Право сильного

Закон о выборах народных депутатов скоро в очередной раз подвергнут ревизии. Такое решение было предварительно одобрено на согласительном совете Верховной Рады, состоявшемся 2 ноября.

Напомним, что правила проведения парламентской кампании были практически заново переписаны в марте прошлого года — к этому обязывал переход к жесткой пропорциональной модели. Но уже через год депутаты заговорили о необходимости уточнения закона: потребность учесть многочисленные уроки выборов-2004 была очевидной.

Однако народные избранники отнеслись к работе над ошибками чересчур старательно. Прежние версии избирательного закона трудно было назвать либеральными по отношению к средствам массовой информации. Тем не менее свежая редакция, одобренная Верховной Радой в июле сего года, еще больше ограничила журналистские права.

Мотивы законодателей понять можно. Среди авторов нового варианта нормативного акта было немало людей, на собственной шкуре ощутивших, что такое предвзятость и необъективность прессы. Желание уберечься от медиа-киллеров в уточненной редакции прочитывалось без труда. Деятельность СМИ в период проведения кампании предлагается ограничить исполнением двух функций. Во-первых, масс-медиа должны информировать граждан о ходе избирательного процесса. Во-вторых, обязаны размещать агитационные материалы, оплаченные из фондов партий и блоков.

Законодатель не только не поощряет появление в масс-медиа комментариев, оценок либо аналитических материалов, касающихся выборов, — он их запрещает. Причем санкции предусматриваются весьма суровые — вплоть до временного приостановления действия лицензии ТРК либо остановки выхода газеты. На несколько месяцев превратив прессу в банальную афишную тумбу, политики, таким образом, намереваются обеспечить создание равных условий для всех участников избирательного процесса.

Желание, безусловно, похвальное. Но способ реализации вызывает множество вопросов. Статья 34 Основного Закона конституционно закрепляет свободу слова, между тем избирательный закон на эту свободу посягает. Статья 22 того же документа гласит, что конституционные свободы гарантированы, что они не могут быть отменены или сужены. А Закон «О выборах народных депутатов» свободу слова ограничивает. Эти печальные факты признаны множеством юристов, но с подобной постановкой вопроса категорически не согласны составители новых правил проведения кампании.

Логика главного автора закона, Юрия Ключковского, проста: дело прессы — информировать. Не более того. И подобную логику разделяют очень многие ответственные лица, к примеру руководитель ЦИК Давидович, основной контролер соблюдения законности во время выборов. Ярослав Васильевич считает: журналистское стремление способствовать формированию общественного мнения во время выборов приобретает характер навязывания своей точки зрения. И полагает, что это «советский пережиток». Между тем Европейский суд не так давно в одном из своих решений заявил буквально следующее: «Суд не может согласиться с точкой зрения о том, что задача прессы — только сообщать информацию, толкование которой должно остаться за читателем».

О пороках нового избирательного устава «ЗН» написало в июне, когда документ имел статус проекта и исправить ситуацию было куда легче. Если бы журналистское сообщество организованно и целенаправленно взялось за обработку депутатского корпуса, то он бы почти наверняка дрогнул. Однако большинство СМИ к проблеме отнеслись с неожиданным равнодушием.

В итоге законодатель пошел, по сути, на одну-единственную уступку. Ранняя редакция статьи 71 закона предусматривала следующую процедуру. Если некая партия (или некий кандидат) считает, что газета разместила о них недостоверную информацию, то обиженный субъект получает право на сатисфакцию — издание обязано обнародовать его точку зрения, снабдив материал рубрикой «Опровержение». То есть СМИ надлежало признавать свою ошибку (заметьте, без суда) даже в том случае, если оно ее не совершало. Масс-медиа обрекали на принудительное признание лжи, которой, вполне возможно, не было.

Нюанс заключался еще и в том, что законодательство содержит весьма своеобразную формулировку термина «недостоверная информация». С точки зрения любого нормального человека, «недостоверный» означает «неправдивый», «не соответствующий действительности». Между тем Гражданский кодекс дает иное толкование. Цитируем статью 277 этого документа: «Негативная информация, распространенная о лице, является недостоверной». Вот так. (Попутно заметим, что и на эту несуразицу «ЗН» обращало внимание как коллег, так и законодателей еще в мае позапрошлого года). Исходя из этого, любые правдивые, но нелицеприятные сведения можно считать недостоверными. Со всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями. Всякий здравомыслящий журналист, ознакомившийся с содержанием статьи 71 Закона «О выборах народных депутатов» и статьи 277 Гражданского кодекса, скорее всего, в ходе выборов потеряет желание не то что критиковать политиков, а вообще их упоминать.

Так вот, в ходе работы над избирательным законом парламентарии несколько смягчили требования, содержавшиеся в статье 71. Отныне газету уже не вынуждают печатать опровержения без решения суда. Точку зрения обиженного кандидата или оскорбленной партии газета все-таки обязана печатать, но уже под нейтральной рубрикой «Ответ». По большому счету, эта поправка стала единственным шагом, сделанным политиками навстречу журналистам.

Масс-медиа начали бить тревогу спустя месяцы после принятия закона, за считанные недели до официального старта кампании. Причем теперь повлиять на решение Рады стало намного сложнее — депутаты обезопасили себя специальной нормой, воспрещающей изменять закон за 240 дней до начала выборов.

Журналисты (абсолютно справедливо, хотя и несколько запоздало) принялись грозить забастовками. Но, как ни странно, к их мнению прислушались. Во всяком случае, такой вывод можно было сделать после окончания заседания Рады, завершившегося в среду. Лидеры абсолютного большинства фракций согласились на следующей пленарной неделе (то есть в период с 15 по 18 ноября) подкорректировать ту часть закона, которая регулирует деятельность СМИ в период кампании.

О том, каких договоренностей достигли политики — чуть ниже. А пока — о том, почему они стали возможными. Нисколько не умаляя заслуг журналистского сообщества (за последние несколько недель изрядно потрепавшего нервы депутатам), беремся предположить: отнюдь не их точка зрения повлияла на позицию законодателей. Решающее слово осталось за собственниками телевизионных ресурсов.

Почему? Поясним. Громче всех боролись за попранные журналистские права телеканалы. Свою кампанию они развернули только осенью, после того как до их юристов дошло, чем грозит электронным СМИ статья 71 избирательного закона. Эта статья с грозным названием «Ограничения в отношении предвыборной агитации» содержит следующий запрет. Если телеканал распространяет в отношении субъекта избирательного процесса заведомо неправдивые либо клеветнические сведения, то по инициативе Центризбиркома Нацсовет по телевидению и радиовещанию может приостановить действие лицензии. Ранее подобное допускалось только после решения суда, и отечественные ТРК подобная норма в общем-то устраивала. Что же изменилось? Попробуем ответить.

Каждый канал имеет специальную лицензию, дающую право на вещание. Всякая лицензия выдается на определенный срок. По истечении этого срока на данную частоту могут претендовать и другие вещатели. Однако ТРК, которая использовала этот диапазон, имеет приоритетное право. Теперь уточним эту схему с учетом специфики избирательного законодательства. Если канал в ходе выборов попал на заметку ЦИК и в отношении него (в соответствии с 71-й статьей) применили санкции, он теряет льготное право на переоформление лицензии.

Как было раньше? Прошелся канал по какому-то кандидату — тот подал в суд. Суд разбирается (как правило, уже после выборов), кто прав, кто виноват. Сейчас схему упростили: роль суда выполняет ЦИК. Увидели там нарушение законодательства — проинформировали Нацсовет. Там приняли меры. Телекомпания, безусловно, вправе обжаловать принятые в отношении нее санкции в суде. И, вполне возможно, суд примет ее сторону. Но компании от этого не легче. Потому что сам факт обращения Центризбиркома в Нацсовет уже является для последнего формальным поводом, чтобы взять этот канал на заметку. И на этом основании лишить его преференций в период переоформления лицензии.

А теперь копнем глубже. Кому принадлежит подавляющее большинство телеканалов? Представителям вчерашней власти. Кто сегодня при власти? Кто возглавляет Нацсовет? Кто является автором нового избирательного закона? Представители вчерашней власти, у которой к Пинчуку, эсдекам, «донецким», а также к их масс-медиа свой счет. Во многом, возможно, и справедливый. Является ли это достаточной причиной для того, чтобы упрекать новую власть в гипотетической предвзятости? Может быть и нет, но собственники телемонстров считают иначе. Более того, они прекрасно знают, что у некоторых новых небожителей — масштабные телевизионные планы. Реализации которых мешает отсутствие телечастот. Вы бы на их месте стали волноваться?

Есть и дополнительный повод для беспокойства. Никто не сомневается в демократичности г-на Давидовича. Нет оснований не верить Ярославу Васильевичу, когда он говорит о том, что ЦИК будет крайне взвешенно подходить к вопросу применения санкций в отношении СМИ. Однако представляем себе, как вздрагивают телемагнаты, когда глава Центризбиркома в очередной раз гневно вспоминает, «что вытворяли» и «что позволяли себе» крупнейшие каналы во время прошлой президентской кампании.

Телесобственники решили максимально обезопасить себя от негативных последствий. Можно предположить при этом, что они способны повлиять на депутатское мнение куда эффективнее, чем отдельные журналисты и даже целые журналистские организации. Арсенал методов убеждения у данной категории граждан весьма разнообразен.

Потому нет ничего удивительного, что полноценным участником заседания (на котором 2 ноября совещались руководители парламента) стал главный менеджер канала ICTV Богуцкий, по сути главный орговик медиа-империи Пинчука. Который, в свою очередь, явлется главным телемагнатом страны. А будущие изменения законодательства касались в основном сферы телерадиовещания.

Не собираемся ставить под сомнение компетентность Александра Евгеньевича. Признаем, что телеканалы в некотором смысле рискуют больше, чем печатные издания. Просто обращаем ваше внимание на это обстоятельство, чтобы проиллюстрировать свое предположение. Согласно нашей гипотезе, решаясь изменить закон, депутаты (вполне возможно) прислушивались не столько к голосу журналистов, сколько к голосу собственников. А те, в свою очередь, могли переживать не столько за свободу слова, сколько за свою собственность. Будем рады, если это не так.

Но то, что это так, подтверждает еще одна деталь. Внесение поправок в Закон «О выборах народных депутатов» было предложено увязать с корректировкой целого ряда других нормативных актов. Большинство возможных изменений лидеры фракций и групп (как провластных, так и оппозиционных) одобрили. Отвергнуто было, насколько нам известно, только одно предложение — исключить из Гражданского кодекса третью часть статьи 277. Ту самую, которая предписывает считать недостоверной любую негативную информацию. Комментарии нужны?

Еще одна деталь, на наш взгляд, важная для понимания происходящего. Владельцев телеканалов многое не устраивало в действующем Законе «О телевидении и радиовещании». При этом изменить его в свою пользу не представлялось возможным. После шума, который подняли журналисты вокруг Закона «О выборах народных депутатов», появился шанс подкорректировать этот нормативный акт, а заодно и некоторые другие. В ходе обсуждения этого вопроса на согласительном совете первый вице-спикер Адам Мартынюк задал вопрос: почему предлагается вносить изменения в целый пакет законов, а не в один, избирательный. Первый замглавы комитета по СМИ Сергей Правденко пояснил, что это оправданно и логично. Согласны. Но от внесения запланированных комплексных изменений опять-таки выигрывают не только и не столько журналисты, сколько собственники.

Посмотрим, что же предлагается изменить. Старая редакция избирательного закона, как мы помним, давала ЦИК право ставить вопрос о приостановлении действия лицензии. В среду депутаты договорились данное право у Центризбиркома отобрать. Теперь это может делать только суд. Но и это не все. Прежняя версия предполагала, что наказание наступает в случае «нарушения средствами массовой информации требований закона». Новый вариант содержит иную трактовку: «в случае установления систематического или одноразового грубого нарушения». Разница, согласитесь, ощутимая. И она защищает права и журналистов, и собственников.

А теперь взглянем на запланированные параллельные изменения Закона «О телевидении и радиовещании». В соответствии с ними Нацсовет (в случае установления нарушений законодательства) уже не может:

— выносить предупреждения;

— применять штрафные санкции;

— приостанавливать действие лицензии;

— аннулировать лицензию.

Действие выданной Нацсоветом лицензии (в случае принятия предлагаемых изменений) может быть остановлено только по решению суда. Предложения в общем-то справедливые. Но прямая выгода именно владельцев ТРК — налицо.

А теперь о том, что касается, собственно, журналистики и журналистов. Депутаты в принципе согласились уточнить некоторые положения 68-й и 71-й (пожалуй, наиболее дискриминационных) статей избирательного закона. Ранее освещение предвыборного процесса предусматривалось только в форме информационных сообщений и новостей и запрещало комментарии и оценки. Теперь (по предварительной договоренности) арсенал форм освещения выборов значительно расширился, а запрет на комментарии и оценки решено снять. Предположительно аннулируют и другую «драконовскую» норму, согласно которой отдельным журналистам и целым СМИ запрещалось «в любой форме отдавать предпочтение кандидатам». Эту формулировку заменили на иную: отныне будет нельзя «распространять любую информацию с целью принуждения избирателей голосовать «за» или «против» определенной партии (блока). Слава Богу, журналистам вернули право писать и говорить. И это уже наша общая победа.

Но есть изменения и со знаком «минус». Прежняя версия девятой части 71 статьи запрещала распространение заведомо неправдивых сведений о кандидате либо партии. В новой редакции слово «неправдивых» предлагается заменить на слово «недостоверных». А что такое «недостоверные» с точки зрения закона? Читай Гражданский кодекс. Так что радоваться рано.

Повторимся, данные предложения — только версия новой редакции закона. Но предварительное согласие на ее утверждение уже имеется. Более того, с лидеров всех фракций взяли слово, что они обеспечат снятие «запрета 240 дней». И что менять в избирательном законе будут только те положения, которые касаются предвыборной агитации и порядка использования СМИ.

Одним словом: не было бы счастья, да несчастье помогло. Борьба олигархов за свои имущественные права поспособствовала борьбе журналистов за права профессиональные. Жаль только, что голос первых оказался громче. Сила денег перевесила силу слова?