ПОСЛЕ ДУДАЕВА

То, что президент Ичкерии может в любую минуту стать одной из жертв чеченской войны, казалось очевидным. И тем не менее за последние годы Дудаев стал такой неотъемлемой частью российского политического ландшафта, таким, по сути, фольклорным персонажем, что сообщение о его смерти казалось неправдоподобным, и даже сегодня существуют определенные сомнения: ведь не было освидетельствования трупа, на месте Дудаева мог оказаться просто похожий на него человек и проч. Возможно, правы те наблюдатели, которые считают, что даже если Дудаев сам инсценировал собственную гибель, он проиграл и никогда уже не сможет возвратиться в политику в былом ореоле. И в самом деле, как бы не относиться к Дудаеву - как к лидеру национал-освободительного движения или как к вождю наркомафии, воспользовавшейся национальными лозунгами, как к блестящему полководцу, сумевшему организовать сопротивление одной из самых мощных и жестоких армий мира - наследнице Советской Армии, или как к неуравновешенному человеку, с трудом разбирающемуся в современных реалиях и относящемуся к политике и к человеческой жизни по-генеральски, а все же есть во всей биографии первого президента Ичкерии что-то «робингудовское»: генерал советской авиации, боевой летчик, он нашел в себе силы отказаться от военной карьеры, сочтя себя призванным собственным народом, сумел если не организовать государство, то уж во всяком случае - эффективную военную машину. С этим-то никто спорить не будет. И после всех этих событий - бегство, прикрываемое сообщениями о гибели? Вряд ли, конечно. Дудаев слишком многих не устраивал. Не устраивал Кремль, который, хотя и стремился в последнее время к переговорам в Чечне, однако явно не желал вести их с Джохаром. Не устраивал генерала Павла Грачева, чье положение при президенте, особенно в последние недели, более чем шатко и который мог опасаться, что мирный процесс в Чеченской республике только усилит шаткость этого положения. Не устраивал умеренных чеченских полевых командиров, опасавшихся, что генерал не пойдет на мир с Москвой даже на приемлемых условиях, а между тем продолжающаяся война изнуряет и бойцов сопротивления, и чеченский народ. Не устраивал радикальных чеченских полевых командиров, опасавшихся, что генерал подпишет с Москвой мирное соглашение, в то время, когда они готовы воевать до конца... Любая из этих сторон могла хотеть смерти Дудаева и организовать его уничтожение... Однако теперь, когда гибель генерала понемногу уступает место другим новостям - а в первые дни она затмила в российских масс-медиа даже поездку президента Ельцина в Хабаровск и его официальный визит в Китай - возникает закономерный вопрос: что дальше? Возможны ли реальные мирные переговоры между Кремлем и чеченским сопротивлением? Кто возглавит Ичкерию, кто пойдет на эти переговоры? Объявление новым президентом Ичкерии бывшего вице-президента Зелимхана Яндарбиева, конечно, важный факт. Однако Яндарбиев был назначен на пост вице-президента самим Дудаевым во время отчаянного противостояния президента с тогдашним парламентом Чеченской республики, вскоре разогнанным Дудаевым, а не избран на этот пост в ходе всенародного голосования. Поэтому легитимность его власти весьма сомнительна, тем более, что этот человек всегда был, прежде всего, идеологом чеченской независимости и никогда не считался военачальником. Даже если согласиться с высказывающимися предположениями, что Яндарбиев контролирует наркобизнес, все равно это недостаточно для власти в условиях войны. Вероятно, основное сражение за власть развернется вскоре между двумя людьми - начальником главного штаба дудаевских формирований Асланом Масхадовым и знаменитым полевым командиром Шамилем Басаевым - организатором акции в Буденновске. Масхадов может оказаться фигурой, гораздо более предпочтительной для Москвы: русские уже вели с ним переговоры и эти переговоры были удачными, по крайней мере стороны выполняли условия соглашений вплоть до покушения на генерала Романова, когда в Кремле вновь победила партия войны. Шамиль Басаев - человек, с которым мало кто в России отважится сесть за стол переговоров из-за его устойчивой репутации террориста, усердно поддерживаемой самим Шамилем. К тому же Масхадова можно отнести к группе «умеренных» полевых командиров, однако нельзя сказать, чтобы он имел собственные отряды - он, скорее, возглавляет военную структуру управления (способную развалиться в отсутствие Дудаева?). А Басаев - один из самых радикальных чеченских полевых командиров (впрочем, как и Яндарбиев), он опирается на преданных людей, с которыми прошел не только чеченскую войну, но и войну в Абхазии, где Шамилю удалось, в свою очередь, установить неплохие отношения с высокопоставленными российскими военными, обеспечивавшими отсечение Абхазии от Грузии, происшедшее при активных совместных действиях Павла Грачева, Шамиля Басаева и Джохара Дудаева - из песни, как говорится, слов не выкинешь. Однако пока что неясно, каким будет соперничество Масхадова и Басаева, и захотят ли они идти на конфликт в условиях, когда над чеченским сопротивлением нависла смертельная опасность после гибели его харизматического лидера. Опять-таки, можно по-разному относиться к Масхадову, к Басаеву, однако очевидно, что эти люди - патриоты Чечни. И в России, где, как в любом постимперском государстве, понятие патриотизма совпадает с понятием сиюминутной политической целесообразности, этого не понимают ни политики, ни обыватели. Поэтому действия Москвы в отношении нынешней чеченской ситуации очень трудно предугадывать. Одно можно сказать с уверенностью: действия эти будут достаточно алогичными и вряд ли приведут к прекращению вооруженного конфликта. Российская политическая элита сейчас страстно хочет, чтобы война прекратилась - до июня, конечно, понимая, что новые жертвы могут стоить президенту Ельцину кресла, однако не понимает, как прекратить войну и с кем теперь разговаривать о ее прекращении.