Сталин умер вчера

«Сталин умер вчера» — так называлась знаменитая статья советского публициста Михаила Гефтера, явившаяся одним из важных документов начала перестройки. В этой статье Гефтер доказывал, что, несмотря на «оттепель» Никиты Хрущева, развенчание Сталина и долгие десятилетия жизни без вождя народов, сталинизм все еще жив — и в государственном устройстве Советского Союза, и в партийной доктрине, и в психологии рядового гражданина…

С тех пор прошли годы перемен. Исчез с политической карты мира Советский Союз вместе с Коммунистической партией, ушла в прошлое непобедимая экономика сталинизма, люди стали получать куда больше информации и о происходившем в стране и мире в годы Сталина, и о том, что происходит сейчас. Тем не менее накануне 60-летия Победы во Второй мировой войне о Сталине вспоминают все чаще. Вот уже предлагают установить ему памятник, вот уже пытаются протащить генералиссимуса в пантеон великих с черного хода — на плечах американского президента Франклина Рузвельта и британского премьера Уинстона Черчилля…Вот президент Путин собственным распоряжением меняет надпись «Волгоград» на плите с землей из города-героя в Александровском саду у Кремля на надпись «Сталинград»…

А ведь людей, живших при Сталине и продолжавших его боготворить, почти уже не осталось. При этом я не стал бы напрямую связывать воскрешение интереса к вождю народов с юбилеем Победы. Десять лет назад, когда праздновалось 50-летие Победы, такого большого интереса к фигуре Сталина все же не наблюдалось. Вероятно, тогда, при Борисе Ельцине, не было необходимости в навязывании обществу фигуры вождя партии и народа. Хотя, конечно же, и тогда власть испытывала необходимость в том, чтобы назвать победителем не солдата, а маршала. Именно поэтому тогда главным историческим героем торжеств стал маршал Георгий Жуков. Заместитель Верховного главнокомандующего, при всей противоречивости собственной натуры и поступков на войне и в мирной жизни, действительно выглядел самым крупным советским полководцем времен сражений Второй мировой. Собственно, это и в сталинские времена признавалось: в отличие от диктатора, Жуков не стал генералиссимусом, зато он оказался единственным, четырежды удостоенным звания Героя Советского Союза (потом к нему «присоединился» Леонид Брежнев, но это уже совсем другая история). Так что появление памятника Жукову — Жукову, а не Сталину — неподалеку от Кремля выглядело оправданным если не с архитектурной, то уж во всяком случае с исторической точки зрения.

Так что воскрешение интереса к Сталину связано отнюдь не с желанием оставшихся ветеранов вспомнить своего главнокомандующего. И не с желанием восстановить объективную историю войны, в которой образ Сталина мог быть искажен из-за предвзятого отношения к нему как к создателю репрессивного государства и «архипелага ГУЛАГ». Нет, судя по происходящему, к войне участившиеся упоминания о Сталине вообще имеют мало отношения…

Сталин уже однажды так «возвращался» в историю — когда праздновалось 30-летие Победы, о нем вновь заговорили как о Верховном главнокомандующем, он стал появляться — привычно-монументальным — в популярных кинофильмах о войне, например в любимом советскими зрителями детективном сериале «Семнадцать мгновений весны». Но тогда в советском руководстве было еще немало убежденных сталинистов, возглавляемых секретарем ЦК по идеологии и «серым кардиналом» Леонида Брежнева Михаилом Сусловым. И Сталин нужен был им прежде всего для идеологического наступления на рудименты «оттепели», остававшиеся если не в политике, то в сознании переживших десталинизацию сограждан.

Сегодня Сталин нужен совсем для другого. Он — знамя ностальгической идеологии. Его появление — естественное следствие убежденности Владимира Путина в том, что крах империи Сталина — Советского Союза — был не благом для живших в этой империи народов, а великой исторической трагедией. Эти представления президента разделяют не только многие представители его ближайшего окружения — воспитанники спецслужб, но и многие рядовые граждане России, которые до сих пор уверены, что большая, но нищая и не способная обеспечить своим жителям возможности для человеческого существования страна — это повод для гордости. Сталин появляется всякий раз, когда Кремлю нечего сказать людям, кроме как вытащить с исторической свалки его истлевшее чучело. Так было в 1975 году, так происходит и сегодня. З0-летие Победы отмечалось в преддверии нарастания негативных процессов в империи. Еще несколько лет — и тяжело заболеет Брежнев, советские войска увязнут в Афганистане, появится «Солидарность», продукты начнут окончательно исчезать с полок магазинов даже некогда благополучных советских городов-миллионников, таких, как Киев и Ленинград. Предчувствующим неблагополучие кремлевским старцам необходимо было что-то сказать людям, а они не могли придумать ничего лучше, как напомнить им о Сталине, — впрочем, реабилитировать вождя они все же не решились. Сейчас в российском воздухе тоже разлито ощущение неблагополучия. Вроде бы все нормально — в Кремле популярный президент, в Думе — «Единая Россия», в регионах — послушные губернаторы и экономическая ситуация отнюдь не критична. А ощущение грядущих перемен, нестабильности ситуации, непонимания того, что будет дальше, не покидает российскую элиту. И вновь появляется Сталин — как память о неумирающем имперском величии. Потому что именно его можно представить не каким-то там генеральным секретарем ЦК, а Императором Всероссийским, создавшим огромное государство и распространившим его сферу влияния на Центральную Европу и Азию. Это особенно важно после присоединения центральноевропейских стран к НАТО и Евросоюзу и в особенности — после революций в Грузии, на родине Сталина, и в Украине. Именно во времена Сталина Киев, Рига, Тбилиси и Ташкент были «нашими», а Варшава, Берлин, Тирана, Пхеньян и Пекин — подумать только — даже Пекин — замирали при звуках голоса московского владыки. Сталин всегда живой, Сталин всегда с тобой… Сталин и Мао слушают нас… Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь… Каждая строчка песен и гимнов сталинской эпохи звучит сладким напоминанием о великой державе, выигравшей войну и властвовавшей над половиной мира. Именно поэтому подвиг Победы однозначно становится в сознании и элиты, и рядовых россиян подвигом ее последствий. И поэтому любые напоминания о том, что победа Сталина над Гитлером не могла не привести, в свою очередь, к трагедиям для освобожденных от фашизма народов — оккупации стран Балтии, навязыванию коммунистических режимов странам Европы, войне в Корее, где укрепился человеконенавистнический режим, победе Мао в Китае — все это воспринимается как кощунство, как попытка умалить и саму победу, и принесенные ради нее жертвы — и оскорбить людей, эту Победу добывавших.

Между тем, войну выиграли именно эти люди — миллионы безмолвных подданных людоеда, которых он в первые дни сражений назвал «братьями и сестрами», а потом вновь обратил в своих рабов. И уж явно воевали эти люди не ради того, чтобы укрепить его власть и позволить стать хозяином новых и новых стран и народов. Об этом как раз люди, вспоминающие о Сталине, знать не желают. И неудивительно.

Ведь Сталин появляется всякий раз, когда в России пытаются переписать историю, замазать раны позолотой, вырвать неприятные страницы и заменить их глянцевыми иллюстрациями, с которых на нас смотрит мудрый усатый человек с трубкой в руке. Попытки вернуть Сталина — не признак уверенности в себе, а ощущение неблагополучия и стремление хоть как-то уйти от этого ощущения. Современный Сталин — это уже не мечта о «сильной руке», не замечательный партийный лидер, при котором был порядок и никто не воровал. Нет, современный Сталин — это имперский сон, это напоминание о том, что в Кремле жил человек, могущество которого было бесконечным, перед которым трепетали, который — да, именно он! — выиграл войну. Современный Сталин — свидетельство того, что люди, занявшие его кремлевские апартаменты, так же не уважают своих сограждан, как он не уважал своих подданных. Сталин был великим мифотворцем, заставившим всю страну жить в плену созданной им сказки о счастье — пускай даже в реальности этого счастья и не наблюдалось. Наследники Сталина пытаются создать новый миф — миф об императоре Иосифе І…