Готова ли столетняя дипломатия к вызовам непредсказуемого века?

Обычно к юбилеям - стран, международных организаций или бизнес-проектов - пишут разные праздничные концепции. В них предрекают, что в будущем все улучшится. Святое и привычное дело.

Последний яркий пример - доклад весной 2017 г. председателя Европейской комиссии Юнкера к 60-летию Римского договора о создании Европейского Союза. Хороший, правильный текст. Возьмем в качестве примера!

Изложить концептуальное видение украинской дипломатической службы в год ее формального 100-летия (в декабре 2017 г.) не является чем-то чрезвычайным. Несколько публикаций уже появилось. Прибавим и мы свое понимание. Правда, не сравнивая себя с Юнкером, а украинскую дипломатию с ЕС, сразу сделаем предостережение: его доклад берется в качестве образца лозунга. А лозунг всецело европейский - "Больше Европы!".

Юнкер конкретизирует эту мысль-лозунг следующим образом: It's time to build а more united, a stronger and more democratic Europe.

Нам же говорилось о "необходимости строить более сплоченную, влиятельную и более демократическую украинскую дипломатическую службу". Как и в большинстве стран ЕС, куда мы стремимся, "ибо мы достойны этого". Так что же за лозунгом в украинском варианте?

Сплоченная

Сплоченная дипслужба образовывается в результате создания писаных и соблюдения неписаных правил общения между различными уровнями и подразделениями в центральном аппарате на Михайловской площади, между центральным аппаратом и зарубежными дипломатическими учреждениями (ЗДУ) и между ЗДУ одного региона или одного типа деятельности.

От кого зависит качество общения? Естественно, не от кого-то одного, а от всех. Ключевые фигуры - директора департаментов и послы. Но над ними есть руководители - министр, заместители, государственный секретарь. А под ними есть "рабочие лошадки", без которых дипломатическая телега не сдвинется с места. Совпадают ли эти три уровня, и что могло бы в этом помочь?

Начнем снизу - ведь речь идет о пирамиде: верха стоят на плечах низов.

В структуре МИДа в т.н. территориальных (географических) департаментах предусмотрены должности дипломатов-краеведов, или деск-офицеров (плохая калька с английского, лучше бы уже деск-дипломатов). Должности есть, но дипломатов либо не хватает, либо же они ведут много стран одновременно и не успевают качественно отслеживать ситуацию в порученной сфере. Вместе с тем эти люди являются ключевым звеном во всей дипслужбе, суть которой, если упростить, состоит в предоставлении руководству государства объективной информации о стране/регионе, ее отношении к Украине, возможностях и потребностях нашей стороны влиять на положение дел. Деск-дипломаты - это, например, как сержантская служба в США. На ней держится качество боевой подготовки, что как раз и определяет качество вооруженных сил в целом.

Чтобы быть сплоченными, деск-дипломаты должны иметь свой клуб. То есть собираться каждые две недели на час-два, выслушивать короткий доклад двух-трех коллег продолжительностью 15 минут (четыре страницы текста), комментировать/задавать вопросы и услышать итог, который подобьет "главный деск-дипломат", по аналогии с главным сержантом США. Это государственный секретарь или его неформальный заместитель в этом вопросе, сам бывший деск, а сейчас успешный директор департамента. В условиях небольшого министерства, где всего этих десков будет 40–50, такую систему построить нетрудно. Уже через год почувствуются результаты. Тема разговоров - тактика действий.

Свой собственный клуб должны иметь и следующие по должности лица - начальники отделов и управлений. Им, в отличие от деск-дипломатов, уместнее общаться в пределах департамента, т.е. речь идет о модернизованном совещании: директор, заместители, управления, отделы. А это - от 7 до 12 чел. Замечательный формат для обсуждения дел раз в неделю на час-полтора. В этом клубе обсуждают стратегию, которая учитывает тактику.

Наконец третий, высший клуб - во главе с министром или его первым заместителем, которого вот уже более полугода не назначают. Собственно, ничего не взорвалось и не разрушилось из-за неназначения - разве что произошла внутренняя экономия фонда зарплаты, которая используется на премии сотрудникам центрального аппарата. Уже три года не назначают посла Украины в Казахстане - и то все в порядке, кроме украино-казахских отношений...

Следовательно, клуб министра - это его заместители и директора, причастные к выработке политики, учитывающей стратегию. Решают, на каком направлении притормозить и почему. На каком ускориться и, следовательно, прибавить ресурсы. На каком пригласить к взаимодействию другое ведомство. На каком обращаться к президенту, премьеру или спикеру.

Важную роль в этом клубе будет играть секретарь (note-taker). Очевидно, это работа руководителя офиса министра (сейчас он замаскирован под департамент стратегических коммуникаций, с учетом необходимости вписать дипломатов в негибкие рамки отечественной системы государственного управления). Соль работы - в формулировке решений и преобразовании их в действенную бумагу. На приказ, письмо, обращение, представление, распоряжение, проект закона или указа. Как вверх, так и вниз - в аппарат министерства или в ЗДУ.

Это высокий пилотаж. Собственно, во многом эффективность МИДа зависит от правильности изложения решения министерского клуба с надлежащими аргументами и выбором адресата.

Последний клуб, кстати, не следует путать с Коллегией МИДа, органом уставным и официальным, который почти не собирается, как и посол Украины в Казахстан.

В этом месте (а может, и выше) у читателя, очевидно, возникнет вопрос: почему концептуальные мысли начинаются с рутины? В действительности, слово "рутина" здесь не подходит. Организация работы имеет определяющий характер для результата. Театр, как известно, начинается с вешалки, а дипломатия - с адекватного взаимного информирования и заимствования лучшей практики. Вершина украинской дипломатической службы и великий государственник Геннадий Удовенко справедливо определил этот базовый недостаток отечественной дипслужбы еще в начале 1990-х, когда жестко рубил на совещаниях: "Не общаетесь!".

Влиятельная

Влиятельная дипслужба образовывается высокими профессиональными качествами ее участников. В системе МИДа объективно не может работать человек, не владеющий английским языком (100 лет назад, во времена первого министра Александра Шульгина, это был французский). Это касается и водителей, работающих то в Киеве, то за границей, и связистов, имеющих возможность обслуживать ЗДУ на ротационной основе, и специалистов всех уровней, поскольку они - это и делопроизводители, и финансисты, и т.д., тоже работающие за рубежом или с англоязычными документами.

Регулируется ли это требование законом? Нет, не регулируется, в отличие от требования к дипломатам. Да и относительно последних регулируется очень обтекаемо. Дипломатом может быть тот, сказано в законе, кто достиг "владения иностранными языками в объеме, необходимом для исполнения должностных обязанностей".

При этом руководители ведомства подчеркивают, что в МИДе сегодня нельзя работать без качественного знания двух иностранных языков. Эта установка, безусловно, правильная, но она не подкреплена законом и явно не выполняется.

Традиция старая, еще с того времени, как МИД был маленьким, и все, часто вынуждено, были друзьями, в том числе и преподаватели курсов иностранных языков. МИД вырос, а традиция осталась. Из-за чего уровень знания иностранных языков, к сожалению, снизился. Появилось много молодежи, которая в совершенстве владеет английским, но из-за его нынешнего универсального присутствия "забивает" на второй язык. Или другая крайность - выучил "редкостный" (для украинцев) корейский, индонезийский, норвежский - и всю дальнейшую профессиональную жизнь потихоньку работаешь в соответствующем департаменте или соответствующей стране, не беспокоясь о продвижении к бюрократическим вершинам.

Кстати, таких "тихих", но продуктивных дипломатов очень ценят в крупных иностранных дипслужбах. Качественные кореисты или афганисты на вес золота и в Форин Офисе, и на Ке д'Орсе, и в Фарнезине. Их уважают, между прочим, и в дипслужбах стран-реципиентов. "Узкие" специалисты-страноведы всегда найдут себя и вне дипслужбы - как переводчики, журналисты, бизнесмены. Но и они должны были бы владеть вторым иностранным в совершенстве (русский будет третьим, по умолчанию).

Второе важное профессиональное качество - знание истории и практики международных отношений. Оно является базовым требованием для дипсостава в целом - экономистов, юристов, журналистов и кадровиков (HR). Но нередко оказывается, что действующий дипломат - выпускник профильного вуза где-то пропустил мимо ушей, что мусульмане делятся в основном на шиитов и суннитов, и не знает, кто из них за что воюет и где именно. Или кто такие протестанты и против чего протестуют, и почему евангелисты активны во внешнеполитическом измерении в США. А также - что такое Пондишери, Тмутаракань, Трансвааль, Мальдивы, Фолкленды, Лига Наций, ретороманский язык, Украинская Дальневосточная Республика, почему восстанием Мау Мау руководил "Генерал Чайна", и почему канадские войска сожгли Белый дом в Вашингтоне.

С одной стороны, МИД - не ликбез, и не должен заниматься образованием бывших студентов-прогульщиков (даже с редкостными языками). С другой - все знать невозможно, но дипломат - обязан. И поэтому надо проводить просветительно-профессиональные семинары для остального дипсостава, не охваченного клубами. На регулярной, например, раз в три недели, основе. Темы - любые из обязательных для работы в МИДе. "Торгово-экономические союзы и соглашения в Тихоокеанском регионе", "Нефтяные и газовые разработки в Арктике", "Распространение ислама в Западной Африке", "Организация американских государств", "Украино-польские отношения 966–1800 гг.", "Кибератаки против зарубежного дипучреждения" и т.п. Докладчики - деск-дипломаты или начальники отделов. Следует приглашать и преподавателей Дипакадемии, Киевского института международных отношений, Национального университета им. Тараса Шевченко, Харьковской юридической академии, Военно-дипломатической академии и др. Всю эту многоэтажную конструкцию кто-то должен формировать, контролировать, организовывать. По логике, это Дипакадемия им. Геннадия Удовенко. Учиться надо всю жизнь. И учить молодых.

Третья составляющая часть влиятельности дипломата - владение современными технологиями. В XVI в. речь шла о технологии создания (Московского) патриархата дачей взятки в размере сорока сороков меха и 200 золотых червонцев. В ХІХ в. - о технологии династических браков (особенно в Юго-Восточной Европе и на Балканах). В ХХІ - о технологии использования СМИ, социальных сетей и общественных организаций.

Важно, однако, не переходить черту. Дипломат не должен превращаться в торгаша, свата и в информатора/дезинформатора. Водитель троллейбуса может, дополнительно к объявлению остановок, проинформировать пассажиров о выдающемся архитектурном памятнике или причинах задержки движения. Но в пределах, не влияющих на безопасность пассажиров и не дисквалифицирующих его как водителя.

Призывы к руководителям дипмиссий Украины быть заметными во всех публичных форматах и таким образом активнее влиять на достижение интересов государства могут привести к постепенной деградации традиционных методов дипломатии, которыми были и будут оставаться переговоры, доверительная аргументация, поиски компромисса, нахождение выхода из межгосударственного напряжения асимметричными механизмами. Дипломатия, даже в ХХІ в., - это не М.Захарова и ее патрон, не высказывания представителей КНДР с трибун ООН и не объявление персоной нон-грата посла Бразилии за адекватную оценку политики Венесуэлы. Конечно, технически можно забивать гвозди микроскопами. Но посол, старшие дипломаты, эти совершенные "дипломатические приборы" значительно успешнее способны помочь собственной стране тонким наведением на резкость, нахождением малозаметных деталей, обычно определяющих баланс двухсторонних отношений. Твиттерить они тоже могут. Но не в первую очередь, как один известный современный девелопер и государственник по совместительству.

Демократическая

Дипломатия - это служба. Как противопожарная охрана. Или как фискальное ведомство. Или даже как вооруженные силы. И откуда здесь, казалось бы, взяться демократии? В действительности все сложнее, поскольку эти служащие, в отличие от остальных государственных служащих, значительную часть своей жизни работают в автономном режиме, большей частью иноязычном, в другой цивилизационной либо даже недружеской или вражеской среде (как сотрудники Генерального консульства Украины в Ростове-на-Дону). Отсюда - необходимость постоянно балансировать между сухими предписаниями законодательства, отягощенными ведомственными инструкциями и директивами, и необходимостью взаимодействовать с партнером/оппонентом, действующим по собственным и нередко противоположным директивам, предоставлять услуги субъектам иной правовой и даже мировоззренческой системы.

Отсюда - необходимость постоянно поддерживать отечественные основы демократизма и контролировать инстинкты служащего, сформированные мировоззрением, опытом и осознанием постоянного надзора со стороны руководства.

А следовательно, дипломаты должны общаться формально и неформально по возможности чаще, без колебаний, критически обсуждать проекты решений и ставить под вопрос сомнительные предложения. Даже если они сверху.

В этом помогают украинские СМИ. Электронные и немногочисленные печатные - прежде всего "Европейская правда", ZN.UA, "Новое время", "Сегодня" - часто высказывают то, чего не должны произносить люди из МИДа (примером является и эта статья). Происходит некая односторонняя демократизация сферы внешних связей усилиями общественности, а дипломаты участвуют в ней, скорее, как информаторы.

Простой пример. Шума вокруг евроатлантической интеграции Украины во всех СМИ и на сайтах - чрезвычайно много. Сплошная победа. Но баланс 2017-го свидетельствует, что из задач нынешнего года на выполнение Соглашения об ассоциации с ЕС сделано, по оценкам общественных организаций, едва ли 15% (www.UCEP.org.ua). Немного - но ведь немного! - лучше на фланге Североатлантического альянса.

Спросим у себя: почему? Возможно, плохо работают, неправильно ориентируют Киев те уникальные специалисты-дипломаты в Брюсселе? Нет, их депеши вполне логичные, а советы адекватные. Причина другая - демократизация чаще всего односторонняя.

И жаль, что односторонняя. В свое время в украинском МИДе хорошим способом демократического обсуждения проблемных вопросов (и выработки правильных сигналов для руководства) были т.н. кустовые (в действительности региональные) совещания руководителей ЗДУ при участии министра или профильного заместителя. Сегодня - Южная Азия, затем - Северная Америка и т.д. Имели место и аналогичные совещания консульских учреждений. Самодурское господство Януковича и К^о, а далее бюджет военного времени остановили процесс. Его следует восстановить, и как можно быстрее.

Следует пересмотреть подход и к совещаниям послов, которые преимущественно проводятся раз в два года. Руководство государства, очевидно дирижированное окружением, тяготеет на этих совещаниях к провозглашению речей и выслушиванию признательности в ответ. Потом оно исчезает, кстати, вместе с окружением, а далее - фуршет.

Последняя возможность демократически пообщаться с первым и вторым дипломатами страны (президентом и министром) и их ближайшими советниками была утрачена в день 100-летия украинской дипломатической службы 22 декабря 2017 г. День получился насыщенным, и, с точки зрения служащих в администрации, трудно было найти три-четыре часа для доверительных, демократических обсуждений. Но раз в 100 лет все же надо было. Стороны (участники) потеряли шанс.

Так же - точнее, по-другому - надо делать и во время регулярных совещаний послов. И не раз в два года, а ежегодно. Как ежегодно собираются в Польше. В Турции. В Румынии. Эти страны сравнимы с Украиной по потенциалу и близки по истории и проблемам. Это соседи. Или как во Франции - это страна, на которую мы хотели бы равняться. Все их послы собираются ежегодно. Так надо и нам. Раз в год - потому что в состоянии войны коррекция внешних месседжей и способов доведения их миру должна происходить чаще. И не в ритме отчетов, а в форме дискуссий.

Как представляется, такого осознания в руководстве внешними сношениями сегодня не хватает. Как не хватает и понимания, что дипломатам в центре и за рубежом нужны назначенные по закону руководители. Объяснить, почему так не происходит, невозможно.

В программных речах упомянутых выше первого и второго дипломатов страны внешнеполитическая служба в военных условиях постоянно сравнивается с вооруженными силами. Спросим у себя: сколько бригад в ВСУ без командиров? Сколько незаполненных высших должностей в Минобороны и Генштабе? Таких практически нет. В дипломатической службе их чуть ли не половина. Пройдитесь по сайту МИДа, и вы увидите едва ли не каждого второго и.о. в Киеве и немало временных поверенных за границей (некоторые более года). От многократно упомянутого Казахстана - до Латвии, Греции, Дании, Алжира, Армении, Южно-Африканской Республики, Черногории... Почему о командирах в одном "воюющем" ведомстве в администрации президента Украины заботятся, а о "командирах" в другом - нет?

Имеет ли кадровый вопрос отношение к демократизму? Очевидно, что имеет. Речь идет об отношениях коллег. И достижение желательного результата возможно только при условии обсуждения, взаимопонимания и сотрудничества между коллегами, а не временными или уполномоченными. И, чтобы закончить тему, обратим внимание, что на начало 2018 г. уже много месяцев нет первого заместителя министра иностранных дел Украины.

Не за горами - рассмотрение проекта Закона о дипломатической службе Украины, призванного заменить предыдущий, 16-летней давности, и ряд соответствующих актов. Несмотря на важные новшества, о которых недавно сообщил государственный секретарь МИДа, в проекте не хватает норм открытости и состязательности - демократии. Много детализации об условиях ротации и дипломатическом статусе для сотрудников КМУ, ВРУ и АПУ, но нет сдвигов в базовых вещах. В частности, отсутствует парламентский контроль, действующий во всех странах ЕС, в США, Канаде и т.п. До сих пор "висит" над процессом продвижения кадров указ президента Кучмы, возобновленный Ющенко (№513/2008) и сохраненный при Януковиче, - об утверждении всех дипломатов от среднего звена в администрации президента Украины.

Нет и присущего всем европейским дипслужбам механизма выработки, утверждения и финансового обеспечения государственной политики - упрощенно, распределения бюджета МИДа по направлениям деятельности и передачи права распоряжаться им департаментам и посольствам. Так как же строить стратегию без финансирования?

Не материализуется в проекте идея внешней конкурсной комиссии, которая должна была бы беспристрастно помогать в наборе новых кадров (о роли такой комиссии в составе отставных, а следовательно, незаангажированных дипломатов в британской службе написано не одно комплиментарное исследование). "На входе" в авиационную службу дополнительно, после медсправки с поликлиники, проверяют зрение и вестибулярный аппарат претендентов в летчики. Дипломатическая служба должна проверять патриотизм и профессионализм желающих стать дипломатами независимо от диплома вуза, чем могла бы заниматься такая комиссия. А именно ведомство должно было бы более решительно избавляться от непорядочного сотрудника, поскольку порядочность, этот третий элемент магической формулы Геннадия Удовенко, предусмотрена Законом о государственной службе. Все упомянутые элементы содержатся в качестве предложений в Аналитическом докладе Национального института стратегических исследований относительно реформы украинской дипломатической службы еще 2016 г., но не приняты во внимание.

…В завершение своего юбилейного выступления в Риме председатель Еврокомиссии Юнкер сделал революционное представление - объединить должности президента ЕК и президента Европейского совета. Идея неоднократно обсуждалась в местных СМИ, крутилась во многих мудрых головах, и не один год, но именно Юнкер, с его опытом, авторитетом и пониманием преходящести должностей, высказал ее почти в форме решения.

О чем-то подобном могли бы подумать и украинцы. О передаче рычагов рабочего руководства дипломатией Кабинету министров Украины. Ведь МИД и его учреждения за границей действуют для защиты экономических, правовых, политических интересов государства. А они реализуются правительством, которое образовано народными избранниками демократическим путем, а не чиновниками, пусть и талантливыми, в администрации главы государства.

Во всяком случае, именно так упрочилось (и хорошо функционирует) во всех странах ЕС и НАТО, куда мы стремимся.