Почему Лукашенко отступил?

Репрессии против оппозиции и гражданского общества, развернутые властями Беларуси в ответ на массовые протесты против "налога на тунеядцев" в феврале-марте 2017 года, приостановлены.

Александр Лукашенко снова вынужден проявлять политическую гибкость, чтобы не рассориться с Западом и не остаться один на один с Москвой.

В последние дни июня главной темой для белорусских негосударственных СМИ стал неожиданный поворот в деле "Белого легиона": все "легионеры", которых КГБ обвинил в подготовке массовых беспорядков и создании незаконного вооруженного формирования (НВФ), внезапно вышли на свободу.

Дело "боевиков"

Аресты по этому резонансному делу начались в разгар протестов против "налога на тунеядцев", охвативших Беларусь этой весной. 21 марта во время рабочей поездки в Могилев Александр Лукашенко заявил о десятках "боевиков", которые якобы тренировались в лагерях в районе Бобруйска и Осиповичей, а также в Украине. Вечером того же дня начались задержания "боевиков", а спустя двое суток было объявлено о разоблачении "глубоко законспирированной" организации "Белый легион", якобы готовившей вооруженные провокации во время акции протеста в Минске 25 марта. В апреле впервые в истории Беларуси Комитет госбезопасности возбудил уголовное дело по статье "Создание незаконного вооруженного формирования". Всего в рамках дела "Белого легиона" было задержано 35 человек.

Попутно государственная пресса обвиняла задержанных в многолетней конспиративной работе по свержению режима Лукашенко, в подготовке "фашистского переворота" и даже в намерении использовать террористов-смертников.

Обвинения в адрес "легионеров" гражданское общество Беларуси практически единодушно восприняло как фантастические и полностью выдуманные чекистами. Дело "Белого легиона" стали называть "делом патриотов", в обществе развернулась кампания солидарности под лозунгом "Патрыёт не злачынца" ("Патриот не преступник").

Учитывая масштабы пропагандистской кампании и серьезность выдвинутых обвинений, все были уверены, что фигуранты дела "Белого легиона" останутся за решеткой надолго. Однако вскоре КГБ начал ослаблять хватку. Фигурантов дела постепенно выпускали под подписку о невыезде, и уже к концу мая под стражей оставалось меньше половины задержанных. В начале июня освобожденные "легионеры" стали получать извещения о том, что уголовное преследование в их отношении прекращено. Попутно звучали громкие признания: оппозиционный активист Сергей Кунцевич заявил, что в СИЗО КГБ его били и пытали током, добиваясь нужных для следствия показаний. Активист Сергей Пальчевский рассказал, что на допросах чекисты его шантажировали и в итоге заставили подписать бумагу о сотрудничестве под псевдонимом "Артур".

На фоне всего этого председатель КГБ Валерий Вакульчик заявил журналистам, что пока преждевременно говорить, дойдет ли дело до суда.

"Заговорщики" на свободе

Наконец, КГБ счел наилучшим для себя просто избавиться от "боевиков": 13 июня дело о массовых беспорядках было закрыто, а дело о НВФ передано в Следственный комитет. СК, в свою очередь, не нашел оснований держать под стражей "легионеров". С 27 по 30 июня на свободу вышли последние остававшиеся в СИЗО 15 человек. В том числе освобожден был Мирослав Лозовский - тот самый лидер "заговорщиков", в машине которого при аресте якобы нашли автомат Калашникова.

ГосСМИ на освобождение "экстремистов" внимания не обратили - к тому времени уже 2,5 месяца президентская пресса не вспоминала о существовании дела "Белого легиона". Как не вспоминала и о "лагерях боевиков" в Украине, о связях задержанных с "украинскими экстремистами" и о "попытке прорыва" через белорусско-украинскую границу, о чем так много говорилось в марте-апреле.

На данный момент 16 человек остаются в статусе обвиняемых по делу о НВФ - они находятся под подпиской о невыезде и неразглашении. Однако теперь мало кто верит, что дело дойдет до суда: никто не стал бы освобождать из-под стражи "боевиков", если бы всерьез планировал посадить их на скамью подсудимых.

Показательный жест для Запада

Политический аналитик Александр Класковский считает, что сюжет дела "Белого легиона" раскручивал вовсе не КГБ - в определенном смысле спецслужбы сами стали заложниками ситуации.

"Напомню, все началось с публичного заявления Александра Лукашенко 21 марта, причем звучало это как экспромт. Возможно, на столе у президента лежала какая-то папка, понятно, что бывшие активисты "Белого легиона" были под особым надзором. И вот после этого заявления Лукашенко об аресте двух десятков "боевиков" спецслужбам нужно было претворять его в жизнь. КГБ действовал уже в заданной парадигме. Дело было фактически сфабриковано, задержано 35 человек. Какое-то время следствие шло по инерции, но, судя по всему, КГБ работал без особого энтузиазма - вышедшие на свободу говорили, что за все время ареста их допрашивали всего по 2–3 раза", - отмечает эксперт.

После того как весенние протесты были окончательно подавлены, Лукашенко взглянул на ситуацию иначе и понял, что дело "Белого легиона" может принести слишком много проблем. О судьбе "легионеров" постоянно говорили западные дипломаты во время кулуарных встреч с белорусскими коллегами: становилось очевидно, что арестованных в Евросоюзе наверняка признают политзаключенными, что перечеркнет всю работу официального Минска по налаживанию отношений с Западом. Разгоны уличных акций протеста этой весной Брюссель еще мог простить Лукашенко, но новых политзаключенных - очевидно нет.

"Почему давление Запада сработало сейчас, а не сработало в
2010-м (после протестной демонстрации в Минске 19 декабря 2010 года десятки людей были приговорены к различным срокам лишения свободы по делу о "массовых беспорядках". - И.И.)? В декабре 2010-го белорусская экономика была на подъеме, Лукашенко получил очередную порцию преференций от России, и у него было ощущение, что он "схватил Бога за бороду". Сейчас же очевидно, что белорусская экономическая модель не работает, субсидии Москвы не так щедры. Однако нужда в западном векторе развития обострилась не только по финансовым причинам - тут также работает ситуация "после Крыма". Беларусь почувствовала, что партнерство с Россией - штука опасная, и нужно искать дополнительные опоры. А развитие западного вектора упирается в права человека - тут нужны хотя бы показные жесты,
которые бы демонстрировали, что не такой уж в Беларуси и жестокий режим", - говорит Александр Класковский.

Забыть весну 17-го

Очевидно, что для Александра Лукашенко было важно выпустить "легионеров" до начала летней сессии Парламентской ассамблеи ОБСЕ, которая в этом году впервые проходит в Минске. В целях улучшения международного имиджа белорусской власти пришлось цивилизованно вести себя и с мирными демонстрантами: немногочисленное оппозиционное шествие, прошедшее 3 июля на проспекте Независимости в Минске, обошлось без задержаний.

Крайне острый для взаимоотношений с Западом вопрос был снят, белорусская власть могла себя чувствовать относительно спокойно. Выступая на открытии сессии ПА ОБСЕ, Лукашенко говорил о "матушке-Европе", раскручивал идею нового Хельсинкского процесса, заявлял, что в Беларуси делается все, чтобы демократии в стране было не меньше, чем на Западе. "Мы готовы учиться и учимся у вас. Но без окриков и понуканий", - говорил белорусский президент. Вряд ли эти слова прозвучали убедительно для присутствующих, однако без десятков политзаключенных в тюрьмах и с гуляющей по Минску оппозицией Лукашенко действительно не выглядел таким уж страшным диктатором. Особенно на фоне Владимира Путина.

Фактически все последние действия белорусских властей подчинены одной цели: убедить Запад, что весенний погром гражданского общества был лишь досадным недоразумением, нисколько не отменяющим взятый в 2015 году курс официального Минска на "либерализацию". Стоит признать, что тактический маневр в целом удался. Лукашенко показательно подавил внутренние протесты, более тысячи человек в той или иной форме подверглись репрессиям (избиты, задержаны, отправлены на "сутки"), три с половиной десятка прошли через уголовное преследование - а наказания в виде санкций за этим не последовало, ничего непоправимого в отношениях с Брюсселем не произошло.