УНЕСЕННЫЕ ВЕТРОМ?

Вскоре после того, как президент Трумэн поручил Вильяму Джексону и Аллену Даллесу «сконструировать» то, что в будущем станет Центральным разведывательным управлением, в Нью-Йорке состоялось совещание представителей крупного бизнеса. Люди Дюпона, Моргана, Рокфеллера, ІТТ, «Дженерал электрик» и скромный представитель небольшой адвокатской компании «Салливэн енд Кромвэлл» Аллен Даллес. На совещании было достигнуто соглашение о координации действий бизнеса и государства в лице будущего ЦРУ в странах, входящих в сферу интересов США, прежде всего в Германии, затем - в Латинской Америке и Юго-Восточной Азии. Еще через некоторое время, когда Даллес «легализировал» свою концепцию «зоны американских интересов», на совещании у Трумэна ему был задан вопрос - «нас же обвинят в экспансионизме?». Даллес ответил вопросом на вопрос: «а когда нас в этом не обвиняли?».

Координация действий государственных и частных структур в реализации национальных интересов США, предполагавшая тесное сотрудничество научно-исследовательских центров и разведок крупных компаний с американскими государственными учреждениями, основывалась на выработанных и принятых всеми участниками правилах игры и на общем понимании национальных интересов США, которые реализовались в действиях американского бизнеса. В общем и целом эта концепция в своих главных чертах не претерпела изменений: люди из администрации Клинтона на встречах с американскими инвесторами доказывают необходимость сотрудничества с Украиной тем, что Украина представляет собой большой рынок для сбыта американских товаров. И вместо того, чтобы становиться на сторону «защитников отечественного товаропроизводителя» (тем более, что под таковыми сии «защитники» имеют в виду прежде всего себя), у США следует поучиться тому, как организовать сотрудничество бизнеса и государства так, чтобы это было выгодно и бизнесу, и государству.

Негосударственные организации США оказались оптимальной формой подобного сотрудничества. Пользуясь ввиду своего неприбыльного характера значительными налоговыми льготами, они стали не просто «отстойником» для ушедших из власти экс-конгрессменов и госслужащих, они стали «мозговыми центрами», получавшими и частные деньги из различных фондов под конкретные проекты, и государственные контракты на исследования. А поскольку заработок сотрудников таких мозговых центров напрямую зависит от того, сколько таких контрактов они получат и от их репутации, от того, насколько качественно они осуществят свои исследования, мозговые центры оказались в целом более мобильными структурами, чем государственные с их 8-часовым рабочим днем, неизбежной бюрократией и внутренними интригами. Поэтому негосударственные организации США постепенно стали важной составной частью формирования американской внешней политики.

К примеру, в порядке вещей то, что то или иное государственное решение «обкатывается» не только в Совете национальной безопасности США, ЦРУ и государственном департаменте, но и в Центре международных стратегических исследований, «Херитидж фаундейшн», Университете имени Джона Гопкинса, «Рэнд корпорейшн» и Фонде Карнеги, в Гарварде, Йеле, Стенфорде и Принстоне, где работают крупнейшие специалисты. Та же «Рэнд корпорейшн», начинавшаяся как «мозговой центр» американских ВВС, что до сих пор служит в США предметом разнообразных шуток, получает и частные, и государственные контракты; там работают люди, знания и опыт которых для США зачастую уникальны. По общему в США мнению (если вообще можно говорить о таком в условиях жесткой внутривашингтонской конкуренции), самое существенное из того, что написано об Украине, принадлежит перу Збигнева Бжезинского (Центр международных стратегических исследований), Шермана Гарнетта (Фонд Карнеги за международный мир), Рональда Асмуса, Ричарда Куглера и Стивена Ларраби («Рэнд корпорейшн»). Таким образом, механизм принятия решения оптимален - участие в обсуждении какого-нибудь вопроса не только государственных служащих, которые обязаны это делать так сказать «по жизни», но и негосударственных институций, гарантирует, что будут рассмотрены все варианты решения, не будет упущено ничто сколь-нибудь существенное.

Такой опыт США особенно уникален для Украины теперь, когда в связи с парламентскими выборами «не у дел» оказалось значительное количество проигравших выборы, но в целом вполне профессиональных людей, - лишь о единицах можно сказать, что они работали в парламенте и действительно ничему не научились. Более того, Украина уже имеет негативный опыт: после выборов 1994 года из общественной жизни исчезла значительная часть депутатов. Справедливости ради следует сказать, что многие экс-депутаты сами дали немало поводов для такого отношения, практически исчезнув из активной если не общественной, то политической жизни. Чего в этом больше: надлома от отсутствия возможностей самореализации, утраты некоего общественного статуса или неумения адаптироваться к внегосударственной жизни - вопрос риторический. Зафиксируем факт, что так называемая профессионализация украинской политики привела, в частности, и к тому, что многие из тех, кто называет себя политиками, фактически не в состоянии реализовать себя «на гражданке» - нет для этого ни навыков, ни специальности.

Речь, естественно, не идет о простой необходимости трудоустроить этих людей, и тем более в том смысле, в котором предполагали сделать это разработчики дополнений к закону «О статусе народного депутата Украины». Речь идет всего лишь о том, чтобы опыт и знания многих экс-депутатов были использованы и в собственных интересах этих экс-депутатов, и в интересах государства. Негосударственные организации являются оптимальной формой применения.

Не принципиально, войдут ли экс-депутаты в существующие, пока все еще в целом слабые негосударственные организации или создадут новые. Важно то, чтобы эти люди имели такого рода работу, которая бы и удовлетворяла их политические интересы и которая была бы важна для государства. И сама эта проблема в разных ситуациях подымалась украинскими политиками - вспомним слова Л.Кравчука о том, что нельзя оставлять без использования опыт бывших руководителей государства, да и идея Е.Марчука о некоем «клубе премьеров» - тоже уместна. Добавим: для этого политики не во власти (и экс-депутаты, и экс-госслужащие) должны получить доступ как к частным средствам, так и к государственному финансированию.

Квазиаргумент, что у государства нет денег даже для выплаты зарплат и пенсий, не может приниматься по двум причинам. Во-первых, если следовать подобной «логике», тогда и трату государственных средств на выборы следует признать неэффективной. Во-вторых, никто не считал, во сколько обходится тому же государству неиспользование уже существующего опыта.

Проигрыш на выборах, к примеру, Виктора Мусияки открывает совершенно особенные возможности деятельности таких людей, например, в крымской проблематике. Опытный юрист, политик, понимающий процессы в стране и по ряду причин не готовый к сотрудничеству с исполнительной властью, он в состоянии просчитать оптимальные действия Киева по крымской проблеме, выработать конкретные предложения по тактике и стратегии ее решения. Что дешевле - то, что может запросить за эту работу В.Мусияка, стоимость его офиса, командировок и суточных или использование воинских подразделений в Крыму, не говоря уже о политических последствиях решений, которые принимают военные?

На пути такой реализации экс-депутатов и экс-госслужащих стоит еще один очень важный психологический барьер: считается, что работа в негосударственной организации менее престижна, чем работа в госструктуре. Это заблуждение основывается еще на одном недоразумении: считается, что негосударственная организация априори менее эффективна, чем госучреждения, поскольку не имеет доступа к информации, получаемой государственными чиновниками. Такой «аргумент» адресовался, в частности, Центру А.Разумкова в интервью человека, который в настоящее время является непосредственным (или формальным?) руководителем Александра Васильевича. Следует согласиться с тем, что есть разные негосударственные организации. Скажем, уже стало, с позволения сказать, «традицией» то, что большинство социологических служб ошибочно предсказывают результаты выборов - и накануне президентских выборов 1994 года и накануне парламентских выборов 1998 года. Точно так же и на Западе - есть неэффективные негосударственные организации, с которыми государство не работает, и есть те, в ком оно уверено.

Но в целом все эти, с позволения сказать, «аргументы» следует отбросить как не имеющие отношения к действительности. Вряд ли кто-то будет, к примеру, спорить с тем, что работа такой, по определению, негосударственной организации, как «Студия «1+1», и ее генерального продюсера Александра Роднянского на несколько порядков эффективней большинства государственных организаций. Вряд ли кто-то будет спорить с тем, что разделение информации на общедоступную и ту, которую эксклюзивно получают госчиновники, достаточно условно: и на Западе признают, что документ, на котором стоит штамп «топ сикрет», если и отличается от напечатанного пронырливым репортером в «Нью-Йорк таймс», то зачастую в худшую сторону. Это и понятно - репортера кормят ноги и интеллект, и ради успеха он будет работать не восемь часов, как госслужащий, а столько, сколько необходимо. Кроме того, признавая сам факт того, что определенная информация должна быть засекречена, нельзя согласиться с самой логикой того, что такая информация в принципе не может быть доступна негосударственной организации: там работают граждане Украины, которые в силу уже этого статуса подпадают под действие всех законов Украины, в том числе и закона «О государственной тайне», и им эта тайна может быть доверена под соответствующий документ о неразглашении. Так, кстати, и делается в США, когда та или иная негосударственная организация в силу условий госконтракта должна получать доступ к информации разного уровня секретности.

Следовательно, вопрос не в том, что и кому доверять. Вопрос лишь в том, понимает ли государство то, что ему нужна такая система принятия решения, и желает ли конкретный госслужащий получить такого рода информацию. Принятая в США система, когда тот или иной экс-депутат или экс-госслужащий временно уходит на роботу в негосударственную организацию, эффективна не только потому, что помогает таким людям остаться «на плаву», не исчезнуть из общественной жизни, но и по многим другим причинам. Такие люди получают большую свободу, чем госслужащие, следовательно, они могут контактировать с теми, с кем считают нужным, не придерживаясь дипломатического протокола. Такие люди возвращаются во власть в случае победы на следующих выборах - либо в случае личной победы, либо в случае победы их партии, не утратив профессиональных навыков и не отстав от текущих событий. Наконец, умело распределяя государственные контракты, сами руководители государства получают в свои руки достаточно эффективное средство формирования собственного имиджа, как минимум не увеличивая количество политических врагов и, возможно, приобретая политических друзей.

В наших же условиях по-настоящему эффективное функционирование негосударственных организаций возможно еще и в том случае, когда, кроме выделения государственных средств, будет найден некий общий консенсус интересов государства, бизнесов и негосударственных организаций в том, что такое реальные национальные интересы Украины. Эти интересы нельзя сделать общими для всех написанием очередной программы, декларации или указа. Эти интересы есть то, что все стороны понимают как общее, то, что в определенной мере устраивает всех. А для выработки такого понимания необходимо время.

Необходимо время, чтобы все эти стороны осознали и реализовали в действиях, что Украина - не сверхдержава и не «великое европейское государство», что Украина - нормальная страна. Что отправка в лучшие университеты США и Европы за государственный счет 20 тысяч студентов не менее важна, чем «Морской старт», и что именно так должно поступать государство, на деле беспокоящееся о своем будущем. Ведь не мешают Турции обучать за свой счет крымскотатарских студентов огромный внешний и внутренний долг и смена правительств. Что проблема обеспечения рабочих мест при выработке промышленного леса в Словакии не менее важна для Украины, чем рабочие места на харьковском «Турбоатоме». Но для всего этого необходим и другой уровень развития бизнесов, и другой уровень развития негосударственных организаций, и, вероятно, другой уровень понимания государства. Может быть пора начать к нему приближаться?