Трагедия евро

Еврозона обречена. И ее создатели знали это еще на этапе создания валютного союза. Политикам он выгоден, так как позволяет перекладывать на плечи соседей часть своего внутреннего дефицита бюджета. Но с ростом популизма в ЕС желающих воспользоваться этими преимуществами еврозоны все больше, и когда-нибудь это закончится кризисом. О его причинах, последствиях и уроках для других стран ZN.UA побеседовало с известным немецким экономистом, автором книги "Трагедия евро" Филиппом Багусом.

- Филипп, ваша книга о кризисе еврозоны и о том, что сейчас она на грани краха. Почему вы уверены, что еврозона - не ошибка, а продуманная диверсия?

- Институционно еврозона так построена, что позволяет независимым правительствам самим себя финансировать через один центробанк. Любое правительство в еврозоне может использовать Европейский центральный банк (ЕЦБ). Скажем, греческое правительство выдает какие-то кредиты, в результате растут цены. И цены растут не только в Греции, но и в Германии, и во Франции, и в Испании. То есть часть "греческого" дефицита переносится вовне, на иностранцев. Для политиков это интересная ситуация. Они ведь заинтересованы в том, чтобы победить на выборах, а не развивать экономику ЕС. Их логика проста: мы пообещаем и выполним, тем более что частично это оплатят другие союзные государства. Политики "взрывают" систему еврозоны. И я называю это "трагедией евро".

Все правительства еврозоны могут эксплуатировать общий ресурс - покупательную способность евро. Они как будто на рыбалку вышли и пытаются словить побольше рыбы. Все правительства еврозоны могут за счет других "рыбаков" злоупотреблять покупательной способностью евро, поскольку они выдают под это кредиты. И в действительности от этого можно получить выгоду и прибыль, только если вы злоупотребляете системой больше, чем другие.

- Например?

- Например, в Германии дефицит бюджета - 3%, а во всей зоне евро - 10%. Цены выросли в среднем на 8%. Получается, цены растут быстрее, чем дефицит, и все печатают деньги побыстрее. Это самоуничтожающаяся система. И они знали это с самого начала, даже поставили некий лимит этой эксплуатации. Так, можно иметь только 3-процентный дефицит бюджета. Однако не было никакого варианта, как внедрить эти ограничения в реальную жизнь. Пытались, конечно, но ничего не получалось. Это как будто добровольное соглашение рыбаков, которое разваливается, потому что некоторые рыбаки все равно рыбачат больше, чем другие. Также предполагалось, что евро - это навсегда, и все правительства будут помогать друг другу, соблюдая установленные правила. Но когда греческие бонды завалились, система также завалилась, и Грецию спасали не благодаря, а вопреки установленным правилам. Вот и результат.

- Сейчас мир стоит на пороге нового глобального кризиса, есть очень тревожные сигналы, есть рецессия, торговые войны, политика протекционизма во многих странах. Готова ли еврозона к новому кризису?

- Сможет ли она пережить еще один кризис, вы это имели в виду? Всегда сложно говорить о будущем. Экономист не должен о нем говорить, он должен объяснять, как функционирует экономика. Но, я думаю, в следующий кризис, а это будет жесткий кризис, должно быть принято окончательное решение: или еврозона развалится, или ЕС пойдет дальше и получим одно централизованное европейское государство с одной валютой. И обязательства, и долги будут объединены под одним министерством финансов.

- Опасен ли уровень суверенных долгов в Европейском Союзе как для самого ЕС, так и для мировой экономики? Можно ли его пройти с минимальными потерями?

- У Испании и Франции коэффициент задолженности к ВВП 100%. А у Италии - 130% к ВВП. И хотя процентные ставки отрицательные, безработица низкая, налоговые поступления растут, но правительства долги не сокращают, наоборот, увеличивают и их, и расходы. Когда кризис придет, банковская система может запросто завалиться вместе с госфинансами, и это будет системный финансовый кризис. Конечно, никто не останется в стороне. Это будет рецессия на весь мир, если дело дойдет до такого кризиса.

- В своей книге вы часто сравниваете Федеральную резервную систему США и Европейский центробанк. В чем принципиальная разница в их практиках, и что можно было бы позаимствовать на данный момент?

- Вначале разница была больше. После последнего финансового кризиса они начали копировать друг друга. Ставились другие цели - поддержание роста экономики, занятости. Евроцентробанк больше сконцентрировался на стабильности цен. Но что касается инструментов монетарной политики, то различие в том, что Федеральный резерв США по сути мог через облигации финансировать правительство, а Европейский центробанк такого не делал. Он создавал новые денежные средства и давал их в долг банкам. Но банки должны предоставить какую-то гарантию, какой-то залог для того, чтобы получить кредит от ЕЦБ. И в залог предпочитались именно государственные облигации.

- Разница невелика.

- Совершенно верно. Федеральный резерв создает новые деньги и покупает облигации, а ЕЦБ создает новые деньги и выдает их в долг под залог облигаций.

Но когда наступил финансовый кризис, ФРС нашла новые способы снабжения денежными средствами. Она начала покупать другие активы и создавать кредиты на основе залоговых активов. Привет Lehman Brothers. А ЕЦБ, в свою очередь, начал покупать правительственные бонды. После финансового кризиса эти две системы стали более похожи друг на друга.

- Вы много внимания уделяете ответственности правительства за происходящее в экономике, в монетарной политике. Безответственность в мире сейчас только усугубляется, популизм глобально растет. Чем этот тренд может завершиться для ЕС и для мира?

- Беда в том, что политики, как правило, не отвечают за свои действия, а население на самом деле все это оплачивает. Поскольку монетарная система такая сложная, люди часто не понимают ее. Они не видят связи между кризисом и безответственной фискальной политикой соответствующего правительства, например. Вспомните слова экс-главы ЕЦБ Марио Драги: "Мы покупаем время для правительства за счет монетарной политики, мы даем им время провести свои структурные реформы". Однако произошло наоборот. Стоило в 2012 году Драги сказать, что мы спасем евро, что бы ни случилось, как правительства тут же все реформы остановили. Они тут же начали думать о том, как бы выиграть ближайшие выборы, а не продолжать реформы. Деньги, которые они сэкономили на низких процентных ставках, они потратили на правительственные расходы. Если это будет продолжаться, а долг увеличиваться, если дойдет дело до кризиса, то масштаб проблемы будет огромен. Я не вижу, как без дефолта выйти из этого кризиса.

- Насколько справедливы слова Ангелы Меркель о том, что если евро потерпит неудачу, потерпит неудачу идея Евросоюза?

- На самом деле она сказала, что если евро рухнет, то и Европа рухнет. Но вы правы, конечно, она говорила о Европейском Союзе. Смотрите, традиционные ценности Европы - это децентрализация и свобода. Либертарианство. Европейский Союз в своей основе эти ценности отрицает. ЕС - это централизация и полная противоположность либертарианским теориям и теориям свободы. И я соглашусь с Меркель: если идея евро развалится, то и Евросоюз умрет. Может быть, останется какая-то зона свободной торговли, но централизованное государство на этом закончится.

- Насколько для стран Евросоюза будет болезненным, затратным, сложным процесс возврата собственных валют, если до этого дойдет? Может ли Евросоюз найти замену евро?

- Это не невозможно, но очень сложно - опять ввести национальные валюты. Нужно будет заново внедрять контроль за капиталом, контролировать наличные деньги, прочее. И, конечно же, наибольшие затраты - политические. Потому что это будет, в общем-то, конец этого проекта.

Мое предложение выхода из ситуации - чтобы залогом евро было золото. Чтобы греки не должны были создавать новые деньги, они должны отправить золото в залог того евро, который они хотят получить. Есть вторая платежная директива: если греки покупают больше немецких товаров, чем немцы греческих, то тогда они решают этот вопрос целевым назначением, и никакой залог за этим не стоит. И на балансе немецкого банка есть кредиты в рамках второй платежной директивы. Когда меня пригласили в немецкий парламент, то спрашивали: "Что, если Италия уйдет из еврозоны, что произойдет с этими кредитами в немецком центробанке?". Это можно решить, если все базировать на золоте, чтобы европейская валюта на этом основывалась. Тогда можно иметь такую валюту - "золотое евро", и тогда правительства не смогут еще больше влезать в долги.

- Мне кажется, правительства не согласятся на "золотое евро".

- Да, я знаю. Но это было бы идеальное решение.

- Сейчас становится популярной новая теория денег. Как вы относитесь к ней и ее популярности среди политиков?

- Эта теория абсолютно неправдива. Политики во Франции, коммунисты в Испании, Сандерс в США продвигают эту теорию, но я не верю, что она станет мейнстримом, я не вижу ничего за этой теорией. Она предлагает бросать деньги с вертолета. Правительства не могут все время залезать в долги и не иметь никаких последствий. Это невозможно.

- Но эта теория очень созвучна политической повестке в мире. Мейнстримные экономисты готовятся к этому?

- Нет, я не думаю, что они к этому готовятся. Идея денег, которые просто раздают людям, - очень опасная теория. Но и без нее в ЕС хватает как неиссякаемых источников популизма, так и рисков, с ними связанных.

- Чем, по вашему мнению, все может закончиться?

- Японской западней. Ключевая ставка близка к отрицательной, из-за чего структурные реформы остановлены. Поддерживаются те компании, которые на самом деле должны были уйти в банкротство. Инфляции нет, но при этом нет и устойчивого экономического роста. И все это длится очень-очень долго.

- И вот, когда еврозона стоит на пороге кризиса, Украина желает углублять интеграцию с Союзом. Перспективно ли это с точки зрения экономического будущего Украины, и стоит ли нам как минимум воздержаться от участия в валютном союзе?

- Даже если вы сохраните курс на интеграцию в ЕС, никогда не нужно присоединяться к еврозоне, не делайте этого. Что бы ни случилось, в любом случае вам нужно сохранить свою валюту.

- Оцените, пожалуйста, ситуацию. Банковский сектор пережил кризис. Центральный банк ради укрепления банковской системы дал банкам безрисковые инструменты заработка: депозиты в центробанке и государственные облигации. Банки настолько увлеклись этими инструментами, что перестали кредитовать реальный бизнес и в данный момент кредитуют исключительно потребителей. Бизнес остался без денежного ресурса. На ваш взгляд, правильно ли поступил и поступает центральный банк, поддерживая эту политику?

- Это очень похоже на то, что я говорил о еврозоне, но, вероятно, вы говорили об Украине.

- Конечно.

- Да, очень похоже.

- А мы всегда копируем европейские практики.

- Да, те же инвестиции в правительственные бонды, нет спроса на реальные кредиты. Я думаю, проблема даже глубже. Это связано и со структурными проблемами в том числе. Я так предполагаю, что если экономика будет либерализована, дерегулирована, правительство будет тратить меньше денег, снизятся налоги, и банки также начнут давать кредиты для интересных бизнес-проектов. Фискальная и монетарная политики очень часто сильно между собой связаны, это две стороны одной монеты. К сожалению, очень часто из-за монетарной политики страдает фискальная. Никогда - наоборот. Один способ как-то больше ограничивать монетарную политику - заставить политиков провести правильные реформы, чтобы выбраться из этой западни.

- Сейчас идут дискуссии в Польше и Венгрии о присоединении к еврозоне. И, кстати, некоторые политики против, потому что участие в еврозоне означает частичную потерю управления экономикой. Верите ли вы, что наступит день, когда они присоединятся к валютному союзу?

- По-моему, в 2012 году мою книгу перевели на польский язык и пригласили меня там выступить. Конечно, я говорил полякам не присоединяться к еврозоне. Есть определенные критерии присоединения. И греческое правительство подтасовало свою статистику для того, чтобы присоединиться к валютному союзу. А я советовал полякам, и то же самое советую Украине: нужно подделывать статистку так, чтобы не присоединяться. И в среднесрочной перспективе я не вижу, чтобы Польша и Венгрия присоединились к еврозоне. Любой рационально мыслящий экономист понимает, что еврокризис может наступить в любой момент. И если есть политическая воля не вступать в еврозону, а в Польше и Венгрии она есть, страны этого и не сделают.

- Обещания некоторых политиков в Италии вернуться к национальной валюте - это блеф или шантаж?

- Блеф, не шантаж. Они понимают, что как только они выйдут из еврозоны, их валюта и благосостояние итальянцев сразу упадут на 20%. Они сразу станут беднее. Но никогда не знаешь до конца. Греция в 2015 году тоже блефовала. Греция получила соответствующие условия, определенные реформы, и правительство сказало, что спросит у населения, согласятся ли они на эти реформы. И пока объявляли референдум, ЕЦБ сыграл роль злого полицейского и перестал греков финансировать. Что в итоге? Население проголосовало против реформ, но правительство эти условия все равно приняло. Они понимали, что выход из еврозоны и возврат к драхме - это моментальное снижение благосостояния греков. Да, для Италии это будет не так тяжело, как для Греции, но все равно непросто.

- Но, возможно, последствия выхода будут меньшим злом для экономики, чем последствия глобального кризиса еврозоны?

- Политики всегда думают в краткосрочной перспективе. Для них еврокризис - это какая-то далекая вероятность. Всегда есть надежда, что он случится не в их каденцию.