Региональное балансирование Греции

В начале года Греции удалось удивить себя и мир, доведя до логического конца решение македонского вопроса, несмотря на раскол в обществе, развал правительственной коалиции и дальнейшее уменьшение шансов правящей партии СИРИЗА на выборах этого года.

Неизвестно, получит ли премьер Алексис Ципрас вместе с македонским коллегой Зораном Заевым Нобелевскую премию мира, на которую их выдвинул Европейский парламент, однако урожай более мелких премий и общие аплодисменты мирового сообщества уже его сопровождают.

Впрочем, на не менее сложном направлении греческой внешней политики - турецком - до фейерверков и фанфар пока что слишком далеко. Один лишь перечень двусторонних проблем, которые продолжаются десятилетиями, может занять несколько абзацев. Самыми горячими с 70-х годов ХХ в. и до сих пор остаются споры территориального характера вокруг усыпанного более чем тремя тысячами островов Эгейского моря, которые касаются размеров территориальных вод, континентального шельфа и воздушного пространства, управления авиационными потоками, милитаризации самых восточных островов и даже принадлежности мелких островков, которые поименно не указаны в международных договорах. Греция ссылается на Конвенцию ООН по морскому праву (UNCLOS), позволяющую расширить территориальные воды на 12 миль вокруг каждого острова, а Анкара предостерегает, что любые попытки превратить таким образом Эгейское море в "греческое озеро" станут прямым поводом к войне.

Второй комплекс проблемных вопросов традиционно связан с Кипром, который после вхождения в ЕС в 2004 г. без предварительного воссоединения южной и северной частей острова в единое государство утратил стимулы к примирению. Впрочем, попытки реанимировать процесс под эгидой ООН и ЕС не прекращаются, а очередная попытка диалога начинается буквально на этих днях. Вместе с тем нерешенные вопросы, в частности о присутствии турецких войск на севере или о порядке использования природных ресурсов на кипрском шельфе, связывают кипрский вопрос с эгейскими проблемами в ключевой узел конфликта.

Слухи о том, что Республика Кипр вскоре начнет добывать газ на собственных месторождениях в сотрудничестве с американскими и европейскими фирмами, заостряют турецкую позицию. Она заключается в том, что блага исключительной экономической зоны Кипра принадлежат всему кипрскому народу, поэтому эксплуатация их только греками-киприотами - опасный пример односторонней политики, которой Турция будет активно противиться, в частности посылая свои разведывательные, исследовательские и даже военные корабли. Вдобавок с 27 февраля по 8 марта анонсированы масштабные турецкие военные учения "Голубая родина". Они состоятся одновременно в Черном, Эгейском и Средиземном морях и призваны продемонстрировать силу и волю к защите национальных интересов.

На этот клубок проблем дополнительно наслаивается и ряд других вопросов, а именно: неурядицы в остатках греческого меньшинства в Турции, положение Вселенского патриархата и турецкого (официально - мусульманского) меньшинства на севере Греции. Появляются и новые проблемы: прежние обвинения в поддержке Грецией курдских боевиков трансформировались в упреки в содействии гюленовцам. Особенно, когда после провала попытки переворота в июле 2016 г. восемь турецких офицеров перелетели межгосударственную границу на вертолете и по решению греческого суда получили убежище.

На таком фоне на протяжении минувших двух лет хватало острых инцидентов и на суше, и на море. Визит Реджепа Эрдогана в Грецию декабре 2017-го, от которого ожидали прорыва (ведь это был первый визит турецкого президента за последние 65 лет), запомнился беспрецедентно жесткими и конфликтными заявлениями. Прежде всего греков шокировало заявление о необходимости пересмотреть базовый Лозаннский договор 1923 г., который завершил последнюю горячую войну между государствами и зацементировал морские и сухопутные границы между ними. Эрдоган не забыл также упрекнуть Грецию за дискриминацию мусульманского меньшинства и переложить на нее ответственность за провал очередного раунда переговоров о воссоединении Кипра.

Периодически подливал масла в огонь и бывший министр обороны Греции - праворадикальный союзник Ципраса по коалиции Панос Камменос, который произнес не одну филиппику против турок, а свой мандат на должности начал с патриотичного визита на островок Имия, из-за которого страны в 1996 г. едва не начали военное столкновение. Парламентские выборы в Турции в 2018-м, запланированные на 2019-й парламентские выборы в Греции, турецкие местные выборы 31 марта лишь подпитывают воинственную риторику.

Так что когда Ципрас в начале февраля отправился с визитом в Анкару, ожидания были весьма скептическими, а часть обозревателей вообще сомневались в целесообразности поездки. Впрочем, отставка Камменоса, который не выдержал испытания македонским вопросом, должна была бы стать хорошим знаком. Однако уже в первый день визита турецкое МВД назначило денежное вознаграждение за содействие в захвате восьми офицеров-беглецов, в очередной раз продемонстрировав принципиальную настроенность на жесткий диалог. Переговоры министров обороны 13 февраля, которые должны были стать логическим продолжением встречи лидеров государств, показали, что в морских вопросах стороны в который раз должны начинать с нуля. Генерал Акар и адмирал Апостолакис, оба - бывшие руководители генеральных штабов, договорились об актуализации мер по укреплению доверия, предусмотренных еще протоколом 1988 (!) г. (например обмен военными миссиями разного уровня и возобновление моратория на полеты над Эгейским морем летом и во время важных национальных праздников).

Цели визита Ципраса были очень скромными: поддержать хотя бы минимальный уровень диалога между государствами и сдержать раскручивание спирали отрицательных инцидентов. Прежде всего это позволит удерживать ситуацию под контролем и эффективнее реагировать на общие региональные вызовы: например сотрудничать в урегулировании ситуации с беженцами с Ближнего Востока, в частности о выполнении соглашения между ЕС и Турцией с 2016 г. Настоящее соглашение, предусматривающее возвращение части беженцев с территории ЕС в Турцию, не полностью остановило потоки людей в Грецию, приюты которой на островах уже на грани исчерпания своих возможностей. Да и Анкара жалуется, что Брюссель не до конца выполняет свои обязательства, однако соглашение кое-как действует и требует постоянной координации между сторонами.

Но поддержание минимального диалога имеет целью не только уменьшить возможный вред от нынешних проблем. Греция ищет основу для дальнейшего сотрудничества в региональных логистических и энергетических проектах. Речь идет об артикулированном желании приобщиться к дальнейшему развитию проекта газопровода "Турецкий поток", в частности к построению его второй ветви, которая должна была качать российский газ в Южную Европу. Еще в 2008 г. греки возлагали большие надежды на "Южный поток" в процессе налаживания отношений с Турцией, и повышения собственного транзитного потенциала и региональной роли, поэтому вернуться к попытке реанимировать его им было несложно. В декабре прошлого года премьер Ципрас наведался в Москву, чтобы подчеркнуть свой интерес к проекту, да и российский посол в Греции регулярно рекламирует его потенциальные преимущества, поощряя Грецию и Болгарию конкурировать за право стать точкой входа на европейском направлении. Беспрецедентный раскол в традиционно дружеских греческо-российских отношениях вокруг македонского вопроса этого дела не затронул.

Важным для Греции и Турции является и развитие других региональных проектов. Речь идет, в частности, о подвесном мосте через Дарданеллы "Чанаккале 1915": его сооружение посвящалось победе османской армии над британцами во время Первой мировой войны. Проект, который начали в более благоприятном для двусторонних отношений 2014 г., включает также развитие шоссейного соединения между двумя государствами. Та же логика развития региональных сетей и экономического сотрудничества, несмотря на сложности политического диалога, лежит и в основе большого греческо-турецкого бизнес-форума в Салониках, анонсированного на встрече руководителей государств. Словом, опять-таки испытывается традиционная формула инициирования диалога во взаимовыгодных экономических вопросах, который должен создать взаимное доверие и политическую волю к решению сложных политических вопросов. Несмотря на несколько важных моментов сближения, такая тактика пока что не принесла продолжительного успеха для греческо-турецких отношений. Но лучшей придумали.

На этом фоне интересной представляется динамика отношений в треугольнике Греция–Турция–США. Они традиционно непросты, поскольку Турция и Греция - это государства юго-восточного фланга НАТО, остро конфликтовавшие между собой даже во времена холодной войны, что требовало регулярного вмешательства Вашингтона. Долгое время конфликт назревал вокруг большей лояльности США к Турции как к более мощному государству в военной сфере, подпитывая тем самым недоверие и антиамериканизм греков.

Однако в последние годы отношения Турция–США беспрецедентно разладились вокруг расходящихся позиций по сирийскому конфликту или, скажем, персоны Фетхуллаха Гюлена, резидента США, которого Турция считает ответственным за попытку военного переворота. Горячей проблемой остается решение Анкары приобрести российскую ракетную систему С-400, которая не может быть интегрирована в систему противовоздушной обороны НАТО. Это ставит с ног на голову ситуацию с 1990-х, когда Греция, подыскивая новых союзников для сдерживания Турции, установила на Крите закупленные у России комплексы С-300, которые сначала предназначались для Кипра.

Сегодня же Греция ведет активный политический диалог с США, в частности в рамках решения македонского вопроса. Буквально на днях США расширили военную помощь греческой армии, финансирование которой было радикально урезано из-за финансового кризиса, а также решили не продавать Турции истребители F-35, что опять-таки является облегчением для Греции, которая постоянно перехватывает турецкие самолеты в спорном воздушном пространстве над Эгейским морем. Впрочем, это союз, скорее, ситуативный, чем стратегический: США поддерживают разведывательные работы в Восточном Средиземноморье и формирование оси Кипр–Израиль–Египет вокруг добычи и транспортировки углеводородов, однако к развитию "Турецкого потока" относятся откровенно отрицательно.

Умеренно оптимистичным моментом греческо-турецкого диалога стали намеки на то, что, возможно, Турция все же откроет закрытую в 1971 г. единственную греческую православную теологическую семинарию на острове Халки близ Стамбула. Закрытие семинарии создает большую проблему для Вселенского патриархата: ему негде учить новых священников. Несмотря на давление широкого международного сообщества, Турция более 40 лет стояла на своем и не соглашалась возобновить работу теологической школы. Сейчас Анкара намекает на возможность открыть ее при условии разрешения для мусульман Западной Фракии самим выбирать своих муфтиев. Греция, задумавшая очередную реформу Конституции, в частности и в отношении статуса религиозных лидеров, могла бы воспользоваться этим шансом для усиления положения патриарха Варфоломея, что порадовало бы его не меньше, чем украинская автокефалия. Однако нестабильность греческой политической сцены и приближение выборов не гарантируют даже столь скромного прогресса в двухсторонних отношениях.