Поддержать
14 мая в Турции должны состояться одновременно президентские и парламентские выборы — первые после перехода страны к централизованной президентской форме правления. Мировые СМИ уже назвали их главными выборами 2023 года, а эксперты ожидают рекордной — на уровне 85–90% — явки избирателей.
Политические ставки, как и градус напряжения в турецком обществе, высоки как никогда. Ведь на кону не только имя нового (старого) президента, но и будущее политической системы, общественного устройства и экономической модели развития Турции. Существенные изменения могут претерпеть и отношения Анкары с партнерами по НАТО и ЕС, что повлияет на региональную и европейскую безопасность.
Действующий президент и бессменный лидер правящей Партии справедливости и развития — Реджеп Тайип Эрдоган — одновременно и творец, и олицетворение системы, ставшей результатом его двадцатилетнего правления. Сильный лидер сильного государства, идущего своим, «особым» путем, несмотря на мнение внутренней оппозиции и международных партнеров.
Для миллионов рядовых турков он войдет в историю как человек, который в далеком 2003 году возглавил страну, обессиленную финансовым кризисом, ужасным землетрясением и «хаосом» коалиционных правительств, и за два десятилетия вывел ее в «высшую лигу» государств с авиационными и ядерными технологиями (пусть даже российской АЭС «Аккую»), развитым оборонно-промышленным комплексом, национальным электромобилем и авианосцем с беспилотным истребителем собственного производства на борту. Многим сторонникам он запомнится как лидер, который в начале 2000-х «убрал» шесть нулей в турецкой лире, сотворил «экономическое чудо» и заставил Вашингтон и Брюссель считаться с интересами Анкары.
В то же время у оппозиционного избирателя современная «эрдоганомика» ассоциируется с неоправданным занижением учетных ставок на банковские кредиты, рекордной инфляцией (официально 86% в 2022 году), девальвацией национальной валюты в течение трех лет с 6 до почти 20 лир за доллар США и ужасными последствиями землетрясения и коррупции. Все более активное вмешательство государства во все сферы жизни и откат на пути демократических реформ тревожат в основном молодого избирателя, в то время как подавляющее большинство населения (около 80%) главными проблемами называет неудовлетворительную экономическую ситуацию и наплыв сирийских беженцев. Все это — тоже часть политического наследия Эрдогана.
Голосование за оппозиционного лидера Кемаля Кылычдароглу, единого кандидата от шести партий разных идеологических направлений — от светских националистов до исламистов-консерваторов, — дает надежду не только на улучшение экономического положения, но и на восстановление социального мира в глубоко поляризованном обществе. Выходец из бедной многодетной семьи, алевит с курдскими корнями, он смог превратить традиционные темы-табу в турецком политикуме в свои преимущества, объединив вокруг себя социальные группы с разными политическими взглядами и культурными идентичностями.
За несколько дней до голосования интрига по поводу возможного победителя не только сохраняется, но и нарастает.
Хотя министр иностранных дел Турции недавно спрогнозировал победу действующего президента уже в первом туре с результатом 52–53%, независимые социологические компании намного осторожнее в своих прогнозах. Большинство соцопросов показывают незначительное преимущество на президентских выборах оппозиционного кандидата Кемаля Кылычдароглу, в то время как среди политических партий с небольшим отрывом лидирует правящая АКР.
Впрочем, разница голосов в рамках статистической погрешности свидетельствует о том, что пока ни одному из них не удается набрать необходимые 50% + 1 голос для победы в первом туре. Следовательно, в стране не исключен второй тур голосования 28 мая. Ситуация могла бы кардинально измениться в случае отзыва своей кандидатуры еще одним, «техническим» кандидатом — Мухарремом Индже. Это позволило бы Кылычдароглу консолидировать весь оппозиционный и протестный электорат и победить уже в первом туре. Но, похоже, на такой шаг бывший однопартиец Кылычдароглу не готов.
Не менее ожесточенна и парламентская борьба. Поскольку, согласно соцопросам, ни одна из политических сил или предвыборных альянсов, преодолевающих 7% проходной барьер, не набирает абсолютного большинства, голосование по любому вопросу потребует широкой (ситуационной) коалиции. «Золотую карту» при таком раскладе получат прокурдские силы, которые тяготеют к оппозиции и на президентских выборах поддерживают Кылычдароглу, но в парламент идут отдельным блоком. Хотя в условиях «суперпрезидентской» системы правления полномочия парламента значительно урезаны, такой калейдоскоп из разных партий и фракций не обещает легкой жизни. А некоторые эксперты даже поговаривают о высокой вероятности досрочных парламентских выборов во избежание политического кризиса.
Определяющими на этих выборах могут стать голоса молодых избирателей, которые в этом году впервые придут на участки. Таковых в стране больше пяти миллионов, и именно на них возлагают самые большие надежды представители прозападной либеральной оппозиции.
Хотя «либеральной» оппозицию можно назвать очень условно, прежде всего в вопросах экономической политики и внутриполитических преобразований. В то же время во внешней политике, например в вопросе возвращения домой сирийских беженцев, оппозиция занимает более радикальную позицию, чем действующая власть. Для этого Кылычдароглу готов мириться с режимом Асада значительно быстрее, чем Эрдоган, которого часто обвиняют в пренебрежении демократическими ценностями и правами человека.
Также не стоит ожидать кардинальных изменений и на других направлениях. Кипрский вопрос, непростые отношения с Грецией и Арменией, значительное внимание к тюркскому миру, очевидно, останутся на повестке дня. Этого потребуют не только националистические партии — младшие партнеры по коалиции, но и националистически настроенный турецкий избиратель.
В целом эксперты едины в том, что самые значительные изменения грядут на западном фронте. Отказ от антиамериканской и антизападной риторики, возобновление сотрудничества с европейскими партнерами и реанимация переговоров с ЕС, согласование политики в рамках НАТО и разблокирование заявки на членство в Альянсе Швеции — первоочередные шаги, которые оппозиция обещает предпринять в случае победы на выборах. Привлекает внимание и стремление вернуться к программе F-35, отдельным пунктом прописанное в совместном меморандуме оппозиционного альянса. Из программы разработки натовских истребителей пятого поколения Турцию исключили после приобретения российских систем С-400, а значит, отмена этих санкций потребует избавиться от российских ЗРК. Нынешняя власть на такой шаг была не готова — то ли из-за давления со стороны Москвы, то ли из-за желания «проучить Запад». Как недавно заявил глава МИД Мевлют Чавушоглу, США обращались к Турции с предложением передать «токсичные» для НАТО российские комплексы Украине, однако официальная Анкара расценила это как «вмешательство во внутренние дела», а затем ответила отказом. Вряд ли новая власть будет готова пойти на такой шаг, опасаясь реакции со стороны Москвы, но при желании компромиссное решение может быть найдено.
Можно также надеяться, что в случае смены власти в Анкаре турецкие СМИ не будут ретранслировать российские нарративы о гегемонии Запада и борьбе России за «справедливый мировой порядок», а руководство Турции усилит контроль над обходом санкций, как того требуют партнеры из США и ЕС.
В то же время «чуда» не произойдет, поэтому не стоит ждать от новой власти присоединения к санкционным пакетам ЕС, пересмотра Конвенции Монтре или отказа от российского газа. Во многом политика балансирования нынешнего руководства Турции в отношении Украины и России построена на многолетних традициях турецкого нейтралитета, национальных интересах и широком компромиссе среди различных политических сил и слоев общества. Все они требуют продолжения политического диалога и экономического сотрудничества с Россией, пусть и на новых, более равноправных условиях, как это часто подчеркивают представители оппозиции.
Не стоит также забывать, что главная оппозиционная партия — Республиканская народная — была создана еще самим Ататюрком и имеет свою длительную историю сотрудничества со страной «Советов». Контакты Мустафы Кемаля с советскими генералами, кредиты СССР на развитие турецкой промышленности в первые годы существования молодой Турецкой Республики, увлечение русской культурой и интеллигенцией — то наследие, которое до сих пор формирует восприятие России в оппозиционных кругах. Недавнее письмо-обращение Кылычдароглу к участникам «экспертной встречи» в России с упоминаниями о том, что он не разделяет «антироссийских настроений в мире» и «расизм — это преступление против человечности», заставляет задуматься над «либеральностью» турецкой оппозиции.
Наконец, возможная смена власти в Анкаре ставит вопрос и о продолжении тех инициатив, которые были начаты при президентстве Эрдогана. Представители оппозиции уже заявляли, что и поддержка проектов в сфере военной промышленности, и усилия Турции в рамках «зерновой сделки» сохранятся. Хотя успешность последней во многом будет зависеть от эффективности взаимодействия нового турецкого лидера с кремлевским диктатором.
За несколько дней до выборов все еще сложно спрогнозировать их результаты, но очевидно одно: партнерство с Украиной — вопрос не партийной политики, а стратегических интересов Турции. Следовательно, он должен стать приоритетом для любой власти.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google