Куба неопределенного будущего

Президент Кубы Рауль Кастро продолжает политические маневры, пытаясь удержать старые революционные знамена и вместе с тем улучшить катастрофическую экономическую ситуацию на Кубе. «Зачистив» несколько месяцев назад за один раз более десятка министров и представителей властной элиты, работавших еще во времена правления Фиделя Кастро, Рауль Кастро таким образом пытался одновременно убить двух зайцев: заморозить первые ростки либерализации в стране и очистить свой кабинет от возможных претендентов на власть.

Эти действия тогда квалифицировали как предотвращение «государственного переворота», который готовила группа высокопоставленных кубинских функционеров. Хотя едва ли можно назвать переворотом попытку положить конец более чем пятидесятилетнему пребыванию при власти клана братьев Кастро. Ведь неэффективность невыборной политической системы становится все более очевидной не только с каждым последующим годом, но и с каждым последующим месяцем. Несмотря на то что официальная кубинская пресса не освещает новости, которые указывали бы на неэффективность действующей политической системы, уже по тому, что публикуется, можно сделать определенные выводы.

Так, в июле нынешнего года официальная газета Granma представила доклад об уменьшении на острове объемов выращенных фруктов. По сравнению с 2004 годом, урожай цитрусовых снизился на 51%, бананов — на 38%, других фруктов — на 29%. Урожайность же этих культур снизилась с 5 тонн до 1,4 тонны с гектара. За первые пять месяцев 2009 года цифры демонстрируют дальнейшее падение. Но при том, что в прошлом году Куба вынуждена была импортировать 80% продовольствия, половина пахотных земель остается неиспользованной. Похоже, кубинский рай манго и ананасов подходит к концу. Фрукты на Кубе практически исчезли, самокритично вынуждена была признать Granma, орган коммунистической партии.

Политические причины этой катастрофы хорошо известны. Один кубинский эксперт подытожил их: прежде всего это отсутствие стимула у производителей, неэффективность государственной системы сбора и сохранения выращенной продукции. Без реального заинтересованного владельца ее значительная часть остается гнить на полях. Можно только вспомнить, что всего два года назад, 26 июля 2007 года, президент Кубы Рауль Кастро объявил о структурных и концептуальных изменениях и реформах в этой отрасли с целью увеличения эффективности производства. Основные меры состояли в децентрализации, то есть в передаче функций принятия решений муниципальным сельскохозяйственным структурам и в распределении неиспользованных земель между крестьянами.

На Кубе экономика — явление политическое, поэтому бюрократия заблокировала введение еще одной важной реформы, которую так и не удалось внедрить: устранение «потолка» зарплаты добросовестному работнику за выполненную работу. Поскольку эту реформу заблокировали, стимулирование труда достичь невозможно: ведь сегодня кубинцы уже не способны серьезно воспринимать коммунистические лозунги.

В борьбе с социально-экономическим кризисом планируются новые сокращения работников. И на этот раз больше всего пострадают те секторы, которыми кубинское руководство после революции больше всего гордилось, — отрасли образования и здравоохранения. Рауль Кастро вынужден был признать, что такие шаги вызвало существенное сокращение экспорта. Хотя можно указать и на парадокс: на Кубу приезжает все больше туристов, а доходы от туризма уменьшаются. Рауль Кастро отметил, что затраты в социальной сфере должны осуществляться в соответствии с реальными возможностями.

Впрочем, по мнению кубинских оппозиционных экспертов, это сокращение скажется на уровне жизни, и до осени власть все же должна понять, что изменения, как структурные, так и концептуальные, крайне нужны. В этом смысле кажется важной готовность президента Рауля Кастро к открытому диалогу с Вашингтоном. Но при этом кубинский лидер заметил, что изменение существующего порядка на Кубе — не предмет для обсуждения во время этих переговоров. Кастро подтвердил желание Кубы поддерживать диалог с США на равных. Отвечая на упреки президента Соединенных Штатов Барака Обамы и госсекретаря Хиллари Клинтон, связывающих необходимость реформ с налаживанием диалога между двумя странами, Рауль Кастро констатировал: «Я стал президентом не для того, чтобы вернуть на Кубу капитализм или устроить революцию». Кубинский лидер подчеркнул: тот, кто думает, что порядок на Кубе изменится после Фиделя, жестоко ошибается.

Взяв курс на рациональный социализм, Рауль Кастро пытался разработать новую экономическую модель и укрепить государственные институты, но его нежелание что-либо изменять по сути привело к ситуации, в которой президенту все же придется решиться на реформы и пойти на уступки США и Европейскому Союзу, иначе страна будет ввергнута в еще больший кризис. Можно сказать, что на нынешнем этапе страх изменений — инструмент торможения кубинских правящих элит. Они не могут решиться на реформы, потому что боятся утратить власть в результате реальных реформ, считая, что любые изменения внесут в их жизнь нестабильность и неуверенность.

В то время как кубинцы хотят изменений, стремятся избавиться от тотального контроля государства и, наконец, получить основные свободы — слова, информации, передвижения и предпринимательства, чтобы, опираясь на расширенные права и возможности, реализовать собственные проекты и строить будущее, — коммунистическая власть еще не готова к такой неслыханной, по ее меркам, либерализации. Но, как бы ни пытался Рауль Кастро как можно дольше удержать в законсервированном состоянии ситуацию на Кубе, время единоличной власти харизматического лидера, каковым был Фидель Кастро, истекло после его отставки. А сам Рауль Кастро является только политической персоной переходного периода: между закрытым обществом диктаторского типа и будущей демократией кубинского образца.

Убрав из власти представителей младшего поколения, в том числе вице-президента Карлоса Лаге, главу МИД Фелипе Переса Роке, личного секретаря Фиделя Кастро Карлоса Валенсиага, Рауль Кастро только отсрочил на некоторое время изменения. При нынешних политических и экономических обстоятельствах он только оттянул пружину неудовольствия общества, которое медленно, но все-таки созревает до необходимости разблокировать свою инертность и проявить политическую самостоятельность, что является первым шагом к свободе. И когда желание расширить свою автономную территорию свободы станет большим, чем страх изменений, тогда уже народ, а не лидеры будет решать дальнейшую судьбу кубинского общества.

Если Куба действительно готовится к демократии, то переход к ней должен трансформироваться в форму общественного диалога, невмешательства в частную жизнь граждан и права на то, чтобы голос каждого был услышан. Но демократии стоит учитывать и мнение многочисленной кубинской диаспоры в США, а именно — их видение будущего для Кубы. Готова ли к этому кубинская коммунистическая аристократия, для которой абсолютный контроль над островом может оказаться намного привлекательней, чем стабильное и благополучное будущее кубинского народа?

Упомянутые события на Кубе свидетельствуют: процесс политико-экономических реформ в этой стране вошел в опасную фазу. Очевидно, что такие главные для кубинских реформ направления, как смена элиты, составление нового общественного договора и экономические реформы, не только не синхронизированы, а происходят абсолютно хаотическим образом и уже вошли в противоречие — как между собой, так и с самим наличием режима Рауля Кастро. Не думаю, что таким катастрофическим последствиям реформ на Кубе будут рады даже самые ярые противники этого режима. Ведь очевидно, что все стороны заинтересованы в реформах без крупных потрясений и, не приведи Господи, без революции и крови.

Между тем, как свидетельствуют события, у ядра элиты Кастро нет целостного стратегического плана реформ, и в последние месяцы она просто хватается за остатки власти, в сущности предпринимая шаги лишь для того, чтоб ее удержать. Наиболее яркое подтверждение того, что ядро Кастро уже не контролирует ситуацию в стране, — резкое снижение объемов производства в сельском хозяйстве по сравнению с минувшими годами.

Старая система (даже несовершенная) уже не действует в полной мере, новой — нет, и, на мой взгляд, единственное, что сегодня реально могли бы сделать Рауль Кастро и ядро его режима, — это не «зачищать» элиту, а договориться с оппозицией (прежде всего — с той ее частью, которая находится в США) о быстрой передаче власти временному управлению, которое состояло бы из специалистов младшего поколения — тех, кто учился в соответствующих институтах и компетентен в вопросах политики, экономики, поскольку продолжение агонии режима приведет к катастрофическим последствиям как для жизни простых людей, так и самих представителей нынешней власти. Само же падение режима произойдет не по горбачевскому сценарию, который почему-то считают наихудшим для Кубы, а по сценарию Чаушеску. Поскольку весь негатив, накопившийся за годы правления братьев Кастро, в этом случае выльется на головы прежде всего идолов режима.

Насколько это понимают Рауль Кастро и его окружение (поскольку Фиделя Кастро рассматривать как активного участника уже нельзя), пока что не ясно, но именно от этого зависит судьба Кубы и ее народа.