Нужен ли нам "банк в смартфоне", или Уроки вируса Petya.A

На фоне ожидания развязки эпопеи с назначением нового главы НБУ и сезонного роста девальвационных ожиданий практически незамеченной оказалась информация от Deutsche Bank, глава которого Джон Крайан заявил о планах уволить значительное число сотрудников из 100-тысячного штата компании, выполняющих преимущественно типовую механическую работу. Топ-менеджер прозрачно намекнул, что их на рабочих местах могут заменить роботы, успешно выполняющие такие обязанности.

В этом контексте совсем иное звучание приобретает прошлогодняя аналитика Всемирного экономического форума, согласно которой автоматизация, в том числе и в банковском секторе, приведет к 2020-му к потере
5 млн рабочих мест: 7 млн традиционных вакансий исчезнут, а вместо них возникнут 2 млн инновационных. Учитывая изложенное, попробуем разобраться, готовы ли банковская система и рынок труда Украины, изрядную часть безработных на котором сейчас составляют банковские сотрудники, адекватно реагировать на современные технологические вызовы.

Банк будущего

Приближение дедлайна реструктуризации кредитного портфеля национализированного Приватбанка отодвинуло в тень весьма любопытную инициативу его нескольких бывших топ-менеджеров. В конце мая с.г. они анонсировали создание первого в Украине высокотехнологичного банковского учреждения, позволяющего осуществлять операции с помощью смартфона, на базе IT-компании Fintech Band. Такой банк вообще не будет иметь отделений, при этом обслуживание розничных клиентов задумано осуществлять путем сотрудничества с действующими "Универсал Банком" и "Айбокс Банком". На данном этапе размер инвестиций в проект оценивается приблизительно в
2 млн долл. (вероятно, заработанных во время руководства Приватбанком до его национализации). Следует признать, IT-составляющая крупнейшего банковского учреждения Украины была самодостаточным и высококонкурентным направлением бизнеса, немало способствовавшим росту его позиций на рынке. Правда, не последнюю роль в таком успехе сыграли достаточно либеральные подходы IT-банкиров к процедурам идентификации клиентов и хороший "аппетит" к работе с теневым сектором экономики. И можно понять желание экс-менеджеров "самого технологичного" дистанцироваться от классического банкинга, чреватого для них репутационными рисками из "прошлой жизни", перейдя в достаточно прибыльную и менее регулируемую сферу финансового hi-tech.

Для понимания дальнейших перспектив столь специфического финучреждения на пострадавших от кризиса и "очистки рынка" банковских просторах Украины следует разобраться со смысловым наполнением категории "необанк" (в другой интерпретации mobile only bank)в международной практике. Под упомянутым термином следует понимать банк, не имеющий собственных отделений и предоставляющий услуги клиентам, используя современные информационные интернет-технологии. Такой довольно специфический способ предоставления банковских услуг победоносно шагает по миру, учитывая показатели развития смежного рынка E-commerce.

По материалам исследования аудиторской компании Ernst&Young "FinTech Adoption Index 2017: The rapid emergence of FinTech" (июнь 2017 г.), уровень проникновения финтехуслуг в мире составляет 33% (соотношение числа пользователей инновационных финансовых продуктов к общему количеству интернет-пользователей). А мировые регуляторы и экспертное сообщество в один голос твердят, что слишком бурное развитие fintech-стартапов становится источником значительных рисков (глава Банка Англии Марк Карни сообщил об этом в Висбадене (Германия) на конференции G20 в 2017-м). И даже несет угрозу финансовой стабильности (совместное исследование World Economic Forum и консалтинговой фирмы Oliver Wyman в 2016-м). Тем не менее данный рынок является весьма перспективным и прибыльным (см. табл.).

Скандальный украинский опыт

Стоит отметить, что не только экс-менеджеры "Привата", но и многие другие украинские банкиры декларируют желание развивать инновационные проекты. Вот только их реализация сопровождается шлейфом скандалов. Так, ассоциируемый с экс-владельцем Укргазбанка В.Горбалем Ипобанк позиционировался как инновационное банковское учреждение с акцентом на передовые IT-технологии. Однако это не спасло его от банкротства в 2009–2010 гг., а позже в СМИ циркулировала информация об использовании этого банка-сателита для выведения полученных Укргазбанком от НБУ кредитов рефинансирования.

Номинальный владелец финансового холдинга, бурно росшего в посткризисный период на базе Фидобанка, А.Адарич декларировал намерение создать "новый Amazon" (некий "симбиоз банковской торговой точки, мобильного оператора и IT-компании"). В итоге его банковский бизнес закрылся в 2016-м, создав неприятную ситуацию для участников аффилированной системы электронных денег MoneXy.

Платежная система Easy Pay выступала стратегическим инвестором в "Банк Траст", намереваясь в партнерстве с ним развивать инновационные технологии в платежах. К сожалению, это банковское учреждение, ранее специализировавшееся на потребительском кредитовании, стало неплатежеспособным в 2016 г.

Не менее интересна ситуация с партнерами первого отечественного "мобильного" банка: "Универсал Банком" и "Айбокс Банком". Согласно финансовой отчетности "Айбокс Банка", в этом финучреждении, декларирующем приверженность высоким технологиям, величина наличности в 2016-м выросла более чем в 8 раз. Это отобразилось также в увеличении ее доли в чистых активах банка (за вычетом резервов) с 2 до 13%. Согласитесь, успехи в инновационном банкинге плохо соотносятся с увеличением доли операций с кешем. С другой стороны, "Айбокс Банк" имеет достаточно нетипичную для украинских банковских учреждений структуру доходов: его чистые комиссионные доходы (за вычетом комиссионных издержек) превышают аналог для процентных поступлений. На первый взгляд, вполне логичная ситуация, ведь ІТ-банк в украинских условиях получает существенную часть доходов от рассчетно-кассового обслуживания клиентов (в 2015 г. такие доходы действительно составляли более половины от комиссионных доходов "Айбокс Банка"). Но в 2016-м структура комиссионных поступлений кардинально изменилась: многократный рост доходов от предоставленных гарантий (первое место в структуре комиссионных доходов, 45% от их объема), существенная часть поступлений от рассчетно-кассового обслуживания (20% от упомянутых доходов) и фактическое появление значительных доходов от инкассации (16% комиссионных доходов, отличная материализация роста величины наличности в банке). В сухом остатке имеем типичный банк, заточенный на обслуживание узкого корпоративного сегмента и специфических финансовых потоков наличности. И, к сожалению, официальная финансовая отчетность не позволяет сделать однозначный вывод об инновационности бизнес-модели "Айбокс Банка".

"Универсал Банк", имеющий достаточно сильные позиции в рознице, был приобретен у греческих акционеров известным политиком и финансистом С.Тигипко в конце прошлого года. Очень интересным для понимания философии подходов к развитию своих финансовых активов является выступление г-на Тигипко в начале марта 2017-го на форуме CIS Bankers. Там он, в частности, заявил, что "деньги зарабатываются не на инновациях, а на простых вещах" (видимо, при этом подразумевалась в том числе и активная скупка всего, что плохо лежит на рынке. - Ред.). И вот первые итоги атаки вируса Petya.A свидетельствуют о том, что Таскомбанк, детище опытного финансиста, оказался в списке наиболее пострадавших банковских учреждений. По информации СМИ, на утро пятницы, 30 июня 2017-го, полноценно не функционировали 2/3 сети отделений этого банка (был доступен только "режим консультаций")…

depositphotos / maxxyustas

Для спокойствия будущих клиентов "мобильного банка" необходимо отметить, что новоприобретенный "Универсал Банк", по слухам, вполне достойно и с минимальными потерями выдержал вирусную атаку. А вот г-ну Тигипко (по словам очевидцев, очень болезненно перенесшему эту неприятную ситуацию) придется, вероятно, пересмотреть свою бизнес-философию. Ведь описанный кейс показал, что заработанные на "простых вещах" деньги моментально сгорают в топке созданных сложными инновационными вещами кризисов. И очень бы не хотелось, учитывая нынешний стремительный рост активов Таскомбанка, чтобы подверженными риску оказались не только заработанные банкирами средства, но и вклады "пересічних українців".

Таким образом, приходится констатировать, что, несмотря на достаточно успешные примеры работы отдельных инновационных бизнес-направлений, украинским банкирам не удалось создать функционирующую модель банка на основе высоких технологий ("кейс Приватбанка" - предмет отдельной дискуссии). Необходимо отметить, что даже успешная реализация проектов подобных необанков не решит проблему поступления кредитных ресурсов в экономику. Ведь подобные финучреждения ориентированы на розничный банкинг. Но и не учитывать технологические изменения, кардинально меняющие ландшафт работы банковских учреждений, было бы тупиковым путем для отечественных финансистов.

Регулятор, не понимающий рисков

Приятно отметить, что Нацбанк демонстрирует желание развивать современные технологии. Украинское банковское сообщество действительно заинтересовано в успешной реализации проектов Cashless Economy (сокращение использования наличных средств), Bank ID (усовершенствование идентификации пользователей банковских и административных услуг), усовершенствовании инфраструктуры рынка на базе платежной системы "Простір". В своем интервью и.о. главы Нацбанка Я.Смолий особое внимание уделил проблематике развития электронных денег. Но вот только, несмотря на декларирование постмайданным руководством НБУ преданности идее "экономики без наличности", количество банкнот и монет в обороте в последние годы растет: наличность в обращении вне банков (денежного агрегата М0) увеличилась с 237,8 млрд грн на начало 2014 г. до 307,8 млрд на конец первой половины 2017-го. Особенно резкий рост наличности сопровождал национализацию Приватбанка в декабре 2016 г.

На фоне далеких от желаемых реальных результатов внедрения инноваций стоит отметить, что в данной ситуации можно "догонять вчерашний день". Технология "блокчейн", на основе которой функционируют криптовалюты (самая известная - биткоин), кардинально меняет повестку дня в финансово-банковской сфере. Этот "Интернет ХХІ века" делает ненужными ряд банковских процессов (например, отпадает потребность в посредничестве банков при осуществлении платежей). Кардинально трансформируются и функции банковских регуляторов, которые ограничиваются в инструментах влияния на рынок: больше становится нерегулируемых сфер, изменяется парадигма монетарной политики из-за ограничения величины денежных средств в обращении (как актуально в контексте наших скрытых эмиссий имени "Нафтогаза"). Резко повышается прозрачность финансовых операций, а вот вопрос их анонимности требует детальной проработки с целью предотвращения рисков в сфере финмониторинга. Поведение НБУ в этой ситуации подобно поведению других регуляторов, которые не до конца понимают риски (и преимущества) использования технологии "блокчейн": попытка сначала игнорировать/не признавать/запрещать, а в дальнейшем - декларирование намерения создавать собственные криптовалюты.

В этом контексте следует прислушаться к словам предправления "Сбербанка России" Г.Грефа, который недавно заявил, что "мобильные приложения - это вчерашний тренд (mobile died)". По его словам, "технологии будущего - блокчейн, искусственный интеллект, робототехника и квантовый компьютер". Также Греф сделал акцент на важности работы с большими массивами данных (Big Data), в связи с чем "самая дефицитная профессия в нашей стране - это data science" (наука о методах анализа данных и извлечения из них ценной информации, знаний).

Тут сразу и вспоминается аналитика из отчета KPMG ("Setting course in a disrupted marketplace: The digitally-enabled bank of the future", апрель 2017 г.) о том, что с помощью автоматизации и роботизации процессов одна такая рабочая единица может заменять от трех до пяти сотрудников на полной оплате рабочего дня. Наверное, банковский регулятор должен учитывать этот мировой тренд и проявлять активность для корректировки подготовки специалистов финансово-банковского направления в вузах. Иначе существует риск пополнения сегодняшними студентами армии безработных, которая с начала кризиса, по некоторым оценкам, увеличилась на 106 тыс. уволенных сотрудников банков. Для выработки таких современных требований к банковским работникам Нацбанку очень бы пригодился собственный Университет банковского дела, от финансирования которого руководство регулятора "в пылу реформ" поспешно отказалось. Это и привело к фактическому постепенному разрушению вуза, покрывающему потребности не только столицы, но и, в первую очередь, регионов страны, в квалифицированных банковских сотрудниках.

Вышеупомянутая сфера работы с большими массивами данных (Big Data) актуальна не только в коммерческом секторе, где она активно используется для анализа данных о потребителях и выявления скрытых закономерностей в их поведении. Такое направление крайне важно для работы регулятора банковского рынка. Ведь работа с "большими данными" позволяет выявлять потенциально подозрительные транзакции, реагировать на аномальное использование банковских счетов и карт, обнаруживать подозрительное поведение клиентов на основе их транзакций, а также проводить максимально быстрые, регламентированные проверки консолидированных данных. Автоматизация процедур в сфере осуществления банковского надзора и противодействия отмыванию денег позволяет ограничить поле для субъективных оценок сотрудников регулятора. Ведь критерии повышенного риска банковских операций в сфере финмониторинга, установленные разнообразными письмами НБУ, способны заблокировать не только потенциально сомнительные, но и вполне прозрачные операции клиентов.

Подытоживая изложенное, хотелось бы вспомнить ранее регулярно озвучивавшийся идеологом "реформ регулятора" экс-замглавы НБУ В.Рашкованом тезис о том, что "регулятор должен зарабатывать для информации". В свете вышеописанной проблематики необходимо делать акцент не на заработках, а на эффективном использовании информации и современных IT-технологий для осуществления своих непосредственных регуляторных полномочий.

***

Банкиры и финансисты из донецкого региона, представлявшие предыдущую управленческую регуляторную верхушку страны, "славились" активной работой с теневым кешем и налоговыми "площадками". Их постмайданные сменщики демонстрируют приверженность к инновационным финансовым технологиям. Вспоминается, как глава НБУ В.Гонтарева в интервью "5 каналу" показывала свой кошелек, в котором не было наличности - одни пластиковые карточки. Но вирус Petya.A показал реальную беспомощность украинских регуляторов финансового рынка перед лицом серьезной киберугрозы; абсолютное непонимание их руководством природы, величины, направлений распространения новых и модифицированных рисков. Погрузнув в спекуляциях с ОВГЗ, операциях купли-продажи с дисконтом кредитов обанкротившихся банков, нынешние топ-представители банковской системы не понимают природы и не осознают масштабов разворачивающейся сейчас "промышленной революции" в мировой финансово-банковской сфере. Цена подобной "недальновидности" чрезвычайно высока. Ведь безнадежно отстав во внедрении инноваций, в новом технологическом финансовом укладе Украина вряд ли вырвется с глухой мировой периферии. А ведь с учетом огромного интеллектуального потенциала страна явно заслуживает лучшего.