Александр Лебедь: «Я ВСЕГДА УМЕЛ ОБЪЯСНЯТЬ, ЧТО Я — НАЧАЛЬНИК»

После того, как стали известны результаты первого тура президентских выборов в России, всем стало очевидно, что судьба главного кресла в Кремле напрямую зависит от человека, занявшего третье место. Это - отставной генерал Александр Лебедь, собравший почти 15% голосов.

Генерал поступил так, будто подтвердил утверждения оппонентов о том, что его тоже «раскрутили» в Кремле. Мол, для того, чтобы оттянуть голоса у Зюганова и Жириновского. Александр Лебедь «купился» сразу: 18 июня он был назначен секретарем Совета национальной безопасности России и советником президента по вопросам национальной безопасности, «убирая» министра обороны Павла Грачева и первого вице-премьера Олега Сосковца. Они числились в главных «фаворитах»...

Однако в тот же день в единственном интервью корреспонденту телеканала НТВ Павлу Лобкову в программе «Герой дня» новоназначенный всем показал: похоже, в России появился политик, знающий не только что говорить, но и что делать. По крайней мере, таково было впечатление. Посудите о перспективах сами - это начало.

- Ровно год назад началась ваша политическая карьера. Скажите, вы ожидали такого успеха, фантастического, по сути дела: от отставного генерала до секретаря Совета безопасности?

- Я умею работать.

- Вы начали день с того, что объявили о будущей реорганизации Совета безопасности. Это действительно будут крупные перестановки?

- Не знаю, насколько они будут крупные, но они будут серьезные. Совет безопасности станет действенным органом обеспечения безопасности в государстве. А безопасность должна быть неопасной для большинства лояльно настроенных граждан. Они должны жить красиво и счастливо. А безопасность их должна окружать и ограждать, лелеять, заботиться о них, обслуживать их.

- А более конкретные планы у вас есть?

- Есть, но я не хотел бы их сегодня обнародовать. Их предстоит представить, утвердить. И когда они войдут в стадию реального воплощения в жизнь - тогда и поговорим.

- То есть можно сказать, что сегодня состоялся ваш окончательный альянс с Борисом Ельциным, от которого вы уже не отступите?

- А дело не в альянсе. Сегодня страна выбирает не человека, не фамилию. Идею выбирает, курс выбирает, идеологию выбирает. У нас есть старая идея, отжившая, исчерпавшая себя, оплаченная колоссальной кровью, горем, страданиями. Есть новая идея. Она очень скверно сегодня реализуется - это факт. Но она новая, за ней - будущее. Самое плохое в том, что вот этот бандитский беспредел, который у нас при попустительстве многих и многих должностных лиц образовался, и приводит к тому, что новое так и воспринимается: мол, вот оно так и будет, так мы и будем жить. А мы намерены доказать, что это не так.

- Не секрет, что вы, приняв предложение российского президента, как бы обратились к своим избирателям с призывом отдать голоса во втором туре за него. Но все ли избиратели поверят в то, что именно в рамках президентской администрации и команды вы сможете реализовать те обещания, которые давали им?

- А страна проголосовала в общем-то, я считаю, не столько за меня, сколько вот за те идеи, носителем которых я являлся. Это почти одиннадцать с половиной миллионов человек. Мне остается одно - соответствовать этим ожиданиям. Я - офицер, и я обязан начать выполнять данное мною слово. Я и начал. Мне надоели болтуны - я намерен заняться конкретным делом.

- Об одном деле вы уже сказали. Это новость действительно была сенсационной, потому что если новость вообще о каком-то перевороте иногда будоражит общество, то попытка переворота между двумя турами - это беспрецедентное событие. Вы не могли бы подробнее рассказать, как вы узнали о подготовке того, что вы назвали «ГКЧП-3», как вы с этим боролись, какие люди были там задействованы?

- Могу. С удовольствием, только не хотелось бы, чтобы волна, поднятая окружением министра обороны и отчасти им самим с утра, перехлестнулась с моей волной. Поэтому давайте отделим мух от котлет. Факты таковы: сегодня (18 июня 1996 года. - В.С.) между девятью и десятью часами утра в комнате отдыха кабинета министра обороны генералы Барынкин, Шуликов, Седнов, Харченко, Лапшов, пресс-секретарь министра обороны Елена Агапова и что особенно мило - министр обороны Грузии Вардико Надебаидзе уговаривали министра обороны поднять войска по тревоге и тем оказать давление на президента.

- Каким образом это планировалось: в виде марша на Кремль как иначе?

- Вот этого я не знаю, такие душещипательные детали мне неизвестны. Я просто предпринял свои меры.

- Какие?

- А меры мои состоят, состояли и будут состоять в профилактике всевозможных конфликтов, войн, и если они вдруг где-то произойдут, то в жестком и быстром их подавлении. Я быстро дал команду дежурному генералу ЦКП (Центральный командный пункт) Генерального штаба, запретил ему передавать любые распоряжения министра обороны в войска. Я приехал в штаб Московского военного округа, встретил там достойнейших людей, оттуда ушла за моей подписью телеграмма. Смысл телеграммы: мое назначение и смещение Грачева, просьба к войскам сохранять спокойствие, продолжать заниматься боевой и оперативной подготовкой. А господам генералам было предписано не тратить казенные деньги на телеграммы-соболезнования, ибо будет взыскано. Я поехал в штаб воздушно-десантных войск, там тоже меня великолепно встретили, поэтому я сегодня уверен, что все эти попытки...

- И что вам сказали в штабе ВДВ?

- Командующий ВДВ сказал, что у них только один Верховный главнокомандующий.

- То есть ваше назначение было воспринято, скажем так, лояльно, и ваш опыт вас в этом убеждает?

- Я думаю, что да. Я всегда умел объяснять, что я - начальник.

- Александр Иванович, согласно вашим новым полномочиям, вы теперь сможете давать непосредственные указания директору ФСБ? Ведь Совет безопасности концентрирует всех руководителей крупнейших структур, в том числе, силовых, службу внешней разведки и т.д. Как вы с ними будете взаимодействовать?

- Я совсем не болен манией величия и, в принципе, не собираюсь ни с кем ссориться и никого между собой ссорить. Я найду форму общения со всеми силовыми министрами. Не вижу здесь проблемы. Я очень коммуникабельный человек. И вопрос для меня в другом: у нас была некогда система, когда каждое силовое министерство действовало вроде бы и автономно, но в условиях введения военного и чрезвычайного положения вся эта система сжималась в кулак.

- Когда это было?

- Не так давно было, еще лет 10-12 назад эта система очень уверенно функционировала. Теперь ее развалили, а это очень неправильно. Очень большие потери несем в той же Чечне, потому что ввиду несогласованности и отсутствия взаимодействия войск это происходит. Должна быть одна система - система обороны страны. Я намерен предложить сделать министра обороны действительно министром обороны, а не министром армии и флота, каковым он сегодня является.

- А вы сегодня порекомендовали Борису Ельцину снять Грачева? Грубо говоря, вы сняли Грачева?

- Не сегодня, а вчера (17 июня 1996 года. - В.С.). Я.

- Благодарю вас, это был исчерпывающий ответ. Вернемся к Чечне. В ходе двух предвыборных кампаний вы делали очень много заявлений по этому поводу: вывести оттуда русских, временно прекратить финансирование Чечни и эти деньги направить на обустройство тех русских, кто оттуда выводится, и отвести войска на ту границу, где они стояли в 56-м году, и дальше точными силовыми ударами нейтрализовать боевиков. Какие из этих положений вы будете сейчас выполнять, изменится ли чеченская политика теперь?

- Я думаю, что изменится, но пока заниматься вопросом Чечни будет Олег Иванович Лобов. Пока я войду в курс дела и подготовлю соответствующий план. Потом я заберу эту проблему.

- Как будут складываться ваши взаимоотношения с Лобовым? Ведь в силу всех этих кадровых перестановок они могут складываться очень непросто.

- Почему? Отнюдь. Он ушел на должность, насколько мне известно, первого вице-премьера, по чему, не помню. Не вижу оснований для каких-то ссор и склок.

- А вы намереваетесь осуществить инспекционную поездку в Чечню?

- Да, намереваюсь. Но мне нужно войти в курс дела, отладить структуру, и я начну разбираться на месте - это самый лучший способ разобраться.

- Как вы оцениваете существующие договоренности Ельцина и Яндарбиева, идею о референдуме в Чечне? Что из этого вы будете поддерживать? Будете ли вы сами вступать в контакт со стороной Яндарбиева?

- Я всегда настаивал на том, что мы все - хомо сапиенс. Кого ни спрашивай - ни один еще не отказался. Ну, хватит драться, давайте будем договариваться. У меня работа сейчас такая - я просто обязан контактировать с людьми приятными, противными, всякими. Должна быть обеспечена безопасность, а с кем я при этом контактирую, какое это имеет значение. Должна быть обеспечена безопасность страны - все остальное вторично, третично...

- Сегодня была, пожалуй, одна из самых резких реакций на ваше назначение: Виктор Илюхин, председатель думского комитета по вопросам безопасности, в общем-то ваш коллега, сравнил вас с Александром Руцким и сказал, что Ельцин вас, как и Руцкого, использует перед выборами и вы тоже кончите на тюремных нарах. Вы могли бы прокомментировать это?

- Что тут комментировать? Обижать его не хочется, а по-другому не получится. Я пришел туда, куда пришел, и я знаю, что я буду делать. Я выполню этот свой план, кто бы там - Илюхин, Иванов - что ни говорили. Меня это очень мало волнует, честно говоря. Но будет безопасность страны - я этим занялся...

- Коммунисты не скрывают желания привлечь вас на свою сторону. Представьте: за два дня до выборов Зюганов выходит и на пресс-конференции говорит: «Я очень люблю Лебедя, он делает совершенно замечательную программу по борьбе с преступностью, с коррупцией. Нас это вполне устраивает, мы будем делать то же самое и Лебедя мы сохраним на посту секретаря Совета безопасности. А может, и побольше дадим: скажем, пост премьер-министра». Ваша реакция в этом случае?

- Премьер-министр - это посул. Такой предвыборный - не более того. А я еще раз хочу повторить: я пришел туда, где, я это совершенно точно знаю, буду полезен моей стране.

- Несмотря на заявления помощников Зюганова, он сказал тем не менее, что встретится с вами. И если он будет предлагать вам что-то, что вы скажете?

- А что мне предлагать? Я свою дорогу выбрал, определился, в должность начал входить, уже кое-что успел сделать в рамках своей компетенции. Я - не торгаш, меня нельзя купить.

- Хорошо, Зюганов будет убеждать вас, что, пойдя в команду президента, вы скомпрометировали себя перед большей частью вашего электората, ибо он голосовал не за программу, а за личность и прежде всего - за личность оппозиционера. А вы сегодня не оппозиционер, и люди голоса за вас больше не отдадут. За вас с Ельциным, скажем. Зюганов уверен: к нему перетекут ваши голоса. У вас есть какие-то возражения на эту тему?

- Тому, что мы успели здесь с вами наговорить, любой оппозиционер позавидует.

- Я не согласен: оппозиционеры не идут работать в команду действующего президента.

- Страна есть. Россия называется, в которой люди живут в атмосфере лжи, обмана, грязи, страха, взяток. И надо всю вот эту мерзость и пакость с ее лица стереть. Я пошел этим заниматься.

- Вы пришли в команду президента со своими друзьями по предвыборной кампании? Можно узнать, что это такое «команда Лебедя»? Кто сейчас составляет ваше окружение, в разное время оно было разным?

- Я не знаю, что такое «хороший человек». Просто не признаю такого понятия относительно какой-то должности. Я знаю, что такое профессионал.

- Кто сейчас те профессионалы, на мнения которых вы опираетесь?

- Вам фамилии, если я начну их сейчас перечислять, что-нибудь дадут?

- Вполне может быть. Ведь мы знаем, что у вас в свое время был известный экономист Найтшуль, известный организатор Алексей Головков. Это люди довольно известные политической Москве...

- Так у нас очень большая и очень разная страна. В ней не может быть одного «главного экономиста» - слишком проблемы разные. Поэтому у меня прекрасные отношения с очень большим кругом самых, на мой взгляд, лучших экономистов страны. В их числе - и Глазьев, и Найтшуль, и Львов, и Орлов, и целый ряд других. И это очень правильно - в споре рождается истина.

- Ну, а проблемы внешней безопасности, очень специфические, ведь по должности вы и ими должны заниматься. Здесь на какие институты и разработки вы будете опираться?

- У нас совершенно колоссальный резерв сегодня не задействован. У нас умели готовить профессионалов высочайшего класса. И в КГБ, и в МВД, вообще страна с 1945 года поучаствовала в 52 региональных войнах, так, констатируем этот факт. Так вот все они попали под валик неблагонадежности и их «ушли». Их всех сегодня невозможно вернуть в строй, но свести их в некий совет, допустим, независимых экспертов, опереться на их колоссальный опыт - святое дело. Они ведь не за деньги служили. Они за идею служили. И сегодня большинство из них, я это совершенно точно знаю, ждут, когда их позовут и скажут: «Идите сюда, вы - нужны».

- Перед выборами предлагалось задавать президенту вопросы. И большинство из этих вопросов сводились к одному, цитирую: «Когда кончится этот бардак?» Сейчас вы можете ответить избирателю на этот вопрос?

- Я - нахал, но не настолько, чтобы называть: послезавтра, в три часа, пять минут. Не настолько, 20 июня я буду представлен Совету безопасности и начну работать. Не буду болтать, а буду работать. Я глубоко убежден, что вот от такой работы она родится - система всесторонней безопасности. У меня есть на кого опереться и мне есть кому помочь, есть высокопрофессиональные кадры. И самое главное, что они умные. Они ко мне тянутся, а я не боюсь их, умных, рядом с собой иметь. Мы договоримся.

- А в результате системы всесторонней безопасности человек сможет спокойно пройти от дома до булочной, скажем, вечером?

- Вот это самая главная цель, главный приоритет системы безопасности - чтобы простым нормальным людям, которых у нас еще большинство, жилось на своей земле вольготно, спокойно, безопасно. А вот бандитам страшно должно быть.

- То есть это вы бандитам обещаете?

- Да.