ДВИЖЕНИЕ ПО ПУТИ РЕФОРМ — ЕДИНСТВЕННОЕ СРЕДСТВО САМОВЫЖИВАНИЯ

В ситуации, которая сложилась в экономике, главное - не паниковать. В первую очередь необходимо разобраться в сути происходящего в мировой экономике. Украина достаточно глубоко интегрирована в мировое хозяйство. Мы в огромной степени зависимы прежде всего от экспорта, который превышает 40% ВВП. По мировым стандартам это очень высокий показатель.

Пикантность ситуации состоит в том, что природа мирового кризиса остается еще до конца не осмысленной. Все началось летом прошлого года, когда произошла резкая девальвация валют стран Юго-Восточной Азии - Южной Кореи, Гонконга, Сингапура, Тайваня и других, экономика которых отличалась достаточно высоким динамизмом. Не устояла даже Япония. Обвальное падение рубля в России. Далее волна кризиса перекатывается на страны Латинской Америки.

Никто не знает, как будут разворачиваться события в последующем, устоят ли перед лицом кризиса страны Западной Европы и США. Многие аналитики склоняются к пессимистическому сценарию. Считается, что кризис находится пока еще в исходной стадии, что его обороты будут ускоряться, что мировое хозяйство стремительно приближается к состоянию глубокой депрессии, подобной той, которая охватила мир на рубеже 30-х годов этого столетия.

Вполне естественно, что нас беспокоят в первую очередь события в России. Существуют оценки, согласно которым потери российской экономики оцениваются в 100-120 млрд. долл. Имеется в виду обесценение корпоративного сектора, потери банков, обесценение вкладов населения. Чтобы понять масштабность этих потерь, отмечу, что в 1997 году ВВП Украины составил несколько больше 47 млрд. долл. Как заметил директор Института США и Канады РАН С.Рогов, «обвальная девальвация рубля и связанный с нею новый экономический спад выталкивают нас (Россию. - А.Г.) из списка великих держав в мировой иерархии» («Независимая газета», 11.09.98).

Тысячу раз прав В.Ющенко, не устающий доказывать, что у нас ситуация иная. Это действительно так. Во-первых, у нас значительно меньший уровень долгов. В 1997 году внешний долг России составлял 182% величины экспорта, Украины - менее 49%. Внутренний долг России составлял 83 млрд. долл., Украины - 7,3 млрд. В целом общая сумма государственного долга Украины составила 33% ВВП. Среди стран с переходной экономикой это один из наиболее низких показателей задолженности.

Во-вторых, в связи с ситуацией, возникшей на финансовых рынках, нам удалось договориться с инвесторами о добровольной реструктуризации долгов по облигациям внутреннего займа. Россия этого не сделала. Важна и такая деталь: если в России в структуре «пирамиды» государственного долга преобладают ресурсы нерезидентов и коммерческих банков, то у нас более 60% ОВГЗ находятся в портфеле НБУ.

В-третьих, с большим трудом, но все же нам удалось секвестировать бюджет, снизив его дефицит до 2,3% ВВП. России сделать это не удалось. В этой связи важно обратить внимание и на то, что собираемость налогов в структуре ВВП в Украине более чем в полтора раза выше, чем в России.

В-четвертых, после краха рубля и дефолта по долгам неотвратимым стало падение банковской системы России. Что касается банковской системы Украины, то при всех сложностях ее состояние остается относительно устойчивым. За последнее время ликвидные ресурсы коммерческих банков практически не уменьшились. Внешний долг российских комбанков составляет более 18 млрд. долл., тогда как отечественные банки таких долгов практически не имеют. Наконец, в-пятых, очень важным не только в экономическом, но и политическом отношении стало недавнее решение МВФ о предоставлении Украине кредита расширенного финансирования и Всемирного банка - о кредитовании четырех стабилизационных программ на сумму почти 950 млн. долл. Что касается России, то после дефолта она оказалась практически в самоизоляции.

И все же мы не должны тешить себя иллюзией, будто у нас все складывается по-иному, что в России кризисные процессы вызваны грубыми просчетами правительства С.Кириенко, а мы - умнее и подобного не допустим. Можно действительно спорить, насколько адекватными реальной экономической ситуации были действия предыдущего правительства и ЦБ РФ. Но для меня ясно другое: несомненной заслугой молодых реформаторов явилось то, что они решились на хирургическую операцию. Осознав, что находящуюся в коме экономику лечить и далее консервативными методами уже невозможно, они решились сказать об этом открыто, и уже этим заслужили признание. Как отметил Джордж Сорос, «отправленное в отставку правительство Кириенко являлось наилучшей командой из тех, что существовали в постсоциалистической России».

Был ли у России иной выход? Несомненно, был. Это так называемый инерционный сценарий развития: плюс-минус 2% ВВП в год, что после семилетнего спада могло оцениваться даже как достижение. «Молодые» с этим не были согласны, они искали пути ускорения. России, как, впрочем, и нам, нужны темпы как минимум в 7-9%. План был предельно прост: вначале принудительная реструктуризация внутреннего долга, погашение задолженности по зарплате и пенсиям через механизм эмиссии. После этого - двухвекторная политика: с одной стороны, нулевой дефицит государственного бюджета, фиксация девальвированного курса рубля, привязка денежной базы к объему валютных резервов, с другой - создание условий для ускоренного роста (радикальное снижение налогов, реструктуризация долгов предприятий и введение жесткого механизма банкротств для тех, кто не в состоянии платить текущие налоги, полная либерализация внешней торговли). Невооруженным глазом видно, что меры такого порядка осуществимы лишь при условии абсолютной политической поддержки правительства парламентом. Этого, естественно, не было. Поэтому провал был неминуем.

И все же: что произошло в России? Для нас это вопрос далеко не праздный. Реформы в Украине в своей основе не отличались от российских. Мы добросовестно копировали все то, что делал «старший брат». Да и учителя были одни и те же. Как писала российская газета «Сегодня», «соседям (имеются в виду сопредельные России страны. - А.Г.) сейчас будет не до разборок, им бы последние пожитки спасти. По всем законам экономического жанра схлынувшая волна кризиса в России накроет их с головой в ближайшие дни. У них все будет, как у нас, только хуже, потому что экономическая устойчивость у них меньше, а наши ошибки и промахи они повторяли точно и старательно, накапливая те же проблемы» («Сегодня», 10.09.98).

Что говорят о допущенных ошибках «молодые»? Что падение курса на 5-7, максимум - 10% можно было бы объяснить тактическими просчетами или действием внешних сил. Но при трехкратном падении речь может идти только о причинах системного характера. В этой связи привлекает внимание их достаточно неожиданное для многих суждение о том, что в происходящих процессах все больше обнаруживается несостоятельность сугубо монетаристской модели рыночной трансформации российской экономики. На вопрос корреспондента «Комсомольской правды», много ли ошибок успели совершить, Б.Немцов уже после своей отставки отметил: «Может быть, нам надо было раньше признать, что при слабой экономике не может быть твердым рубль». Это же повторил агентству «Рейтер» и А.Чубайс. «России, - подчеркнул он, - нужно отступить от политики монетаризма». Подобные мысли высказал и С.Кириенко, признавший, что «монетарный» курс, которому он присягнул, закончился полнейшим дефолтом. «17 августа, - писала в этой связи «Независимая газета», - рухнула не только пирамида ГКО. Рухнул сияющий декоративный фасад храма «монетарной» утопии».

Обратите внимание: речь идет не о высказываниях «вечно вчерашних» - красной оппозиции, а людей всецело рыночной ориентации. Как и наша гривня, российский рубль продолжительное время был достаточно устойчивой валютой. В обоих случаях использовались одни и те же инструменты - сверхжесткая эмиссия. Конечно, сильная денежная единица - это самое большое благо для населения, экономики в целом. Может быть, только сейчас мы начинаем осознавать это должным образом. Но при всем этом понятной становится и истина другого порядка, о которой поведал и Б.Немцов: при слабой экономике не может быть сильной денежной единицы. При слабой экономике стабильность денег может быть только фиктивной. Продолжающийся многие годы спад производства, дефицит платежного баланса, бюджетный кризис и продолжительное время (более двух лет) устойчивая гривня, более стабильная, чем американский доллар, - это, конечно же, исключающие друг друга экономические процессы.

В экономической теории есть понятие оптимальной эмиссионной жесткости. Не переусердствовали ли мы в этом отношении? Не перешли ли рубеж оптимальной инфляции? И каков этот рубеж? В Польше в условиях более эластичной экономики рост производства начался при годовой инфляции в 40%. В прошлом году мы прогнозировали инфляцию в 24%, фактически за год имели 10%, в нынешнем году при прогнозе годового уровня 12% за 8 месяцев получили 2,3%. Радости, конечно, много, но ясно и другое: подобная стабильность гривни была неестественной. Она была фиктивной. Экономику не обманешь. События в России, где ситуация была аналогичной, показывают, что платить за все это приходится очень дорого.

Больше всего боюсь тех, кто попытается истолковать сказанное как призыв к использованию печатного станка. Боюсь не только я. Слово «эмиссия» пугает многих, прежде всего людей, живущих на зарплату, пенсионеров: за ним маячат пустые полки и записи на руках, обозначающие порядковый номер в очереди. В этой связи в моем понимании проблема отношения к монетаризму должна рассматриваться в иной плоскости. Здесь ни в коем случае недопустим односторонний подход «или - или». Оптимальной может быть только политика, построенная на принципе «и - и»: максимально жесткая монетарная политика должна быть дополнена стимулирующими производство - и на этой основе бюджетный процесс - инструментами. Опираться необходимо на обе опоры. Не фиктивная, а реальная денежная стабилизация возможна лишь на этой основе. Увы, за семь лет реформ работать в подобном режиме мы не научились.

Хочу сразу же отвести упреки в адрес МВФ. Рулить на одном колесе нас никто не заставлял. Особую преданность чистоте монетаристской идеи демонстрировало прежде всего местное чиновничество. Скорее всего, в силу своей теоретической неподкованности. Так было в 1995 году, когда Президентом Украины была провозглашена идея коррекции реформ, предполагавшая задействовать, наряду с механизмами монетарной стабилизации, факторы экономического роста. К тому времени удалось сбить волну гиперинфляции, жизнь настоятельно требовала сделать следующий шаг. Запротестовали прежде всего высшие должностные лица экономического блока правительства и Нацбанка. Пассивной оказалась позиция и экс-премьера Е.Марчука, который, по всей видимости, глубоко не понимал сути предложенного. Спустя некоторое время бывший вице-премьер В.Пинзеник заявил: «Никакой коррекции не будет».

По иронии судьбы, ровно через год тот же В.Пинзеник предложил пакет законопроектов под названием «Экономический рост-97», воплощающий в себе с учетом новой экономической ситуации, по сути, ту же идеологию коррекции. Предложенное, как известно, было заблокировано парламентом. Сейчас В.Пинзеник убеждает, в том числе и на страницах «ЗН»: не такой стабилизации гривни мы ожидали. Я с этим полностью согласен.

Новый шаг в том же направлении был сделан Президентом Украины летом текущего года. Пакет принятых в это время экономических указов преследует аналогичную цель: вырваться за пределы построенной на монетаристских догматах инерционной модели и создать условия реального экономического роста, а значит, и для реальной денежной стабилизации.

Блокируя и эти указы, левая оппозиция парламента проявляет полное непонимание того, что стимулировать производство мешает не узкая монетарная база (в 1997 году прирост денежной массы составил 38%), а в первую очередь глубокий кризис государственных финансов. Деньги «не идут» в реальную экономику потому, что их во всевозрастающих масштабах поглощает государственное потребление. Финансовая пирамида была выстроена на этой основе. Согласно расчетам НБУ, в 1994 году на цели государственного потребления было использовано 28,6% «вливаемых» в оборот «широких» денег, в 1995-м - 57,7, 1996-м - 63,8, 1997-м - 64,8 и в первом полугодии 1998 года - 80,9%. О каком ресурсе экономического роста и создании на этой основе необходимой базы реальной денежной стабилизации может в этой ситуации идти речь?

Указами Президента сделана попытка разорвать этот порочный круг. Многое удалось сделать. И то, что кризисные процессы в денежной сфере Украины существенно отличаются от происходящих в России, в значительной степени - заслуга этих указов.

Тем не менее, угроза дальнейшего ухудшения экономической ситуации в стране остается вполне реальной. Самые тревожные позиции - рост инфляции, срыв достигнутой огромнейшей ценой производственной стабилизации, падение реальных доходов населения. На этом фоне макроэкономическая ситуация октября 1997 года была намного благоприятнее. Тогда ставка рефинансирования НБУ составляла 16%, теперь - более 80. Тогда мы вполне обоснованно рассчитывали на промышленный рост в 1998-м не менее 2-3%, а в 1999-м - 5-6%. Сейчас - необходимы неимоверные усилия, чтобы сдержать возможное падение. В России прогнозируется сокращение ВВП до 7-9%; инфляция - 240-290%, падение курса до 20 рублей за доллар.

Как нам поступать? Вопрос весьма сложный, не имеющий однозначных ответов. И тем не менее для меня абсолютной истиной является следующее: в сложившейся ситуации нашим спасением может быть только более решительное продвижение по пути намеченных реформ. При этом я далек от того, чтобы отрицать необходимость внесения существенных уточнений в осуществление курса экономических преобразований. Нужно посмотреть правде в глаза: нынешний кризис - еще одно доказательство того, что реализуемая как у нас, так и в России модель реформ далеко не оптимальна. Это необходимо исправить. По поручению Президента Украины данный вопрос сейчас всесторонне прорабатывается. Главное - не допустить грубых ошибок, цена которых в условиях кризиса чрезвычайно высока.

Не буду детально излагать собственное видение дальнейших действий. Вот только некоторые соображения. Знаю со всей определенностью: Украина не может стать и не станет на эмиссионный путь решения накопившихся проблем. А для России, по-моему, иного просто не существует. В этой связи не разделяю точку зрения о том, что наша экономика защищена достаточно надежно от происходящих в России процессов. Это иллюзия. У нас отсутствуют механизмы защиты от российской инфляции. Весьма опасен и девальвированный российский рубль. Нельзя допустить повторения событий 1992 года, когда финансовые проблемы России во многом решались за счет соседей, в том числе и Украины. Данный вопрос приобретает настолько острый характер, что требует, как мне представляется, всесторонне взвешенных коллективных действий заинтересованных стран.

Вторая позиция касается валютного режима. Мы должны преодолеть узость видения этой проблемы. Валютный курс - слишком важный инструмент экономической политики, и его нельзя ограничивать только монетарной функцией. В этой связи необходимо признать ошибочность предыдущих решений о валютном коридоре. В условиях дефицитности платежного баланса и ничтожных размерах резервов - это экономически неоправданная роскошь. Только в текущем году коридор стоил нам 1,6 млрд. долл. резервов НБУ. Украине нужен равновесный, свободно плавающий рыночный курс, который способствует макроэкономической сбалансированности, защищает внутреннее производство, стимулирует экспорт, накопление валютных резервов.

Утверждается, что девальвация всегда ведет к всплеску инфляции. Такая угроза действительно существует. Вместе с тем необходимо сказать и другое: инфляционный всплеск происходит лишь тогда, когда снижение валютного курса сопровождается денежной эмиссией. За последние годы Япония девальвировала иену чуть ли не в два раза. В то же время накопленная инфляция составляла всего несколько процентов. Аналогичная ситуация имела место и в Южной Корее, Таиланде, Малайзии и других странах Юго-Восточной Азии. Да и у нас в первом полугодии девальвация гривни составила 15,6%, а рост цен несколько больше 2% - почти в три раза меньше прогнозируемого уровня.

Третье. Необходимы очень серьезные меры, направленные на укрепление банковской системы. В последние годы у нас осуществлялась достаточно обоснованная денежная политика и практически отсутствовала политика банковская. Опыт показал, что решить эту проблему в одиночку НБУ не в состоянии.

Четвертое. Нельзя допускать крайностей и в отношении к фондовому рынку. Горячие головы ратуют за его полную ликвидацию. Абсолютно несостоятельная позиция! Государственный долг США превышает 5,5 трлн. долл. Экономика этой страны очевидным образом процветает благодаря умению жить в долг. У нас не было опыта управления рынком казначейских облигаций. Убежден, что и в этом вопросе беда многому научила. Что же касается самого бюджета, то необходим специальный закон о его нулевом дефиците на период не менее пяти лет. В России проект такого закона представлен в Госдуму.

Пятое. Нужна жесткая политическая воля высшего руководства в связи с необходимостью реализовать начатое - существенно снизить налоговый пресс. Пора наконец-то понять, что вопрос госбюджета - это не чисто техническая проблема перераспределения денежных потоков. Проблема бюджета - это, в первую очередь, стимулирование, в том числе и налоговой политикой, производства, где формируются финансовые ресурсы, создание экономических предпосылок для преодоления неуклонно растущей тенизации экономики.

Шестое. Много говорится о необходимости сделать все возможное для стимулирования малого бизнеса, предпринимательства. Коррумпированный чиновник, прежде всего местного уровня, «свое» не отдает. И здесь нужны не ежедневные декларации, а соответствующая воля и организаторская работа на местах. В то же время экономическая политика должна быть ориентирована и на формирование ядра крупных, потенциально конкурентоспособных соединяющих в себе национальный и международный капитал компаний.

Седьмое. В развитии аграрного сектора главным, на мой взгляд, является не восстановление госзаказа и крестьянской общины, как в этом нас опять убеждают. Община всегда была традиционно российским явлением, инструментом экономической русификации украинской деревни, который обрек ее на вечное прозябание. Нужно вырваться из этого состояния, довести до логического завершения земельную реформу, сформировать рынок земли, решить вопросы организационной перестройки коллективных хозяйств АПК в соответствии с изменениями, которые произошли в последние годы в системе землепользования. Мы остановились на полдороге, и существующие проблемы села во многом связаны с этим.

Восьмое. Отвергаю настоятельные рекомендации некоторых политиков срочно самоизолироваться от внешнего мира. Мрачный пример Белоруссии весьма убедителен, и в нынешних условиях нам необходима не глухая оборона, а умная открытость. Я сторонник того, чтобы протекционистская политика осуществлялась рыночными методами - прежде всего инструментами эффективной валютной политики.

Еще раз хочу подчеркнуть: нам, как и всем, сегодня очень тяжело. То, что происходит в мире - это системный кризис. Россия оказалась в эпицентре происходящего, а мы - самые близкие соседи. В этой ситуации нельзя терять самообладание. Единственным средством самосохранения является движение вперед, продолжение начатого. Любые колебания, а тем более попытки демонтажа уже сделанного чреваты трагическими последствиями. Мы не должны допустить этого.