"Изоляция" — место боли и страха в Донецке

9 июня 2014 года боевики ДНР штурмом захватили территорию культурного фонда "Изоляция" в Донецке.

Место, где до войны проводились выставки, фестивали, лекции и публичные выступления известных людей, террористы превратили в нечто среднее между секретной тюрьмой и концлагерем, существование которого отрицают по сей день.

Галина Гаевая провела в плену на территории "Изоляции" год и один месяц. О пытках, убийствах, сексуальном насилии и принуждении заключенных к рабскому труду бывшая узница рассказала в интервью ZN.UA.

- Галина, какой была ваша жизнь до войны в Донбассе?

-Я жила в Докучаевске. 36 лет работала в центральной больнице города старшей медсестрой акушерско-гинекологического отделения. У меня есть муж, двое детей. Старший сын женат, внуку шесть лет. Мы купили им квартиру в Докучаевске, сделали там ремонт. Себе построили дом, в котором жили вместе с моей мамой и теткой мужа.

- Как и когда боевики ДНР появились в Докучаевске?

-1 сентября 2014 года ДНРовцы ночью захватили склады Госрезерва, которые находились сразу за чертой города в поселке Ясное (полтора километра от Докучевска). Их было две огромные колонны. В первую ночь боевики убили старшего охранника. Часть рабочих захватили в плен, кто-то убежал, кому-то разрешили уехать домой.

Мы были дома. Нам позвонил знакомый, известный в городе проукраинский активист, и предупредил о том, что происходит. Сам он бежал той же ночью окольными путями. Часть боевиков осталась на складе, остальные поехали в город. Они уже были со списками. Знали, кто среди местного населения был за Украину, кто активно участвовал в проукраинских митингах, кто вывешивал на домах и во дворах украинские флаги.

Тех, кто был дома, избивали, грабили. Выносили все - вплоть до ложек с тарелками и детской одеждой. У местной заведующей пенсионным фондом отобрали автомобиль, в который погрузили украденные у нее же вещи и уехали. И очень сильно избили ее с мужем. Позже мама этой заведующей добилась каким-то образом от местных ДНРовских начальников, чтобы машину вернули.

- Откуда у боевиков эти списки?

-У нас в городе очень много добрых людей, поверьте мне. Часть из них, кстати, сейчас сидит по подвалам. Кого-то убили, кто-то просто спился.

- К 1 сентября 2014 года террористы ДНР уже захватили Донецк, Иловайск, Дебальцево. У вас был план на случай, если будет захвачен Докучаевск?

-Мы были за Украину и никогда не скрывали свою позицию. Ожидали, что и к нам придут, но в ту, первую ночь не пришли. Пару дней спустя арестовали обоих сыновей, отобрали машину. Знали, что мои ребята, как и я, были проукраинскими, участвовали в митингах.

Но я хорошо знала новоиспеченного коменданта города, бывшего тюремщика. В прошлом мне довелось спасать его жену. Поговорила с ним, и через несколько дней сыновей отпустили. 13 сентября они уехали из города в другую область к нашим родственникам.

- Когда пришли за ребятами, что вам говорили?

-В тот день меня они не трогали. Сказали, что и до меня очередь дойдет. Дошла: позже меня и моего дедушку несколько раз на несколько дней "арестовывали". Увозили в Донецк, в бывшее здание СБУ. Один раз держали там пять дней. Обвиняли в том, что я ставила маячки в точки, по которым потом стреляли украинские военные.

В пятницу, 14 октября, я была на работе. Было около 11 часов дня. Я поздравила сыновей с праздником. Меня позвали спуститься на первый этаж. Там стояли главврач и два незнакомых мне мужчины в штатском. Оружия при них не было, но уже в машине я увидела целый арсенал: автомат, пулемет, гранаты. Меня отвезли домой, там провели обыск. Сказали: у них есть данные, что я сотрудничаю с ВСУ. Я молчала, понимала, что сдал кто-то из СБУ, которая базировалась по направлению к Волновахе. Убедилась в этом, когда на допросе в МГБ ДНР мне показали листок бумаги, на котором я записала данные нескольких раненых военных в нашем отделении.

- Зачем вы их переписали?

-Они все были русские. Все из России. Это было доказательство. Эту записку я позже передала украинским спецслужбам. Копию того листочка мне и предъявили в МГБ.

- Вернемся к обыску.

- Забрали ноутбук и системный блок стационарного компьютера. Хотя на том компьютере, кроме игр младшего сына, ничего не было.

По дороге в Донецк они беседовали - я молчала. Ко мне даже не обращались. Мы приехали в здание МГБ - помещение бывшего института в Донецке. Меня увели на допрос. По характерному акценту я поняла, что допрашивал русский. Мы с ним потом, через некоторое время, встретились уже в "Изоляции", где я готовила еду для заключенных. Он зашел на кухню, улыбнулся и сказал: "Галина, ничего личного, просто работа. Не держите зла". Я спросила, почему же он не работает у себя на родине: в Москве, Ростове. Он ответил, что в командировке. Вечером того же дня меня с мешком на голове увезли в "Изоляцию". Сразу кинули в подвал. Там можно было только сидеть: метр на метр и лавочка вдоль стены. Провела там два дня, одна. Без окон, света, туалета. Стояла пятилитровая пластиковая бутылка, в которую надо было "попадать". Потом они дали еще вторую, двухлитровую, со срезанным горлом. Вот такой туалет. А воду просто набирали в какую-то пластиковую бутылку и периодически бросали в камеру. Я не знала, что это за вода и откуда она, поэтому не могла ее пить.

Спустя два дня меня перевели в большой подвал, где на полу лежали 13 матрасов. Окон там тоже не было. Я понимала, что наступил вечер, только когда съезжались надзиратели, и за дверью начинался шум. Начинались допросы. Пытки и крики...

Если я правильно посчитала, спустя семь дней меня перевели наверх, на первый этаж. Вечером позвал дежурный. Оказалось, что меня впервые за неделю ведут в душ. Даже дали полотенце. Потом привели назад. На следующий день перевели в другую камеру с видеонаблюдением. Там уже была женщина, Таня Гончарова, которую удерживали в течение трех месяцев. Она мне и рассказала, что мы сидим на территории завода "Изоляция" в Донецке. В этой камере я задержалась на несколько месяцев.

- Вас допрашивали уже в "Изоляции"?

-Несколько раз - точно. Ничем конкретным не интересовались. Даже не пытались завербовать - понимали, что это бесполезно. Я устойчивый человек, которого тяжело переубедить даже в таких обстоятельствах. Были физические издевательства, которые перешли в моральные. Они постоянно хохотали. Говорили что-то вроде: "Ты старая бабка. Зачем тебе та Украина сдалась? Такой страны и не было никогда. Это выдуманная страна. Теперь ты лишилась будущего. Сдохнешь здесь, и даже не узнает никто". И так далее… Постоянно давили и запугивали, что я никогда не выйду на свободу. Все время вечерами я слышала крики за дверью. Неистовые крики. Пленных избивали прямо в коридорах, чтобы все слышали и боялись. Нам с Таней время от времени надзиратели говорили, что скоро так будем кричать уже мы.

- Они говорили с вами о ходе АТО? Пытались дезинформировать?

-Постоянно. Рассказывали, что скоро уничтожат Украину. Что победа ДНР уже совсем близко. Что в Киеве запретили праздновать 9 мая и 8 марта. Я говорила, что была в Киеве несколько месяцев назад, видела военные парады своими глазами, так что не надо мне тут рассказывать.

- В этой тюрьме были надзиратели из России?

-Были. Один сам говорил, что из Амурского края приехал. Был еще один русский, откуда - не знаю. Но большинство были местные. Ваня, окончивший Донецкий институт внутренних дел, часто повторял: "Я - обученный человек, который просто следит за порядком. Я не участвую в пытках".

- А кем были те, кто участвовал?

-Люди с больной психикой. Они действительно получали удовольствие от того, что делали. Могли в любой момент вывести любого человека из камеры в коридор, ставили на колени и начинали избивать. Руками, битами по пяткам, автоматами по голове - всем, что было под рукой. И в это время они смеялись, хохотали.

- Им за это платили деньги?

- Конечно. Они там были "в штате". У них даже были контракты с МГБ.

- Убивали людей?

-Да. Чаще всего просто не рассчитывали силы: избивали или пытали человека, а он не выдерживал. Как врач я понимаю, что умирали в основном от внутренних кровотечений. Знаю минимум три таких случая. К двум убитым даже вызывали судмедэксперта. Он им поставил диагноз "передозировка наркотиками".

- Врачей, способных оказать неотложную помощь, не было?

-Был один человек, но врачом его назвать тяжело. Он даже не знал назначения препаратов.

- Как долго вы пробыли в камере с Татьяной?

-Ее увезли в СИЗО 1 сентября 2017 года. Но уже в августе мы были в отдельных камерах. Как раз тогда в "Изоляцию" начали привозить больше женщин. Была одна "шпионка" из Комсомольска, одна ДНРовка и еще Ольга Михайловна - женщина, которая ранее работала в МГБ ДНР.

- Над ними издевались так же, как над мужчинами?

-Такого, чтобы сильно били, не было. Но они умели пытать морально: могли заставлять нас работать день и ночь. Никаких графиков или расписаний таких работ не было - просто заходили и говорили, что надо работать.

- К женщинам применяли сексуальное насилие?

-(пауза) Да. Меня не трогали, а вот более молодых девочек…

- Что вас заставляли делать, когда говорили, что "надо идти работать"?

-Они делали ремонты в помещениях. Разбомбили комнату, где когда-то была телефонная аппаратная, и сделали там камеру. Все делалось руками заключенных: они ломали стены, варили металл, штукатурили и так далее. А мы все убирали: мыли, выносили мусор. И все это делали ночами. Нас выгоняли ночью просто для того, чтобы мы не могли поспать и отдохнуть. Мужчин тоже выгоняли ночью: грузить снаряды, мыть технику.

- Вы сказали, что в вашей "основной" камере было видеонаблюдение. Территория "Изоляции" к моменту вашего в ней заключения уже была переоборудована в полноценную тюрьму?

-Да. Они поснимали все деревянные двери и поставили массивные железные. На всех окнах были решетки. В камерах были двухэтажные кровати: обычные советские односпальные кровати, приваренные одна над одной. Из их разговоров я поняла, что все работы были выполнены первыми пленными. В июне 2017 года они провели в каждую камеру воду и туалет. И даже поставили кондиционеры. Последние три месяца я просидела в камере с кондиционером и туалетом. Остальные восемь - бутылки, банки и так далее.

- Зачем им понадобились кондиционеры в камерах?

-Они боялись и ждали какую-то проверку. Скорее всего, кому-то из России собирались показать, как гуманно к нам относятся. Может, хотели показать красивую картинку наблюдателям из ООН и ОБСЕ или других организаций. Тем летом всем даже раздали постельное белье. По разговорам можно было понять, что они кого-то ждут. Но это не значит, что они перестали пытать заключенных или больше не заставляют работать по ночам: мыть голыми руками танки соляркой, грузить боеприпасы, таскать мусор и так далее.

- Вы упомянули, что готовили еду для заключенных. Как вы попали на кухню?

-Еду там готовили мужчины. Но через несколько месяцев в заключении мне сказали, что завтра я иду на кухню. Утром меня забрали, и потом нас с Таней стали регулярно выводить варить кашу. Там были рис, гречка, макароны, тушенка в банках. Одно время заставляли печь хлеб. У них было очень много муки. Отдельная огромная комната, из которой мы, к концу моего заключения, использовали меньше трети муки. Я так понимаю, что они просто у кого-то все это отжали в самом начале "русской весны" и перевезли в "Изоляцию".

- Если вы готовили еду, то должны были знать, сколько заключенных нужно накормить. Сколько людей там удерживали?

-Когда я пришла на кухню, было 14 человек. А к концу заключения - 56. Но было много таких, которых удерживали от нескольких дней до нескольких недель или месяцев и отпускали

- Как вы вышли на свободу?

-Из "Изоляции" никого на свободу не выпускают. Сначала меня перевезли в СИЗО. Там меня встретил мужчина, который тихо сказал: "Вы не переживайте, я вас к вашим веду". Кто такие "наши", я не понимала. Оказалось, там уже были Таня и Валя, с которыми мы сидели в "Изоляции". В камере всего было 12 человек. Остальные девять - уголовницы. Кто-то убил мужа, кто-то что-то украл. В этой камере был кран с водой и туалет. Потом у меня был суд. Меня судил Верховный суд ДНР, в котором работали местные донецкие судьи. Признали виновной в шпионаже. Потом выдали в рамках большого обмена пленными в декабре 2017 года. Помню, нас везли на КПВВ в Майорск как селедку: в трех автозаках на восемь мест каждый перевозили около 70 человек. Автобус от украинской стороны задерживался. Мы уже начинали думать, что за нами не приедут. Но когда я увидела украинский автобус с Ириной Геращенко около водителя - отлегло…

- Зачем боевикам нужен, по сути, концлагерь в "Изоляции", если у них достаточное количество тюрем, СИЗО и так далее?

-Очень просто: для запугивания и вербовки людей. Часто туда сажали, чтобы отпустить. Со мной была одна женщина, которая работала в Мариуполе. Ездила из Макеевки. А до этого много лет работала в Донецке. Они ее арестовали, держали два месяца. И мужа ее с дочерью. Хотели, чтобы она работала в Донецке на ДНР, но она отказалась. Мужа держали месяц, дочь - несколько дней. Это место нагоняет страх на весь Донецк. Там бывали даже те, кто сидел просто за мнение, высказанное не в то время и не в том месте.

P.S. 14 июня 2019 года СБУ задержала Романа Лягина - одного из организаторов захвата террористами территории "Изоляции" и экс-главу Центральной избирательной комиссии ДНР. В настоящее время его судят в Шевченковском районном суде Киева. Правозащитники и общественные активисты опасаются, что Лягину могут вынести слишком мягкий приговор либо вообще амнистировать в рамках сделки со следствием.

В апреле 2019 года ЧАО "Изоляция" подало заявление о признании фонда потерпевшей стороной в деле Лягина. Вопреки нормам УПК, более полугода адвокаты, представляющие интересы "Изоляции", не могут получить доступ к материалам следствия. Кроме того, двое судей, которые слушают дело, долгое время работали в Донецкой области, а государственным обвинителем выступает военный прокурор Максим Комарницкий - сын экс-главы Луганской ОГА Виталия Комарницкого, который в прошлом призывал Украину, Россию и Беларусь к "воссоединению". В течение семи месяцев Шевченковский суд переносит заседания, на которых должен рассмотреть вопрос допуска ЧАО "Изоляция" к материалам дела. Следующее заседание назначено на 17 декабря (13.30).