Точка бифуркации: как нам обустроить Украину

Возможно, еще никогда в нашей истории не были так актуальны вопросы стратегического развития государства, взаимосвязи экономики и безопасности, катастрофических климатических изменений, укрепления политической субъектности, как сегодня.

Через пять-десять лет формирование нового мирового порядка, основанного на технологиях искусственного интеллекта, отказа от использования углеродного топлива, повсеместного внедрения цифровых сервисов будет в основных чертах завершено. То, на что при предыдущих технологических укладах потребовались бы десятилетия, ныне умещается в годы. Процесс конкуренции за лидерство в мире будущего между основными глобальными игроками начался не вчера и вряд ли закончится завтра. Нам предстоит стать его участниками сегодня. Конфигурация «США+» против «Китай+» при участии спойлера в обличье имперской России потребует едва ли не от каждой из меньших стран филигранной политики самоопределения. Есть ли у Украины стратегические преимущества, которые позволят не только сохранить, но и приумножить субъектность, отстоять суверенитет, восстановить территориальную целостность и в конечном итоге занять свое место под новым «технологическим» солнцем?

16 апреля премьер-министр Японии Йошихиде Суга стал первым иностранным лидером, которого президент США Джо Байден принял в Белом доме. То, о чем договорились лидеры первой и третьей экономик мира, было изложено в совместном весьма обширном итоговом заявлении, центральное место в котором занимали вопросы диверсификации производства и поставок критически важных материалов. Такой, на первый взгляд, технический вопрос сегодня является едва ли не центральным элементом политики всех промышленно развитых стран. Тот, кто будет контролировать производство чипов (или полупроводников, как их называют на Западе), редкоземельных металлов и биотехнологических материалов, обеспечит себе не только будущее технологическое и промышленное лидерство, но и ключевую политическую роль на обновленной «Великой шахматной доске». Поэтому не удивительно, что уже 4 июня США и Япония синхронно опубликовали свои конкретные планы в этой сфере: правительство Японии — в краткой «Стратегии для полупроводников и цифровой индустрии», администрация США — в пространном отчете, подготовленном в Белом доме во исполнение указа Джо Байдена № 14017 «Логистические цепочки США». В обоих документах отмечается критическая роль производства и поставок редкоземельных металлов, полупроводниковых материалов для обеспечения экономического лидерства в частности и национальной безопасности, с учетом жесткой конкуренции со стороны Китая.

В американском отчете среди прочего приводятся такие цифры. Доля США в мировом производстве полупроводников упала с 37% в 1990 году до 12% в 2020-м. Потребности в аккумуляторах и литиевых батареях для автомобилей и промышленности возрастут в три раза на протяжении ближайших пяти лет. Однако США смогут обеспечивать лишь десятую часть необходимых мощностей. На 4000% до 2040 года возрастет потребность в литии и на 2500% — в графите и других редкоземельных материалах. Сегодня Китай контролирует 55% их добычи и 85% — очистки. 87% необходимых США биотехнологических материалов и продуктов производится за пределами страны, большинство — в КНР. Аналогичная картина наблюдается в ведущих странах ЕС и Японии. Борьба за редкоземельные материалы грозит вырваться даже в космос (разговоры об освоении Луны вовсе не случайны), настолько велика их роль в производстве современной электроники, оборудования для телекоммуникаций и военной техники. Каждый современный автомобиль требует в среднем 100 чипов.

Еще одной глобальной проблемой, связанной с катастрофическими изменениями климата, стала проблема голода. По оценкам ООН, только в прошлом году из-за пандемии количество людей, оказавшихся в условиях острой нехватки продуктов питания, возросло на 300 миллионов человек. Обеспечение продовольственной безопасности в условиях лишь кажущегося изобилия, в котором пребывают страны глобального Севера, сопровождаются не только ростом цен на многие, ранее доступные и относительно дешевые продукты, но и катастрофическим дефицитом продовольствия в странах глобального Юга. Следствием такой ситуации являются процессы углубления неравенства, социальные протесты, политическая нестабильность и эпидемии, которые в условиях глобализации невозможно игнорировать даже в удаленных от процветающего Запада регионах.

Наконец, третья сфера жесткой конкуренции между ведущими экономиками мира — это интеллектуальные ресурсы и рабочая сила. В условиях стареющего населения даже Китай ощутил нехватку рабочих рук, а весьма консервативная в этом плане Япония задумалась об увеличении квот на иммиграцию. Ведущие страны Европы отменяют или снижают цены на образование, облегчают получение статуса резидента, разрабатывают и реализуют государственные программы привлечения тех, кто создает стартапы, генерирует новые технологические идеи, создает прорывные продукты в сфере ИТ и ИИ. Ситуация на ведущих биржах мира, экспоненциальный рост стоимости высокотехнологичных и сервисных компаний говорит о том, что этот сектор прочно закрепился на вершине бизнес-пирамиды, где ранее господствовали сырьевые гиганты. И пусть многотриллионная стоимость GAFA все же сильно преувеличена, ясно, что в мире будущего компании, им подобные, никуда не денутся с Олимпа.

Согласно официальным данным отечественных и международных организаций, Украина принадлежит к числу наиболее богатых минеральными ресурсами стран мира. Среди материалов, имеющихся в изобилии, — литий, графит, медь, кобальт и никель так необходимые ведущим экономикам мира для производства аккумуляторных батарей. Титан, хром, тантал, ниобий, бериллий, цирконий, скандий, молибден, марганец, графит, наконец, золото — все это есть в Украине, согласно данным Государственной службы геологии и недр. Запасы лития — одни из крупнейших в Европе. Национальный атлас Украины оценивает стоимость имеющихся природных ресурсов редкоземельных металлов в 7,5 трлн долл. США. В украинской и зарубежной прессе сообщалось о первых успешных аукционах, которые были проведены с целью разработки ряда месторождений. Однако они все еще производят впечатление эпизодичности, в то время как, условно говоря, борьба за литий грозит стать главным мировым трендом ближайших лет.

Совершенно аналогичная картина с производством аграрной продукции. После потери промышленного потенциала оккупированных территорий Луганской и Донецкой областей выяснилось, что аграрный сектор способен резко увеличить производство и стать лидером внешней торговли Украины. Однако все еще абсолютное большинство продукции на экспорт — сырье. Его в любых количествах закупает Китай и другие страны Азии, а торговые дома Японии поставляют нашу аграрную продукцию по всему миру. Но и в этом случае глубокая ее переработка — скорее исключение, чем правило. Открытие рынка земли в этом плане позволяет кардинально изменить ситуацию, если мудро ею распорядиться.

Наконец, запуск Национального фонда исследований и Украинского фонда стартапов, создание привлекательных условий для работы ИТ-компаний показали, что в Украине просто неисчерпаемый потенциал идей для новых технологических разработок. Среди новинок, которые пробивают себе дорогу на рынок, не только уникальные машины типа Sherp, не только летающие такси и необыкновенные дроны, но и актуальная продукция против коронавируса. То, что все еще в дефиците — это масштабная, поддержанная государственной политикой инфраструктура инновационных фондов с участием частного капитала, которые могли бы финансировать недешевые процедуры патентирования, защиты интеллектуальной собственности и производства новейшей технологической продукции. Без национального производства и практического применения на родине убедить иностранцев инвестировать в новинки крайне тяжело.

Таким образом, во всех трех областях, представляющих стратегический интерес для ведущих экономик мира, Украина имеет необходимые ресурсы и потенциал. В первые месяцы войны, во время весьма откровенных дискуссий о том, как можно было бы избежать агрессии на Востоке Украины и оккупации Крыма, приходилось слышать такое (сильно упрощаю, но идея понятна) — если бы поля в Луганской области принадлежали китайцам, то Россия никогда не посмела бы бомбить их и минировать. В более цивилизованном виде та же идея может быть сформулирована таким образом: глубокая заинтересованность ведущих экономик мира в сотрудничестве с Украиной по стратегическим для них направлениям не просто укрепила бы экономический потенциал нашей страны, но и гарантировала ее безопасность даже без газотранспортной системы. Условно говоря, литий для США или водород для Германии — ничуть не менее важное оружие против российской агрессии, чем «Джавелины». Однако идею стратегического привлечения инвесторов из ведущих стран — говорим мы о редкоземельных металлах, агропромышленном секторе или сфере исследований и разработок — нельзя доводить до абсурда. Во всех случаях необходимо предусматривать национальный интерес, как это делали Турция, Китай и другие. Речь должна идти, к примеру, не только о добыче лития, но и о производстве литиевых батарей и электромобилей, не только о выращивании аграрной продукции, но и о ее глубокой переработке, создании условий ее долговременного хранения, высокотехнологичном и рациональном землепользовании. Инвесторы в сферу высоких технологий должны опираться на современную и жесткую систему защиты интеллектуальной собственности, гибкую и стимулирующую налоговую политику, современную, открытую и эффективную сферу образования. В Турции уже минимум два десятилетия действуют законы, которые стимулируют ведущие бизнес-холдинги вкладывать деньги в образование (затраты на университеты списываются им с налогов) и среди наиболее продвинутых школ — университеты Коч и Сабанджи. В Украине на протяжении десятилетий предпринимались попытки убедить олигархов тратить деньги не на яхты и дворцы в Монако, а на исследования и разработки. Но даже пример Skype, когда начальная инвестиция в 200 тыс. долл. принесла через три года 10 000% прибыли, их не убедил…

В XXI веке время течет иначе. Похоже, что мир приближается к точке бифуркации, когда те, кто понимает, что происходит и готовится к технологическому экспоненциальному рывку, уйдут в отрыв, а те, кто не сумел вовремя воспользоваться моментом, застрянут в петле прошлого. Лучшим ответом на формулу Штайнмайера станет стратегическое сотрудничество, к примеру, с США по добыче лития и выпуску литиевых батарей для электромобилей, с Японией — по сборке электромобилей и робототехнике, с Германией — по водороду, с Великобританией — по стартапам и технологиям. Разумеется, эти страны названы условно, среди потенциальных инвесторов и партнеров — Китай, Израиль, Турция, страны Персидского залива и, естественно, ЕС.

И если при всем этом отстоять наш национальный интерес, тогда (слегка перефразируя Воланда) ничего не придется просить ни у кого, особенно у тех, кто сильнее нас. Сами предложат и сами все дадут.