Иран на пороге создания ядерной бомбы

Иран и МАГАТЭ наконец достигли компромисса в отношении практического порядка осуществления международного мониторинга иранской ядерной программы. Генеральный директор Агентства Рафаэль Гросси посетил Тегеран, где 12 сентября встретился с руководителем Организации по атомной энергии Ирана Мохаммадом Эслами. По результатам переговоров было согласовано, что иранская сторона предоставит доступ экспертам организации к видеокамерам, размещенным на иранских ядерных объектах.

Контроль последних предполагался условиями ядерной сделки, заключенной в 2015 году. Она была призвана гарантировать отказ Тегерана от планов разработки ядерного оружия в обмен на отмену антииранских санкций. Впрочем, президент США Дональд Трамп расценил ее как неэффективную и в одностороннем порядке отказался выполнять. Против Ирана была применена политика максимального давления, заключавшаяся в восстановлении санкционного режима и демонстративной военной активности в Персидском заливе.

В ответ Тегеран обратился к политике постепенного отказа от выполнения взятых на себя обязательств. В течение последних лет он активизировал процессы обогащения урана и ограничил доступ международных наблюдателей к собственной ядерной программе. С приходом к власти в США Джо Байдена — сторонника дипломатического решения проблемы — в Вене был начат американо-иранский переговорный процесс. Впрочем, расхождения в позициях Вашингтона и Тегерана становятся помехой для выработки приемлемого для всех решения.

При этом с июня переговорный процесс по требованию иранской стороны заморожен. В Иране состоялись выборы, и новоизбранному президенту государства Ибрагиму Раиси требуется время для обретения полномочий и формирования кабинета. Дело усложняется тем, что этот политик приближен к аятолле Али Хаменеи и известен консервативными взглядами. Что не способствует формированию конструктивной среды для дипломатического урегулирования американо-иранских отношений.

Эти события отражают проблемы вокруг вопроса ядерной программы. В конце концов, компромисс между Ираном и МАГАТЭ был достигнут лишь через несколько дней после того, как 7 сентября в Агентстве заявили о нехватке конструктива со стороны новой иранской власти. В докладе подчеркивалось, что самой актуальной проблемой остается угроза «непрерывности информации» об иранской ядерной программе. Она обеспечивалась размещением видеокамер Агентства на отдельных объектах, но с конца мая специалисты МАГАТЭ не имели к ним доступа.

Оборудование нуждается в перманентном обслуживании и замене носителей, на которые записывается информация, при этом соответствующий комплекс мер обычно проводится раз в три месяца. Именно сейчас срок заканчивается, и это требует оперативной реакции. Не пойдя навстречу, Иран дал бы основания расценить свою позицию как подтверждение неготовности к сотрудничеству. На запланированной через неделю встрече Совета руководителей МАГАТЭ это могло стать предметом для обсуждения и основой для усиления давления на Тегеран.

Как видим, иранская власть действительно быстро отреагировала, пытаясь продемонстрировать конструктивный подход. Гросси привез из Ирана маленькую победу, и, следовательно, уже через несколько дней представители МАГАТЭ смогут проверить свое оборудование. Уступка должна удержать Агентство от принятия резолюции по осуждению иранской позиции. Партнеры Ирана уже включились в защиту его интересов. Так, постоянный представитель РФ при международных организациях в Вене Михаил Ульянов заявляет, что после визита Гросси в Тегеран оснований для жесткой критики иранской стороны нет.

Впрочем, не следует переоценивать достигнутые договоренности. Вопрос обслуживания камер — не единственный в отношениях Тегерана с МАГАТЭ спорный пункт, требующий решения. Большее беспокойство вызывают масштабы обогащения урана в Иране. В отчете Агентства указано, что в последнее время Тегеран существенно увеличил объемы урана, обогащенного до 20 и 60%. По последним оценкам Института научных исследований и международной безопасности, уже через месяц он может получить достаточно материала, необходимого для создания ядерной бомбы. Речь не идет о готовом к применению оружии. Эксперты подчеркивают, что на производство реальной боеголовки, которая может быть установлена на иранские ракеты и будет способна входить в атмосферу, уйдет значительно больше времени — возможно, даже годы. Впрочем, темпы иранской работы на этом направлении, несмотря на миротворческие заявления иранской власти, вызывают обеспокоенность.

Как видим, Тегеран не готов к реальным шагам в рамках дипломатического процесса. Вместо этого он прибегает к мерам, которые на практике не означают весомых уступок, но призваны продемонстрировать конструктивный подход. Именно так выглядит достигнутый 12 сентября компромисс. Наконец, в договоренностях речь идет исключительно о техническом обслуживании видеокамер МАГАТЭ, а не о полноценном доступе к записанным данным. Собранные носители информации будут опломбированы представителями Агентства и Ирана, и в дальнейшем будут храниться на иранской территории. Просмотреть материалы станет возможно только после окончательного решения вопроса о будущем ядерном соглашении. И это возвращает нас к проблематике американо-иранского урегулирования.

Президент США стоит перед сложным выбором. С одной стороны, восстановление ядерного соглашения с Ираном было одним из ключевых моментов внешнеполитической программы Байдена. Он не готов к эскалации конфронтации, вместо этого хочет рационализировать американские внешнеполитические и военные усилия за границей. Приоритетами Белого дома становятся обеспечение внутренней стабильности Соединенных Штатов и сдерживание Китая, новый конфликт на Ближнем Востоке ему не нужен.

С другой стороны, последние события на международной арене подрывают авторитет США. Быстрое падение афганского правительства стало сильным ударом по репутации Вашингтона. Вывод контингента, в конце концов, был неизбежен, но в публичной сфере формируется образ «измены» союзников. Отказ от санкций против газопровода «Северный поток-2» является ценой за налаживание американо-немецких отношений, но воспринимается как попустительство российской политике. Такие действия администрации вызывают жесткую критику со стороны республиканской оппозиции.

Учитывая это, Байден не может позволить себе слишком мягкую позицию в отношениях с Тегераном. Особенно, когда власть в Иране сконцентрирована в руках консерваторов. Какие-либо уступки будут вызывать негодование со стороны политических оппонентов, угрожая внутренней стабильности США. К тому же они будут неприемлемы для Израиля — ключевого союзника Вашингтона на Ближнем Востоке.

Президент США также понимает бесперспективность простого восстановления соглашения 2015 года, на чем настаивает Тегеран. С самого начала каденции Байден концентрировался на его усовершенствовании. Последние новости о иранской ядерной программе лишь подтверждают это. Так, государственный секретарь Энтони Блинкен признает, что актуальные условия требуют нового подхода и обновленных договоренностей. Делая акцент на наращивании иранского потенциала по ядерному вопросу (в том числе — производстве новых центрифуг для обогащения урана), чиновник отмечает, что наложенные на Тегеран шесть лет назад ограничения уже не являются такими всеобъемлющими и выгодными. Для решения проблемы нужен новый документ, но непонятно, как заставить Иран пойти на его условия.

Сейчас американцы рассматривают разные сценарии развития ситуации. Конечно, оптимальной альтернативой старому соглашению может быть подписание нового двустороннего американо-иранского договора. Это стало бы той дипломатической победой, которая сейчас очень нужна Байдену. Но в Вашингтоне не отвергают и других вариантов — в том числе возвращения к жесткому санкционному противостоянию, в котором США надеются заручиться поддержкой европейских партнеров.

Ирану давно поступают сигналы, что терпение Вашингтона имеет свои границы, а дипломатические предложения не всегда будут оставаться на столе. Впрочем, новую иранскую власть только раздражает такая позиция США, воспринимаемая как шантаж. По словам вновь назначенного министра иностранных дел Хосейна Амира Абдоллахияна, повторение старой риторики не принесет Вашингтону успеха в переговорах до тех пор, пока он не начнет относиться к Ирану с уважением.

При этом иранские консерваторы пока удерживаются от активного позиционирования по вопросу ядерного соглашения. Его роль в официальных заявлениях не относится к приоритетным. Это понятно — новой власти сложно признавать, что страна страдает под давлением американских санкций, для снятия которых придется пойти на договоренности с ненавистным врагом. Вместо этого ее представители концентрируются на общих вопросах восстановления экономической стабильности государства, создавая образ самодостаточного Ирана.

И он пока не отражает реалий, — ведь американские санкции действительно мощно ударили по Тегерану. В интересах государства наконец от них избавиться. Но иранская власть тоже имеет ограниченное поле для маневров. Уступки Вашингтону будут означать потерю авторитета. К тому же Иран обеспокоен расхождениями в американском политикуме относительно обсуждаемого вопроса. В конце концов, никто доподлинно не знает, кто станет преемником Байдена в Белом доме. Даже если компромиссы будут достигнуты сейчас, победа республиканского кандидата на выборах 2024 года может привести к новому витку напряжения — как это уже было, когда преемником Барака Обамы стал Дональд Трамп.

Ирану необходимы гарантии во избежание повторения ситуации 2018 года, когда США в одностороннем порядке вышли из ядерного соглашения. В свою очередь, Вашингтон хочет гарантировать, что у Тегерана не будет потенциала и инфраструктуры для ядерных разработок в военных целях. Позиции сторон все еще существенным образом отличаются. Это означает, что перспективы переговорного процесса в Вене на данный момент неутешительны.

Все статьи Николая Замикулы читайте здесь.