ГОЛОС ВЛАСТИ БЕССМЕРТНОЙ

Иосиф Кобзон, красивый и шестидесятилетний, начинает новую жизнь. Уже со следующей недели народного артиста России, Украины, и кажется, всех российских республик, почетного гражданина и лучшего еврея можно будет увидеть выступающим или, по крайней мере, дефилирующим в Государственной думе. Кобзон стал депутатом, выигравшим вчистую, без малейших шансов для оппонентов, - и это в эпоху, когда довыборы зачастую оказываются понапрасну проведенным мероприятием. Даже эти довыборы были приурочены к его дню рождения: какое великолепное совпадение и какой парализующий соперников (если бы они на самом деле были) ход!

Прекратив концертную деятельность, Кобзон начинает политическую. Это закономерно. Все долгие десятилетия своего эстрадного служения Кобзон был поющим символом власти. Конечно, он, а не другие певцы. Тем, другим, приходилось добиваться партийно-правительственных песен или включать их в репертуар ради оправдания его лирической части. У Кобзона одно естественно дополняло другое: березки как бы проистекали из комсомольского энтузиазма пахмутовских песен, строки Есенина рифмовались с новыми стихами Рождественского. Казалось, что новое время должно опрокинуть этот пьедестал, но не тут-то было: песни остались как раз тем ностальгическим отсветом Советского Союза, от которого не смогли отказаться стареющие новые лидеры новых государств. Премьер России и мэр Москвы сидели на последнем концерте Кобзона, как некогда на отчетных - члены политбюро, а руководители дипломатических миссий Беларуси и Украины, зачитывавшие приветствия своих президентов, могли бы ощутить себя посланцами первых секретарей ЦК - так все совпадало по стилю, жесту и, главное, - по Кобзону на сцене...

Но последний концерт, как и все предыдущие тысячи концертов этого великолепного профессионала - тема особая, проходящая скорее по департаменту искусств, чем по департаменту политики. Да, Кобзону удалось стать голосом власти, но разве он первый певец, сумевший слиться с официальной государственной идеологией в неразрывном творческом единстве и остаться самим собой даже тогда, когда идеология исчезла? Разве даже в странах без провозглашенных идеологий не было таких певцов? Разве не спел Синатра «Америку, Америку» так, что она стала неофициальным гимном Соединенных Штатов - и останется им, даже если все американские газеты будут ежедневно писать о контактах выдающегося певца - я имею в виду пока что Синатру - с мафией? Феномен Кобзона не только в профессионализме певца, но и в профессионализме личности. Еще и в том, что никто не может уверенно ответить на вопрос: кто такой Кобзон? Хотя певец ничего не скрывает, открыт в своих многочисленных интервью, говорит охотно о занятиях бизнесом и о том, что намерен прекратить эти занятия после избрания депутатом - хотя влиять на процессы, разумеется, будет - зачем же иначе депутатство.

О том, что Кобзон - вещь в себе, загадочный человек, живущий по своим правилам, некоторым было известно давно, еще в годы, когда воспеваемая Иосифом Давыдовичем государственная идеология казалась нерушимой и вечной. Кобзону уже тогда удалось стать не просто голосом власти, но посвященным в ее интимные секреты и проблемы, кумиром многих и приятелем некоторых. Странно думать, что разумный человек с такими связями и с такими возможностями не использует их в момент, когда занятия бизнесом легализуются... Легенды об артистах, легко входивших в любые приемные в советское время, материализовались прибылями в несоветское - впрочем, у Кобзона уже скоро появились собственные приемные, и ходить стали уже к нему. Тогда же конкуренты певца стали говорить о его связях с организованной преступностью, но Кобзон, что самое интересное, никогда и не скрывал, что дружит с людьми, которых называли в прессе среди представителей этой самой преступности, - например, с незабвенным Отари Квантаришвили, песню памяти которого Кобзон в дуэте с Александром Розенбаумом спел на своем последнем концерте. Активность конкурентов привела к тому, что во многих странах мира Кобзон стал известен не как певец, а как человек, которому отказали во въезде, но он всегда оставался одним из самых уважаемых людей в России и желанным гостем в родной Украине, где среди искренних поклонников и друзей Кобзона - его земляк Леонид Кучма... Но, пожалуй, самая большая дружба Кобзона последних лет - это московский мэр. И опять-таки: Кобзон не скрывает своих чувств, он тепло отзывается о Лужкове даже в присутствии премьера, что не совсем точно с точки зрения аппаратного этикета, зато абсолютно точно с точки зрения этикета человеческого - зачем искать удачный момент, чтобы сказать несколько добрых слов о близком человеке?

Эта искренность Кобзона мешает понять масштабы его деловой активности, увидеть, где - личные отношения, а где - деловые связи, где - друг, а где - партнер, кому посчастливилось и дружить, и сотрудничать с Кобзоном, а кто мог просто побывать в его теперь уже бывшем офисе в знаменитой фирме «Московит»... Рискну предположить, что и в будущем Кобзон останется одним из самых известных и самых загадочных людей на постсоветском пространстве. И единственным человеком, о котором почему-то с пиететом пишут бульварные газеты и с раздражением - газеты серьезные, хотя, казалось бы, все должно быть наоборот. Сам Кобзон переживает подобное достаточно болезненно. Вспоминаю, как после появления очередной отрицательной статьи о нем в израильской «Едиот Ахронт» он уже через несколько дней давал пресс-конференцию в Тель-Авиве, чтобы объяснить: журналист воспользовался непроверенной, искаженной информацией о его бизнесе и его дружеских отношениях с некоторыми людьми. К счастью, украинская пресса никогда не отличалась стремлением к сенсационности, так что в нашей стране Кобзон, как сказал ему, по словам самого певца, Президент Кучма - всегда желанный гость...

Удастся ли вам дождаться ответа на все многочисленные вопросы, связанные с личностью певца? Насколько серьезна была деловая активность Кобзона и как она связана с властью на постсоветском пространстве? Как хватило у певца мужества не отказаться от некоторых личных отношений, которые могли повлиять на его человеческую и деловую репутацию? Были ли эти отношения связаны с бизнесом Кобзона или все-таки нет? Вероятно, если задать эти вопросы самому певцу, он на них охотно и подробно ответит, но, как я уже писал, искренность Кобзона мешает пониманию его истинных масштабов...

Став песенной составляющей власти, Иосиф Кобзон не мог, вероятно, избежать и других черт, эту власть характеризующих. Власть стала деловой - и ее лучший певец стал ее же лучшим бизнесменом. Власть пожимала руки людям, о которых нехорошо писали в разных странах, - ну что ж, и мы не читаем этой прессы. Нельзя воспевать и не ощущать нутром всей сути воспеваемого. Искренность Кобзона - это искренность его голоса.