Избранное с картинками. Сказки для детей старше трех лет

Стремление к лучшей жизни заложено в каждом из нас уже на генном уровне. Как и наши далекие предки, мы мечтаем о более счастливой, богатой и безопасной жизни. При этом желательно, чтобы она наступила сама собой. По щучьему велению, по моему хотению… Поскольку представить такое было непросто даже в те дpeвние времена, наши предки призывали на помощь сказочных героев, наделяя их сверхчеловеческими качествами. Со временем персонажи этого народного творчества так и остались героями — только для детей. В то же время придворные лизоблюды старательно лепили образ сильного, мудрого, морально устойчивого и справедливого руководителя. Он и защитит, и накормит, и накажет обидчиков. Если же возникали в государстве проблемы, то это было делом рук злых и жадных сановников, творящих беспредел за его спиной.

Эти сказки оказались на удивление живучи, и, по сути, мало что изменилось за последние тысячелетия. Но по форме, благодаря техническому прогрессу и демократии, изменения произошли прямо революционные. Теперь можно не только придумывать себе героев, но и выбирать их. Самая красивая, самый умный, самый талантливый, самый танцующий, самый поющий… И здесь критерии выбора относительно понятны. Куда более загадочны и непредсказуемы результаты конкурса всех конкурсов — когда народ раз в пять лет, а иногда и чаще, выбирает себе главного героя. Речь идет вовсе не о национальных особенностях подсчета голосов. Трудно понять, почему, глядя на одного и того же политика, одна часть граждан видит в нем Добрыню Никитича, а другая, приблизительно такая же, — Змея Горыныча, одни — Василису Красу Золотую Косу, другие — злую ведьму. Показательно, что украинские народные сказки, точнее, их примитизированный вариант — «придут к власти настоящие патриоты, и у нас все сразу наладится» — значительно потерял свою популярность. Оказалось, что патриотизм и компетентность не всегда совпадают, а «государственники» берут ничуть не меньше, чем «преступная власть». Не потому ли избиратели однозначно разочаровались в своем последнем герое (непризнанном). Возможно, когда со временем пройдет горечь и злоба наших дней, мы посмотрим на него другими глазами и вспомним другими словами. Однако уверен, даже и тогда, как и сейчас, будет сложно согласиться с Виктором Андреевичем (назовем так этот вымышленный персонаж), что он сильно опередил свое время, предлагая обществу вопросы, к решению которых оно не было готово. Количество сторонников вступления Украины в НАТО, например, по самым пессимистическим прогнозам, в четыре раза больше его рейтинга, а людей, считающих, что украинский язык должен быть единственным государственным, — почти в десять. Так что, кто кому больше помогал (или мешал): НАТО Виктору Андреевичу или Виктор Андреевич НАТО — большой вопрос. Очевидно, наш последний герой так и не понял, что это в первый раз выбирают за умение рассказывать сказки (богатые поделятся с бедными, закон один для всех, завтра будем в Европе и т.д.). А переизбирают — уже за способности воплощать их в действительность.

Как будет на этот раз? Пока, до завершения коалициады, не совсем понятно, что будет происходить в политике внутренней. Но однозначно одно — именно новоизбранный президент будет представлять Украину на международной арене, вести переговоры от ее имени и защищать национальные интересы страны. Какие реальные качества ему для этого понадобятся? Как встретят его обитатели мирового олимпа? Что в действительности скрывается за красивой картинкой международных саммитов? Попробуем на свой страх и риск заглянуть в реальный мир этих сказочных героев.

Игры разума

Сегодня на вопрос, кем ты хочешь стать, дети от трех до семи (у нас — до семидесяти) все чаще отвечают — президентом. На уточняющий вопрос, почему, как правило, говорят: «их часто показывают по телевизору» и «им все можно». С первой частью ответа сложно спорить, над второй стоит задуматься.

Лет двести назад большинство глав государств действительно единолично вершили судьбы мира в условиях, когда им не мешали (или почти не мешали) ни конституционные ограничения, ни парламенты, ни коалиции, ни общественное мнение; если же привычным способом — войной — решить проблему не удавалось, приходилось договариваться. А когда силы участников переговоров были приблизительно равны, на первое место выходили такие качества, как ум, эрудиция, стратегический расчет. Как обстоят дела сегодня? Возьмем в качестве примера одну немного давнюю, но уж очень показательную историю. Дело было в уже украинском, но еще советском Крыму. Встретились Никита Хрущев и тогдашний генсек ООН Даг Хаммершельд: этим типажам позавидовал бы сам Феллини, а он знал в этом толк. Хаммершельд — шведский потомственный аристократ, рафинированный дипломат, человек редкой эрудиции и философского склада ума, прекрасно разбиравшийся в искусстве. Хрущев — типичный выходец из рабочих и крестьян, достаточно недалекий, не любящий, да и не понимающий слишком сложных умственных конструкций, презирающий современное искусство и все, что выходило за узкие рамки партийных понятий, что такое хорошо, а что — плохо. После ничего не значащих протокольных формальностей Никита Сергеевич небрежно осведомился: «Ну что там нового в ООН?» — не собираясь серьезно вдаваться в детали. Швед начал вдохновенно рассказывать лидеру одного из государств–учредителей ООН о своем видении роли и места этой организации в будущем мироустройстве. Быстро потеряв интерес к беседе и основательно заблудившись в этом «умственном тумане», Хрущев бесцеремонно поинтересовался, не хочет ли господин генеральный секретарь сходить в туалет. При этом советский руководитель потребовал, чтобы так все и перевели.

Как видим, ум и эрудиция сами по себе не являются определяющими в достижении успеха. Пример тому — судьба М.Горбачева, значительно превосходившего своих коллег из политбюро по этим качествам. Да что там коллег, своего визави из другой сверхдержавы Р.Рейгана! Но где сейчас СССР, а США по-прежнему остаются ведущей страной мира. Потому что даже самые «правильные» планы не гарантируют успеха, если для их осуществления нет необходимых ресурсов или не созрели соответствующие условия. Крайне опасно также, когда первое лицо чрезмерно переоценивает свои возможности и полагается только на свою путеводную звезду или на фортуну. Звезда в самый неподходящий момент может погаснуть, а фортуна — весьма некстати отвернуться. Если в политике внутренней в случае неудачи еще можно попытаться отыграть назад, то во внешней исправить ошибку будет намного сложнее, если вообще возможно. Поэтому в политике вообще, а в международной в особенности, очень важно понимать, чего ты не знаешь.

В этом плане трудно переоценить роль свиты, которая, как известно, играет короля. Часто это преданнее всех смотрящие в глаза, громче всех поддакивающие и во всем соглашающиеся люди, которые первыми же и бегут с корабля, когда он дал крен. Куда важнее для руководителя иметь при себе настоящих профессионалов, имеющих мужество отстаивать свою точку зрения, если даже она расходится с общепринятой на тот момент. Более чем уверен, что после описанной выше встречи Никите Хрущеву никто из присутствовавших не сказал хотя бы в мягкой дипломатической форме: вызывающее и бесцеремонное авантюрное поведение чревато. Скорее обратное — с разной степенью искренности восхищались: «здорово же вы его поддели, Никита Сергеевич». Написали же в свое время «Известия» после беспрецедентного дипломатического конфуза в ООН целую оду «хрущевскому башмаку». Кто знает, возможно, если бы у тогдашнего советского руководителя были «неудобные» советники или помощники, не стоял бы мир на грани ядерной катастрофы во время Карибского кризиса, по-другому сложилась бы судьба хрущевских реформ, а значит, и его лично и страны в целом.

Применительно к нашей сегодняшней ситуации очень не хотелось бы, чтобы на посту министра иностранных дел в результате политических торгов и подковерных интриг оказалось, хотя бы и временно, какое-то политически удобное профессиональное недоразумение.

Это же, даже еще в большей степени, относится и к другим назначениям по квоте президента — главы СБУ и министра обороны. Уж если на этом этапе и нельзя обойтись без политических торгов, то вполне реально раз и навсегда установить — внешняя политика и безопасность страны не продаются.

Однако возникает вопрос, можно ли на основании одной истории, да еще и столь давней и специфической, строить свои выводы. Ведь с тех пор наверняка мир сильно изменился.

Это сладкое слово «саммит»

Думаю, многие были бы удивлены или даже шокированы, узнав, что и сегодня немало глав государств и правительств (особенно пожизненные) смотрят на свет глазами окультуренного Хрущева.

Как это ни парадоксально, они не очень разбираются в современной международной политике, да и не сильно интересуются ею. Слишком много сложных вопросов, слишком коротка политическая жизнь. Не поэтому ли многие саммиты проходят излишне формально, а их участники большую часть времени находятся за пределами зала заседаний — решая конкретные вопросы на двусторонних встречах с коллегами или просто отдыхая в комнатах делегаций. Во время же присутствия на заседаниях, сняв наушники, даже не пытаются делать вид, что следят за ходом дискуссии. Или просто дремлют.

Эти же проблемы присущи и «высшей лиге» международной политики.

Понятно, что такая оценка автора может показаться слишком претенциозной, однако откровения уже бывших политиков оставляют мало сомнений на этот счет. Возьмем для примера высказывания одного из самых ярких и успешных европейских государственных деятелей Т.Блэра — они тем более интересны, что не предназначались для широкого круга. Их рассекретил его пресс-секретарь А.Кэмпбелл. Оказалось, что даже встречи «восьмерки» вызывали у Блэра фрустрацию. Одну из них он назвал бедламом, в Бирмингеме — дурдомом, а в Токио — самой бесполезной встречей, которую он когда-либо посещал. Что уж говорить о более рутинных саммитах. После одного из них в Вене британский премьер пригрозил, что сварит живьем в кипящем масле того, кто решил, что нужно ехать на это мероприятие (на реплику, что это его решение, Блэр решительно ответил: «…тогда я сварю себя сам»). Наконец, возвращаясь со встречи лидеров соцпартий в Париже, он сказал, что если когда-нибудь снова согласится на участие в подобном мероприятии, его необходимо отговорить, как бы он ни настаивал, даже под страхом смерти или увольнения.

Другой выдающийся лидер М.Тэтчер, никогда не стеснявшаяся в выражениях, называла атмосферу большинства саммитов клинической. Она поражалась способности участников встреч глав государств и правительств Евросоюза «слишком долго и с чрезмерными повторами обсуждать вопросы, представляющие столь ничтожный интерес».

Не отстают от общего тренда и в СНГ, хотя есть и серьезные отличия. Неформальное задушевное общение имеет куда большее значение. Весьма показателен один пример из более ранних этапов существования Содружества. Братская белорусская делегация просила о скорейшем рассмотрении вопросов и очень нервничала, боясь опоздать на рейсовый самолет. Потом белорусы не только перестали нервничать, но и пришли на заключительный ужин. Правда, через некоторое время они опять заторопились, на что председатель укоризненно заметил: «Ну зачем вы спешите, праздник всем портите — объяснили пассажирам вашего самолета, что возникли технические проблемы. Подождали три часа — подождут еще два…».

В общем, лучше, чем в свое время сказал Франсуа Миттеран, сложно подытожить. Осознавая бесполезность многих саммитов, он в то же время резонно замечал: с другой стороны, как же на них не ездить?

Конечно, было бы несправедливо и просто глупо «причесывать» все международные мероприятия под одну гребенку. Есть немало и позитивных результатов взаимодействия государств, о которых немало написано, так что не будем повторяться. В том-то и состоит важная задача государственного деятеля — отличать «дежурные» мероприятия, требующие поддерживающего внимания, от тех, где затрагиваются коренные национальные интересы, на решение которых требуется направить основное внимание и усилия. Использовать международную ситуацию для усиления позиций своей страны, а не позволить другим использовать себя. Излечимся ли мы, наконец, от «саммитомании»? Отучимся ли от частых международных разъездов и встреч — ни слишком дружеских, ни недружеских, ни содержательных, ни бессодержательных. По итогам которых принимаются обтекаемые формулировки, позволяющие каждому с удовлетворением объявить об успехе, в то время как дело не сдвинулось с мертвой точки. В любом случае ответственным политикам всегда лучше проводить больше времени дома, а не за рубежом — особенно нашим. Да и о чем, собственно, говорить? О том, что «вони заважають», как это делали одни, или «вона не працює», как это делали другие? Никому не интересно слушать причины неудач. Куда более достойно и продуктивно рассказывать об успехах, но для этого их еще нужно достичь.

Появлению позитивного интереса к Украине, увеличению геополитического влияния нашей страны будут в решающей степени способствовать не количество визитов, выступлений, инициатив, а ответственная бюджетная политика, разумная дерегуляция экономики, уменьшение налогового давления на бизнес. (Более подробно автор затронул эту тему в «Сказках для детей младше трех лет», «ЗН», 26.12.2009 г.)

Идеальный муж (государственный)

Впрочем, не все так просто. За привилегию подремать на саммите иногда приходится побороться — приглашения рассылаются далеко не всем.

Где начинается та тонкая грань, переступив которую политик начинает ощущать себя в международном вакууме, а затем и в изоляции, когда прекращаются звонки, визиты, приглашения?

Здесь подходы наших европейских и российских друзей существенно отличаются. Если россияне на многое готовы закрыть глаза в обмен на следование (довольно свободное) в своей стратегической орбите, то для наших европейских и евроатлантических партнеров значительно важнее принципы. Сохранение, а еще лучше дальнейшее развитие свободы средств массовой информации, уважение права политических оппонентов на отстаивание своей точки зрения, продолжение открытых дискуссий в обществе и, наконец, возможность проведения свободных выборов — вот те критерии, соблюдение которых обусловят достойный прием лидеру государства в любой европейской столице. Верно и обратное — нарушение этих принципов существенно усложнит общение с партнерами по ОБСЕ и Совету Европы на запад от нашей границы. Тут будут смотреть не на красивые заявления «демократических» политиков, а на дела, которые, как известно, звучат громче. Пусть достаточно впечатляющее международное представительство — как по уровню, так и по географии — на инаугурации нашего президента никого не вводит в заблуждение. Международное сообщество четко признало свершившийся факт: победу конкретного политика в честной конкурентной борьбе, оно признало выбор народа — ни больше ни меньше. А дальше: в политике как в спорте (в украинской как в боксе) — достигнутый результат надо защищать.

Понятно, что никто не застрахован от просчетов, ошибок, скандалов, наконец. Вопрос в том, насколько эффективно и прозрачно эти ошибки будут исправляться, а скандалы расследоваться. И какие последствия это будет иметь для виновных в ущемлении прав граждан и законов страны.

Показательна в этом смысле история Билла и Моники. Несколько неудачная попытка президента США под присягой объяснить, что ничего «такого» на самом деле не было, а впоследствии оправдываться (да, было, но «не то, о чем все сразу подумали»), едва не стоила ему президентства. Хотя в этой истории интересен и другой аспект: именно в каденцию «аморального» Б.Клинтона Америка достигла небывалого в современной истории превосходства, ее международные позиции были сильны как никогда, авторитет в мире высок, доллар крепок, а профицит бюджета рос с каждым годом. В то же время при морально устойчивом и религиозном Дж.Буше-младшем, который принимал самые важные решения, только посоветовавшись с Богом, страна умудрилась растерять колоссальное преимущество, залезть в беспрецедентные долги, существенно подорвав свой международный авторитет.

Впрочем, нам бы их проблемы. Как справиться со своими? Украина в очередной раз подошла к решающему повороту в
своей истории. Сможет ли она наконец сделать правильный поворот? В конце концов, как справедливо заметил Г.Киссинджер, задача политических лидеров состоит в том, чтобы вывести свои общества оттуда, где они сейчас находятся, и привести их туда, где они еще никогда не были. Но почему до сих пор в нашем случае — именно туда? Нет никаких сомнений в том, что президент, который сможет подвести окончательную черту под нашими бесконечными внутриполитическими и экономическими неурядицами, создать условия для ее реального процветания, будет обречен на успех и признание — как в Украине, так и в мире. И здесь не нужны никакие ухищрения политтехнологов. Но знаем ли мы уже имя этого президента?