Под знаком Лиссабонской стратегии

7 сентября все ирландские СМИ сообщили тревожную для страны новость: по конкурентоспособности Ирландия оказалась далеко позади других европейских стран. Таков вердикт правительственного Совета национальной конкурентоспособности Ирландии. В ежегодном докладе Совет указывает, что способность страны конкурировать в международном масштабе снизилась главным образом из-за того, что цены и издержки производства установились на гораздо более высоком уровне, чем в Европе и Северной Америке. Главную тревогу вызывают у Совета высокие цены на энергоносители и высокая плата за утилизацию промышленно-бытовых отходов. Самые слабые показатели за последний год Ирландия продемонстрировала в ряде ключевых для конкурентоспособности сфер, таких, как инвестиции в научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки (НИОКР) и использование информационных и телекоммуникационных технологий.

Для гордых ирландцев новость оказалась сродни шоку. Их страна, на протяжении нескольких столетий олицетворявшая задворки Европы, а за последние 30 лет членства в ЕС сумевшая выбиться в экономические лидеры, вдруг опять оказалась в хвосте. А ведь именно Ирландия, уверенно обгонявшая в конкурентоспособности «крупных» коллег по Евросоюзу, во времена своего президентства в ЕС, в первой половине 2004-го, решительно выступила за «оживление» так называемой Лиссабонской повестки дня. Документ, утвержденный на Лиссабонском саммите ЕС в июне 2000 года, называют то «стратегией», то «повесткой». На самом деле это весьма амбициозный план действий, согласно которому экономика Евросоюза к 2010 году должна стать самой конкурентоспособной в мире.

Основными приоритетами Лиссабонской стратегии являются:

1) повышение конкурентоспособности (путем инвестиций в научные исследования и укрепление единого рынка);

2) занятость (акцент на создании рабочих мест, улучшении предложения на рынке труда, инвестициях в человеческие ресурсы);

3) совершенствование социальной защиты, пенсионной системы и здравоохранения;

4) обеспечение более высокого и устойчивого экономического роста (через стимулирование инвестиций в новые технологии и развитие инновационного бизнеса).

Из десяти лет, отведенных лидерами ЕС для достижения высот конкурентоспособности, прошла уже ровно половина. То, что планка первоначально была выставлена слишком высоко, сегодня понимают все. Не только потому, что экономический рост в еврозоне на этот год Европейский центральный банк (ЕЦБ) прогнозирует на уровне 1,6%, тогда как в США он достигнет 3,6%. Премьер-министр Италии Сильвио Берлускони недавно, кстати, заявил, что чрезмерное усиление евро, вызванное решениями ЕЦБ поддерживать высокий обменный курс евровалюты по отношению к доллару, нанесло ощутимый вред европейским производителям и существенно снизило их возможности в глобальной конкуренции.

Главная же проблема для Евросоюза — это наступление «новых» агрессивных экономик. Тогда, в 2000-м, когда принималась Лиссабонская повестка, основным конкурентом (не только в экономике, но и в научной, образовательной, инновационной сферах) Евросоюз считал Соединенные Штаты. Сегодня же заокеанского партнера самого начинают теснить азиатские государства, тем самым вызывая тревожные настроения в Европе. Китай и Индия — вот два главных и реальных соперника старому Западу на поле конкурентоспособности.

Ирландия была первой страной, призвавшей Европейское сообщество к созданию Совета ЕС по конкурентоспособности. Во время саммита ЕС в Севилье в июне 2002 года такой Совет был создан.

В ноябре 2002-го, на заседании Совета ЕС по конкурентоспособности удалось достичь согласия о необходимой модернизации правил конкуренции в Евросоюзе, существовавших практически в неизменном виде с 1962 года. Новые правила учитывали предстоящее расширение ЕС, а также создали рамки для того, чтобы Еврокомиссия и национальные агентства по конкуренции (или национальные органы, регулирующие конкуренцию) могли сотрудничать, выполняя общие задачи. Таким образом, конкуренцию во всей еврозоне собирались усилить — на благо компаний, потребителей и занятости.

Однако в экономике ЕС все складывалось не так просто, как намечалось во время саммитов и встреч. И под занавес 2004 года грянул гром. Уходящий в отставку председатель Европейской комиссии Романо Проди успел заявить, что «лиссабонская десятилетка», еще задолго до своего финала, уже завершилась «большим провалом». По словам Проди, проект реформ, принятый в столице Португалии, не был реализован из-за того, что страны — члены ЕС чрезмерно пользовались своим правом вето, вместо того чтобы сокращать влияние бюрократии и активизировать конкуренцию в европейской экономике.

Заявление Проди основывалось на докладе Вима Кока, бывшего премьер-министра Нидерландов, назначенного ЕС «главным наблюдателем» за выполнением Лиссабонской повестки. Доклад был представлен Европейской комиссии в начале ноября 2004 года на саммите ЕС в Брюсселе. На основании проведенного анализа Вим Кок утверждал, что Евросоюз упустил возможности реформирования экономики и в результате «уступил свои позиции в экономической гонке США и Азии». В одном из интервью он даже заявил, что если ЕС и сумеет выполнить все поставленные задачи к 2010 году, то «мы вряд ли станем сильнейшей экономикой мира».

Главная причина провала, по мнению Кока, в том, что у ЕК нет сегодня полномочий для внедрения Лиссабонской повестки. Посему он рекомендовал ежегодно публиковать список стран, которые не уложились в намеченные рамки по реформированию экономики. И главное внимание уделить экономическому росту и борьбе с безработицей. Ибо если за оставшуюся половину срока Евросоюз не предпримет срочные шаги, то Лиссабонская повестка может стать синонимом упущенных возможностей и обманутых надежд.

Тем не менее в докладе Вима Кока нет рекомендаций отказаться от амбиций конкурентоспособной Европы. «Рубеж 2010 года нужен для того, чтобы начать срочно действовать».

Текущее полугодие в Евросоюзе председательствует Великобритания. И избранные на третий срок лейбористы решили серьезно поработать над европейской конкурентоспособностью. Во всяком случае, заявить о том, что готовы быть локомотивом этих самых «срочных шагов» по «реанимации» Лиссабонского плана. В конце июня, аккурат за неделю до начала британского президентства в ЕС, премьер-министр Тони Блэр выступил с эпохальной речью в Европарламенте о будущем Европы, за которую сорвал бурные аплодисменты.

Впрочем, в столицах Евросоюза его спич вызвал неоднозначную реакцию. В одних странах ЕС слова Блэра о «новой эре экономического роста и модернизации» расценили как вызов старой «консервативной» Европе и высказали им горячую поддержку. В других, ратующих за стабильность и нерушимость многолетнего европейского уклада, посчитали выступление популистским и подозрительным.

Один из главных мессиджей, которые посылал европейцам Блэр, касался будущего места Евросоюза в глобальном конкурентном мире. Он убеждал их в том, что настало время перемен и Европа должна заняться строительством новой социальной модели, для чего необходимо «укрепить способность ЕС конкурировать, помочь людям справиться с глобализацией, дать им возможность использовать ее преимущества и избежать ее опасностей». Конечно же, говорил Блэр, нам нужна социально ориентированная Европа. Но это должна быть эффективная, работающая и конкурентная модель. Британского премьера в первую очередь поддержали новые члены ЕС, которые, в отличие от брюзжащих «тяжеловесов», с надеждой смотрят в будущее.

Через неделю, когда Британия уже вcтупила в свои «президентские» права в ЕС, Блэр продолжил тему модернизации Европы, но уже перед полным собранием Еврокомиссии в Лондоне. «Европа — это не только свободная торговля и не только экономика. Мы должны понимать, что бесполезно пытаться конкурировать в этом жестком и меняющемся мире, если мы не готовы осуществить необходимые изменения. Это не отказ от нашей социальной модели, это ее обновление и модернизация».

На самом деле Тони Блэр попытался перенести на карту Евросоюза свою многолетнюю приверженность прогрессивным, инновационным методам развития экономики и общества. Но было бы ошибкой считать, что только премьер и его единомышленники в лейбористском правительстве ратуют за конкурентоспособность отечественной экономики, науки, образования. Этим обеспокоен практически весь интеллектуальный слой британского общества. На научных и бизнес-конференциях, на ежегодных собраниях компаний и университетов речь обязательно заходит о конкурентоспособности страны в глобальном мировом пространстве.

Британский истэблишмент действительно очень серьезно относится к партнерству с бизнесом, понимая, что только таким образом можно стимулировать конкурентоспособность нации. Стратегия правительства держится на трех слонах: создание сильного рынка — открытого, конкурентного и справедливого; укрепление инновационности на уровне компаний; стимулирование предпринимательства путем гибкого налогообложения и внедрения лучшей мировой практики управления.

Посему неудивительно, что многие мощные компании мира рассматривают Британию как одну из важнейших базовых стран для своих операций в индустрии информационных технологий. Именно эта страна является самым быстрорастущим в Европе рынком по созданию программного обеспечения. Данный сектор имеет годовой оборот около 20 млрд. фунтов, 10% которого сориентированы на экспорт. Производство программного обеспечения увеличивается ежегодно на 15% и обеспечивает занятость более четверти миллиона человек...

По мнению Британии, именно на правительствах европейских стран сегодня лежит ответственность по обеспечению такой регулятивной базы в экономике, которая бы способствовала развитию предпринимательства и инноваций. В мире, где старые экономики сталкиваются с серьезной конкуренцией новых, бурно развивающихся, позиции европейских компаний будут все больше зависеть от предприимчивости и творческой жилки людей, от их способности трансформировать свои идеи в продаваемые товары и услуги.

Еврокомиссия, подстегиваемая энтузиастами конкурентоспособной экономики, и в первую очередь председательствующей в ЕС Британией, приступила к активному «оживлению» Лиссабонской стратегии.

На сентябрьской конференции в Лондоне, посвященной Европейской хартии исследователей, еврокомиссар по науке и исследованиям Янеш Поточник выступил с речью «Поддержим конкурентоспособность Европы». Он подчеркнул, что единственно правильным ответом на вызовы глобализации является развитие в ЕС так называемой экономики Знания.

На сегодняшний день Европа преуспела в нескольких конкурентных сферах деятельности, а именно: в обеспечении высокого уровня образования, создании хороших условий для научных исследований, в культивировании благоприятного пространства для созидательности и инноваций. Именно эти цели записаны в Лиссабонской стратегии. Но, по мнению Поточника, Евросоюз развивается в этом направлении слишком медленно и недостаточно эффективно. Существует огромная потребность в стимулировании роста и производительности труда, а также в укреплении социальной гармонии. Этого возможно достичь лишь путем ориентации экономической политики на развитие знаний, инвестирование в инновации и оптимизацию человеческого капитала. Глава департамента ЕК по науке и исследованиям настаивает, что Европа должна добиться устойчивого лидерства в таких сферах, как генерирование знаний путем научных исследований, распространение их через образование и применение их в экономике путем инноваций.

Каковы сегодня приоритеты по выполнению Лиссабонского плана, в частности, в сфере науки и развития? Еврокомиссар Поточник назвал три основные цели, на которые в последующие годы будет ориентироваться возглавляемый им департамент ЕК. Первая — увеличение ассигнований на НИОКР (чтобы достичь уровня основных конкурентов). Вторая — усиление общественного признания роли ученых и их вклада в повышение благосостояния людей (чтобы привлечь в ряды исследователей как можно больше молодежи). Третья — создание таких условий, которые бы убедили научный персонал стран ЕС не покидать сферу исследований, а также возвращаться в Европу после приобретения зарубежного опыта (чтобы подчеркнуть значимость человеческого потенциала в сфере НИОКР).

Этим летом Еврокомиссия опубликовала довольно тревожные цифры. В настоящее время в Европе происходит спад инвестирования в научные исследования и опытные разработки. И если тенденция не изменится, к 2010 году инвестиции в НИОКР будут на уровне 2,2% вместо запланированных 3%. В то же время в Китае финансирование научных исследований достигает 10% в год. Если такие темпы сохранятся, то в 2010 году Пекин будет выделять на научно-исследовательские и конструкторские разработки такую же долю своего ВНП, как все страны ЕС вместе взятые. Иными словами, Китай быстрыми темпами догоняет Европу, а Европа пока никак не догоняет США и Японию.

Что касается финансирования НИОКР европейским бизнесом, то оно уменьшается и по сравнению с 2000 годом, и на фоне основных конкурентов. В 2002 году, например, национальный бизнес в ЕС профинансировал 55,9% внутренних научных разработок, в то время как в США эта доля равнялась 63 и в Японии — 74%. Посему вывод Еврокомиссии звучит довольно радикально: чтобы превратить нынешний кризис в реальные возможности, потребуются решительные и быстрые шаги по изменению бюджета ЕС. Необходимо создавать более привлекательные условия для инвестирования компаниями науки и инноваций.

В Евросоюзе сегодня является очевидным замедление экономического роста, которое ведет к эрозии европейской социальной модели. Обеспокоенность в связи с этим высказал еврокомиссар по внутренним рынкам Чарли МакГриви в своем выступлении на конференции ЕС под красноречивым названием «Повестка для Европы — экономика и конкурентоспособность», состоявшейся в начале сентября в Италии. МакГриви подчеркнул, что «в Европе постепенно разрушается социальная модель», главным образом из-за низкого экономического роста и ухудшающейся демографии. Рост же является ключевым для будущего процветания Европы. Без него страны Евросоюза не только не смогут улучшить, но даже удержать имеющийся уровень жизни, а также модель пенсионного обеспечения и здравоохранения.

Существует четкая причинно-следственная связь между происходящими ныне в ЕС экономическими процессами: низкая производительность труда ведет к падению экономического роста, который, в свою очередь, разрушает социальную модель. По мнению британских экспертов, одной из ключевых причин падения производительности труда является тот факт, что Европа в целом инвестирует меньше в развитие науки и новых технологий, в том числе информационно-компьютерных, чем США или Азия. По мнению МакГриви, генерировать высокие показатели для достойного участия Европы в глобальной экономике можно лишь одним путем — работая над укреплением ее международной конкурентоспособности в экономике Знания.

Итак, становится понятным, что после неудачных референдумов (французского и голландского) по конституции ЕС и безуспешных переговоров по евробюджету дальнейшие активные дискуссии в Евросоюзе будут разворачиваться вокруг «оживления» Лиссабонской стратегии. Она вполне может оказаться тем спасительным маяком, который станет для жителей Старого Света объединительным ориентиром на ближайшие годы. Удастся ли Британии, используя председательство в ЕС, стать «локомотивом» Лиссабонской стратегии и переключить внимание континентальных партнеров с рутинных внутренних проблем на вызовы конкурентного глобального мира? Ответ на этот вопрос, возможно, прозвучит на очередном заседании Совета ЕС по конкурентоспособности, на который 11 октября соберутся министры по науке и исследованиям из всех правительств государств Евросоюза.

Нет смысла сравнивать качество постановки стратегических задач в Евросоюзе, США или Китае и в Украине. Уж слишком очевидно различие уровней. В контексте вышеприведенных цифр напомню, что в нашей стране инвестиции в науку и исследования недотягивают до 0,5% ВВП. Сколько Украина собирается инвестировать в эти сферы в 2010 году, никто не знает и, судя по всему, даже не хочет знать. Означает ли это, что мы собираемся жить в прошлом, сознательно закрывая глаза на вызовы будущего?