ТРОЯНСКИЙ КОНЬ ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ

Владимир ВИГМАН

Красная ракета над Старой Ригой, отснятая на пленку шведским дипломатом с верхних этажей гостиницы «Латвия» вечером 20 января 1991 года, вероятно, стала сигналом к началу крупномасштабной провокации. Пять лет миновало, но до сих пор мы не знаем даже, под каким названием проходила эта операция у спецслужб, ее спланировавших и осуществивших. Для себя мы ее нарекли - «Операция «Троянский конь».

Скоро в Латвии начнется суд. Обвинение будет предъявлено 160 бывшим бойцам Отряда милиции особого назначения (ОМОН). Однако главные действующие лица, похоже, в который уже раз останутся за кадром.

ХРОНИКА

БЛИЦКРИГА

20 января около 9 часов вечера колонна автомобилей, направлявшаяся с базы ОМОНа, появилась в центре Риги. Когда колонна поравнялась с министерством внутренних дел, началась стрельба. Побросав свои машины, омоновцы бросились к МВД и ворвались в него по всем правилам военной тактики - с двух сторон. Одна группа захватила здание с парадного входа, другая, проломив на грузовике металлические ворота во двор между МВД и военным комиссариатом, зашла с тыла через пятый этаж. Услышав выстрелы, еще один взвод ОМОНа бросился на подмогу, но по дороге был обстрелян и, ворвавшись в здание рядом, засел там, поливая огнем окна МВД. Перестрелка закончилась лишь тогда, когда и те, и другие поняли, что стреляют по своим.

Около двух часов ночи «черные береты» неожиданно покинули здание МВД и направились в ЦК Компартии Латвии. Там колонна простояла полтора часа, после чего вернулась на базу.

Трагические итоги вечера: 8 человек были ранены, 5 - убиты. Из них четверо, в том числе операторы группы кинорежиссера Юриса Подниекса Андрис Слапиньш и Гвидо Звайгзне, милиционер Сергей Кононенко и школьник Эди Риекстиньш погибли в парке у Бастионной горки, что напротив министерства внутренних дел, милиционер же Владимир Гомонович - между четвертым и пятым этажами МВД.

Со стороны ОМОНа жертв не было.

ТЕАТР БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ

Вопросы кто первый выстрелил в тот вечер и откуда вообще велся огонь - отнюдь не праздные.

На следующий день после событий съемочная группа кинорежиссера Юриса Подниекса посетила базу ОМОНа. «Черные береты» в один голос утверждали, что обстреляли именно их, они же открыли огонь в ответ. Правда, в деталях они расходились: одни говорили, что их машины были обстреляны со стороны Бастионной горки, другие - что со стороны МВД.

Картина боя, нарисованная следователями, которые в разное время вели дело о январских событиях, тоже весьма замысловата.

Лев Воронов (бывший заместитель руководителя следственной группы Прокуратуры Латвии): «В последнем «уазике», как тогда было принято у омоновцев, была открыта задняя дверь, у которой сидел боец с автоматом. Когда машина остановилась, из нее выскочили трое вооруженных людей в форме и масках и стали короткими очередями стрелять по асфальту. До этого, по показаниям свидетелей, выстрелов никто не слышал. Хотелось бы подчеркнуть, что это были не зависимые друг от друга свидетели. По тем материалам, которыми мы располагали, эти выстрелы и были первыми.

Кроме того, обратили на себя внимание показания жителя одного из домов рядом с МВД, служившего раньше в спецназе. В своей квартире на пятом этаже еще до первых выстрелов он слышал, что кто-то бежит по крыше. Причем шаги были тяжелые, не дети шалили...».

На последнем показании стоит остановиться поподробнее. Дело в том, что оно подтверждается и свидетелями с улицы, которые видели на крыше движущиеся силуэты группы людей. Не исключено, что у этих «монтажников-высотников» была особая роль в развитии событий.

Вилма Упмаце (бывший следователь по особо важным делам Прокуратуры Латвии, ныне - прокурор по делам реабилитации и спецслужб): «На пятом этаже МВД, там где башенка, есть кабинет. В нем расположились три следователя и шофер. Сидели, ужинали. Внезапно по их окнам открыли огонь с Бастионной горки. Посыпались стекла, и в комнату ворвались люди, одетые вразнобой - кто в армейской форме, кто вообще в тренировочных штанах. Словом, не омоновцы, не «черные береты». Они загнали следователей и шофера в другую комнату.

И вот, когда омоновцы еще ехали по улице, из всех трех окон этого кабинета по колонне был открыт огонь. В один из «уазиков» попали. Выпрыгивая, «черные береты» видели в окнах башенки не людей, а руку с автоматом. Первые омоновцы, которые проникли в МВД, преодолев сопротивление милиционеров, охранявших министерство, понятное дело, взбежали на пятый этаж. Башенка, из которой стреляли, была полна гильз, окна настежь».

Кстати, как рассказал нам бывший следователь по особо важным делам Прокуратуры Латвии Эрик Калнмейер, милиционер Владимир Гомонович был убит между четвертым и пятым этажами именно выстрелом сверху.

Характерно, что и группа Кротова, та самая, которая ворвалась со двора, тоже была обстреляна, но с окна третьего этажа, где размещался узел связи. Потом выяснилось, что дверь туда была взломана.

Подчеркнем, что у дежурных следователей были только пистолеты и те лежали в сейфе.

ПРИЗРАКИ

ОСТАВЛЯЮТ СЛЕДЫ

Что же за «призраки» проникли в МВД с крыши, кто вел огонь с пятого и третьего этажей? Некая «третья сила»? Расхожая эта версия, похоже, ни у кого уже не вызывает сомнения. Ни у следователей, ни у журналистов, ни, тем более, у публики. Действительно, оснований для этого немало. Следствие располагает массой свидетельств, что огонь в тот злополучный вечер велся с самых разных сторон. Причем стреляли не только омоновцы и милиционеры, но и какие-то неопознанные люди. Многочисленные операторы отсняли тьму загадочных эпизодов. На одной видеокассете перед зданием МВД появляются люди в камуфляже и спецназовских масках, которые спешно садятся в машины и уезжают прямо во время перестрелки. На другой видно, как по парку под огнем, профессионально, по-пластунски, ползут люди в темной одежде, на третьей - в кадре вдруг появляется бронетранспортер и звучат характерные для его орудий гулкие выстрелы.

Сохранились и кадры, запечатлевшие грузовик, который в разгар пальбы вылетает по аллее из парка и, петляя между машинами и людьми, уносится по улице. Юрис Подниекс рассказывал, что видел, как вдруг в парке появился грузовик, вышли люди, подобрали труп и выпавший у кого-то из кармана пистолет, затем грузовик умчался. Не тот ли грузовик попал в объектив кинокамеры? Кому надо было прятать труп? ОМОНу? На кой черт, «береты» и так уже засветились - дальше некуда. Отрядам национальной самообороны, дружинникам, которых «черные береты», да и не только они, подозревали в том, что те инспирировали столкновение? К чему им утаивать труп? Ну было пять, был бы шестой - для ореола мучеников, прости Господи, только плюс. Тогда, может, это были как раз те, кому непременно надо было скрыть свое участие в тех событиях? Да и скорость, с какой машина появилась в нужном месте и исчезла... Не по рации ли ее вызвали?

Там же, рядом, были убиты Сергей Кононенко и Эди Риекстиньш. За ними машина не приехала. Неподалеку, под Бастионной горкой, оборвалась жизнь операторов Андриса Слапиньша и Гвидо Звайгзне. Не потому ли, что «третья сила» не горела желанием быть увековеченной? Андрис Слапиньш, когда его нашла пуля, стоял за деревом, высовывалось только плечо. Следователи утверждают, что экспертиза не может с точностью определить, откуда был произведен выстрел по движущемуся объекту. Есть версия, что в Слапиньша стреляли с бульвара, метров со 150. Это каким же надо быть снайпером, чтобы попасть в темноте в единственную выдающуюся из-за дерева часть тела? Да и Звайгзне лежал в темной одежде на темной земле, только вот красный индикатор из камеры не выкрутил. Тоже снайпер? А может, стреляли с другой стороны, из-за спины или сбоку?

Утром после перестрелки весь парк заполнили статные молодые дворники, которые собирали гильзы. Привидения следов оставлять не любят.

ТАК ЧТО ЖЕ, «ТРЕТЬЯ СИЛА» ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЫЛА?

Бывший министр внутренних дел Алоиз Вазнис передал следствию оперативную информацию: еще до вильнюсских событий (т.е. до 13 января 1991 года. - В.В.) в Латвию прибыла группа примерно из сорока крупных молодых людей, назвавшихся болгарскими спортсменами, но разговаривавших исключительно по-русски. По его данным, они двое суток провели на базе ОМОНа. 20 января автобус привез их в Ригу к зданию Оперного театра, где они пересели в черные «Волги» и рассредоточились. Шофера автобуса вскоре нашли мертвым.

А. Вазнис считает, что это могла быть знаменитая группа «Альфа» или что-то в этом роде.

Интересно, что, по сведениям А. Вазниса, под Ригой в то время размещалась и группа вооруженных сотрудников КГБ СССР. Один из них, подвыпив, «игрался» на квартире с

автоматом и поранил себя.

«ПОХИЩЕНИЕ ЕЛЕНЫ»

Для чего же ОМОН в тот день столь внушительной колонной отправился в центр города?

Уже на следующий день после перестрелки в средствах массовой информации появилась версия об изнасиловании жены омоновца Лактионова, мстить за которую они и направились в центр города. Осталось невыясненным, из чьих уст эта версия вылетела. Сами омоновцы журналистов к себе в то время не подпускали.

Как бы то ни было, фабула «имела место быть». В ночь с 19 на 20 января пост ОМОНа в Доме печати обстреляли. Выскочившие на поиск преступников «береты» задержали назойливо крутившийся поблизости микроавтобус «Латвия» с пятью дружинниками национальных сил обороны. Оказывается, их послали узнать, кто это палил ночью. Как рассказал нам бывший руководитель московской следственной группы В. Костарев, в машине было обнаружено холодное оружие, боеприпасы. Задержанных доставили на базу ОМОНа. А утром их решили отвести в прокуратуру. В этот момент командир ОМОНа Ч. Млынник попросил своего офицера А. Кузьмина заодно подбросить до центра жену подчиненного. У прокуратуры женщину выпустили. Она принялась ловить такси, но не успела. К ней подошли молодые люди из добровольной дружины (омоновцы их называли боевиками), затолкали в свою «Ниву», якобы изнасиловали, а потом выпустили на мосту.

Ну а дальше - жена добралась до дома, позвонила на базу. Рассвирепевший ОМОН поехал «разбираться» с дружинниками в прокуратуру, а по дороге у МВД их обстреляли.

Версия эта продержалась недолго. Следователи, с которыми мы ее обсуждали, все как один, повторяли, что она не выдерживает никакой критики. Белые нитки лезут из нее на каждом стежке.

По свидетельству жены Лактионова, она добралась до дома и позвонила на базу в 19.50. До этого на базу позвонили неизвестные и проиграли по телефону фонограмму преступления. После чего ОМОН кинулся «по коням».

Вот только есть тут неувязочки. Дело в том, что уже днем 20 января Млынник звонил в конвойный полк и просил выделить ему бронетранспортер, а ровно в семь вечера, то есть почти за час до звонка жены Лактионова, он приехал туда снова с требованием дать ему бронетранспортер, чтобы рассчитаться с насильниками. К тому же еще задолго до этого события Млынник, по признанию А. Кузьмина, между прочим спросил у него: «Что бы ты сказал, если бы твою жену изнасиловали?» «А почему не твою?» - шутя ответил тот.

Установить факт изнасилования могла экспертиза, но она была проведена лишь через несколько дней, и ее результаты по существу ничего не значили.

ОЧЕНЬ ОСОБОЕ НАЗНАЧЕНИЕ ОТРЯДА

Напряжение вокруг ОМОНа и внутри его нагнеталось уже давно, с тех пор как отряд отказался принять присягу на верность Латвийской республике. Министр внутренних дел А. Вазнис запретил кооператив «Викинг», обеспечивавший омоновцам существенную прибавку к милицейской зарплате. Их недовольством воспользовался ЦК Компартии Латвии, в условиях двоевластия поручивший «беретам» охрану своей собственности. Осенью 1990 года по заданию ЦК КП Латвии отряд берет под охрану здания Прокуратуры ЛССР, Дом печати. ОМОН ездит на машинах ЦК КП Латвии, получает деньги через его кассу.

В это же время на базе появляются два спецподразделения, которые тренируются отдельно от остальных, имена «гостей» держатся в тайне.

В средствах массовой информации культивируется образ взбесившегося, неуправляемого ОМОНа. При этом на базу наведываются политработники из военного училища, идет бесконечная накачка: чью конституцию вы защищаете? «Беретам» постоянно напоминают, что над их семьями нависла угроза.

По признанию некоторых омоновцев, всю осень под видом таблеток от гриппа им дают какие-то препараты, после которых они чувствуют себя механической игрушкой, которая работает, пока есть завод.

А. Вазнис обращается к министру внутренних дел СССР Бакатину с просьбой забрать из Латвии ОМОН, в противном случае он грозится его расформировать. Бакатин соглашается, но, воспользовавшись заграничной командировкой шефа, его подчиненные переводят «береты» в союзное подчинение.

К январю 1991 года из отряда по борьбе с организованной преступностью ОМОН превращается в оплот советской власти в Латвии.

ЖЕРТВА КОНЯ. ТРОЯНСКОГО...

На протяжении всего расследования мы задавали своим собеседникам один и тот же вопрос: зачем ОМОНу было атаковать министерство внутренних дел - едва ли не единственный вооруженный бастион Латвийской республики? Ведь для того, чтобы покончить с двоевластием, достаточно было захватить Верховный Совет и Совет министров, шансы на успешную оборону которых советник по вопросам безопасности и начальник охраны правительства Андрис Бунка оценивал как ничтожные. Достаточно вспомнить, что немногочисленная группа «Альфа» взяла в свое время прекрасно охраняемый дворец Амина в центре чужой страны. В Риге же в январе профессионалов, готовых поддержать ОМОН, было более чем достаточно.

Вразумительного ответа на свой вопрос мы так и не получили.

По одному из свидетельств, еще до вильнюсских событий подразделения ОМОНа получили предписание, в котором было конкретно обозначено, кто из них и какие стратегически важные объекты должны захватить. Однако буквально за час до начала операции был дан обратный ход. Почему, ответить трудно.

В любом случае очевидно, что 20 января уже был запущен новый план. И, может быть, разгадка тайны, почему ОМОН «навели» на МВД, как раз в том, что отряд особого назначения ничего и не должен был захватывать. Наоборот, кому-то нужны были жертвы со стороны «черных беретов».

«СИЛА»

БЫЛА ОДНА

Нет, определенно омоновская жертва зрела. Все, что случилось 20 января, не было случайностью. Начиная с ночи, когда взвод Кротова обстрелял взвод Кузьмина, «беретов» намеренно заводили. Дружинники знали, как выглядит жена Лактионова, где и когда ее ждать. Ждали и отряд - вечером в МВД. Причем не только «привидения» в парке и на крыше, но и охрана МВД, которую накануне «укрепили» сельскими милиционерами, получившими приказ в случае нападения стрелять «на поражение». Не случайно объектом было выбрано МВД, единственное учреждение Латвийской республики, способное оказать вооруженное сопротивление. Судя по всему, организаторам провокации нужна была жертва со стороны ОМОНа. Однако погибли люди, находившиеся в парке. Почему? Опять же - не случайно. Именно здесь прятались те, кто спровоцировал ОМОН. А им не нужны были свидетели, тем более операторы. Кстати, московская группа следователей провела экспертизу омоновского оружия: из их стволов был ранен только один человек.

Все эти годы и следователи, и пресса говорят о «третьей силе». Но сопоставление различных эпизодов, их взаимосвязанность говорят о том, что столь цельный сценарий мог писаться только единым центром, что не две, не три, а одна-единственная сила руководила всем происходившим в Риге. По ее велению, подчас сами того не ведая, действовали и ОМОН, и милиционеры, и дружинники, и «привидения».

А БОГИ

КОЛЕБАЛИСЬ

Что это за сила, нетрудно догадаться, связав ряд политических событий того времени. 13 января пленум ЦК КП Латвии, констатировав двоевластие в республике, обратился к президенту СССР М. Горбачеву с просьбой ввести президентское правление. Известно, что Горбачев колебался. Накануне письмо первого секретаря ЦК Компартии Литвы Бурокавичуса с такой же просьбой он вернул в секретариат разорванным. 15 января Комитет национального спасения под руководством А. Рубикса объявляет о готовности взять власть в свои руки. Проблема только в механизме «перенятия» власти. В Литве его пытались привести в действие с помощью армии, которая, по словам министра внутренних дел СССР Б. Пуго, вышла, «чтобы предотвратить жертвы среди населения». Однако их обилие и разрушило планы сценаристов. После Тбилиси, Баку, Вильнюса, когда всю вину в конце концов списали на военных, у армии возник своего рода синдром. В Латвии нужно было действовать тоньше и изощреннее, поэтому основная роль здесь отводилась местному ОМОНу, якобы доведенному «боевиками» до отчаяния. Жертвы в ОМОНе - защитнике советской власти в Латвии - должны были подтолкнуть Горбачева к решительным мерам. Кстати, известно, что накануне январских событий Млынник лично ездил на прием к Б. Пуго и А. Лукьянову. Ригу же почтил своим присутствием начальник Главного разведывательного управления министерства обороны СССР генерал Михайлов.

В чреве троянского коня особого назначения прятались очень серьезные силы.

Впрочем, сценарий введения президентского правления не исключал и еще одного варианта. О нем нам рассказал бывший председатель Верховного Совета Латвии А. Горбунов, отправившийся за информацией в ту январскую ночь... в КГБ. Оттуда он попытался созвониться с М. Горбачевым, но его не соединили. Больше А. Горбунов президента СССР не беспокоил.

По словам А. Горбунова, связавшись с премьер-министром И. Годманисом, он узнал, что тот созвонился с Б. Пуго, который уже послал представителя МВД СССР для контроля за выполнением приказа об отводе ОМОНа.

Был ли Пуго тем крайним, кто остановил дальнейший ход взрывного механизма? Если учесть, что планировался он целым штабом силовых и партийных ведомств, то вряд ли. Похоже, точку в этом сценарии все же поставил Горбачев, напуганный очередными жертвами среди мирного населения. Судя по августовским действиям экс-президента, он не прочь был бы разделить почести с победителями, но ни за что не хотел делить позор с побежденными.

ПОДОЖДЕМ

МЕМУАРОВ

Сразу же в ночь перестрелки прокуратура Латвийской республики начала расследование. Такого обилия показаний, как вспоминают следователи, не было ни по одному уголовному делу: сотни свидетелей, аудио и видеокассет... Спустя десять дней к делу подключилась Прокуратура СССР. В группу, возглавляемую В. Костаревым, вошли специалисты МВД, КГБ, военной прокуратуры. Эта группа профессионально работала с делом полгода, однако ни к каким выводам не пришла. Зато обнаружила, что часть материалов латвийские следователи почему-то утаивают от московских. В августе 91-го союзная группа уехала в Москву, прихватив дело с собой. В январе 92-го оно вернулось в Ригу - хоть и разбухшим, но изрядно пощипанным. Как вспоминают работники латвийской прокуратуры, пропал ряд вещественных доказательств, изменились показания некоторых омоновцев.

С тех пор уже в нашей прокуратуре дело переходило из рук в руки. Уходили следователи. Одних руководителей сменилось пятеро. Новичкам приходилось читать тома с самого начала. Причем к январскому делу постепенно прибавлялись эпизоды с поджогами таможен, взрывами, августовским путчем. Сегодня со 130 томами так называемого «омоновского дела» работает один следователь.

Интересно, что союзная прокуратура даже не предприняла попытки допросить Пуго, Крючкова, Лукьянова, Горбачева. На наш вопрос «почему» В. Костарев ответил, что у следствия для этого не было никаких оснований.

Наверное, прав бывший «особняк», ныне присяжный адвокат Э. Калнмейерс, грустно заметивший, что правду об этом деле мы узнаем только тогда, когда откроют секретные архивы или кто-то из «сценаристов» перейдет на мемуары...