Министр иностранных дел Чечни Ильяс Ахмадов: «МНОГИЕ ЧЕЧЕНЦЫ ИНТЕРЕСОВАЛИСЬ OПЫТОМ СТРЕЛКОВ УПА»

Военный конфликт в Чечне имеет определенную периодичность. После зимней победной активности российских войск, когда горы покрылись зеленью, чеченцы взяли инициативу в свои руки.

Засады в горах, вылазки в Грозном приносили значительные потери федералам. Против подобной тактики военные методы не приносят ощутимых результатов. Ведь фактически целые колонны спецназа попадали в засаду к отрядам в количестве трех человек: автоматчик, снайпер и РПГешник — вот и весь состав. После атаки мобильная тройка отходит, пока российские военные из машины расстреливают лес. Такая война может продолжаться довольно долго, если бы не одно «но». Вторую зиму чеченским боевикам вряд ли пережить. И, похоже, чеченское руководство форсирует события. Война вступила в новый период. Чеченцы-«камикадзе» на грузовиках, начиненных взрывчаткой, взрываются по всей Чечне. Террор становится главным аргументом. Но будет ли он выходить за пределы Чечни? И вообще, к чему это все приведет?

Ильяс Ахмадов, министр иностранных дел Республики Ичкерия в прямом телефонном разговоре между Киевом и Лондоном поделился с «Зеркалом недели» своим видением происходящего.

— Аслан Масхадов отдал приказ всем чеченским командирам активизировать военные действия. Значит ли это, что чеченское руководство планирует выносить войну за пределы Чечни?

— Нет, мы еще на своей территории не разобрались. Зачем нам война на чужой?

— Но ведь в прошлую чеченскую кампанию именно рейд Басаева в Буденновск решил исход конфликта. В эту войну, за исключением разве что расстрела колонны российских войск в Ингушетии, терактов на чужой территории не было. Это политика руководства Чечни? Либо хорошая работа российских спецслужб? Или вы надеетесь на помощь Запада, а для этого Чечня должна сохранить лицо: не переходить границы?

— Сохранить свое лицо, надеясь на какую-то помощь, которой может и не быть? Нет, не в этом дело. Мы просто сейчас не ставим перед собой таких целей, нам хватает войны на своей территории. Но если бы мы решили, российские спецслужбы нам не помеха. Хотя война — это прежде всего война, и этот фактор надо учитывать в первую очередь, а потом уже говорить о прогнозах.

— А могут ли по своей воле такие теракты совершить отдельные полевые командиры?

— Все крупные боевые единицы находятся под командованием Масхадова. Шамиль Басаев тоже, чтоб там сладким голосом ни пел Ястржембский. У Басаева могут быть свои мысли, но его действия подчинены общему командованию. Конечно, в Чечне есть боевики, которые никому не подчиняются, мы их называем «индейцами». Но это — одиночки, и теракты им не по зубам.

— Война в Чечне идет уже почти год. Все это время вы работаете с Западом, но оцениваете его помощь как «помощь, которой может и не быть». Может, прав Басаев, который ориентируется только лишь на исламский мир (он хотя бы помогает оружием и деньгами) и считает, что для победы все средства хороши?

— Но ведь ни для кого не секрет, что рычаги влияния на мировые процессы и вооруженные конфликты сейчас находятся на Западе и только на Западе. Мы возлагаем большие надежды на Парламентскую ассамблею, Совет Европы, ОБСЕ, только через них на нашу землю может прийти мир. А силу всегда можно сломать силой. Та помощь, которую мы ждем от Запада, не выражается в оружии и солдатах, этого и у нас самих хватает.

— Вы недавно прибыли из США. Есть ли какие-то конкретные результаты поездки?

— Безусловно, но, к сожалению, я не могу об этом сейчас говорить.

— На что вы надеетесь в этой войне?

— Русские уйдут, это только вопрос времени и крови. К сожалению, сейчас нельзя прогнозировать, когда война закончится. Кремль сейчас не демонстрирует никакого желания урегулировать конфликт, хотя мы не один раз выступали со встречными предложениями. Тотальное уничтожение всего живого на территории Чечни почему-то у них называется мирным процессом.

— Как вы оцениваете назначение муфтия Кадырова главой Чечни?

— Я с самого начала знал, что это будет именно Кадыров.

Он из тех представителей духовенства, которые в свое время обучались богословию, прошли через комитеты госбезопасности. Они тоже в какой-то степени из этого же ведомства. Это люди полностью изучены, они никогда не выйдут за очерченные рамки. С другой стороны, как Кремль мог назначить уголовника Гантемирова или маниакально больного профессора Хазбулатова? Меня потешает, что авантюрист Кадыров обставил генетически пророссийскую партийную верхушку.

— Семьи многих полевых командиров сейчас находятся в Чечне. Как удается уберечь их от репрессий?

— Недавно генерал Шаманов заявил: «Жена бандита — тоже бандитка!» Это очень показательно. Поэтому часто их семьям приходится уезжать за пределы Чечни.

— А ваша семья?

— Когда Грозный окружили плотным кольцом, моя семья находилась там. Я очень благодарен моим друзьям, которые вывели семью из окружения, сейчас она в эмиграции. Другим семьям, конечно, повезло меньше, уехать на Запад очень сложно, ведь в России выдача заграничных паспортов чеченцам запрещена.

— Воюют ли сейчас в Чечне украинцы?

— Я не располагаю такой информацией, потому что я не участвую в боевых действиях. А по телефону этим, как правило, не делятся. В прошлую войну я был адъютантом Шамиля Басаева. Украинцы из УНА-УНСО некоторое время располагались возле нас в Грозном и часто навещали Шамиля, поэтому я знаком с некоторыми ребятами. Хорошо знал Анатолия Лупыноса. Мимоходом видел Билого, который был награжден наивысшей наградой Чечни Герой нации. Хорошо знал Олега Челнова — он погиб. Очень славный был парень! Его именем была названа одна из улиц в Грозном. Сейчас, наверное, и улицы не осталось…

— Генерал Манилов как-то сказал, что украинские националисты финансируют в Чечню (даже назвал сумму в пол- миллиона долларов), и посылают несколько отрядов боевиков. К чему бы это?

— Генерал Манилов выдающийся математик. Украинцы не давали нам такой помощи, мы и не просим. Мы и так благодарны за чеченские информационные центры той же УНА-УНСО.

— А финансируются ли чеченские информационные центры УНА-УНСО чеченской стороной?

— Мы не можем себе позволить финансировать эти центры. Эти ребята энтузиасты, и мы им очень благодарны. Для нас каждый информационный центр значит больше, чем экипаж бронемашины.

Эта вечная тема российских СМИ о финансировании, о наемниках, о существовании прайс- листов, где российский прапорщик стоит от ста до ста пятидесяти долларов. Если бы так было, мы бы долго не провоевали, ведь такие прапорщики дорогое удовольствие.

— В каких еще странах есть чеченские информационные центры?

— В США, Голландии, Германии, Британии, Турции, в странах Балтии, Малайзии, Грузии. По количеству филиалов Украина в передовиках.

— Журналисты, которые побывали в горах Чечни рассказывают, что сховы боевиков поразительно напоминают сховы партизан УПА. Консультировали ли чеченских командиров ветераны УПА?

— В каком-то смысле тактика, которая сейчас применяется, во многом очень схожа. Многие чеченцы интересовались движением УПА, читали и знают. Может, кто-то с кем-то и встречался.