Может ли дестабилизация в Иране спровоцировать "иранскую весну?"

Если до сих пор Ирану удавалось позиционировать себя как относительно сильное и стабильное государство с эффективными службами безопасности, то после терактов в парламенте Ирана и мавзолее Хомейни, ответственность за которые взяло на себя "Исламское государство", возникает много вопросов.

Раньше Тегеран мог подрывать ИГИЛ и его идеологию, предотвращая при этом нападения на иранские территории. Теперь же джихадисты могут чувствовать поощрение, увидев уязвимость Ирана, что является тревожным сигналом для иранского аппарата безопасности.

Ведь Иран становится уязвимым не только для террористов. Менее защищенной может оказаться вся система теократической власти, которую режим мулл так тщательно выстраивал после победы Исламской революции 1979 г.

В последние годы Ирану удавалось компенсировать свои серьезные внутренние проблемы вмешательством за пределами собственной территории. В поддержку своих союзников в Сирии, Ираке и ливанской исламистской группировки "Хезболла" режим тратит миллиарды долларов.

Разработав мощный потенциал борьбы с экстремистами, опираясь на контрразведку, силы безопасности и военизированную милицию "Басидж", Иран благодаря репрессивным методам превратился в одну из самых стабильных стран региона.

Но недавняя террористическая атака джихадистов может послужить толчком к снижению этой стабильности и спровоцировать что-то вроде "иранской весны". Особенно с учетом того, что многие социальные слои в Иране недовольны продолжительным правлением религиозных ортодоксов и жаждут кардинальных изменений.

Но почему тогда, когда в 2011 г. волна протестов с требованием реформирования начала трясти одно за другим правительства во многих странах арабского мира, "ветра перемен" не долетели до Ирана?

Это можно объяснить несколькими причинами. Массовые народные протесты, начавшиеся летом 2009 г., когда сотни тысяч иранцев опротестовывали избрание президентом Махмуда Ахмадинежада, были жестоко подавлены. Тысячи демонстрантов и активистов попали в тюрьмы, что надолго сбило революционные настроения среди недовольных режимом.

Имея Корпус стражей Исламской революции и многочисленные спецслужбы, которые контролируют и отслеживают большинство аспектов жизни иранского общества, властному режиму удается прикрываться этой большой и сложной системой. А это позволяет сделать анонимными тех, кто отдает приказы репрессировать население.

Нужно учитывать и то, что у иранского правительства в подчинении гигантская пропагандистская машина, способная препарировать в нужном режиму русле любую информацию и сделать ее доминирующей для значительной части граждан.

И хотя первые террористические акты в Иране не могут выбить основы из-под фундаменталистского режима теократов, они способны зародить подозрение в иранском социуме, что власти, постоянно применяющей репрессии к народу, уже не по силам полностью контролировать ситуацию в государстве.

А это может подтолкнуть общественное мнение к тому, что архаичная и несбалансированная структура системы управления нуждается в трансформации.

Не обязательно "иранская весна" будет повторять революции в арабском мире. Это может быть "революция молодежи". Ведь на сегодняшний день две трети 78-миллионного населения Ирана родилось уже после революции 1979 г. Подавляющее большинство этих молодых и образованных людей вовсе не заинтересовано жить в стране, где все за них решает кучка религиозных ортодоксов, которые хотят навсегда законсервировать Иран в прошлом.

Приверженцы жесткой линии непримиримо противостоят реформаторам, опасаясь, что, получив свободу действий, граждане будут бросать власти все больше вызовов. Но для иранской молодежи сейчас характерно, что она ищет расширения практических прав, а не проникается изменениями, выстраивая грандиозные политические стратегии.

Многие считали, что жестокое подавление народного сопротивления в 2009 г. навязало молодому поколению политический нигилизм. Когда режим после протестов арестовал руководящих политических деятелей, то не было никакой серьезной реакции со стороны их приверженцев. После массовых арестов власть усилила контроль над обществом и праздновала свою победу.

Однако демографическая ситуация в Иране такова, что молодежь играет первостепенную роль в выборах. Она - своеобразный политический барометр, на реакцию которого режим опирается, чтобы показать свою легитимность противникам внутри и за пределами Ирана.

Собственно, и первое, в 2013 г., и второе президентство Хасана Рухани, после того как большинство лидеров реформаторского движения оказались в тюрьмах, стало следствием решения верховного лидера Али Хаменеи и его ближайшего окружения имитировать эту легитимность.

Хотя политическая платформа Хасана Рухани заключалась в создании более широких возможностей для политических и социальных свобод, одобрение Хаменеи президенства Рухани и в 2017 г. продемонстрировало, что режим хорошо усвоил уроки народного восстания 2009 г.

Можно сказать, что до сих пор в мире было две версии восприятия Ирана. Одна из них - это идеологически взвешенные и специально для этого подобранные мужчины и женщины, которые скандируют: "Смерть Америке!".

Вторая - море протестующих иранцев, выказывающих свой гнев и непринятие засилия исламистского режима. Эти две версии сосуществовали в течение почти двух десятилетий. Многие на Западе надеялись, что вторая группа восстанет и избавит себя и мир от агрессивного теократического режима.

Но есть и третий вариант Ирана, который может перевернуть это видение ситуации. Он появился в ноябре 2014 г., когда умер от рака иранский композитор, музыкант и певец Мортаза Пашеи. Несколько текстовых сообщений на мобильное приложение Вайбер, позволяющее пользователям звонить по телефону и отсылать бесплатные текстовые сообщения, - и десятки тысяч иранцев вышли на улицы.

Толпы собрались в десятках городов, в том числе в столице Тегеране, где жил Мортаза Пашеи. Иран не видел столько людей со времени восстания 2009 г.

Пашеи не был политически ангажированным или очень известным до своей смерти. Его мелодичная и меланхоличная музыка рассказывала об иранской жизни и была среди немногих, одобрявших режим. Мортаза Пашеи стал компромиссной фигурой, которую признавали и молодежь, и власть.

Через несколько часов после смерти Пашеи его песни уже звучали на каждой улице, где собирались его поклонники. Они заполонили многие улицы. Это в Иране незаконно, а петь в общественных местах вообще запрещено. Застигнутый спонтанностью и масштабом собрания, режим вроде стоял в стороне и только наблюдал за всем этим.

Народный траур по композитору позволил направить режиму Али Хаменеи закодированное послание. Огромные толпы показали, что молодежное движение еще живо и способно привлечь в свои ряды многих людей, но оно не хочет провоцировать власть и подталкивать ее к репрессивным действиям. Поскольку воспоминания о насилии 2009 г. все еще свежи в памяти.

Молодежь Ирана хочет играть все более активную роль, но выбирает путь мирного поведения, постепенно наращивая давление на режим, чтобы побудить его учитывать ее интересы и внедрять изменения.

Это движение является частью процесса становления гражданского общества в Иране и, наряду с другими движениями и партиями, способно прокладывать тернистый путь к демократии. И хотя режим может не реагировать на эти сообщения сразу, но он слышит и понимает их.

Вероятность "иранской весны" будет зависеть от многих факторов. Но демографическая ситуация в этой стране очевидно работает не на руку власти. Из года в год процент молодежи в иранском обществе неуклонно будет возрастать, а это означает, что удерживать социум в том состоянии, которое исламисты запрограммировали ему после Исламской революции, будет все труднее.

То есть вполне можно будет говорить о "революции молодых", которые видят путь развития Ирана в его движении к демократии.

Иранцы хотят изменений. Режим будет вынужден ослабить давление на общество и уже не сможет силой навязывать ему свои исламистские порядки, которые большинство граждан отторгают, но должны терпеть.

После президентских выборов в Иране, состоявшихся в мае, президент Хасан Рухани получил весомый мандат доверия, чтобы выполнить свое обещание "десекьюритизировать" иранское общество.

Однако нападения террористов могут дать повод стражам Исламской революции под видом противостояния джихадистам попробовать расправиться с внутренним инакомыслием.

Если же Рухани удастся быстро достичь консенсуса в спорных вопросах относительно продвижения вперед, учитывая мнение всех заинтересованных политических сторон и сближая с ними свои позиции, то этим он сможет значительно ослабить влияние сил безопасности и сделает невозможным их реванш.

Допуская более высокий уровень политического плюрализма, иранский президент мог бы предотвратить развитие непродуктивной игры, взаимных обвинений и углубление поляризации в обществе.

Это можно было бы сделать через Верховный совет национальной безопасности, в состав которого входят основные гражданские и военные руководители, и который принимает все ключевые решения по национальной безопасности в Иране.

Учитывая большой опыт Хасана Рухани, который долгое время было секретарем Верховного совета национальной безопасности, он имеет практические навыки для того, чтобы, воспользовавшись этим преимуществом, достичь своих целей.

Сегодня молодые иранцы - движущая сила изменений в стране. Поэтому успех президента Рухани в большой степени будет зависеть от того, сможет ли он склонить на свою сторону молодежь, и поверит ли ему молодое поколение.