"Бегемоты" — о высоком и гордом

Их ласково зовут "бегемотами". Вот уже четверть века они собираются вместе по субботам. Название не имеет отношения к внешне добродушным гигантским животным, обитающим в реке Лимпомпо и других водоемах теплой Африки, а пошло от имени персонажа булгаковского романа "Мастер и Маргарита".

И не случайно. Вспомним эпизод, в котором, восседая на толстой пачке рукописей, этот импозантный кот с поклоном подал Воланду верхний экземпляр - книгу, которую мастер ранее сжег в печке, подтвердив ставшую впоследствии расхожей сентенцию мессира: "Рукописи не горят".

Собственно, в хитросплетении аллюзий и обстоятельств это название обнажает центральный сюжет их деятельности, связанный с неистребимостью культуры, которая, при всей своей "вненаходимости", всегда вездесуща и неотделима от лучшего, что есть в человеке.

Не будем томить читателя. Речь идет о клубе любителей книги "Суббота у Бегемота", которому в феврале "стукнуло" 25 лет. За этот период возникали и сходили со сцены многие им подобные образования. "Бегемоты" не только продержались, но и окрепли. Без посторонней помощи, государственной поддержки и внимания прессы, во всесторонне антиблагоприятном климате. Почему? В силу каких таких особых причин? Ответ на этот вопрос поучителен и в сегодняшних условиях крайне полезен.

Что это такое - любить книгу, с восшествием на трон интернета утратившую монополию на статус "источника знаний", а с распространением электронной книги - "лучшего подарка"?

Клуб вырос из недр Музея истории Киева, находясь под особой опекой его структурной единицы - Литературно-мемориального музея М.Булгакова. На то были основания и еще не забытые традиции. Обитавшая на втором этаже хорошо всем известного особняка по Андреевскому спуску, 13 семья Булгаковых устраивала по нечетным субботам музыкальные и поэтические вечера, ставила любительские спектакли. Эти журфиксы пользовались в городе популярностью, их охотно посещали художники, поэты, киевляне с творческой жилкой. Также известно, что сам Михаил Афанасьевич был страстным библиофилом: он обожал старинные книги, приобретая их при первой возможности ("свободные деньги" у него, как правило, не водились). К слову, кроме отечественных раритетов, он гордился двумя кулинарными книгами, изданными во Франции в XVIII веке.

Понятное дело, в таких стенах клуб чувствовал себя уютно. Но когда число его участников начало расти, размещаться здесь больше не удавалось. Не без удовольствия отметим, что многие киевские
музеи и крупные библиотеки безвозмездно предоставляли ему приют. В те времена, когда, затравленно озираясь, на Крещатике еще ютились остатки культуры, заседания проводились в двухэтажном магазине "Мистецтво". Но, как говорится, pecuniae oboediunt omnia*: модные "шмотки" вытеснили книги с центральной улицы.

Честь и хвала Центральной парламентской библиотеке Украины (недавно она обрела имя Ярослава Мудрого), пригласившей клуб под свою надежную крышу, под которой в последнее время все чаще собираются любители книги. При любой политической и климатической погоде, при любом курсе гривны, при диктате любой моды. Постоянных участников набирается около ста человек. Кто они? Пожалуй, не стоит искать среди них политиков и чиновников. Это не их. Тут собрались учителя, библиотекари, инженеры, литераторы, медики. Собственно, не столь важны их профессии, сколь объединяющая их страсть - любовь к городу, книге, культуре.

Студентов и вообще молодых людей не так уж много, но приходят и они. В основном это люди активного возраста, в расцвете сил, способные что-то изменить, нащупать новые тропки во мглистых туманах наступающего дня.

Кстати, о медиках. В Киеве издавна отмечалась их особая роль в продвижении добрых дел и благотворных начинаний. Не случайно и как бы по наследству от своего коллеги по цеху Михаила Афанасьевича Булгакова клуб любителей книги "принял" и долгие годы возглавлял тоже врач, Михаил Андреевич Грузов, человек поразительной эрудиции и высокой культуры. Доктора медицинских наук Гелий Ефимович Аронов, Валентин Семенович Терно, академики Любомир Антонович Пыриг, Исаак Михайлович Трахтенберг да и многие другие их собратья по профессии заботились о том, чтобы у клуба было отменное творческое здоровье.

В юбилейных обстоятельствах принято вспоминать имена тех, кто более других приложил руку к созданию и процветанию любимого детища. Кроме упомянутых имен, вспомним инженера-корабела В.Бабицкого, искусствоведа Я.Бердичевского, литераторов, историков, инженеров Д.Малакова, В.Ковалинского, Л.Пинчука, Л.Проха, В.Чередниченко, К.Грушевскую, экономиста О.Войтовича.

В отличие от наших Палестин, где ментальный индивидуализм вырвался из деревень и затопил города, в Европе культура как раз начала распространятся из "бургов". А "бург" обретал достойное имя лишь тогда, когда в нем проживало не менее сотни великих горожан. За четверть века в деятельности клуба, в той или иной мере, приняли участие никак не менее ста людей, которые могли бы принести честь и славу любому городу.

С 2008 года "бегемотов" возглавляет знаменитый булгаковед, историк, писатель, библиофил Анатолий Петрович Кончаковский. Рассказывать об этом замечательном человеке можно долго и увлекательно. Он два десятилетия возглавлял Литературно-мемориальный музей М.Булгакова, объездил немало городов и стран в поисках экспонатов для него, покупал их за свои деньги и запрещал рассказывать об этом журналистам. Он единственный подолгу беседовал и переписывался с первой и второй женами Михаила Афанасьевича, его современницами. Из-под его пера вышло несколько книг, множество статей, очерков, эссе о Булгакове, о Киеве, о культуре. Но более всего поражает его деликатность и редкостная по нынешним временам благожелательная устойчивость в отношениях с людьми. И, тем не менее, невзирая на сии негромкие достоинства, он способен сплотить, организовать, пробить такое, на что не сподобится кипучий деятель с зычным голосом и крепкими кулаками.

Как раз к юбилею вышел из печати "Альманах библиофила", книга редкостная по научному наполнению и необычайно трудоемкая в работе, равной которой в этом жанре давно не выпускалось в Украине. Ее издатели признали, что эта книга никогда бы не появилась на свет без настойчивых усилий и неуемной активности Кончаковского.

За четверть века состоялось 300 заседаний, каждое из которых в среднем длились по два часа, итого - 600 часов. В общем бюджете времени столичных жителей, может быть, это и незначительная доля, но зато очень важная. Оценить эту "важность" дело непростое, потому как она многослойна. Да, участники этих собраний получают удовольствие от общения друг с другом, и этот сгусток "роскоши человеческого общения" уже сам по себе привносит в культурную жизнь города определенную долю оптимизма. Но этим ценность деятельности клуба не ограничивается.

Киев, его былое и настоящее, литература о нем - приоритетное направление для клуба. Пожалуй, ни одна заметная работа и ни один из здравствующих авторов не остались без внимательного прочтения, обсуждения, дискуссии. Ведь, для исследователя, а особенно для писателя, обратная связь - что кислородный шланг для водолаза. И в этом смысле заинтересованное внимание квалифицированной аудитории снабжает киевоведов жизненной силой. Более того, формирует зоны их последующих погружений в глубины киевской темы.

Так уж сложилось, что культурная жизнь столицы заметно оскудела. В ней больше не издается ни одного, ни толстого, ни тонкого, городского журнала. Философам, культурологам, эссеистам негде высказаться. Нет таких периодических изданий, которые проявляли бы к их мыслям, идеям, открытиям хоть какой-то интерес. О чем вообще может идти речь, если в Киеве, как и в местах, где водятся реальные бегемоты, больше не существует ни одного специализированного нотного магазина? Не будь клуба любителей книги под знаком бегемота вымышленного, и все - это был бы город ломбардов и налоговиков. Но клуб есть, и, слава Богу, осталось кому плуга перти.

Перечень тем, обсуждаемых в клубе, поражает своим разнообразием: киевские храмы; украинский авангард 20-х; киевские мотивы в творчестве художника Ю. Павловича; художник В. Орловский; Украинский национальный музей во Львове и его издания; библиотека митрополита Андрея Шептицкого; экслибрисы Георгия Малакова; меценаты старого Киева; карты пиратов, и т. д.

Серьезные исследователи в славянском мире хорошо осведомлены о работе клуба и, если уж совсем начистоту, несколько переоценивают ее размах. Но те, кто приезжает впервые, будучи приглашенными на его заседания, восторгов не скрывают. Гости из университетских городов, цивилизованных центров других стран получают возможность убедиться, что в Киеве проживают не только алчные застройщики, как оно может показаться, когда взираешь на центр города. В нем встречаются еще и люди, для которых сохранение и развитие территории красоты начинается не за границами реального мира, а в собственной душе, в своей квартире и в тощем кошельке.

Члены клуба имеют возможность приобретать книжные новинки по издательской цене (ну должны же у них быть хоть какие-то привилегии!). Порой такие покупки ощутимо подрывают скромные бюджеты, но "бегемоты" мужественно встречают эти испытания. Они готовы отказаться от самого необходимого ради того, чтобы поддержать "слово" в его борьбе с "картинкой", победоносно вытесняющей противника из всех сфер жизни. Картинку легко потреблять, над ней не нужно думать, слово же требует участия души и сердца, но зато оно способно открывать двери, через которые можно выбраться на свободу.

В чем еще печаль? А в том, что у нас чиновнику и властям предержащим ничего такого из культуры не нужно и не интересно, если это не имеет отношения к личному благосостоянию. От министра до менеджера среднего звена. Человек, живущий только на свои, честно заработанные, кровные, слишком часто бывает унижен, ощущая свою беззащитность перед чугунной махиной власти. Справедливости ради признаем, что у этого сюжета давняя история. Любивший Киев лауреат Нобелевской премии Борис Пастернак писал Осипу Мандельштаму, своему собрату, кстати, нашедшему в Киеве свою стойкую в верности спутницу жизни Надежду Хазину (жившую на улице Рейтарской):

"…люди если и не твердо знают то, во всяком случае, чувствуют, что самая верная их защитница - это культура, а самый опасный враг - это бескультурье. К сожалению, это известно и людям крайне далеким от культуры, которые умеют все обращать себе на пользу, даже культуру…"

Плачевное состояние, в котором пребывает культура, - не новость, а общее место: для всех очевидно, что ее уничтожение идет полным ходом, и даже то, что еще уцелело от нее, ненадежно. Процесс этот начался не сегодня, и носит он универсальный характер. Красноречивый пример. Лауреат Нобелевской премии Томас Стернс Элиот в своей знаменитой работе "К определению понятия культуры" с неприсущей ему категоричностью заявил:

"С достаточной уверенностью мы можем утверждать, что наше время - время упадка, что культурный критерий ниже, чем он был пятьдесят лет тому назад; и что доказательства этого упадка налицо в каждой области человеческой деятельности".

Конечно, лауреат был прав. С тех пор дела пошли еще хуже. Без борьбы и без шума культура постепенно пришла в упадок, безоговорочно проиграла состязание с масс и поп (не поворачивается язык называть их "культурой"), с Голливудом, с "пластиком", с электронными версиями, со Всемирной паутиной. Ее идеи отстали от времени; они слишком обессилели, чтобы идти с ним в ногу.

Мы привыкли считать, что у них, на Западе, как-то получше. Очевидно получше. Чем иначе объяснить массовый переезд мастеров культуры за рубеж при малейшей возможности? Но некоторые позиции мы удерживали лучше их. Еще пяток лет назад, желая поразить английских и американских гостей, я возил их на книжный рынок "Петровка", и они цокали языком, признавая, что ничего подобного, массового, успешно функционирующего на стационарной основе, у них и в помине нет.

Но равнодушное время берет свое, и "Петровка" приходит в запустение. Мы как-то без особой печали расстались с мифом о "самой читающей нации". В прошлом году половина украинцев вообще не прикоснулась к книге. Тут впору создавать миф с обратным знаком. Подросло целое поколение, которое с недоверием отнесется к рассказам о том, что когда-то книгу добывали с великим трудом по знакомству, что за томиком Цветаевой или Ахматовой специально ездили в Минск или Кишинев, что книга была маркером благосостояния, и не сыскать было дома без личной библиотеки.

В стенаниях мало пользы. Лучше смириться мыслью о том, что золотой пик массового распространения книги остался позади. Пришло время индивидуальной привязки книги к личностным интересам и устремлениям человека. Вот уже четверть века киевский клуб, самоотверженно стряхивая пыль повседневности с образа мира, поднимает остальных киевлян на более высокую ступень человечности. Такие усилия заслуживают признания общества. Пожелаем же участникам этого благородного процесса успехов, чтобы у них хватило времени и пламени души на новые свершения!

* Деньгам все повинуется