Вместо автомата — кисти

Художники - люди тонкой душевной организации. Они из иного, богемного мира выставок, художественных тусовок, перфомансов. Творческие порывы, способность видеть то, чего не видят другие, порою жить в своем мире... Так обычно мы представляем себе художников. А можно ли представить, что такой художник пошел добровольцем на фронт, поскольку просто не мог усидеть дома, когда в его родной стране началась война? Как он собирался, положив в военный рюкзак не только армейский реманент, но и свои кисти и краски. Как он теперь умудряется писать картины прямо на передовой. Да-да, не на базе в тылу, не в прифронтовом городке, а на самом передке, где открывается панорама на позиции террористов-оккупантов.

А если этот художник, ко всему, еще и женщина?

Тернопольская художница и дизайнер Светлана Луцив именно такая. Она служит санинструктором в штурмовой роте. До этого была стрелком-санитаром. Поэтому не только кисти ей довелось держать в руках, но и автомат, и шприц, и бинт. За заслуги получила награды от Генштаба и от
командования батальона, а также знак народного почета медикам АТО - крест "За мужество и милосердие".

Свои картины художница пишет на ящиках от снарядов. О войне говорит как о будничной работе. Старается избегать каких-либо выводов и оценок ("Я не хочу говорить о политике"), не делится военными историями ("Да нечего рассказывать!"). Вместе с тем о своих картинах, о том, как и когда рисует, говорит с готовностью и от души. Как и следует настоящему художнику.

- Светлана, вы пошли на фронт добровольцем. Как это решение восприняла семья, коллеги-художники?

- Когда это все началось на Востоке, я спать ночами не могла, металась из угла в угол, не знала, чем помочь. Ну и пошла в АТО. Хотелось что-то настоящее делать. Кстати, здесь быть намного легче, чем переживать дома. Здесь, на фронте, ты сосредоточен в одном направлении - видишь, где враг, следишь за тем, как все происходит. По Интернету, на телевидении, в газетах все выглядит страшнее.

Начинала я стрелком-санитаром. Когда на полигоне впервые вышла на огневую точку, никто даже не заметил, что я впервые стреляю боевыми патронами. Все получилось хорошо, хотя и волновалась.

Моя семья пять месяцев не знала, что я в АТО. Родные думали, что я поехала на работу в Киев, расписываю где-то в селе дом. А редко звоню, поскольку, дескать, я занята, да и связь в селе плохая. Но мама что-то заподозрила, пошла в областной военный комиссариат и по базе данных меня нашла. Позвонила и сказала мне: "Я уже знаю, где ты. Возвращайся домой - я корвалол пью литрами".

Коллеги-художники отнеслись к моему решению ужасно, честно говоря. Каждый пытался меня наставить "на путь истинный", вернуть домой, напомнить, что я трачу талант, что здесь я не буду рисовать. Но я не сдавалась.

- Как военные относились к тому, что пришел новобранец с красками?

- Военные относились ко мне по-разному, честно говоря. Были такие, которые восхищались, с любопытством расспрашивали: "А что ты рисуешь?" Бывало и по-другому. Однажды мне довольно враждебно сказали: "Это кого же набирают на войну?! Кто воевать будет?"

- Когда находите время рисовать на передовой?

- Пишу, когда нет для меня задач, нет обстрелов, хорошая погода. В блиндаже не рисую. Целую зиму писала там под лампой - совершенно не те цвета получаются. Все мое "добро" (краски-кисти) укладывается довольно компактно, и если вдруг обстрел, я успеваю оперативно все собрать. Рисую акриловыми красками, они быстро сохнут, и если даже мою работу присыплет землей - ничего страшного. Пишу на ящиках от снарядов, поскольку очень проблематично ездить в тыл с передовой, искать холсты по магазинам, потом транспортировать их к себе в часть. Намного проще писать на досках. Первую такую картину я нарисовала, когда нашла ящик, валявшийся около одного блокпоста.

Когда я делаю медицинский обход, спрашиваю наших ребят: "У кого есть пустой или разбитый ящик, сознавайтесь!" Они знают, что буду спрашивать, поэтому заранее собирают ящики. И уже даже начинают торговаться со мной, говорят: "А за ящик ты меня нарисуешь?" (Смеется.)

- У ваших картин очень разнообразные сюжеты. Есть картины с цветочками-котиками-детьми, а есть такие, где изображены острые и страшные моменты: танки, люди с автоматами и т.п.

- Да, есть такое. В напряженные моменты с мольбертом, конечно, не походишь. Это я фотографирую, а потом по фотографиям пишу картины. Так и говорю своим: "Я пошла на фотоохоту!" Ребята меня поддерживают, и даже просят: "Нарисуй, что здесь, на передовой, происходит".

Среди картин есть одна, на которой изображен кот. С ней такая история вышла. У меня есть друг, хороший воин. Наш сержант как-то ради шутки назвал его "старым боевым котом с надкушенным ухом". Я и нарисовала его портрет в таком образе.

Цветы, изображенные на моих картинах, - все с передовой. Мы, бывает, выезжаем "в люди" - в соседнее село, на почту, в магазин. Вижу, около дороги что-то красивое растет. Говорю: "Ой, ребята, подождите!" Сорвала, поставила в бутылочку с водой и потом рисую.

- Это у вас такая арт-терапия? Снимаете напряжение?

- Честно говоря, не знаю. Самые страшные бои прошли еще в 2014 году. А сейчас не считаю это терапией, просто делаю то, что делала всегда, еще до АТО.

- Недавно волонтеры организовали выставку ваших картин в Верховной Раде.

- Да, выставка была для меня неожиданностью. Друг, с которым я вместе служу, сказал: "Собирайся, у тебя персональная выставка в Киеве. Тебе завтра позвонят". Не знаю, к кому он обращался. Друзья очень помогали мне: один организовывал экспозицию, второй помогал паковать, третий дал машину, четвертый перевозил.

- Какие у вас впечатления от выставки? Много было посетителей?

-Я думала, честно говоря, что помещение Верховной Рады больше по размерам. Увидела депутатов -ничего страшного, не такие уж и величественные, как по телевизору (смеется). Многие подходили, общались со мной. В основном все говорили: "Возвращайтесь домой, вы хорошо рисуете". А я им отвечала: "Еще немножко повоюю, а там как получится. Закончится война - вот домой и вернусь".

- Ваши друзья, оставшиеся на передовой, не просили что-то спросить у депутатов или передать им?

- Нет. Все знали, почему я еду в Киев, а политические темы некрасиво затрагивать в выставочном зале.

- Начинается отвод наших войск. Вы уже его ощутили, ведь на самом передке стоите?

- Не знаю. Обстрелов почти нет в последнее время.

- Стало легче?

- Ну как вам сказать… Кому легче, а кому скучнее. Перемирие есть, но оно, честно говоря, немного раздражает людей. Потому что это неопределенность. Война закончится тогда, когда появится победитель. И мы все здесь ради того, чтобы победить. Пока все затихло, и движения в этом направлении мы не видим. Не знаем, чего ждать. Увидим. Это будет решать командование, а мы будем исполнять приказы.

- Война изменила вас как художника?

- Немножко изменила. Я начала рисовать портреты. Вижу много интересных личностей вокруг, и хочется их зарисовать. Люди с разными характерами, различными жизненными принципами. Меня не интересует, хороший это воин или нет. Для меня главное, чем этот человек отличается от других.

- Вам хочется домой?

- Иногда хочется. Поехать, посидеть в своем доме, пообщаться. Но потом вернуться сюда. Ведь война не завершилась.