Идлибский фронт Путина–Эрдогана

Договорилась кошка с мышью, и дом разрушился

Сирийская поговорка

Последние события в этой стране и на международной арене свидетельствуют, что некоторые игроки вместо восстановления уже контролируемых территорий хотят еще больше их расширить. Самым большим вопросом сегодня остается дальнейшая судьба провинции Идлиб, ставшей последним оплотом сирийской оппозиции. Особое беспокойство вызывает возможность, что Россия, Иран и поддерживаемый ими режим Башара аль-Асада начнут масштабную военную операцию на северо-западе Сирии. В условиях эскалации россияне провели в начале сентября в Средиземном море учения флота и авиации, что добавило прогнозов о подготовке к удару.

В свою очередь США и Турция предостерегают от такого шага. Вашингтон еще и прямо грозит серьезными последствиями аль-Асаду в случае очередного применения химического оружия. И нет никаких оснований считать это блефом, ведь Трамп уже дважды наносил удары по объектам сирийской армии из-за обвинения в использовании химического оружия. Готовя себе информационную основу, Москва также уже заранее заявила, что боевики готовят провокации, дабы обвинить Дамаск в применении боевой химии. Вместе с тем ООН предупреждает о гуманитарной катастрофе в случае военных действий в Идлибе, где сейчас проживают до 3 млн человек. Такая сейчас сложилась ситуация, когда найти баланс интересов сторонам труднее, чем начать новое противостояние.

Все началось в мае прошлого года, когда в рамках мирных переговоров в Астане Россия, Иран и Турция подписали меморандум о создании зон деэскалации в Сирии. Такие зоны были созданы в четырех районах: в уже упомянутой провинции Идлиб (вместе с частями соседних провинций Хама, Алеппо и Латакия), на север от г. Хомс, в Восточной Гуте и на юге Сирии (некоторые районы провинций Дераа и аль-Кунейтра). На границах были организованы пункты пропуска и пункты мониторинга режима прекращения огня. Здесь следует подчеркнуть, что подписать такой документ стало возможным благодаря достигнутому согласию между Москвой и Анкарой и восстановлению отношений двух стран после уничтожения в ноябре 2015 г. российского Су-24 турецким истребителем. Иран сначала отказывался, а потом под давлением России был вынужден присоединиться к этому формату.

Создание зон деэскалации позволило россиянам, иранцам и сирийскому режиму перебросить силы на восток страны в рамках борьбы с ИГИЛ. По факту, уничтожение террористической угрозы со стороны "Исламского государства" превратилось в гонку между США и Россией за контроль над стратегически важными в энергетическом плане регионами Сирии. Когда зоны американского и российского влияний были четко определены и прошли по реке Евфрат, Москва со своими союзниками в Тегеране и Дамаске вернулась к сирийской оппозиции в зонах деэскалации. Постепенно были взяты под контроль Восточная Гута, северная часть провинции Хомс и зона в юго-западной части Сирии. Всюду применялась одинаковая тактика. Сначала шли массированные авиационные и артиллерийские удары, которые приводили к критической гуманитарной ситуации и, соответственно, давлению на вооруженные оппозиционные группировки со стороны местного населения. Под этим давлением оппозиция сдавала оружие и подписывала мирные соглашения с сирийским режимом. Оппозиционеров, которые не шли на мир, вместе с семьями вывозили в Идлиб. Так эта провинция превратилась в место скопления разного рода вооруженных оппозиционных группировок и признанных террористическими формирований (остатков ИГИЛ и связанных с "Аль-Каидой" группировок).

Все это время Турция пыталась взять под максимальный контроль порученную ей зону деэскалации в Идлибе. По периметру турки создали 12 оборудованных наблюдательных пунктов. Сегодня это укрепленные опорные пункты, где размещаются усиленные бронетехникой турецкие военные подразделения. Параллельно Анкара проводила постоянные переговоры с боевыми группировками с целью их объединить под своим руководством. Результатом стало объявление о создании в мае этого года Национального фронта освобождения. Проблемой остается договориться с группировкой "Организация освобождения Леванта" ("Хайат Тахрир аш-Шам"), которую многие страны считают террористической. Турки ведут постоянный диалог с этим формированием, контролирующим значительную часть Идлиба и КПП на границе с самой Турцией. Боевики "Хайат Тахрир аш-Шама" сопровождают турецкие военные колонны, которые направляются к наблюдательным пунктам. Вместе с тем они категорически отказываются от турецких предложений о расформировании или присоединении к Национальному фронту освобождения. Силовой вариант решения проблемы реализовать сложно. У "Хайат Тахрир аш-Шама" довольно серьезный боевой потенциал. Сформированный Турцией Национальный фронт освобождения самостоятельно с ними не справится. Если же Анкара втянет в боевые действия свои войска, то гарантированно понесет потери личного состава и уничтожит свой имидж защитника сирийского народа, который она так настойчиво продвигает. Турецкие офицеры постоянно проводят встречи с местным населением, убеждая его, что защитят от возможного нападения сирийских правительственных войск, а также России и Ирана.

Москва сейчас хочет воспользоваться просчетом Турции. Во время встречи в Тегеране 7 сентября президентов России, Ирана и Турции аргумент Путина о необходимости уничтожить террористов в Идлибе не позволил достичь договоренности о прекращении огня в этой провинции. Когда Россия привлекала Анкару к переговорам в Астане, она прогнозировала именно такое развитие событий. Меморандум о зонах деэскалации имел подчеркнуто временный характер, с полугодичным сроком действия. Возможность его продлить предполагалась на основании консенсуса стран-подписантов. Переговоры в Тегеране со всей очевидностью показали отсутствие общего видения дальнейших действий в Идлибе. За такой короткий срок Турции было чрезвычайно проблематично установить тотальный контроль в Идлибе и не оставить россиянам никаких оснований для удара. Понимал ли это Эрдоган, когда соглашался на предложение Путина - сказать трудно. Но если бы даже все риски были очевидны, то трудно представить ситуацию, что турецкий президент откажется от возможности взять под контроль стратегическую для него сирийскую провинцию, объединяющую юг и север Сирии.

Российский президент воспользовался этим и получил благодаря Эрдогану необходимый ресурс для соревнования с Соединенными Штатами и вытеснения сирийской оппозиции отовсюду, кроме Идлиба. Вместе с тем в этой провинции, по замыслу Москвы, руками Турции должны были быть зачищены все радикальные группировки. Россия убеждена, что Саудовская Аравия стоит за "Хайат Тахрир аш-Шам" и добровольно не оставит свой последний плацдарм в Сирии. Так почему бы не столкнуть ее сначала с Турцией? Маловероятно, но если все же справится, то можно вспомнить о другой аффилированной с "Аль-Каидой" джихадистской "Организацией защитников религии" ("Танзим Хуррас ад-Дин"), которая действует в Идлибе с февраля этого года, или об остатках "Исламского государства", осевших в провинции. Иными словами, было бы желание и необходимость, а террористов найти всегда можно, особенно после семи лет военного конфликта в стране, где жертвами войны стали около 400 тысяч человек. Что же дальше?

Логика предыдущих событий свидетельствует, что Россия действительно готовится к удару. Скорее всего, на первом этапе это будет ограниченная военная операция с целью взять под контроль часть провинции Идлиб. Авиационные и артиллерийские удары по позициям оппозиционных группировок подсказывают возможное направление и цель такой операции. Под авиаудары российских самолетов и бочечные бомбы, которые сбрасывают сирийские вертолеты, попадают населенные пункты на севере провинции Хама и юге провинции Идлиб. Продвижение в этом направлении позволит россиянам обезопасить свою базу Хмеймим, отодвинув от нее линию столкновения, а также открыть международную трассу М5 Алеппо - Дамаск.

Такой сценарий позволит даже избежать военной реакции США, которые в последние месяцы сигнализировали о намерении выйти из сирийского конфликта. И лишь существенная эскалация из-за применения химического оружия, по словам советника президента США по вопросам национальной безопасности Джона Болтона, приведет к мощному ответу. Постоянный представитель США в ООН Никки Гейливо время заседания Совета Безопасности 11 сентября по ситуации в Идлибе подтвердила эти угрозы. Хотя она и подчеркнула, что США будут считать любую атаку на Идлиб "безответственной эскалацией" и предупредила об "ужасных последствиях" продвижения России, Ирана и Асада в этой провинции, угрозы касались только химоружия.

Если Идлиб Вашингтону особенно не нужен, то для Турции он представляет значительный интерес. Прежде всего, речь идет о потоках беженцев, которые хлынут через турецкую границу в случае боевых действий. Турция уже приняла 3,5 млн сирийских граждан и напоминает Европейскому Союзу, что может не только принимать, но и переправлять беженцев транзитом в европейские страны. Кроме того, Анкара все же рассчитывала оставить Идлиб за собой без применения оружия, поэтому Эрдоган и настаивал на политическом урегулировании. Увидев в Тегеране незаинтересованность Путина и Рухани отдавать ему Идлиб на основании политических договоренностей, турецкий президент понял, что последняя возможность решить вопрос мирным путем не оправдалась. Он убедился: его слова о том, что начало боевых действий будет означать конец мирных переговоров в Астане, абсолютно не пугают его партнеров. Так что бывшие страны-гаранты и коллеги по мирному процессу готовятся к удару, чтобы вывести сирийский конфликт на новый этап.