Парламентские выборы в Турции: народная демократия или демократия народов?

7 июня в Турции прошли парламентские выборы, которые многие уже успели назвать историческими.

Одним из главных результатов стало то, что правящая Партия справедливости и развития (ПСР) впервые за 13 лет потеряла право на единоличное формирование правительства. В 2002 г., когда эта партия впервые пришла к власти, ее безоговорочная победа рассматривалась многими в Турции как переход к стабильной политической системе после ряда коалиционных правительств, чья экономическая политика была крайне неудачной.

За 13 лет у власти ПСР выиграла все выборы, как парламентские, так и местные, что является показателем чрезвычайной успешности для любой политической силы в демократической стране.

Изюминкой этих выборов было стремление правящей партии получить большинство в парламенте, чтобы иметь возможность изменить Конституцию для перехода от парламентской к президентской форме правления. Вот с этой задачей ПСР не справилась.

По предварительным результатам, в Великое национальное собрание Турции (ВНСТ) 25-го созыва проходят четыре партии - ныне правящая право-центристская Партия справедливости и развития (40,8% голосов, 258 депутатских мандатов); главная оппозиционная, левая Народно-республиканская партия, НРП (24,9%, 132); крайне правая турецкая Партия националистического движения, ПНД (16,2%, 80) и курдская Демократическая партия народов, ДПН (13,1%, 80).

Безусловно, главным результатом выборов стала значительная потеря голосов правящей ПСР и, впервые в истории Турецкой Республики, избрание в парламент партии, представляющей интересы национального меньшинства, - курдской Демократической партии народов. До сих пор этого не удавалось сделать ни одной другой партии из-за достаточно высокого - 10-процентного - избирательного барьера.

По Конституции, для формирования однопартийного правительства политическая сила должна получить не менее 50%+1 (т.е. 276) мест в парламенте. Для конституционного большинства, которое позволило бы нынешнему руководству страны беспрепятственно переписать Основной закон и сменить форму правления с парламентской на президентскую республику, требовалось, как минимум, 2/3 (т.е. 367) голосов народных депутатов. Очевидно, набранных ПСР 258 не хватает ни для одного, ни для другого.

Именно это обстоятельство позволило большинству международных медиа назвать результаты выборов "полным провалом" ПСР и лично президента Р.Т.Эрдогана, "блицкригом" - победу курдских националистов, и даже окрестить лидера ДПН С.Демирташа "курдским Обамой". Поздравить Р.Т.Эрдогана с "победой" на выборах поспешил только В.Путин, что в турецком обществе было воспринято как насмешка.

Существовали серьезные причины (как субъективные, так и объективные), приведшие к явному ослаблению позиций ПСР на нынешних выборах.

Во-первых, темпы экономического роста в Турции заметно снизились, а уровень безработицы вырос до 16% в условиях мирового экономического кризиса и неблагоприятной ситуации в сфере региональной безопасности. Количество иностранных туристов в Турции только за первые полгода уменьшилось почти на треть в результате распространения угрозы Исламского государства в соседних государствах и продолжающихся боевых действий в Сирии и Ираке. Объемы торговли с Россией сократились на 37% из-за существенной девальвации рубля. Египет, Ливия и Сирия - крупнейшие экономические партнеры Турции - утрачены на неопределенный срок. Тяжелым грузом для национальной экономики являются более 2 млн сирийских беженцев, нашедших временное пристанище в стране, на чье содержание Анкара потратила уже около 6 млрд долл.

Во-вторых, сложная геополитическая ситуация в регионе и нерешенные проблемы во внешней политике Турции не позволили ей в достаточной мере реализовать свой потенциал "регионального лидера": в переговорах с ЕС новые главы так и не были открыты, а "возвращение на Восток" не удалось из-за трансформационных процессов, охвативших весь регион Ближнего Востока. В итоге, объявленная ПСР еще в начале 2000-х политика "отсутствия проблем в отношениях с соседями" закончилась "отсутствием собственно самих отношений" - не были восстановлены или ухудшились контакты с Арменией, Израилем, Египтом, Грецией, Кипром. Организаторы недавнего исследования общественного мнения по вопросам внешней политики в Турции отмечают продолжающийся курс на самоизоляцию турецкого общества ("замкнутость" на себе и своих проблемах), получивший название "синдрома одинокого волка". Образ, плохо соответствующий целям "проактивной" дипломатии ПСР.

Сложно отрицать, что на этих выборах существовал важный субъективный фактор, который значительно повлиял на настроения избирателей, привыкших голосовать не за политические партии и их программы, а за харизматичных лидеров. Впервые ПСР на выборы вел не ее бессменный глава Р.Т.Эрдоган, известный своей достаточно резкой риторикой и ораторским мастерством, а нынешний премьер-министр А.Давутоглу, первый раз выступавший в этой роли. Активное участие Р.Т.Эрдогана в избирательном процессе как "всенародно избранного президента", имеющего право "советовать" и "помогать" своему народу определиться с политическими предпочтениями, вызывало недовольство многих сторонников традиционного принципа разделения властей и особого статуса президента "вне партийной политики".

В результате, как показывали независимые соцопросы, проведенные за последнюю неделю до выборов, именно традиционный электорат ПСР составлял основную часть рекордно высокого 15-процентного уровня "окончательно не определившихся" избирателей. Именно эти 15% сохраняли главную интригу выборов - пройдет ли в парламент ДПН?

Оказавшись в парламенте с результатом 13,1%, ДПН побила сразу несколько рекордов. Во-первых, как мы уже говорили, ДПН стала первой "нетурецкой" партией, официально прошедшей в законодательный орган. Опередив со значительным отрывом своих соперников в 14 вилайетах преимущественно в юго-восточном регионе страны, ДПН получила право делегировать 80 своих представителей в парламент. Кроме того, именно по спискам ДПН в парламент прошло наибольшее количество женщин за всю историю турецкого парламентаризма - 30 чел. или 38% от общего числа депутатов. (Для сравнения, в ПСР и НРП этот показатель составляет 16%, в ПНД - 5%). К тому же, в партии ДПН официально два сопредседателя, один из которых - женщина.

В этом, казалось бы, незначительном на первый взгляд статистическом показателе кроется один из основных элементов успеха Демократической партии народов, позиционирующей себя в качестве представителя интересов всех наименее защищенных социальных групп - этнических и религиозных меньшинств, женщин, беженцев и т.д., т.е. всех тех, кто выступает за сохранение и расширение либеральных свобод.

В целом, электорат ДПН можно условно разделить на три большие, неоднородные по своему составу, группы:

- этнические курды, проживающие преимущественно в Юго-Восточной Анатолии и продолжающие бороться за свои права в Турции, по возможности, мирным путем;

- представители других этнических и религиозных меньшинств, проживающие на территории Турции (заза, лазы, рома, армяне, хемшины, алевиты и др.) и желающие жить в полиэтническом государстве, объединяющем всех граждан единым - турецким - гражданством, но признающим их право на различные культурные, религиозные, этнические субидентичности низшего порядка. (Отсюда и название партии - Демократическая партия народов). Сюда же следует отнести и все наименее защищенные социальные группы турецкого общества;

- т.н. "протестный" электорат, рассматривающий ДПН в качестве единственной альтернативы правящей ПСР в условиях отсутствия сильной конструктивной оппозиции. По сути, высокий 10-процентный барьер, который должен был бы препятствовать "размыванию" власти присутствием мелких партий в парламенте и "защищать интересы" крупных партий, сработал с точностью до наоборот. Можно предположить, что в случае понижения избирательного порога, скажем, до 5%, реальный шанс пройти в парламент получили бы еще несколько партий, и голоса избирателей были бы равномерно распределены между ними. В данном же случае, высокий избирательный барьер способствовал концентрации голосов в руках одной партии - единственной потенциально способной его преодолеть, что позволило относительно молодой и маргинальной партии курдского меньшинства лишить правящую на протяжении 13 лет партию права на формирование очередного однопартийного правительства.

Говоря о возможных резервах, пополняющих ряды сторонников ДПН, следует обратить внимание еще на две особенности нынешнего избирательного процесса.

Во-первых, по сравнению с 2011-м, в этом году количество избирателей увеличилось примерно на 1,5 млн (общее число избирателей составило более 54,5 млн чел.). Фактически, речь идет о поколении молодых людей, рожденных в 1990-е, - активных пользователей социальных сетей, студентов, занимающих четкую гражданскую позицию. Это поколение не знает военных переворотов 1960–1980-х, но помнит протесты в Гези-парке и готово отстаивать свои демократические свободы и либеральные ценности.

Во-вторых, на 2-2,5% возросло количество избирателей, использовавших свое право голоса за пределами Турции. Голоса на заграничных участках распределились иным образом, чем в целом по стране: 49,9% получила ПСР, второе место занимает ДПН - у нее 20,4%. Кстати, интересно, что в Украине ДПН и вовсе вышла на первое место, набрав 43,5% и оставив далеко позади своих соперников (на втором месте НРП с 23%).

Поэтому, говоря об "ошеломляющей победе" ДПН, не следует забывать, что как минимум 1/3 этой победы они обязаны оппозиции - по причине ее фактического отсутствия, и 1/3 - правящей партии - в связи с ее чрезмерным присутствием во всех сферах общественной жизни. Очевидно, на сегодняшний день ДПН может рассчитывать на реальную, долгосрочную поддержку 5-6% собственно "своих" избирателей. Главным же на сегодня остается вопрос, сможет ли Демократическая партия народов стать по-настоящему "народной" для всей Турции или же останется маргинальной партией национального меньшинства с узкой политической платформой и ограниченной электоральной базой.

Результаты нынешних выборов отчетливо показали, что ни одна из партий политического спектра Турции не имеет достаточной поддержки населения для создания однопартийного правительства.

Уже на следующий день после выборов президент ТР Р.Т.Эрдоган заявил, что "воля народа - превыше всего" и призвал все политические силы продемонстрировать здравый смысл и взять на себя политическую ответственность за весь дальнейший процесс формирования нового большинства в парламенте и, соответственно, нового правительства. А процесс этот обещает быть не из легких. Пока неясно, какую именно конфигурацию будет иметь парламент 25-го созыва - как и то, как долго он просуществует. Окончательные результаты выборов ЦИК должна объявить в течение ближайших 10-12 дней. Пока же политологами рассматриваются несколько возможных вариантов выхода из сложившейся ситуации.

Коалиция вокруг ПСР. Несмотря на потерю 8% голосов избирателей и 68 депутатских мандатов, ПСР остается самой мощной политической силой в стране и фактическим победителем выборов. Как показывают несложные математические подсчеты, объединение ПСР в коалицию с любой из партий, прошедших в парламент, даст как минимум 335-338 депутатских голосов и, соответственно, возможность формирования нового Кабинета министров. Создание коалиции ПСР с НРП позволило бы получить даже заветные 367 голосов, необходимых для внесения поправок в Конституцию парламентом без вынесения их на референдум. Тем не менее, подобная коалиция кажется маловероятной как по идеологическим причинам, так и в силу политических амбиций каждой из этих сил. Избиратели ПСР и НРП представляют собой совершенно разные социальные группы в турецком обществе (консервативный, достаточно религиозный электорат ПСР vs. сторонники светского развития Турции в духе принципов и идеалов Ататюрка), и подобное объединение стоило бы обеим партиям потери значительной части своих традиционных избирателей.

Коалиция ПСР и ПНД - двух партий правого толка - выглядит более вероятной, однако не дает ни одной из них желаемого результата. ПСР не сможет набрать конституционное большинство голосов, а ПНД должна будет объяснить своим избирателям, что ее объединяет с партией, проводящей политику т.н. "курдского открытия" - широкого диалога с этническими курдами, грозящего (по мнению турецких националистов) дальнейшей федерализацией страны.

С другой стороны, формирование коалиции с ДПН потребовало бы от ПСР практических шагов по реализации все расширяющихся требований курдов, многие из которых находятся уже за ее "красной линией".

К тому же, лидеры всех оппозиционных партий уже заявили о нежелании вступать в какие-либо коалиции с ПСР и подтвердили готовность идти на досрочные выборы.

Другим, еще менее вероятным, вариантом развития событий могло бы стать создание т.н. "правительства меньшинства" - коалиции трех оппозиционных партий без участия ПСР. Вице-премьер и пресс-секретарь действующего правительства Бюлент Арынч не без доли иронии уже предложил оппозиционным партиям сформировать "правительство трех", поскольку, по его словам, они уже давно действовали заодно, "лишь бы не допустить победы" на выборах правящей партии. Хотя некоторые эксперты отмечают положительные стороны подобного переформатирования парламента, смены правящих элит и формирования своеобразного "переходного правительства" на ближайшие год-два, объединение двух националистических партий с часто противоположными взглядами на будущее Турции и левой Народно-республиканской партии, исповедующей принципы кемалистского национализма "одна страна - одна нация", представляется крайне маловероятным.

Судя по заявлениям лидеров ведущих партий, вариант досрочных выборов кажется сегодня наиболее приемлемым для всех политических сил. Однако при этом возникает несколько вполне очевидных вопросов. Во-первых, откуда политические силы планируют брать финансовые ресурсы для проведения новой предвыборной кампании уже в течение ближайших шести месяцев? Только закончившаяся предвыборная гонка была отмечена рекордным количеством митингов и выступлений всех политических партий.

Неясен вопрос и с электоральными ресурсами. Нынешние выборы были отмечены высоким процентом (около 15%) "неопределившихся" вплоть до последнего момента избирателей, чьи предпочтения чисто теоретически может быть легче завоевать в случае новых выборов. К тому же, существуют около 4,7% избирателей, проголосовавших за "другие" партии, не прошедшие в парламент. Наконец, более 1 млн недействительных бюллетеней по результатам выборов свидетельствует о достаточно высоком проценте "протестного" голосования - поскольку в турецких бюллетенях не предусмотрено графы "против всех", единственным способом прийти на выборы и выразить свою гражданскую позицию остается испорченный бюллетень. Вместе с тем, этого небольшого процента потенциальных "новых" избирателей будет недостаточно для того, чтобы существенно изменить сложившийся расклад сил. К тому же, нельзя исключать, что правящая ПСР постарается добрать недостающие ей в парламенте голоса за счет включения в свою фракцию отдельных депутатов из различных партий, которые обеспечат ей, как минимум, ситуативное большинство на ближайшее время и позволят сформировать правительство.

Сколь бы дискуссионными ни были результаты нынешних парламентских выборов, в главном оценки международного сообщества и самих участников избирательного процесса оказались едины - выборы прошли без существенных нарушений, и их результаты признаны всеми сторонами. Уже на следующий день после выборов Высокий представитель ЕС Ф.Могерини и еврокомиссар по вопросам расширения ЕС Й.Хан выступили с совместным заявлением, в котором позитивно отметили высокую репрезентативность нового парламента, включающего все основные политические силы страны. Пресс-секретарь Госдепартамента США также поздравил турецкий народ с успешным проведением выборов и рекордно высокой - почти 87-процентной - явкой.

Важным уроком, который должны для себя вынести из этих выборов все политические партии, стала возрастающая в обществе потребность в новых, "третьих" силах, способных гарантировать права и свободы граждан - будь то право самостоятельно определять форму правления в стране или свободно выражать свою идентичность. Этим, в том числе, объясняется и потеря голосов двумя крупнейшими, "классическими" партиями, и стремительный рост популярности относительно молодых, альтернативных политических сил.

Наконец, каким бы ни был новый формат парламента и правительства, ему придется столкнуться с грузом нерешенных проблем во внешней политике - Сирия, Ирак, Украина, Израиль, Кипр, и этот список можно продолжать. От того, сможет ли новая власть найти адекватные ответы на эти и многие другие вызовы национальной безопасности, будет зависеть и ее собственное будущее в стране, и международный имидж Турции. Пока же переговоры между ведущими политическими силами продолжаются, делать какие-либо более точные прогнозы сложно. Однако очевидно, что в любом случае главным победителем на этих выборах можно считать сам турецкий народ.