Нарисуем — будем жить!

Крик души Юлии Мостовой ("SOS, или Лисапетна моя Украина", ZN.UA №24 от 26 июня 2013 г.) спровоцировал ту самую дискуссию, о которой она так остро ставила вопрос. Впрочем, в экспертной среде "процесс пошел" уже достаточно давно и особенно интенсифицировался за последний год, когда как грибы после дождя стали возникать различные группы, кружки, клубы, озаботившиеся будущим Украины. Такая здоровая реакция нашей интеллектуальной (без кавычек) элиты на описанные в статье вопиющие проблемы нашего общества, особенно обострившиеся из-за быстро прогрессирующей деградации государства, очень обнадеживает.

Пока широкой публике известна в основном "Ініціатива 1 грудня", но она не одинока. "Несторівська група", "Республиканский клуб", "Третя українська республіка", "Спільний проект" - этот список можно продолжать и продолжать. Все эти группы очень разные, созданы разными людьми с разными целями, но всеми движет мотив "надо что-то делать". Одна из таких групп уже поучаствовала в дискуссии на страницах ZN.UA, другие еще корпят над своими концепциями, но и сам процесс такой работы, кроме "психотерапии" для ее непосредственных участников, несет надежду на лучшее будущее всем нам. Даже если не все в результате смогут что-то произвести на свет. Ведь именно из такой "домашней работы" родились в свое время Французская революция и Конституция США, "японское чудо" и польские реформы…

Это отнюдь не праздные разговоры, ведь идеи имеют свойство материализоваться. Когда человек несет в кабинку бюллетень, а тем более, когда он выходит с протестом на улицу, цель у всех одна - лучшее будущее. Но что вкладывать в это понятие, это уже дело убеждений. И даже самое общечеловеческое стремление - "больше получать" - может быть достигнуто принципиально разными средствами. Точнее, это только так кажется, что может: на самом деле одни средства работают (в данных условиях или вообще), а другие - нет. Поэтому от того, будем ли мы говорить о "правильных" вещах в "правильном" русле, определяющим образом зависит, получится у нас что-то или нет. Собственно, это и будет критерием "правильности".

Для начала - о чем говорить не стоит. Как сшить разорванную жесткой историей и неуклюжей (чтобы не сказать преступной) политтехнологией нацию - вопрос к политологам и историкам. Но с политэкономической точки зрения дискуссии про "мову" и историю скорее контрпродуктивны. Поскольку, с одной стороны, чем однороднее нация, тем больше она способна к успешному самоуправлению (в частности, и потому, что у государства меньше возможностей становиться над гражданами, играя на противоречиях между ними). С другой - эти дискуссии подменяют собой главное, о чем писал А.Пасхавер ("Кем быть (Навеяно "Лисапетной моей Украиной"), ZN.UA №28 от 9 августа 2013 г.): выработку повестки дня перехода к "открытому доступу". Для чего необходим не столько даже компромисс донетчан с галичанами, сколько убедительный (то есть такой, который ни одной из сторон не выгодно нарушать) общественный договор о том, как раскрепостить предпринимательскую энергию в стране победившего патернализма, которого, увы, хватает и на Западе, и на Востоке, и в прочих частях нашей общей Родины.

Однако разговор о разделе пирога сам по себе обречен на бесплодность - в теории игр доказывается, что об этом в принципе нельзя договориться. Да и не нужно, ведь цель - это вырваться из той трясины, в которую мы погружаемся. А для этого нужно развитие. Мы же "всё не можем поделить кусок, которого, в общем, давно уже нет", как пел Макаревич почти четверть века назад. Нужен разговор о том, как идти вперед, нейтрализуя по возможности тот негатив, который тянет нас дальше в болото. К счастью, такой разговор уже начался - теперь нужно, чтобы эта тема стала основной.

При этом не могу согласиться с Ю.Мостовой в том, что предметом обсуждения должен стать вопрос: "А что сделало государство, нами нанятое, для того, чтобы развивать одних и удержать других? Что оно сделало для раскрепощения творческой энергии людей? Для канализирования этой энергии на избранных ключевых направлениях созданием стимулов и поддержкой мотивации?".

Во-первых, государство не может раскрепостить творческую энергию, в лучшем случае оно может не мешать этой энергии проявляться. Скорее, нужно говорить о создании условий, в которых она выплескивается с пользой для окружающих, например, в творчестве или честной рыночной конкуренции, в противовес придумыванию креативных способов "развода лохов", хитроумных преступлений и изобретательных "схем". В этом смысле государство (точнее, правовая система, которая на сегодняшний день остается его неотъемлемой составляющей) должно действительно удерживать людей от деструктивной деятельности, направляя их энергию в другое русло. При этом таким образом, чтобы энергия не расходовалась впустую на обход ненужных, бессмысленных ограничений (а вместе с ними - и действительно необходимых).

Во-вторых, не нам и не государственным чиновникам или политикам решать, на каких именно направлениях "нужно" творить. Даже самый представительный экспертный форум несравним по своему интеллектуальному потенциалу с миллионами людей, которые каждодневно пытаются нащупать "золотую жилу". Причем, в отличие от экспертов или чиновников, рискуют они при этом собственными деньгами и репутацией, не говоря уже об усилиях. И результат их коллективного труда не то что заменить - предсказать невозможно! "Когда мы говорим "Франция" - в первую очередь вспоминаем о парфюмерии, вине и гастрономии; говорим "Германия" - вспоминаем об автомобилях и приборостроении; говорим "Италия" - вспоминаем о моде, туризме и тех же автомобилях…" - да, но ведь не государственные мужи и не эксперты сделали знаменитыми эти товары, а талантливые предприниматели и инженеры, вековые традиции и обычаи, наконец, добросовестный и профессиональный труд! Даже если государство и пыталось им "помочь", то это, в лучшем случае, сыграло третьестепенную роль. А сколько таких попыток просто провалилось?

Да, собственно, зачем далеко ездить за примерами? Разве мог кто-нибудь двадцать лет назад, когда большинство сограждан впервые попробовали настоящий шоколад, сыр и кетчуп, предсказать, что наши кетчупы будут успешно продаваться в Венгрии, а Россия будет пытаться давить на Украину, не пуская на свой рынок наши сыры и конфеты, как когда-то грузинские и молдавские вина? В то же время все отрасли, которые поддерживало правительство, последовательно терпели фиаско, как, например, производство телевизоров или автомобилей, или в лучшем случае стагнировали, как авиастроение. И это неслучайно, ведь как только государство объявляет, что собирается искать, кого бы поддержать, как тут же появляются лоббисты "старых", а то и вовсе умирающих отраслей (а в нашем случае - и вообще лишенные всякой предпринимательской жилки совковые управленцы), и их давлению не может противостоять не то что несовершенное во всех отношениях украинское правительство, но и самые что ни на есть "образцовые" правители. В результате создаются не мировые бренды, а коррупционные возможности.

Эти соображения особенно актуальны в свете кризиса государства - важнейшей общемировой тенденции, о которой говорится в статье. На самом деле никто, кроме разве что крайних либертарианцев, не ставит под сомнение его базовые, с точки зрения "открытого доступа", функции, такие, как обеспечение правопорядка и безопасности (в том числе защита прав
собственности и прочих "правил игры"). Спор идет о том, какие еще общие блага и в каком объеме должно обеспечивать идеальное государство. Дороги? Образование? Социальное страхование? Равные стартовые возможности для всех или, наоборот, стимул для родителей работать ради будущего своих детей? Разумеется, ответы могут быть разными в зависимости от обстоятельств, которые, в свою очередь, меняются, открывая возможности ухода государства из одних сфер и иногда требуя его вмешательства в других. Но эффективно устроенное государство имеет внутренние механизмы для нахождения оптимальных или, по крайней мере, компромиссных решений подобных вопросов. Ведь общие блага создают полезность, поэтому о них можно говорить в объективных категориях окупаемости, как бы ни было трудно оценить ее в цифрах. Более того, каким бы ни было решение, оно не затрагивает фундамент такого государства.

Зато настоящий кризис переживает государство как инструмент перераспределения как от бедных к богатым ("государство принца Джона"), так и наоборот. Стоит напомнить, что именно с этой целью создавались первичные, "естественные" в терминологии Норта, Уоллиса и Уэйнгаста, государства. А прочие функции они брали на себя скорее вынужденно, чтобы "удержаться в седле" или же ради повышения "надоев". То есть при "ограниченном доступе" именно перераспределение - прямое, через налоги и бюджет, или косвенное, через монопольные привилегии и льготы (в том числе, кстати, отраслевые) - составляет основной смысл существования государства и служит фундаментом всего общественного порядка. Поэтому неслучайно вышеупомянутые авторы предостерегают от резких движений по ограничению такого "дерибана", каким бы отвратительным он ни казался с точки зрения "цивилизованного мира": во многих случаях попытки борьбы с коррупцией, паразитизмом и эксплуатацией приводили к дестабилизации и гражданским войнам. Это, конечно, касалось в основном Африки. Но кто поручится за наше государство в его нынешней форме, если из него вдруг, каким-то волшебным образом, удалось бы "хирургически удалить" коррупцию, не меняя ничего больше?

В отличие от этого, для государства "открытого доступа" первично как раз создание общих благ. Именно ради этого оно нужно гражданам. Однако на это накладывается рудимент в виде перераспределения в пользу отдельных граждан и их больших групп. Если оно происходит прямо, через бюджет, то такое перераспределение не ограничивает доступ, а значит, не искажает конкурентный отбор. Побеждают по-прежнему лучшие, поэтому соответствующая экономика может быть даже достаточно эффективной. Но если победитель в рыночной конкуренции получает слишком мало, то пропадают стимулы для предпринимательства, а то и вообще для работы. К тому же все больше ресурсов проедается и все меньше остается на инвестирование. И такая экономика теряет конкурентоспособность, а с ней и потенциал для роста.

Глобализация резко повысила как цену неэффективности государства, так и отдачу от ее повышения. А поскольку перераспределительная деятельность экономически неэффективна по определению, те государства, которые ею злоупотребляют, оказались в глубоком кризисе - как упорствующие в своей "ограниченности" Зимбабве и Мьянма, так и погрязшие в популизме развитые страны, в первую
очередь, некоторые члены ЕС, которыми нас любят пугать. Принципиальная разница, однако, в том, что в странах "открытого доступа" есть механизмы адаптации к этому кризису, а сокращение перераспределения не угрожает основам общественного порядка. Поэтому их государства из этого кризиса рано или поздно выйдут, хотя и не безболезненно, зато окрепшими, очистившись от несвойственных функций. Для "ограниченного доступа" все на порядок серьезнее.

А Украина, где государство умудрилось погрязнуть в обоих видах перераспределения и при этом практически отказаться от выполнения базовых функций, стоит перед тройным вызовом. Конечно, практически невозможно сколько-нибудь существенно уменьшить расходы на содержание пенсионеров - этот груз будет камнем висеть на шее экономики, даже если сократится с нынешних 18% ВВП до, скажем, 15%.

Но это означает, что для того, чтобы опередить остальной мир в деле выхода из этого кризиса, нам нужно свести на нет все остальные виды перераспределения и построить на месте нынешних руин новое, сверхэффективное в производстве общественных благ государство. Которое, по определению, может быть только "с открытым доступом". Причем за пару десятилетий, не больше. Пока это еще никому не удавалось.

Но мы начинаем все-таки не на пустом месте: есть надежда, что чашу страданий, неизбежную при разрушении традиционного уклада, наш народ уже в основном испил. У нас есть образование и даже Интернет. Главное, у нас, в отличие от многих других стран (даже иногда более богатых), не актуальна проблема незаконных вооруженных формирований, с которыми нужно "делиться" под страхом смерти, а люди за двадцать лет более-менее научились выживать сами. Поэтому ограничение перераспределения не грозит взрывом, если, конечно, провести его комплексно и с умом. Последнего вроде не занимать. Сдюжим?