Украинская дипломатия на перекрестке эпох

Среди определений дипломатии (шутливых и серьезных) мне больше всего по душе слова англичанина Эрнеста Сатоу, считавшего, что дипломатия - это прежде всего интеллект и чувство такта, поставленные на службу государственным интересам. А также мнение еще одного англичанина - Гарольда Николсона, который среди достоинств дипломата на видное место ставил правдивость.

И тот, и другой написали в первой половине XX в. монографии, базовые для понимания основ дипломатии. И тот, и другой доказывали своими работами, что настоящая дипломатическая профессия имеет мало общего со стереотипами вокруг нее. Все остроумные сентенции о дипломате как "человеке, который трижды подумает, прежде чем ничего не скажет…" или о "человеке, посланном за границу, чтобы врать в интересах государства…" - это скорее шутки, материал для застольных тостов, однако с реальностью дипломатического бытия они имеют довольно мало общего.

В конце концов, кому интересен тот, кто ничего не говорит? Или кто будет слушать профессионального лжеца?

Дипломатия и правда

Отношения между дипломатией и правдой - это вечная тема, глубину которой осознают далеко не все.

Свой неожиданный тезис о правдивости как базовом требовании к дипломату Николсон объясняет в следующем ключе: специальность дипломата - это прежде всего диалог, который базируется на доверии между руководителями государств и дипломатами, а также между самими дипломатами разных стран. И если твои отношения с правдой априори напряженные, или же ты априори согласился быть инструментом неправды - то и твой диалог будет напряженным. А значит раньше или позже доверие исчезнет, как правило, раньше, чем позже. Ты можешь успешно солгать и раз, и два, и десять, но момент, когда тебя видят как рупор пропаганды, и особенно когда ты сам перестаешь различать правду и ложь - это момент, когда ты перестаешь быть дипломатом в полноценном значении этого слова (политиков да и всех остальных это тоже касается, только немного по-другому).

Сегодня, во времена соцсетей, к двум "николсоновским" составляющим дипломатического диалога можно добавить и третью: диалог между дипломатами и общественностью. Но и здесь базовые требования остаются аналогичными: компетентность, доверие, преданность принципам и обязательно патриотизм, без которого все остальное теряет смысл.

Так вот, вопреки распространенным стереотипам, на самом деле держаться за правду - это альфа и омега дипломатической профессии. Минимально - перед самим собой. Оптимально - внутри страны и извне.

Этого не понимали те украинские политики, которые на протяжении всех лет независимости часто использовали дипломатию для решения текущих политических проблем. Все эти внутриполитические скандалы, за которые приходилось "отдуваться" дипломатам, все это экстренное отмывание (иногда неотмывающейся) политической репутации - наши политики очень часто не понимали, что дипломатия так не работает. Для этого существуют грязные деньги и циничные политтехнологи - но, как показывает опыт, и их не хватает, чтобы скрыть правду. "Нет ничего тайного, которое не стало бы явным".

Конечно, никто не собирается во всем обвинять только политиков. Есть и дипломаты, считающие цинизм профессиональным достоинством. Однако тенденции изменились, и я рад, что пришло время, когда в отношениях дипломатов и политического класса наконец-то появилось взаимное уважение. Во второй век украинской дипломатии мы отправляемся с новым, положительным настроением.

Дипломатия и (новая) геополитика

В безответственных руках дипломатия превращается в инструмент войны. Как, например, в современной России, где функции дипломатии часто сводятся к функции ботинка, которым Хрущев в свое время стучал по ооновской трибуне.

Мне жаль смотреть на российских коллег, по крайней мере на тех, которые знакомы мне с прежних времен как светлые головы (порядочные или нет - другой вопрос), и которые вынуждены теперь отрабатывать повестку дня войны, ненависти и лжи. Трудно забыть, как на прошлой неделе на венской конференции министров ОБСЕ опытный дипломат Сергей Лавров на вопрос относительно возможного осуждения действий России не нашел ничего лучше, чем пренебрежительно бросить: "Осуждайте!".

Я надеюсь, что когда-то, еще при моей жизни, "хрущевский ботинок" все же перестанет стучать - и российская дипломатия вернется к своим нормальным функциям: открывать двери для сотрудничества, а не распространять ложь и пренебрегать чужой болью.

Противостояние России с Западом было выбором России, а не Запада и тем более не Украины. У России был шанс хотя бы попытаться стать частью Запада, но она выбрала постимперский проект, являющийся самодеструктивным по своей природе.

Один из главных мировых игроков, в сущности, решил строить свою политику на парадигме противостояния, отвергнув саму возможность общего процветания Востока и Запада в условиях глобализации. Путин поставил мир (а также самого себя) перед дилеммой "или-или". Или западный мир защищает свои ценности, не боясь конфронтации с Россией, или он избегает этой конфронтации, соглашаясь, что диктаторы в разных концах мира имеют право на авторитарную власть и агрессию. Другими словами: или мы проявляем силу (и не только военную) и остаемся в XXI в., или же позволяем России поделить мир на зоны влияния и вернуть историю к реалиям XX, если не XIX в.

Популярная идея "вести с Россией равноправный диалог", которая, к сожалению, является комфортной для многих на Западе, может привести его к досадным разочарованиям. Россия не может быть равной Западу, поскольку на данный момент не хочет и не способна играть по общепринятым правилам. Она видит себя доминирующей силой, имеющей право и на свою исключительную зону влияния, и на борьбу без правил в любой точке мира. Насколько быстро Запад осознает эту новую парадигму - большой вопрос. Когда это осознание станет руководством к действию - вопрос еще больший.

Вместе с тем именно теперь хотя бы часть западного сообщества стала наконец-то понимать, что Россия начала системную игру против демократических институтов и институций, на которых западный мир собственно и основан, и что конечная ее цель - разрушить Запад и трансатлантическую цивилизацию как явление.

Будучи неспособной вести против Запада открытую войну, Россия пользуется гибридными методами. Вместе с тем против Украины она ведет одновременно и военную, и гибридную агрессию. И в этом смысле наша победа и успех украинского проекта как демократического европейского общества является фундаментальным тестом на способность Запада оставаться самим собой, быть верным собственным ценностям и в дальнейшем выступать движущей силой современного мира.

Отмечу, что, строя наш украинский проект, мы вряд ли сможем оставаться комфортными во всем и для всех. Однако мы готовы последовательно отстаивать логику и право нашего проекта, в том числе и в диалоге с нашими западными соседями.

В том, что Запад только начинает осознавать, мы уже убедились на собственном горьком опыте. Более того, мы уже перегруппировались и адаптировались к новым реалиям. Наш следующий вызов - самим создавать новые реалии. Эту задачу должны решать в том числе и дипломаты. Быть готовыми и в дальнейшем работать в условиях жесткого противостояния - такая необходимость стоит перед нашей дипломатией и внешней политикой. В этом - идея и драйв преобразований и реформ, которые происходят и будут происходить в системе МИДа Украины.

Дипломатия и слово

"Сделайте так, чтобы Францию любили" - согласно легенде, эти слова Талейран часто говорил послам, отправляя их за границу. В этом, в приумножении позитива, в построении мостов и засыпании пропастей вижу базовую заповедь дипломатической специальности. Но очевидно, что эта заповедь не единственная, и что от нее периодически приходится отступать, говоря партнерам и миру неприятные вещи.

Цели, мотивы, стремления Украины должны быть понятными для мира. Но мы должны добиваться не только понимания, но и положительного восприятия Украины. Да, мы плывем против течения. Во времена евроскепсиса мы боремся за Европу. Во времена цинизма, замаскированного под прагматизм, мы привязываем свое внешнеполитическое мышление к европейским принципам и идеалам. Во времена, когда некоторые хотят, чтобы мы сдались, мы не сдаемся.

Мы продолжаем генезис Единой Европы, над которой работали и о которой мечтали другие европейцы. Той самой Единой Европы, у которой больше сил и выносливости, чем многие предполагают. Некоторые из европейских стран уже не способны или же не хотят бороться за Европу так, как они это делали раньше. Однако мы идем к успеху европейским путем, на котором перед нами достигли успеха другие. Эта простая, на первый взгляд, идея на самом деле лежит в основе нашей силы.

Главное, чтобы мы действительно шли. Главное, чтобы в наших глазах была искренность. Главное, чтобы наши слова совпадали с нашими действиями. Наше слово должно что-то значить. Катастрофа для дипломатии - это когда слово становится пустым. Как это случилось, например, в 2013-м, когда после десятилетий решительной европейской риторики тогдашнее руководство государства так и не сподобилось на одно решительное европейское действие - не подписало ассоциацию.

Поэтому сегодня задача украинской дипломатии является более широкой, чем в талейрановской максиме. Нам надо, чтобы Украину поддерживали - действенно, а не только на словах и в заявлениях. А также - узнавали в лицо. По этой причине, кстати, значительную долю дипломатических бюджетов отныне будут составлять системные имиджевые проекты. Уже в этом году наши посольства наконец-то получили фонды на проведение собственных культурных, образовательных, информационно-разъяснительных проектов. В следующем году возможностей будет еще больше. Как и полномочий и ответственности. Для этого запускается проект "Украинский институт" - сначала в пяти ключевых для нас столицах, а потом, надеюсь, и шире.

Дипломатия и война

Война с Россией изменила все. Другие задачи. Другие вызовы. Война - это по определению борьба за выживание и ответственность перед теми, кто жертвует и рискует всем. Нет ответственности выше, чем эта.

Но у нас не просто война, а, как я уже говорил, смесь классической агрессии и гибридной войны. То есть война особенно коварная и подлая. Война, которую некоторые пытаются не называть войной. Война, которую некоторые предпочли бы спрятать за эвфемизмами - "гражданский конфликт", "столкновение", "зона нестабильности"… Это война не только против украинцев и Украины, но и против самой идеи свободы. Это битва цивилизаций, в которой мы неожиданно оказались на переднем краю.

Основанный на отрицании свободы мир рабства бросил вызов миру, для которого свобода является неотъемлемым правом каждого человека. Мир рабства (дерзкий и уверенный в себе, не связанный никакими правилами и необходимостью объяснять или обосновывать свои действия) готовился к этой войне давно, в то время как мир свободы до сих пор не может уяснить в полной мере масштаб проблемы, с которой ему пришлось столкнуться.

Многие верят, что проблема "рассосется", или же что ее можно "заговорить". Некоторые даже морально готовы к новому разделу мира как к компромиссному варианту. Не осознавая при этом, что пока под "компромиссом" подразумевается потеря Украиной своей земли или свободы, никакого компромисса не будет.

Функция украинской дипломатии в условиях войны - не в том, чтобы заговорить проблему, а в том, чтобы формулировать ее максимально четко: вот проблема, а вот ее решение. Другими словами, более конкретно: вот - российская агрессия, вот - единство мира свободы, которое ее может остановить, а вот то, что этот мир может и должен сделать. Гибридная война - это в том числе и война идей, а война идей - это в том числе и война слов и смыслов. Правильно подобранное, убедительное слово весит сейчас как никогда много. Найти его - это тоже талант дипломата, профессиональная функция, необходимая нам сегодня, как никогда прежде.

Война поставила в повестку дня глубокие изменения и стиля, и содержания дипломатической работы. Пока продолжается агрессия, миссия украинской дипломатии - быть вторым фронтом, дипломата - быть побратимом для украинского солдата, работать для победы. В то время как солдат защищает территорию Украины, дипломат защищает ее доброе имя и обеспечивает ей поддержку. Так должно быть. Это - не лозунг, это - голос человеческой совести, элементарного национального самосохранения.

Дипломатия и реформы

Украина приняла на себя удар, пошла на невиданную в новейшей европейской истории жертву. Ради чего? Все просто: Украина хочет сломать негативную рутину своей истории и стать лучшей нацией. Для себя, для своих детей, для мира.

Ответ на вопрос, почему граждане страны, которой дано так много, столетие за столетием живут в бедности, следует искать в историческом контексте. В частности в истории украинских противоречий, которые систематически перерастали в "войну эго", в украинский раздор. Нам нужны не просто безотлагательные реформы, но изменение самих себя. Мы это уже начали, теперь должны довести дело до конца.

Эйнштейн говорил, что типичное безумие - это делать одно и то же, ожидая другого результата. Наша война за независимость (а именно это происходит сегодня) - это попытка прекратить делать одно и то же, перестать ходить по заколдованному кругу нашей истории, переломить рутину наших распрей и решений, которые мы десятилетие за десятилетием, столетие за столетием принимаем на границе Востока и Запада. Это - цивилизационный выбор в пользу набора ценностей, который понятен и испробован и который по праву можно считать рецептом успеха.

Цель можно сформулировать и проще - успешная европейская трансформация. Война - не оправдание, чтобы медлить с изменениями, война - это время, когда необходимо проводить их незамедлительно.

Для дипломатии это требование столь же настоятельное, как и для других сфер украинской госслужбы. В этом - суть нового закона о дипломатической службе, который должен быть принят в ближайшее время. Привлечь в дипломатию достойных, дать дипломатам возможность эффективно работать, получить возможность спросить с тех, кто работает неэффективно. А еще - это попытка синхронизировать украинскую дипломатию с дипломатиями европейскими. Надеюсь, по инициативе президента и при политическом консенсусе в парламенте новый дипломатический закон вскоре станет новой дипломатической реальностью.

Современная дипломатия работает не просто в иных условиях, чем сто, пятьдесят или даже десять лет назад. Мы не только должны быстро ориентироваться и делать правильные шаги в политически более опасном, коварном и непредсказуемом мире. Мы должны быть готовы к изменению парадигм сразу по многим разным направлениям, прежде всего в технологиях, коммуникации, энергетике, науке и культуре. Дипломатия должна внедряться и регулировать отношения в новых для себя сферах, таких как климатическая среда и кибернетическое пространство.

Итак, сегодняшний, а тем более завтрашний дипломат - это, в сущности, новая профессия, совмещающая в себе десятки других. Современный дипломат - это и аналитик, и политик, и имиджмейкер, и переводчик, и блогер. Возможно, дипломат является последним в нынешнем мире универсалом.

Учиться всю жизнь - это не идеалистическое пожелание, а функциональная обязанность каждого, кто принадлежит к этой благородной профессии. Я сам напоминаю себе об этом, открывая учебник нового для меня, но такого прекрасного испанского языка. В этом, в постоянном движении - прелесть и сложность дипломатической жизни. Точнее, дипломатических жизней, ведь каждая новая страна и каждая новая должность - это новое начало. Остановился - откатился назад. Перестал развиваться - перестал быть дипломатом.

Дипломатия и мир

Итак, я вижу дипломатию не только как специальность, но и как почетное призвание и шанс.

Если дипломат настоящий, то он хорошо это чувствует: призвание представлять свой народ - и шанс оставить свой след в истории. Не прославиться и не насобирать "лайков". Прожить жизнь не на арене, а скорее за кулисами. Но хоть немного изменить ситуацию к лучшему. При условии доброй политической воли дипломатия дает шанс на лучший, более прогнозируемый и мирный, и менее абсурдный мир. С этой точки зрения качество дипломатии - это точно качество государства. Над этим мы должны работать!

Искренне поздравляю всех коллег со столетним юбилеем нашей дипломатической службы и желаю счастья и новых успехов в служении Украине!