Морская даль Поднебесной

События, произошедшие в Южно-Китайском море на протяжении нескольких последних месяцев, уже могут претендовать на то, чтобы стать поворотным моментом в противостоянии между КНР и США по поводу правил игры в этой части мирового океана. Пекин продолжает последовательно реализовывать свою политику, направленную на получение эффективного контроля над этим морем. А Вашингтон стоит перед непростой задачей сформировать эффективную стратегию противодействия претензиям КНР.

В то время как к завершению близился специальный саммит лидеров США и стран АСЕАН (15–16 февраля 2016 г.), мир узнал, что КНР разместила на острове Вуди две батареи системы ПВО HQ-9. Этот остров является частью Парасельских островов, на которые, кроме контролирующей их КНР, претендуют также Вьетнам и Тайвань. Такой шаг Пекина придал еще большей актуальности проблеме территориальных споров в Южно-Китайском море. Формирование общей, вместе со странами АСЕАН, позиции по этому вопросу было одной из главных целей администрации Барака Обамы.

КНР же для консолидации контроля над островами Южно-Китайского моря этими шагами не ограничилась. 22 февраля 2016 г. стало известно, что Пекин строит на рифе Картерон высокочастотный радар. Этот риф принадлежит к островам Спратли - другому объекту споров в Южно-Китайском море, на который вместе из КНР также претендуют и частично контролируют Вьетнам, Филиппины, Бруней, Тайвань и Малайзия. А уже на следующий день мировые СМИ сообщили еще одну новость: КНР разместила на том же острове Вуди до 10 истребителей.

Эти шаги Пекина можно считать логическим продолжением предыдущего курса. На протяжении 2014–2015 гг. КНР активно, намывом песка, вела работы по преобразованию рифов Южно-Китайского моря в острова. Всего за это время площадь семи рифов увеличилась на 3 тыс. акров. Это дало официальному Пекину возможность создать на искусственных островах военную инфраструктуру. Кроме радаров, на них построили аэродромы. И новый 2016-й мир встретил с новостью, что китайские гражданские самолеты несколько раз приземлялись на аэродроме, расположенном на рифе Файери-Кросс (острова Спратли).

Все это лишь часть большой стратегии Пекина относительно Южно-Китайского моря, которую он последовательно реализовывает с 2009 г. Курс КНР направлен на установление эффективного контроля над всеми линиями коммуникаций и торговыми потоками. В целом, по подсчетам, ежегодно через это море проходит товаров на сумму 5,3 трлн долл., что составляет почти 30% общемировых объемов торговли.

От свободы мореходства в Южно-Китайском море зависит не только нормальное функционирование экономик стран Юго-Восточной Азии, но и таких стран, как Япония, Республика Корея и Тайвань. Эти развитые постиндустриальные экономики Северо-Восточной Азии критически зависят как от импорта сырья, так и от экспорта готовой продукции, осуществляемых через акваторию Южно-Китайского моря.

Таким образом, если бы Пекину удалось полностью реализовать стратегию установления гегемонии в этой части мирового океана, это означало бы установление опосредованного доминирования КНР над всей Восточной Азией. Страны региона зависели бы от доброй воли Пекина в вопросе нормального функционирования их экономик, а потому должны были бы учитывать все требования КНР. Такое развитие событий изменило бы баланс сил не только в регионе, но и в мире, а также подорвало бы основы устойчивого либерального международного порядка.

Это прекрасно понимают не только страны Восточной Азии, но и США как руководящая военно-морская сила в регионе после 1945 г. Вашингтон четко осознает, что политика Пекина направлена не только на установление доминирования в Южно- и Восточно-Китайском морях, но и на подрыв американского доминирования в регионе. Поэтому недаром в феврале 2016 г. Джеймс Клеппер, директор национальной разведки США, во время презентации Сенату ежегодного доклада о рисках и угрозах для национальной безопасности впервые (!), говоря о КНР, охарактеризовал эту страну как угрозу регионального масштаба.

Как следствие, в 2015–2016 гг. США значительно повысили активность в рамках политики поддержания свободы мореходства в Восточной Азии. С одной стороны, Вашингтон продолжает убеждать Пекин в необходимости отказаться от нынешнего курса в Южно-Китайском море, поскольку он несет риск возникновения конфликта между государствами региона с возможностью прямого привлечения США. Именно это было частью месседжа государственного секретаря США во время его визита в КНР 27–28 января 2016 г. Об этом говорил 23 февраля т.г. и Джон Керри во время общего выступления со своим китайским визави Ваном И, когда тот был с визитом в США.

Но, с другой стороны, дипломатия является лишь частью стратегии Вашингтона по недопущению доминирования КНР в Южно-Китайском море. Так, 27 октября 2015 г. после трехлетнего перерыва США возобновили практику проведения операции по поддержанию свободы мореходства (FONOP). Такие операции, систематически осуществляемые американцами в разных частях мирового океана, начиная с 1980-х, предусматривают прохождение военно-морского судна в пределах территориального моря без предупреждения и с включенными боевыми системами. Тем самым Вашингтон подтверждает, что США не признают претензий КНР на территориальное море вокруг искусственных островов, созданных ею в Южно-Китайском море.

В конце октября 2015 г. эсминец ВМФ США USS Lassen (DDG-82) осуществил прохождение в пределах 12 морских миль между рифами Мисчиф и Суби (острова Спратли), которые КНР также превратила в искусственные острова. Но, как стало известно позже, операция при участии эсминца Lassen была больше похожа на "мирное прохождение", которое разрешается международным морским правом и среди прочего предусматривает отключение радаров и деактивацию боевых систем.

Именно поэтому для окончательной демонстрации серьезности намерений США уже 30 января 2016 г. другой эсминец их ВМФ - USS Curtis Wilbur (DDG-54) - осуществил прохождение в пределах 12 морских миль от острова Тритон (Парасельские острова). На этот раз прохождение корабля отвечало всем требованиям операции по поддержанию свободы мореходства, в частности и относительно включения боевых систем. Другими словами, Вашингтон четко продемонстрировал, что не признает претензий КНР в Южно-Китайском море.

Однако, по мнению таких американских экспертов в сфере национальной безопасности и обороны, как Гарри Казианис и Ден Ченг, США не удастся ограничиться лишь операциями по поддержанию свободы мореходства в Южно-Китайском море, если Вашингтон действительно хочет не допустить установления китайской гегемонии. Проблема в том, что эти операции как таковые являются скорее символичным шагом, который должен подтвердить преданность американцев принципам свободы судоходства в мировом океане. Ибо они никак не мешают КНР создавать искусственные острова для их дальнейшей милитаризации.

Наконец, разворачивание систем ПВО и ударных ракетных систем, размещение истребителей и создание системы радаров позволят официальному Пекину в будущем создать единую систему для нанесения ударов - как по воздушным, так и по надводным целям. Эта система будет создавать реальную угрозу для ВМФ и ВВС США, которые будут стараться поддерживать свободу мореходства в Южно-Китайском море. Пекин тем самым может поставить как США, так и страны региона перед выбором: либо признаете нашу гегемонию над этой стратегически важной частью мирового океана, либо рискуете прямой военной конфронтацией на заведомо худших условиях.

Поэтому КНР, объявляя протесты в ответ на действия США, и далее продолжает политику формирования новой стратегической реальности. При этом Пекин избегает прямых военных угроз или демонстраций в ответ на действия США, которые грозили бы перерасти в прямое военное столкновение. Все это рано или поздно даст возможность официальному Пекину в наилучших традициях собственной тысячелетней стратегической культуры достичь желаемых политических целей, не прибегая при этом к войне.

Поэтому перед США стоит непростая дилемма в формировании качественно новой политики для успешного противодействия КНР в Южно-Китайском море. Первые контуры возможных шагов Вашингтона в будущем можно увидеть в ответах командующего Тихоокеанского командования США адмирала Гарри Гарриса во время слушаний в сенатском комитете по делам вооруженных сил в конце февраля 2016 г.

Так, в ответ на вопрос о целесообразности окончательной отмены эмбарго США на снабжение оружия во Вьетнам, адмирал Гаррис заявил, что это было бы положительным шагом для сдерживания КНР. Так же, по мнению руководителя Тихоокеанского командования, положительным шагом было бы предоставление американцами Филиппинам таких же гарантий, как и Японии в случае противостояния с КНР за принадлежность островов Сенкаку/Дяоюйдао. Речь идет о том, что союзное соглашение между США и Филиппинами 1951 г. касалась бы всех территорий под фактическим контролем Манилы. Тем самым это могло бы способствовать сдерживанию агрессивной политики Пекина против Филиппин как самого слабого из государств, активно вовлеченных в территориальные споры в Южно-Китайском море.

Другим возможным шагом США, по мнению Гарри Гарриса, было бы формирование неформальной коалиции из государств, заинтересованных в поддержании свободы мореходства в акватории ЮКМ. Так, в Японии на протяжении 2015 г. велись активные дебаты относительно целесообразности участия в операциях в Южно-Китайском море. И хотя официальный Токио еще не решил, готов ли идти на такой шаг, Япония и Филиппины 29 февраля 2016 г. подписали соглашение о поставке Маниле оборонительного вооружения.

Также в феврале 2016 г. агентство Reuters сообщило о том, что США и Индия ведут переговоры по поводу общего патрулирования в Южно-Китайском море. И хотя МИД Индии отрицало это, новости о возможном привлечения Дели или продажи Японией вооружения Филиппинам вызвали шквал критики и предупреждений со стороны Пекина.

Но действия КНР в Южно-Китайском море требуют активной и последовательной политики США для противодействия Пекину. Ибо иначе это море превратится во "внутреннее озеро" под полным контролем КНР намного раньше, чем в 2030 г.