Неопределенность, Covid-19 и здравый смысл

Количество заболевших COVID-19 растет ежедневно. Вирус подобрался к ближнему кругу каждого из нас. У кого-то заболевание протекает относительно легко, у кого-то — очень страшно, для кого-то оказывается смертельным. Причем в числе последних нередко те, кто вроде бы ни по каким параметрам в зону повышенного риска не попадал.

В соцсетях все чаще появляются истории болезни. Больницы заполнены. Волонтеры разных городов собирают деньги на кислородные концентраторы, чтобы помочь людям дышать дома, — «Такое впечатление, что задыхается половина страны. А вторая половина паникует».

Но вот выходишь на улицу, заходишь в магазин, и кажется, будто коронавирус — это просто дурной сон. Подавляющая часть населения в лучшем случае носит маски под носом, дистанцию не соблюдает. Как? Почему?

Власть из каждого «утюга» просит народ включить здравый смысл, соблюдать дистанцию и носить маски. Но слышат только те, кто и так это делает. И отчасти понятно, почему. Здравый смысл — он жесткий. Это когда все ясно и конкретно. По крайней мере в отдельно взятой реальности одной страны или города. Но этого нет. Ни на уровне страны, ни на уровне городов. А есть то, что выглядит как игра в поддавки. Когда правительственные ограничения в разных зонах на бумаге довольно жесткие. А на деле их практически нет. Выполнять рекомендации или нет, и какие из них — решают местные власти. Каждая по-своему. Часто исходя из того, что позволял предвыборный рейтинг.

Итог? Власти не только не пытаются придать ситуации естественной неопределенности хоть какие-то рамки, но своими действиями вносят еще большую неопределенность и хаос. Как, например, со школами. Когда госкомиссия по ТЭБ и ЧС дает рекомендации уйти на каникулы раньше, с 15-го по 30-е октября. Местная власть это игнорирует. Школы уходят с 21-го, и что дальше, за день до окончания заявленных каникул, не понимает никто — ни руководство школ, ни родители с детьми, и, естественно, не могут ничего планировать.

О том, почему люди игнорируют меры безопасности, как влияют на нас карантинные ограничения, и как вести себя в условиях затянувшейся неопределенности, мы говорили с завкафедрой психиатрии, психотерапии и медицинской психологии НМАПО имени П.Шупика, доктором медицинских наук, профессором Галиной Пилягиной.

— Галина Яковлевна, как эпидемия повлияла на отношение украинцев к власти?

— Не думаю, что повлияла как-то особенно. Отношения с властью у украинцев слишком давно по Жванецкому: «Государство все, что можно, забирает у нас, мы — у государства». Давным-давно понятно, что слова и дела у власти расходятся, и все делается непонятно как. То ли из-за неспособности, то ли из-за непонимания, то ли из нежелания. Очевидно, это есть.

В прошлом году большая часть населения как всегда понадеялась. Народ у нас надеяться и доверять умеет. И как всегда после очарования начинается разочарование. Нормальный цикл.

— Почему, на ваш взгляд, несмотря на тревожную статистику, несмотря на то, что в кругу каждого уже есть заболевшие или даже умершие, большинство украинцев продолжают игнорировать меры безопасности, носят маски под носом и не соблюдают дистанцию?

— Думаю, так происходит не только в Украине. Во-первых. А во-вторых, уже всем стало понятно, что основными факторами в том, как будет протекать заболевание, все-таки являются иммунитет и прямой контакт.

В Европе и США ввели локдаун, потом сняли. Но они были и остаются первыми по заболеваемости. Я уверена, что ко второй волне коронавируса там подготовились лучше и какие-то вопросы решают быстрее и эффективнее. У нас же есть великолепные врачи, которые прекрасно делают свое дело. И есть вся остальная система, которая как была, так и остается не готовой, несмотря на введение карантина заранее. Но можно ли было существенно поменять систему за полгода, выделив энное количество денег, большая часть которых остается на бумаге?

— За это время можно было по крайней мере подготовиться к эпидемии, разработать план. Но вопрос даже не в этом. Уже понятно, что не подготовились, что для Украины последствия могут быть более тяжелыми, потому что не хватает ни специалистов, ни оборудованных кислородом койко-мест в больницах. Но ведь можно хотя бы на личном уровне соблюдать какие-то меры безопасности?

— У нас действительно работает архетип исключительности — а-ля «авось». Нам присущи безалаберность и отсутствие дисциплины. И это за полгода не поменять.

— Почему мы так к этому относимся? Наверное, какой-то процент граждан в других странах ведут себя точно так же. Но ведь не подавляющее большинство?

— Для этого надо сравнивать, в какой стране народ более законопослушный.

За рубежом за несоблюдение карантинных мер штрафуют на 200–400 евро, и, естественно, люди деньги считают. У нас этого не было. Наверное, если бы за маску под носом у нас штрафовали, пусть даже на тысячу гривен, но не выборочно, а всех, то ситуация поменялась бы. А когда за все время оштрафовали 20, пусть даже 400 человек на 17 тысяч гривен, то это выглядит как запланированный рейд. Показательные мероприятия — это, скорее, смешно.

Я ведь езжу в общественном транспорте. Без маски или если заполнены сидячие места, в автобус или троллейбус иногда не сядешь. При этом маршрутки едут переполненные. Как это назвать?

— То есть люди видят всю эту нелогичность и соответственно реагируют?

— Ну конечно. А как иначе? Здесь певицу штрафуют за концерт, а там безнаказанно широко празднуют день города. И это — везде. Тут даже не в менталитете дело. А в нелогичности.

Например, школы закрывают для чего — чтобы дети не были разносчиками или чтобы они меньше болели? Это ведь разные вещи.

Мало того, что и так с работой плохо, так еще и младших детей оставлять одних дома нельзя. Но няни и бабушки есть не у всех. А если детей несколько?

Не у всех есть возможность работать дистанционно. Но даже если есть, то работать в таких условиях сложно.

Да, к сожалению, большинство людей и к себе, и к другим относятся наплевательски. Всегда, не только в период пандемии. Тем не менее есть масса людей, которые к карантину относятся очень серьезно.

— У некоторых даже возникает паника.

— Паника — это здравый смысл. Если раньше в фокусе теленовостей были убийства и ДТП, то теперь — коронавирус. Весной ковид в телевизоре был темой номер один. Летом сполз на третье-четвертое место. Сейчас опять лидирует. При этом информация подается специфически.

Все это — о вопросе неопределенности жизни, о ситуации неопределенности, в которую мы все погрузились. И ограничения тоже неопределенные.

Все это — следствие эпохи потребления, культивируемого эгоцентризма. Мы живем в эпоху неопределенности, когда правила размыты, в них нет жесткости, и ограничения человек должен выставлять себе сам — что можно, что нельзя, что хорошо, что плохо. Но люди просто не умеют этого делать. Их этому не учат. А привычка к самосознанию у большинства людей не вырабатывается сама по себе, просто так.

Наверное, в странах, где организация законопослушности поставлена значительно лучше, чем у нас, как в большинстве европейских стран, с этим проще. Граждане просто слушаются, подчиняются. Наши давным-давно не подчиняются. Кому? Чему? Постоянному вранью, двойной морали, когда говорится одно, а делается другое? В игнорировании карантинных мер отчасти, наверное, проявляется и отношение к вот этой двойной морали.

Мы и так жили в состоянии неопределенности. Сейчас она резко повысилась. Действительно непонятно, как и на каких уровнях все решается – на уровне одного большого города, страны, мира. Ведь было много вбросов информации в сетях, что, возможно, вирус создан искусственно, с запугиванием о технологическом порабощении,  массовом чипировании и так далее. При этом никто из нас, обычных граждан, не понимает, что, встретившись с пандемией, на самом деле делают государственные структуры, какие задачи еще они при этом решают.

Ну и потом. Какой посыл? Можно переболеть, даже не заметив. А можно умереть.

Но люди болеют и другими болезнями. Инфаркты с инсультами, срочные операции жизнь ведь тоже не отменяет. Люди не перестали умирать от других болезней. И да, все это способно порождать панику.

С моей точки зрения, как и во всем, нужно прежде всего включать здравый смысл и бережно относиться к себе и к близким. Бережно — это без паники, включая здравые ограничения. Но только здравые.

На уровне индивида и семьи — они одни. На уровне города и страны, при наших экономических проблемах — другие. И непонятно, как их решать при недостатке ресурса. И совсем уж глобально — на уровне человечества. Об этом я не берусь рассуждать.

— Вы говорите о недостаточности коммуникаций. Как все-таки объяснить Фоме неверующему, что надо беречь себя и близких?

— Никак. Тем, кто не верит, вы ничего не объясните. Народ у нас очень протестный. Протестность — наше все. И если человек не верит, вы ничего ему не докажете. Пока сам он не увидит или не заболеет.

Если у человека есть здравый смысл, то он и так соблюдает меры безопасности.

С другой стороны, людям хочется общаться, хочется выйти, где-то побывать. И это тоже нормально. Даже во время мировых войн, когда смерть была рядом, люди любили друг друга, радовались весне, и жизнь всегда берет свое.

Сейчас же опасность относительна. Она есть, но не абсолютна. И именно относительность порождает такое отношение. Например, во Вторую мировую, когда действительно стоял вопрос о выживании, людям было не до отпусков. А когда это не совсем вопрос о выживании (вернее, о выживании на уровне конкретных случаев), то люди об этом думают: о поездках, отдыхе, встречах.

— Ну да. Умрут, но не все. Кто-то переболеет тяжело, но большинство — не очень. С другой стороны, никто не знает, кто станет выжившим, а кто — нет.

— Я специально привожу пример войны, когда опасность была определенной. А коронавирус — неопределенная опасность. И, если хотите, опасность неопределенности. Именно поэтому вот так все и получается. Не получается давать какие-то конкретные рекомендации.

Когда закрыли все и везде, люди зажались и перетерпели. Когда начали отпускать, а потом опять, непонятно как, хаотично вводить какие-то меры, то перевести людей из этой относительности в понимание, что уже не относительно, а достаточно опасно, сложно.

Поэтому еще раз: в условиях неопределенности нужно включать здравый смысл. Но все равно это будет на уровне человека. Не знаю, насколько возможен здравый смысл на уровне государства.  

— Сколько может жить человек в ситуации неопределенности?

— Ну, живем же. И давно. Просто в какой-то момент человек начинает игнорировать какие-то действительно важные вещи.

В глобальной неопределенности он сам начинает создавать себе определенности. А вот здесь, к сожалению, далеко не у всех срабатывает здравый смысл. Какие определенности при этом создадутся? И как государство помогает создавать определенности? Что навязывается, как это пропагандируется? Вряд ли в момент пандемии и всех связанных с этим проблем главной темой опроса в рамках выборов может быть использование каннабиса в медицинских целях. О чем это вообще? Вот вам неопределенность на неопределенность. Или, наоборот, определенность, которую пытаются навязать.

— Дистанцирование, изолированность — как это на нас влияет?

— Это точно влияет. Но это не исключительно украинская проблема. Мы — существа коллективные. Человек в принципе не может долго находиться в изоляции. И вдруг такой эксперимент был поставлен естественным образом. Можно ли, засадив людей по домам, в том числе сдерживать таким образом какие-то социальные протесты? Оказалось, нельзя.

Мы увидели это на примере Соединенных Штатов, после убийства Джорджа Флойда выходивших из карантина погромами. Я не могу утверждать, что, не будь карантина, люди вели бы себя не так агрессивно. Тем не менее, на мой взгляд, все эти вещи взаимосвязаны.

Наши внутренние протесты, которые всегда возникают в жизни по тому или иному поводу, которые мы разряжаем, например, выкричавшись на футболе, пережив эмоции на концерте, проговорив и разделив на встрече с друзьями, в изоляции накапливаются. Люди остаются с этим один на один. А трудностей становится все больше. Да, гаджеты, в смысле общения в соцсетях, конечно, помогают. И иногда очень классно поделиться с друзьями мемами. Но это не то же самое, что живое общение.

На человека действует набор факторов. Ситуация неопределенности приводит к фрустрации. Это естественно, когда мы не делаем даже не то, что хочется, а ограничиваем себя в привычных действиях. Все это оказывает на нас влияние.

— Коронавирус — это надолго. И, наверное, нам придется как-то научиться с этим жить, не испытывая фрустрацию.

— Не получится. Как раз наоборот. Надо понимать, что жизнь приучает нас с этим жить. С моей точки зрения, главный объект фрустрации и главный феномен неопределенности в мире — это Интернет с его объемами информации. Гиперинформатизация, в которой мы существуем, и которая закончится, наверное, только в результате всемирной катастрофы, к которой ковид не относится. Это всемирная, серьезная, но всего лишь неприятность.

Неопределенность принесла глобализация. Мы живем в эпоху постмодерна, когда правила размыты. Двойная мораль — не исключительно наша проблема. У нас это просто выпячено в каком-то полукриминальном формате. На Западе двойной морали очень много, но в каких-то постулатах. Например, в бюрократизации.

Мы теряем серьезные смысловые ориентиры — религиозные, государственные, идеологические. При этом еще и социальные лидеры на уровне действий несут вместо ориентиров бог знает что.

Мы живем, и эта неопределенность есть. Это однозначно фрустрирует народ.

Но мы же все как-то справляемся с этой неопределенностью. Включая здравый смысл. Жизнь — это в принципе экзистенциальная неопределенность. Возможно, ковид для многих станет хорошей прививкой, чтобы с этим справляться.

— То есть пандемия научит нас вносить определенности в собственную жизнь?

— Тех, кто готов учиться, точно научит. Тех, кто не готов, сильно побьет. Очень часто это, к сожалению, приводит к невротизации.

Но возьмем ситуацию 2014–2015 годов. Кто-то мог себе представить, какое количество добра и доброты (и злости тоже) поднимется в народе на примере волонтерства? И как быстро в 2017–2019 годах это почти сойдет на нет.

Сейчас та же ситуация. У нас проблема с философами, с лидерами-мыслителями. Кто несет идею, за которой идут люди? Власть? Нет, сильно много врет.

— Волонтерам доверяют больше всего.

— Правильно. Потому что они несут идею, она определенная, и они не врут. Никто не ждет от них, чтобы они были целителями. От них ждут совершенно конкретных вещей в конкретные моменты.

— Неопределенность угрозы к всплеску добра не приводит?

— Я бы так не сказала. Определенность угрозы просто привела к определенности и ясности в выражении этого добра. Но и в марте-апреле волонтеры шили и раздавали маски, подвозили врачей на работу. Сейчас люди начали сдавать деньги на кислородные концентраторы.

— Становится ли больше психических расстройств в затянувшейся ситуации неопределенности?

— Не имея на руках статистику, я очень осторожно отношусь к высказываниям на этот счет. Во-первых, люди реагируют по-разному. Во-вторых, за полгода все уже приспособились. Опять-таки мем: весна, человек в маске и подпись «у нас 20 заболевших», и осень, человек с попкорном, надпись «у нас 5 тысяч заболевших». Люди привыкают.

Все-таки я постоянно работаю с людьми и не могу вспомнить ни одного случая, чтобы человек пришел ко мне с навязчивостями именно по поводу ковида. Хотя сам факт социальных изменений в связи с этим, безусловно, сказался на людях. Проблемы все те же — в отношениях, с детьми, в семье. Они могут быть связаны с карантином, когда близкие люди оказались надолго заперты в одном пространстве, и выяснилось, что взаимопонимания между ними нет. Но это явно не напрямую. Усилилась алкоголизация, например. Потому что люди не умеют себя занять, не умеют включать здравый смысл, самоограничения и заниматься саморазвитием.

— А какие рекомендации?

— Доверять своему здравому смыслу. И, конечно, любовь к ближнему, особенно к тем, кто действительно рядом и слабее. Хотя бы как к себе самому. Позаботиться о себе, о близких. И о своем саморазвитии. Ковид этому точно не помеха. А как иначе? Это каждый должен решить для себя.

— То есть не откладывать жизнь на потом?

— Это уж точно. Жизнь лучше вообще не откладывать на потом.