ДО И ПОСЛЕ ЛИСТЬЕВА

Лицедей

Владиславу Листьеву удалось небывалое. За несколько постперестроечных лет он — практически в одиночку — создал на «Останкино» массовое развлекательное телевидение. Он позволял себе то, что казалось немыслимым для профессионала-телевизионщика: легко оставлял программы, расставаясь, казалось, с небывалой популярностью. Так, ради «Темы» было оставлено «Поле чудес» — и сейчас мало кто из зрителей уже отождествляет эту программу с Листьевым, а не с Якубовичем. А между тем каково было разочарование поклонников программы, когда стало известно, что вместо Влада будет «кто-то другой». Так, ради «Часа пик» была оставлена «Тема». Пресса дружно — еще до выхода первой обновленной программы в свет — ругала новую ведущую, потому что не могла представить себе кого-либо на привычном листьевском месте. А между тем и «Тема» выжила, и «Час пик» состоялся. Нет сомнения: проживи Листьев подольше, мы стали бы свидетелями новых переходов — и новых программ. В этом был, собственно, стиль Листьева, возможно — стиль вынужденный. Он работал на телевидении, где зрительские программы не были традиционными, а удачи навечно застывали в некую раз и навсегда принятую форму с несменяемыми ведущими. Листьеву удалось остановить эту традицию и начать строить телевидение, склонное к обновлению. Поэтому, как бы странно не смотрелось поначалу его избрание Генеральным директором Российского общественного телевидения, создаваемого на базе «Останкино», уже на второй взгляд оно выглядит весьма логично: Листьев решил продолжить строительство массового телевидения уже в объеме всего 1 канала.

Профессионалу всегда трудно понять, что он живет в стране тотального непрофессионализма. Листьеву захотелось создать поле чудес в стране дураков: на первый план сразу же вылезли финансовые вопросы, из-за кулис проглянула размалеванная мордочка ее величества Рекламы — настоящей королевы телевидения последних лет. Я уезжал из Москвы за несколько дней до убийства Листьева и отправлялся в аэропорт из Останкино. Телецентр гудел, как разворошенный улей: кому, сколько останется в результате листьевских реформ, кто в выигрыше, кто внакладе... Листьев как бы был в стороне от этих дискуссий — спокойный, холодный, четкий, настоящий профи, каких немного на любом телевидении.

Потом был выстрел в парадном.

Лицедейство

Не берусь сейчас судить о причинах убийства Владислава Листьева. Все слова сказаны, версии изложены. Боюсь, через несколько недель общество забудет об этой нетелевизионной трагедии, а убийцы Владислава Листьева будут продолжать обсуждать дела в саунах с убийцами Дмитрия Холодова. Меня больше взволновали не причины этого убийства — они могут быть нелепыми, могут быть прикладными, но все равно — отвратительными, как и само желание что-либо решить ценой человеческой жизни. Испугало, как хрестоматийно отреагировало российское общество на этот кошмар.

Оно опять воззвало к власти. И власть откликнулась. Президент Ельцин пообещал сместить почему-то на этот раз прокурора столицы и начальника московского ГУВД, напомнив убитым горем коллегам Листьева об успехе узбекских правоохранительных органов, расстрелявших сразу несколько банд организованной преступности. Коллеги Владислава Листьева — имею в виду исключительно тех из них, кто говорил не о Листьеве, а о другом, вновь призвали власть вспомнить о прессе и необходимости диалога с ней. Программу «Время» подогнали под привычные клише, которые Листьев пытался разрушить всю жизнь: портрет в траурной рамке — диалог на московских улицах — к нам приехал президент — репортаж из Санкт-Петербурга — скорбят в республиках — комментируют за рубежом... Действительно, это ТВ очень нуждалось в Листьеве...

Между тем, пытаясь вновь призвать власть к диалогу с ней, ни пресса, ни общество так и не задались вопросом, как вообще стала возможной обстановка, в которой проблемы решаются таким образом, ситуация, в которой популярного, любимого миллионами человека просто убивают из-за угла... Российское общество все время забывает, что оно — общество воюющей страны, страны с меняющейся психологией. Государство, бомбящее свои же города, заставляющее бежать по обстреливаемым дорогам своих же граждан, государство, в котором находятся люди — и среди них немало журналистов, кстати, легко оправдывающих эти ратные подвиги, — в конце концов превращается в страну с криминальной психологией. Владислав Листьев просто стал первой известной нам жертвой этой криминальной психологии. За ней наверное, уже поближе к парламентским и президентским выборам — последуют и другие: тогда схлестнутся интересы уже самых различных групп и кланов... А силовые структуры, которых сейчас привычно упрекают в бездействии? Но ведь известно уже, что бывает, когда они начинают действовать: фотоснимки Грозного обошли весь мир! Вы действительно хотите, чтобы эти люди искали убийц и нашли их?

Ошеломленное общество не попыталось задать себе эти тревожные вопросы. В результате все — общество, власть, пресса — вновь, как и после убийства Холодова, — сыграли отведенные им в таких случаях роли. Признаемся, что Владислав Листьев справлялся со своей намного лучше. Он задавался вопросами, даже когда знал, что ответа на них не получит.