ДЕЛО ПИНОЧЕТА СТАРТУЕТ В ЛОНДОНСКОМ СУДЕ

Министр внутренних дел Великобритании Джек Строу принял решение, которое позволяет начать рассмотрение в суде дела об экстрадиции (выдаче преступника другой стране) Аугусто Пиночета. Как известно, Верховный суд Испании выдвинул против бывшего чилийского правителя обвинения в геноциде и требует его выдачи. Однако слушания в лондонском суде могут так затянуться, что неизвестно, попадет ли когда-нибудь в Испанию 83-летний генерал.

Итак, с 25 ноября, когда Совет из пяти лордов, олицетворяющих высший английский суд, лишил Пиночета дипломатического иммунитета, его судьба оказалась в руках министра внутренних дел. Именно Джек Строу должен был определить его дальнейшую судьбу - отпустить на родину, учитывая обращения чилийских властей, или начать процесс экстрадиции по требованию испанских обвинителей. Объясняя свое решение, министр сказал, что, во-первых, документы и материалы, представленные адвокатами генерала и чилийским правительством, не стали достаточным основанием для отмены процесса экстрадиции, во-вторых, он отказал в просьбе вернуть генерала на родину, потому что не чилийское правительсво выдвигало требование об экстрадиции; и в-третьих, он не считает, что даже вероятность суда над Пиночетом в Чили является фактором, который может влиять на решение Британии, поставившей свою подпись под Европейской конвенцией по экстрадиции.

Реакцию, которая последовала немедленно после заявления Строу, нетрудно было предугадать. В центре Лондона чилийцы, почти два месяца скандирующие антипиночетовские лозунги, начали открывать шампанское под бурные крики «за справедливость!». Им вторили радостные демонстранты в вечернем Мадриде. В это же время срочно отозванный своим правительством чилийский посол покидал Лондон. На улицах Сантьяго произошли стычки про- и антипиночетовских групп с вмешательством полиции. Вице-президент Чили Раол Тронкосо обратился к нации с призывом сохранять спокойствие и осудил действия Британии как такие, что нарушают суверенитет его страны. Президент Чили Фрей, услышавший новость в Рио де Жанейро во время ланча с бразильским президентом, отказался комментировать ее, выразив только чрезвычайную тревогу по поводу решения Строу.

В родной Британии Джек Строу принимал поздравления от друзей по лейбористской партии, которые благодарили его за «смелость». А лидер консерваторов Вильям Хейг обвинил его в «трусости» и зависимости от прошлых предубеждений. Своего молодого выдвиженца поддержала баронесса Тэтчер, сказав, что у Строу было «достаточно власти закончить этот постыдный политический эпизод, но вместо этого он избрал его продление».

Итак, вчера, в пятницу, генерал Аугусто Пиночет впервые предстал перед судом. По иронии судьбы - в стране, которая ему очень нравилась и которую, по свидетельству его дочери, он называл второй для места жительства после Чили. Для этой страны он был негласным, но верным союзником во времена ее войны на Фолклендах. Сюда он приезжал не раз в прошлые годы как желанный гость. И в этот раз, когда он прибыл 21 сентября, министерство иностранных дел отнеслось к нему как к «очень важной персоне», и он даже посетил Маргарет Тэтчер в ее доме с целью неофициального чаепития.

Во время перелета в Лондон Пиночет, немолодой уже человек, почувствовал боль в спине. По прибытии врачи посоветовали немедленную операцию. Она состоялась 9 октября, а через неделю Пиночет был арестован в лондонской клинике на Харли стрит. Причиной ареста послужил запрос испанской полиции. Хотя формальное требование об экстрадиции генерала Пиночета испанский кабинет направил британскому правительству только 6 ноября.

Дело об экстрадиции Пиночета было подготовлено испанским судьей Бальтазаром Гарзоном, которое составляло часть его исследования по нарушению прав человека во время «грязных войн» 1970-80 гг. в Латинской Америке. Судья обвинил генерала Пиночета в смерти и исчезновении более чем 3000 человек в период его правления в Чили.

Нет сомнения в том, что каждый преступник должен понести справедливое наказание за совершенные преступления. И пусть даже позже, чем никогда. Особенно, если преступления эти - «геноцид и международный терроризм» (согласно испанскому требованию об экстрадиции). Тем более что именно в эти дни международное сообщество празднует пятидесятилетие принятия «Декларации по правам человека». По словам лидера одной из британских правозащитных организаций, лучшего подарка, чем начало суда над Пиночетом, они не могли ожидать. Хотя до последней минуты сомневались, какое решение примет министр внутренних дел, опасались, что, учитывая возраст и болезнь Пиночета, Строу разрешит ему вернуться в Чили.

Действительно, Джек Строу, известный в партии как человек сдержанный в политических решениях, на этот раз оказался перед нелегким выбором. Отпусти он Пиночета свободным, лейбористы никогда бы не простили ему этот шаг «слабости» и подрезали бы любые надежды на ведущие места в партии. Разреши он судебные слушания по экстрадиции, возникала бы угроза дипломатического кризиса, который не принесет ничего хорошего интересам Британии и может вызвать в Чили волну беспорядков.

Сегодня известно, какое решение принял министр. Однако решение это, как ни парадоксально, ничего практически не решает, а лишь удлиняет процесс. Дело в том, что британский закон разрешает большое количество апелляций на каждой стадии процесса экстрадиции, и каждая апелляция будет требовать нового решения от лордов. А когда все процедуры по апелляциям будут исчерпаны, дело опять вернется к Джеку Строу для финального слова перед выдачей Пиночета. По оценкам экспертов, процесс слушания в суде дела об экстрадиции займет несколько месяцев, а то и год.

Следующий парадокс состоит в том, что даже если генерал Пиночет когда-нибудь и предстанет перед испанским судом и даже будет осужден, он никогда не окажется за решеткой. Поскольку в Испании существует закон, по которому люди старше 70 лет не отправляются в тюрьму. Так что в любом случае генерал, если доживет, умирать вернется на родину. А суд в Испании, если и будет, то показательный, как предупреждение и своеобразное «грозное» послание всем остальным диктаторам, что расплата в конце концов настигнет каждого.

Однако так называемая «история Пиночета» вызывает сегодня больше вопросов, чем ответов. Почему, например, Испания, располагая уже готовыми делами по обвинению Пиночета, никогда не обращалась к чилийским властям с требованиями об экстрадиции? Почему акт поимки диктатора был предпринят на территории третьей страны и во время его нахождения в больнице? Почему никогда ранее во время его предыдущих зарубежных визитов не стоял вопрос о его аресте за былые преступления? Ответ, как оказалось, очень прост. По международному праву, главы государств обладают иммунитетом неприкосновенности за рубежом. Именно поэтому обвинения, предъявленные кубинской диаспорой в отношении Кастро, были отвергнуты той же Испанией. На этом же основании Франция и Бельгия отказались выдать Кабиллу, президента Конго. Наверное, поэтому во времена правления Пиночета ни одна западная страна не называла его диктатором и не требовала его экстрадиции.

Таким образом выходит, что акт экстрадиции распространяется только на диктаторов-пенсионеров, то есть когда они теряют свой иммунитет правителя. Как ни печально, но урок из «истории Пиночета» они извлекут совсем не тот, который им пытаются послать правозащитники, а диаметрально противоположный: либо никогда не выходить на пенсию (что многие из них как раз предпочитают), либо после отставки не высовываться за пределы родины.

Еще один моральный аспект в «истории Пиночета». Почему Испания, которая простила своего собственного диктатора Франко, не посчиталась с правом Чили решать судьбу собственного правителя? И почему Британия, по условиям мирного договора по Северной Ирландии, согласилась с освобождением заключенных убийц-террористов, а в случае Пиночета решила выступить в роли мирового прокурора? Может быть, потому, что при новом раскладе политических и экономических веяний в Европе было важно получить такого союзника, как Испания. Некоторые из этих вопросов уже стали появляться в британской прессе, которая переключилась таким образом из эйфории первых дней после ареста старого генерала на непростые вопросы о справедливом сочетании политики, права и морали.