КТО РЕШАЕТ ВМЕСТО НАС, БУДЕТ ЛИ БУДУЩЕЕ НАШИХ ДЕТЕЙ РАДИОАКТИВНЫМ

Участь Чернобыльской АЭС и связанные с нею проблемы интересуют многих, в первую очередь тех, кто болеет за окружающую среду, а также интересуется или разбирается в технике. Однако эта тема значительно шире, она - объект высокой политики. От решения этих проблем зависит, ни больше ни меньше - как будут воспринимать Украину в мировом сообществе. И настораживает то, что эта тема является предметом спекуляций и неправильных оценок, связанных как со сложностью и недостаточной проработкой вопроса, так и с возможными злоупотреблениями части тех лиц, кто сейчас отвечает за техническое и другое обеспечение темы и консультирует украинских политиков.

Априори ясно, что без международной помощи ни стабилизировать, ни улучшить свою ядерно-экологическую ситуацию Украина не сможет. Но эта тема почему-то всегда рассматривается однобоко, в стиле бессмертного вопроса: «Шура, сколько денег вам нужно для полного счастья?».

Представители Украины обычно выставляют миру счет на сумму порядка 4 млрд. долларов США, якобы необходимых на «закрытие ЧАЭС», объясняя, что если будут такие деньги, то все решится: ЧАЭС закроют, зону очистят от радиоактивной грязи, построят новые энергомощности и т.п.

Мир пока вяло реагирует на требования денег, резонно интересуясь: почему четыре, а не один или десять миллиардов? И что конкретно планируется сделать на эти деньги?

Украинского ответа нет. Заявленную сумму «информированные круги» связывают с одним партийным активистом, который когда-то, в результате торгов за министерские кресла, стал специалистом по ядерной безопасности, экологии et cetera и заявил миру эту цену «за будущее спокойствие». Если же денег не будет, говорят в Украине, то планете якобы грозят глобальные катаклизмы, а ЧАЭС будет работать, как говорится, до второго пришествия.

Такая наивная альтернатива страшна своей лживостью. Постараюсь убедить читателя в неправильности черно-белой картинки и в том, что в любом случае (с деньгами или без) ядерно-экологическая перспектива Украины только серая, а плотность серого цвета больше зависит не от денег, а от нашей способности и готовности подняться над колониальным прошлым.

Первое и главное: по оценкам ученых (а не бывших министров), ущерб, нанесенный Украине чернобыльской катастрофой, составляет порядка 200 млрд. долл. США.

Не ищите тут опечатку - в мировом масштабе ущерб составляет один триллион (миллион миллионов!) долларов. Несмотря на некоторую условность этих оценок, порядок чисел именно таков и уже ясно, что там, где потеряно 100-200-300 млрд. долларов, 1-4-10 млрд. долларов не помогут. То есть, дадут ли Украине запрашиваемые четыре миллиарда или вдвое-вчетверо меньше, устранить последствия катастрофы все равно будет невозможно.

Второе исходное положение: никто не знает, что означает «закрыть атомную электростанцию». В мире еще не закрыта ни одна АЭС, и все последствия закрытия атомной электростанции, а также необходимые для этого на кратко- и долгосрочную перспективу (десятки и сотни лет) мероприятия и средства неизвестны.

К ученым, которые еще десятки лет назад предсказывали, что атомная энергетика - это капкан для последующих поколений, в ядерном угаре 60-70-х никто не прислушивался. В том, что, например, относительная чистота атомной энергетики - кажущаяся (АЭС меньше загрязняют окружающую среду, чем ТЭС той же мощности и т.п.), после аварии АЭС Three Mile Island в США и чернобыльской катастрофы никого убеждать уже не нужно.

Гораздо менее известно, что главный козырь атомной энергетики - ее дешевизна - уже давно бит серьезными исследованиями. Расчеты показали, что энергия АЭС обходится дешево, если считать только стоимость эксплуатации АЭС (ядерное топливо, зарплата сравнительно немногочисленного персонала) и не принимать во внимание последующие расходы, связанные с хранением и переработкой отработанного ядерного топлива, реабилитацией площадки станции и прилегающих территорий после вывода АЭС из эксплуатации и многое другое.

С учетом этих расходов, откладываемых на десятилетия, но совершенно неизбежных, стоимость киловатт-часа электроэнергии, выработанной АЭС, становится уже не меньшей, чем для тепло- или гидроэлектростанции, а в несколько раз превышает их.

Но платить эту цену придется не нам, а будущим поколениям, которые вынуждены будут принять на себя бремя вывода из строя устаревающих ядерных монстров.

Третье: даже без всякой катастрофы, Чернобыльскую и другие АЭС нужно будет закрывать уже через несколько лет. Реакторы типа РБМК, которыми оборудована ЧАЭС, рассчитаны не более чем на 25-30 лет эксплуатации. Причем, это проектный срок, а применительно к ядерной энергетике это означает, что он весьма неточен. Реальный срок безопасной эксплуатации данных типов реактора можно определить только после долгих лет практики. А применительно к реакторам ЧАЭС практика показала, что, образно говоря, их срок службы нулевой, т.е. они опасны. Тем более опасно эксплуатировать такие реакторы на ЧАЭС, многие системы которой пострадали в результате катастрофы и последующих героически-судорожных усилий по ее спасению.

Значит, у Украины просто нет выхода: Чернобыльскую АЭС нужно закрывать, причем побыстрее. А это означает и непосредственное выведение из эксплуатации единственного действующего - третьего реактора (сейчас он остановлен на несколькомесячный ремонт!), и выработку долговременной (на десятилетия) программы.

Попытки получить деньги под «закрытие станции» выглядят наивно: в мире достаточно специалистов, которые уже объяснили своим правительствам, что выделять деньги на закрытие ЧАЭС не обязательно. Украина будет вынуждена и за последние свои гроши решать эту задачу. Гораздо более честно и объективно объяснимо было бы не использовать возможное закрытие ЧАЭС в качестве предмета торга, а открыто признать неотвратимость закрытия станции и установить для этого продуманные, а не безумные сроки (от нескольких недель, если будут деньги, до нескольких лет, если денег не будет), независимо от иностранного финансирования.

При всех возможных наслоениях, люди - и у нас, и за рубежом - все же уважают квалификацию и добрую волю. Эти свои качества Украина настоятельно должна предъявить миру, претендуя на его помощь.

К сожалению, сейчас в чернобыльском вопросе Украина достаточно сильно дискредитирована, в частности не без стараний тех лиц, которые ее представляли, и своей, доставшейся в наследство, закрытостью и неспособностью к международному сотрудничеству не на уровне МИДа, а на уровне людей и организаций.

Никак иначе нельзя объяснить, например, то, что крупнейший в мире специалист по безопасности АЭС, нобелевский лауреат по ядерной физике, один из руководителей Международного ядерного центра (CERN) в Женеве профессор Жорж Шарпак (Georges CHARPAK), неоднократно в течение последних лет предлагал свое сотрудничество ЧАЭС, но получил оттуда только одну вежливую отписку по телефаксу. Это тем более странно, если учесть, что Жорж (а когда-то Григорий) Шарпак - уроженец украинского Полесья, ребенком в тридцатые годы вывезенный во Францию, юношей в годы войны участвовавший во французском Сопротивлении, глубоко симпатизирует своей исторической Родине и неоднократно заявлял свою готовность помочь Украине в чернобыльской программе.

Чтобы ответить на вопрос, как Украина может себе позволить не замечать и/или не желать такой помощи, вспомним, кто же в Украине реально отвечает за устранение последствий чернобыльской катастрофы, будущее ЧАЭС и другие смежные вопросы. Главное же - кто принимает решения о конкретном использовании средств (в объемах сотен миллионов долларов), которые, хотя и медленно, но поступают в Украину по чернобыльским программам, кто и как ответственно определяет научные и технические приоритеты, как принимаются одни решения и отвергаются другие?

Автор считает, что никто и никак. С одной стороны, это исторически обусловлено, поскольку Украина в научном «распределении труда» бывшего СССР никогда не была ориентирована на проблемы ядерной энергетики и безопасности. Поэтому Национальная академия наук, тем более при сегодняшнем отставании от мирового уровня и вымывании лучших кадров, не смогла возглавить работы по чернобыльской тематике. С другой стороны, дробление задач и работ по разным министерствам создает обстановку хаоса, некомпетентности и абсурдной конкуренции в ущерб общему делу.

Министерство чрезвычайных ситуаций есть фактически только государственной аварийно-спасательной службой (впрочем, мощной и авторитетной), а подчинение ему чернобыльской зоны автор считает законодательным абсурдом (Конституция Украины не предусматривает управления территориями силами отдельных министерств). Минэкобезопасности создавалось в конкретных политических целях и нынешнее состояние дел тоже не контролирует. Минэнерго, которому сейчас подчинены украинские АЭС, включая Чернобыльскую, всегда было далеко от ядерной проблематики.

Ни одно из этих министерств не ведет серьезных научных исследований, они лишь интригуют против любой попытки вторжения в свою «сферу влияния», борются за контроль над государственным и международным финансированием.

Но в Минэнерго существует «государство в государстве» - НАЭК «Энергоатом», а все атомные электростанции являются лишь его структурными подразделениями. АЭС с многотысячными коллективами, огромной стоимостью основных фондов не являются юридическими лицами и фактически бесправны - более бесправны, чем МП с одним директором и «фондами» в виде печати. Руководство НАЭК состоит из бывших высокопоставленных руководителей атомных электростанций разных регионов СССР, в разное время и при разных обстоятельствах оказавшихся в Украине. Эти люди практически «непотопляемы», потому что сосредоточили в своем управлении огромные энергоденьги, к которым начинают прилипать еще большие деньги от международной помощи.

Однако они не обращают никакого внимания на аргументы украинских и зарубежных ученых, питая (как бывшие эксплуатационщики совершенно «закрытой» в СССР отрасли) стойкую неприязнь к науке вообще, а к украинской и зарубежной - и подавно, постоянно навязывают Украине свои предрассудки или предпочтения в качестве аргумента sine qua non.

Именно НАЭК делает сейчас трагический для Украины шаг, который те, кому дорога эта страна, просто обязаны немедленно остановить.

Речь идет о выборе проекта строительства хранилища отработанного ядерного топлива Чернобыльской АЭС. На ЧАЭС сосредоточены его большие объемы, и само строительство, конечно же, необходимо и является важной составной частью вывода ЧАЭС из эксплуатации. Финансирование этого строительства в объеме около 100 млн. долл. должен осуществлять ЕБРР. Все три проекта были хорошо знакомы украинским и зарубежным специалистам, поскольку по ним строились и построены хранилища на многих АЭС в разных странах.

Для выбора наилучшего проекта хранилища был назначен тендер, заявки на который поступили от трех международных консорциумов. Фактический контроль над проведением тендера получил НАЭК.

К общему удивлению, в прессе недавно были скороговоркой оглашены результаты тендера в пользу консорциума, возглавляемого французской Framatome, использующего технологию NUHOMS.

Сказать, что это слабый или даже худший из трех поданных на тендер проектов - значит, ничего не сказать. Технология NUHOMS была разработана для топлива совершенно другого типа реакторов, чем чернобыльские РБМК, и для последних практически неприменима. Технология сложна, а хранилища опасны и дороги в эксплуатации. К тому же, эта технология вообще не принадлежит Framatome, последняя приобрела лицензию на нее в 1993 году у американской Vectra, которая впоследствии (в конце 1997 года) обанкротилась, после того как в начале 1997-го Комиссия по ядерному регулированию США (US Nuclear Regulatory Commission - USNRC) запретила производство всех компонентов и систем NUHOMS, требуя внести 2059 (!) исправлений в технологию.

Заказчики, в числе которых крупнейшие энергокомпании США - Pennsylvania Power & Light Company, Baltimore Gas & Electric Company, Duke Power и др., - понесли значительные убытки. АЭС Robinson, на которой хранилище было уже сооружено, приняла решение его не использовать в связи с несовершенством конструкции и большими эксплуатационными расходами.

Сама же компания Framatome уже пыталась реализовать на просторах бывшего СССР эту технологию. За средства, выделенные Францией по настоянию влиятельной в этой стране армянской общины, в начале 1996 года был подписан контракт на строительство хранилища в Мецаморе (Армения). Ввод в эксплуатацию планировался в конце 1997 года, но и сейчас, в июле 1999-го, хранилище не работает. Можно себе представить, что ожидает Украину, если (в одном случае) через два года ЧАЭС получит опасное хранилище ядерного топлива или (в другом случае) топливо некуда будет девать и через три года. Ясно, что оба варианта неприемлемы.

Функционеры НАЭК при всей своей научной несостоятельности знают все эти обстоятельства. Наиболее активный член тендерного комитета (В.Фомин) в период действия тендера даже побывал в заинтересованной компании, чего по писаным и неписаным правилам делать был не вправе.

Договор с Framatome был подготовлен НАЭК в спешке, о нем не был поставлен в известность даже профильный комитет Верховной Рады. Отсутствие научной и общественной экспертизы проекта было заменено скороговоркой о будущем, после подписания контракта (!), ее проведении. Это еще больше подчеркивает безответственность в проведении «тендера»: НАЭК предлагает провести экспертизу после того, как деньги уйдут «победителю», а изъять их у него при несомненно отрицательном заключении независимой экспертизы будет очень сложно. Украина навсегда или на длительное время лишится части денег, крайне необходимых для устранения последствий катастрофы на ЧАЭС.

В то же время на тендере были представлены две современные и широко используемые во всем мире технологии: консорциума SGN-Walter Bau-Ansaldo (Франция-ФРГ-Италия) и EACL (Канада-Великобритания), которые тендерный комитет (читай, НАЭК или В.Фомин) отверг.

Это всего лишь один сравнительно небольшой (порядка 100 млн.дол.!) пример, как НАЭК готов разбазаривать международную помощь. Но на очереди другие еще более масштабные «проекты», в частности, оцененное более чем в один миллиард долларов, сооружение двух реакторов на Ривненской и Хмельницкой АЭС, которое НАЭК планирует тоже с участием фирмы Framatome …

Уверен, что первым и неотложным шагом на пути исправления ошибок и недопущения злоупотреблений в чернобыльской тематике является не только немедленная отмена неправильного решения тендера по хранилищам ядерного топлива, но и создание по украинской инициативе и с базой именно в Украине органа постоянного и компетентного международного контроля над работами по ядерной и чернобыльской проблематике. Если же народ Украины будет и далее доверять свою безопасность безответственным и неквалифицированным «варягам», новые и еще более страшные «чернобыли» не заставят себя ждать.