Ракетная дипломатия Пхеньяна

Министерство обороны Южной Кореи выпустило бюллетень, в котором отмечается, что в 2008 году Северная Корея проводила специальные учения войск и разворачивает на своей территории новые баллистические ракеты. Новые ракеты способны преодолеть расстояние в 3 тыс. километров, и потому они могут достичь военных баз США в Тихом океане. Кроме того, северокорейские новые ракеты средней дальности могут достичь большей части Азиатского континента, Южной Кореи и многих районов Японии.

На прошлой неделе южнокорейские СМИ сообщили, что разведывательные службы в Соединенных Штатах и в Южной Корее зафиксировали перемещение транспорта в КНДР с длинными цилиндрическими формами. По их мнению, это — баллистические ракеты дальнего действия Taepodong-2. Есть подозрение, что запланировано их испытание. Если это действительно так, то под угрозой оказываются Аляска и Гавайи, ведь максимальная дальность ракеты Taepodong-2 составляет более 6 тыс. километров.

Похоже, что такие демарши руководства КНДР — реакция на недавнюю поездку госсекретаря Соединенных Штатов Хиллари Клинтон в страны Восточной Азии. Пхеньян пытается обратить на себя внимание Америки, и все эти заявления об испытании Taepodong-2 направлены исключительно на усиление позиции КНДР в переговорах с новой администрацией президента Барака Обамы относительно приостановленной программы «Помощь в обмен на разоружение».

Видимо, в США понимают, что Ким Чен Ир и его команда снова начинают блефовать. Но прежде чем решить, что же делать с КНДР, возможно, администрации следовало бы вспомнить поговорку: для того чтобы победить вашего противника, вы должны понять, что он думает. И представить, что Ким Чен Ир — лидер изолированной страны с огромными, но не эффективными вооруженными силами, со слабой экономикой, и все это происходит на фоне мирового экономического кризиса.

В Пхеньяне хорошо понимают: как бы ни была изолирована от внешних влияний их страна, мировой кризис вполне может зацепить КНДР. Хотя бы уже тем, что у стран — потенциальных доноров продовольствия в 2009 году будет значительно меньше возможностей помочь, чем в прошлые годы. Коммунистическое руководство мало волнует, что могут умереть еще несколько миллионов их соотечественников, но массовый голод способен существенно ослабить устойчивость системы власти в КНДР, и потому Ким Чен Ир заинтересован выторговать очередную помощь у западного мира.

Если бы глава Северной Кореи окончательно отказался от своей ядерной программы, то в некоторой степени меньше стал бы интересовать американцев: ведь тогда исчезла бы потенциальная угроза со стороны КНДР не только Южной Корее. Поэтому Пхеньян постоянно развлекается игрой «отказываемся — не отказываемся», которая до сих пор давала ему весьма неплохие политические и экономические дивиденды.

Если же в самом деле попытаться представить, как бы вы повели себя на месте Ким Чен Ира, то прежде всего придется внести определенную поправку. Он может быть жестоким, безжалостным, аморальным, циничным, грубым, но не глупым. И Ким Чен Ир будет действовать так же, как и любой другой лидер, желающий обеспечить себе и нации выживание. В таком случае у него нет большого выбора, когда речь идет о том, каким путем двигаться дальше. Но развязывание его страной войны с Южной Кореей не является для Ким Чен Ира приемлемым вариантом. Поскольку он не только получит ответный удар, но и перекроет пути поступления продовольственной помощи для своей республики.

Ким Чен Ир будет делать все возможное, чтобы сохранить власть и свой режим. Его нынешний шантажистский демарш — это очередной шаг в попытке выторговать для себя как можно больше различных дивидендов. И если Соединенные Штаты, Китай, Южная Корея и Япония не отреагируют соответствующим образом, то лидер КНДР ради выживания способен пойти на все что угодно. Вплоть до преобразования в необходимую ему валюту ядерного оружия или ядерных материалов.

Однако тот факт, что Северная Корея возобновила свое бесконечное хождение по кругу переговоров о демилитаризации и вооружении, собственно, не было неожиданностью ни для кого из участников переговоров и специалистов по северокорейскому вопросу. Это, пожалуй, единственная горячая точка земного шара, которая во времена правления предыдущей администрации США не продвинулась на пути к решению проблемы. И причина, конечно, не в миролюбии Джорджа Буша и его администрации, поскольку операции в Афганистане, Ираке и напряжение в других горячих точках опровергают такое мнение.

Дело также не в патологическом страхе перед второй корейской кампанией, поскольку последняя существенным образом отличалась бы от того, что было в 50-е годы. Да и если вспомнить предыдущую Корейскую войну, на ней главными вооруженными силами были совсем не северокорейские войска. Хотя ряд экспертов приводит аргумент, что армия КНДР, в отличие от армии Саддама Хусейна, чрезвычайно патриотичная, стойкая и идеологически зомбированная, не следует забывать: исторические параллели этого не подтверждают.

Тем не менее можно уверенно сказать, что администрация Обамы при любых обстоятельствах вряд ли начнет военную операцию в Северной Корее. Не только потому, что эта администрация, в противоположность администрации Буша, более миролюбива. Прежде всего потому, что сегодняшняя КНДР — чрезвычайно сложное политическое образование. Если его сравнивать с автомобилем, то можно сказать, что руль находится в Пекине, тормоза — в Москве, а бензобак заправляется в Вашингтоне. Даже усилий двух современных сверхдержав — США и Китая — мало. Поскольку Россия уже неоднократно демонстрировала, что ее стратегическое партнерство с КНДР в поставках ресурсов и технологий, а также, очевидно, давние связи спецслужб не предоставят возможностей для такого двухполярного решения.

Нужно сильное стратегическое решение, которое и ляжет в дальнейшем в основу решения этой проблемы. А именно: через агентов влияния и офицеров связи, как китайских, так и американских, должны поступить предложения масштабной программы и гарантии точного ее выполнения, а конкретно — предложения и гарантии перехода Северной Кореи на модель китайского типа при ресурсном и инфраструктурном содействии Соединенных Штатов. Чего, видимо, ожидают и северокорейские лидеры. С этой точки зрения нынешний демарш КНДР нужен, так сказать, для последнего объединения северокорейского общества перед объявлением начала перестройки китайского образца в этой стране. Чтобы общество с восторгом перешло к новому этапу чучхе, который, можно не сомневаться, в КНДР будет позиционироваться как мирное присоединение Южной Кореи. И не только для того, чтобы ввести себя в заблуждение, но и потому, что иное позиционирование в действительно глубоко зомбированном обществе может вызвать значительные возмущения и помешать самому процессу решения внутренних, а значит, и внешних проблем.

Возвращаясь к геополитическим интересам участников развязывания северокорейской проблемы, можно сказать, что как Южная Корея, так в значительной степени и Япония не являются составляющими участниками этого процесса. Они хотят довольно внятных и простых результатов. Т.е. обезопаситься от военных угроз КНДР и, конечно, минимальных негативов для своих стран за счет процесса интеграции Северной Кореи в единую Корею и в мировое сообщество.

С двумя важнейшими участниками решения северокорейского узла — США и Китаем — практически также все понятно. Геостратегические интересы на этом историческом отрезке свидетельствуют, что для решения вопроса достаточно будет определенной уступки со стороны США во время решения проблемы Китай—Тайвань, поскольку уже сейчас проявляется тенденция к пониманию в самом Тайбее, что все они — китайцы, и сегодняшний Китай уже не так пугает общество и политиков Тайваня. Пример присоединения Гонконга и общие изменения в Китае свидетельствуют, что национальное воссоединение все-таки возможно и не видится роковым, как несколько десятилетий назад.

Вторым весомым аргументом в пользу указанного тандема является то, что нынешняя программа ввода Китая как второй сверхдержавы в решение глобальных вопросов требует, бесспорно, сотрудничества этих двух стран. И Китай, стремившийся к этому десятилетиями, ныне будет готов практически на все шаги, поскольку, если сравнивать эти два вектора деятельности, стратегический выигрыш от игры на всемирной шахматной доске в роли сверхдержавы намного перевешивает сегодняшний северокорейский плацдарм, уже потерявший стратегический интерес.

Далее самым сложным участником остается РФ. Поскольку Россия, фактически сегодня не имеющая настоящего стратегического интереса в этом регионе, вместе с тем обладает весьма широкими возможностями для вмешательства и питает иллюзии в смысле программы «вставания с колен» и мнимого восстановления своей геополитической силы. Еще более сомнительным делает участие России как прогнозируемого и терпимого партнера в решении вопроса с КНДР нынешний кризис, практически перечеркнувший какую-либо возможность восстановления Россией своей экономической, военной и стратегической роли в мире.

Итак, почти загнанная в глухой угол команда Путина может быть не только неуступчивым партнером. Как свидетельствуют последние события в Грузии и газовый конфликт с Украиной, а также надуманное противостояние в вопросе развертывания европейской системы ПРО, Россия может выдвинуть нереальные требования за уступки в решении северокорейской проблемы вроде полной передачи в ее распоряжение зоны влияния бывшего СССР или даже больше. На что США едва ли пойдут.

Учитывая это, Россия потребует какой-то другой внутренней стратегической программы для полноценного участия в переговорном процессе. Такой программой теоретически могло бы стать предложенное еще десятилетие назад совместное со США и Европой участие в освоении зауральской территории, которой, между прочим, реально угрожает интеграция с Китаем. Но для такой программы нужна масштабность не только экономического мышления российских лидеров, но и политического мышления. И прежде всего мышление в векторе демократического развития, а не в векторе сегодняшнего парасоветского реваншизма.

Таким образом, на геополитической карте это проблема не только внутренняя российская и американо-российских или китайско-российских отношений, но и проблема решения всех вопросов, в том числе и северокорейского. Все зависит от того, успели ли на сегодняшний день американские аналитические штабы подготовить такое решение и предложение российским элитам, а также заложить достаточно доверительные каналы, чтобы предложение было рассмотрено и тем более принято. И это, возможно, будет самым серьезным испытанием не только на первом этапе, но и во время первого срока правления администрации Барака Обамы.