«Все это было не раз…»

«А я не знаю почему, но меня тянет, меня так тянет» петь. А что? «Нам песня строить и жить помогает!», как пелось во времена «исторического материализма». Кстати, в уходящем году не только у нас, но и в Европе (прошу прощения - «и в остальной Европе») стало если не модой, то хорошим тоном вспоминать Карла Маркса с его теорией неизбежности кризисов капиталистической экономики. Надо признать, что г-н Маркс умел расцвечивать свои тексты запоминающимися фразами наподобие этой: «Еще вчера буржуа, опьяненный расцветом промышленности, рассматривал деньги сквозь дымку просветительной философии и объявлял их пустой видимостью: «Только товар - деньги». «Только деньги - товар!» - вопят сегодня те же самые буржуа во всех концах мирового рынка. Как олень жаждет свежей воды, так буржуазная душа жаждет теперь денег, этого единст­венного богатства».

Это уж точно. Если кто помнит, как было у А.Рай­кина: «Пусть все будет, но… чего-то не хватает». Этим «чего-то» в рыночной экономике и являются деньги. А уж во время кризиса дефицит денег становится просто всеобъемлющим. Впору за ними в очередь записываться. Хотя, что значит впору? Уже сейчас записываются целые страны: в очередь к окошкам Международного валютного фонда и Европейского центрального банка.

В уходящем году мы узнали, что соотечественники и Ван Гога, и Матисса, и Дали довольно долго «курили и употребляли» явно не по средствам. Они, конечно, кое-что могли себе позволить, но, видимо, чересчур увлеклись. И вот уже Греция и Португалия (а за ними потихоньку пристраиваются Италия и Испания) припадают к тому же живительному МВФовскому источнику финансовых ресурсов, использованием которого у нас принято попрекать самих себя. К сожалению или же к удовлетворению (кажется, мы заявляли, что не очень-то и хотелось?), теперь нас немного потеснили иные клиенты, пользующие­ся привилегией обслуживания вне очереди (видимо, на правах ве­теранов капиталистического труда).

Получилось так, что развитие европейского финансового кризиса мне довелось наблюдать изнутри - из тех стран, которые и стали его эпицентром. Могу поделиться впечатлениями, не обременяя читателя излишними цифрами (которые, впрочем, легко найти в многочисленных публикациях на эту тему как в ZN.UA, так и в других изданиях), но акцентируя внимание, как мне кажется, на сути происходящих событий.

Помнится, в своем «длинном новогоднем тосте» ровно два года назад («ЗН» №51 от 26 декабря 2009 года) я упоминал об анархических волнениях в Греции, свидетелем которых был. Так вот, в конце 2008 года (когда все еще можно было исправить) в ходе этих самых волнений на мою лекцию ворвалась группа анархиствующих студентов с требованием прекратить занятия и присоединиться к всеобщей студенческой забастовке (то есть к «идейному» пропуску занятий). Но дело в том, что моими слушателями были будущие магистры, заплатившие за обучение свои кровные и рассчитывающие использовать полученные знания для дальнейшего карьерного рос­та. Этакие «безыдейные» штрейк­брехеры. Точнее, именно «идейные», ибо идеи в головах молодых людей были совершенно разными, возможно, даже противоположными и взаимоисключающими. То есть антагонистическими. В тот раз все обошлось благодаря… батьке Махно, на которого я сослался как на своего земляка и крупнейшего практика анархизма, поддерживавшего тяжелый крестьянский труд.

Забастовщики покинули аудиторию, но выступлений, естественно, не прекратили. Этот «левацкий», бунтарский элемент играет заметную роль и в нынешних анти-«антикризисных» выступлениях, являясь продолжением давних традиций. Ведь именно студенческие выступления привели в начале далеких 70-х годов прошлого столетия к падению режима «черных полковников». Теперь уже совсем забытых. Приблизи­тельно в те же годы на другом конце Европы, в Португалии, пал режим А.Салазара. Именно режим, ибо сам диктатор умер несколькими годами ранее и до сих пор не забыт в стране, граждане которой недавно именно его назвали победителем в известном и у нас телевизионном конкурсе по определению величайшего соплеменника. Соответствующим образом в этих странах разнятся и массовые выступления, и действия политиков.

Во всех «кризисных» странах ЕС в уходящем году сменились правительства: на место социалистов и популистов пришли правоцентристы. Но в Греции они предлагают принципиально новые подходы, пока слабо воспринимаемые «улицей» и парламентской оппозицией. В Португа­лии социал-демократам в наследство достался меморандум, подписанный с международными кредиторами ушедшим в отставку правительством социалистов. Меморандум, условия которого если и будут изменены, то только в сторону его смягчения.

Таким образом, оказалось, что у политических оппонентов не существует принципиальных разногласий в подходах к вопросу о выходе из кризисной ситуации. «Улица» тоже реагирует вяло, я бы даже сказал формально: проведенная в конце ноября «всеобщая забастовка» охватила в основном лишь предприятия государственного сектора. Работ­ники частного сектора предпочли проигнорировать призыв профсоюзов (например, лиссабонское муниципальное метро было закрыто, а находящийся в концессии метрополитен второго по размеру города страны Порту работал), следуя совету богатейшего португальца А.Аморима, заявившего, что он уважает право трудящихся на забастовку и понимает их аргументы, но сам предпочтет в этот день хорошенько поработать. В том числе над вопросом расширения деятельности своих предприятий, что весьма актуально в условиях растущей в стране безработицы. Ее уровень, правда, вдвое меньше, чем в соседней Испании (приблизительно 12 против 24%), но уже стал одной из острейших экономических проблем, особенно в среде молодежи.

Можно считать, что Испания и Италия находятся в промежуточном положении между Грецией и Португалией не только географически, но и политически.

Существенный поворот предстоит сделать не только так называемым периферийным странам Европы, которые просто оказались «крайними» (во всех смыслах), когда европейцы, словно увлекаемые звуками волшебной дудочки, «пошли другим путем». Уровень социализации экономики в данном случае измерялся не степенью национализации экономики, а уровнем ВВП, перераспределяемого через бюджет. Будучи ограниченными со стороны доходов (поскольку увеличение налогового бремени на экономику лишь усилило бы ее отставание от американских, да и азиатских конкурентов), правительства стран ЕС пошли на преднамеренное превышение Маастрихтских лимитов бюджетного дефицита (3% ВВП) и внешнего долга (60% ВВП). Причем первыми это сделали «киты», на которых, собственно, и держится экономика объединенной Европы, в том числе ФРГ и Франция.

При этом предполагалось, что мощный экономический потенциал этих стран и ответственные политические элиты не допустят серьезных последствий столь опасного шага. Они были убеждены, что «практически возможно быть все время крайне осторожным» в финансовой сфере. У них, впрочем, это вроде бы получилось. Но как результат, глядя на «старших», финансовой дисциплиной стали пренебрегать и другие страны - члены ЕС. В частности, Греция, соответствие макропоказателей которой установленным стандартам еще при вступлении в зону функционирования евро было, как выяснилось, ну скажем так: «весьма условным». Им бы хоть post factum постараться обеспечить это соответствие на практике, но… Не думаю, что звучащие иногда в странах протестантской традиции упреки в адрес греков по поводу их чуть ли не эпикурейства заслужены. Скорее всего, это просто отражение ментальных различий. Присущих, кстати, и нам.

А вот хороший пример. Расскажу, какая мера нового социал-демократического правительства Португалии вызвала наибольший резонанс в обществе и активное сопротивление политической оппозиции. Речь идет о налогообложении 13-й и 14-й заработных плат. Дело в том, что по португальским законам работники получают дополнительные выплаты (фактически в размере месячной заработной платы) при уходе в отпуск (как правило, летом) и под Рождество. Ранее эти выплаты даже не облагались налогом. Учитывая сложное финансовое положение страны, правительство П.Пасуш Куелью, опирающееся на парламентское коалиционное большинство, изменило этот порядок. Теперь в частном секторе реальные суммы доплат буду вдвое меньше (в результате их налогообложения), а в государственном - вероятно, вообще будут отменены на ближайшие пару лет. Боюсь, что большинство читателей уже забыли, что когда-то «тринадцатая зарплата» существовала и у нас. Зато, вероятно, помнят, что в наши кризисные 90-е годы зарплаты вообще не выплачивались месяцами. Нет, я, конечно, не желаю такого ни португальцам, ни испанцам, ни кому-либо другому. Но, как говорится, «почувствуйте разницу».

Другой спорный пункт программы экономических реформ - это упрощение порядка увольнения работников. Снова-таки обращаюсь к памяти читателей. Даже те, кто не был руководителем на предприятии, знал, что уволить рабочего - пьяницу или прогульщика (а такие, к сожалению, попадались даже в здоровых коллективах) было попросту невозможно. Нет, европейцы, конечно, не пьют, так чтоб уж совсем. Но в условиях кризиса сам принцип функционирования рыночной экономики требует гибкости в изменении количества и структуры рабочей силы. Причем не только в рамках отдельных предприятий, а в целых отраслях. А вот с этим и в Португалии, и в Испании, и в Италии проблемы: сократить работников если и можно, то очень дорого (учитывая отступные и компенсации). Что делает экономически невыгодной структурную перестройку, без которой этим странам не повысить свою конкурентоспособность на мировом рынке. И снова: «почувствуйте разницу». Это очень поспособствует тому, чтобы лучше представить, что все-таки представляет собой кризис в Европе. И действительно ли скоро развалится ЕС и рухнет евро, как пророчат некоторые «кассандры».

Впрочем, ситуация для объе­диненной Европы все-таки довольно сложная. Можно сказать, беспрецедентная. (Мне просто резали глаза полупустые магазины и в Испании, и в Италии, зримо отражающие падение потребительского спроса… И это накануне Рождества!) Такого, похоже, не ожидал никто. Хотя на ошибки в процессе введения евро и на поспешность этого шага в целом указывали многие. Как-то в ходе обсуждения идеи эмиссии общеевропейских облигаций я спросил одного из руководителей крупнейшего португальского банка о том, насколько вообще правильным и своевременным было введение общеевропейской валюты. Его ответ свелся к тому, что введение евро предполагалось не как едино­временный акт, а как часть некого интеграционного процесса, который предусматривал дальнейшие шаги по созданию единой финансовой системы, а может, и единого правительства.

Те же общеевропейские облигации имеют смысл только в том случае, если будет существовать консолидированная ответственность по их обслуживанию и выкупу. (У нас в начале 90-х была очень похожая ситуация с эмиссией общей валюты - рубля при отсутствии общей ответственности за ее количественные параметры. Что и привело к гиперинфляции.) А это предполагает единый бюджет. Ну, на первом этапе - хотя бы неукоснительное соблюдение финансовой дисциплины всеми странами. Что пока не устраивает не только страны PIIGS, но даже благополучную Швецию, не желающую расставаться со своей знаменитой «моделью социализма». Так что, видимо, прежде чем удастся сделать следующие шаги в области экономической интеграции (к которым недвусмысленно призывают А.Меркель и Н.Саркози), Европе предстоит усиленно поработать в сфере культурной, социальной и политической интеграции.

В сфере же экономики программы и первые реальные действия новых правительств в Португалии, Испании и Италии (в меньшей степени - в Греции) напоминают мне политику «тэтчеризма» 80-х годов прошлого столетия. Только без своей «железной леди». Именно отсутствие уверенного в себе и внушающего такую уверенность в общество лидера кажется мне одной из основных проблем борьбы с европейским кризисом. Вот и приходится руководителям европейских правительств, принимая непопулярные меры «по экономии», ссылаться не на явную их неизбежность и необходимость, а на требования меморандумов и соглашений с внешними кредиторами. В рассматриваемом случае роль громоотвода исполняют МВФ, ЕЦБ и Еврокомиссия, ничтоже сумняшеся именуемые просто troyka. Вот только не понятно, что будет результатом деятельности этой «тройки»: то ли она вынесет страны-должники на столбовую дорогу мировой экономики, то ли вынесет их экономике смертный приговор (без участия сторон). Возможны разные варианты. Лично мне верится, что ЕС таки справится с этим испытанием, хотя возможна «потеря бойца». Шансы Италии, Испании и Португалии (при условии, что нынешние правительства смогут поработать еще хотя бы полгода) кажутся мне предпочтительными.

Об Ирландии речь вообще не идет, так как причины ее кризиса коренятся в иной проблеме: непродуманной поддержке банковского сектора. Эта проблема, впрочем, касается теперь и остальных стран ЕС: от внешне благополучной Франции до кризисной Португалии. В последней, кстати, правительственные меры предусматривают специальный пакет в 12 млрд. евро для, по сути, принудительной рекапитализации банков, которые слишком медленно изыскивают ресурсы для повышения своей ликвидности. Возможно, что их подстегнет угроза попасть временно (!) под государственный контроль, в случае если банк «принудят к миру», иначе говоря, выдадут ему субординированный кредит на пополнение уставного фонда и введут в руководство представителей правительства. Чему португальские банки усиленно сопротивляются и обещают изыскать необходимые средства самостоятельно. Свой и чужой опыт показывает, откуда могут прийти финансовые вливания. Например, из Кувейта. Или из Анголы. Видимо, наступает период «реверсного неоколониализма». Никакой негативный смысл я в этот термин не вкладываю: нормальное проявление изменения сил в мировой экономике. Похоже, что вскоре ее новая архитектура будет строиться совсем из других кирпичиков. Типа BRICS.

Мы, насколько я помню, тоже усиленно заглядываем в карманы с нефтедолларами. Так что, похоже, эта проблема тоже знакома нам не понаслышке. Вообще, как по мне, анализ причин европейского кризиса и мер, направленных на выход из него, свидетельствует о нашей «европейской идентичности» не меньше, чем соответствующие положения Соглашения об ассоциации ЕС-Украина, включающего создание углубленной и всеобъемлющей зоны свободной торговли. Посудите сами. Во-первых, теперь уже в списке рекордных сумм кредитов, полученных от МВФ, мы соседствуем не только с Мексикой и Аргентиной, но и с Грецией и Португалией. Во-вторых, с ними же мы конкурируем в одном рейтинговом секторе на рынке международных суверенных заемщиков. В-третьих, наши показатели финансового здоровья (относительный размер дефицита государственного бюджета и внешнего долга в процентах к ВВП) даже лучше, чем у «больных» экономик ЕС. В-четвертых, состояние ликвидности украинских банков тоже оказывается лучшим по сравнению с теми же португальскими: если у нас средний показатель достаточности капитала по коммерческим банкам равняется 10, то Банк Португалии только ставит задачу добиться достижения его подопечными показателей 8,0 и 9,0 в течение ближайших лет. В связи с низкой ликвидностью внут­реннее банковское кредитование экономики фактически пре­кращено. Также общей чертой является дефицит торгового баланса и укрывание капитала в «тихих гаванях». (Хотя для португальского капитала такой гаванью являются не Виргинские Острова, а Голландия.)

Есть, конечно, и отличия, однако остановлюсь лишь на одном из них. В первую очередь, следует вспомнить о «священном праве» собственности, которое все-таки соблюдается в Европе. Что резко контрастирует со столь частыми случаями ее нелегитимности и незащищенности у нас. Это отдельная и, уверен, самая главная проблема нашей экономики, порождающая практически все остальные: от налогового ига до рейдерства, от коррупции до отсутствия достойного европейской державы уровня инвестиций. Но «вокруг тишина, взятая за основу».

«Вот как тут не спросить, где стакан?» И не попросить: «Налей мне виски, мне хочется…» Впрочем, нет. По случаю Нового года лучше все-таки наполню бокал крымским шампанским (может быть, последний раз, ибо теперь в соответствии с договором о ЗСТ с ЕС «шампанское» таки придется переименовать в «игристое») и, как и в прошлом году, скажу: и все-таки я верю, что все будет хорошо. Но не сразу. Главное - опыт есть. Рассматривая европейский кризис изнутри, понимаешь: жизнь состоит не только из праздников. Даже на Praзa do Comйrcio или Piazza di Spagna. Порою наступает неотвратимый кризис. В медицинской терминологии кризис, если я правильно понимаю, это момент, когда решается судьба организма - то ли он пойдет на поправку, то ли окончательно сдастся болезни. Учитывая всеобщую тягу к инновациям, я бы сравнил экономический кризис с полетом ракеты, использовавшей горючее первой ступени. Теперь эта ее часть стала пустым, но тяжелым грузом, который следует «отстрелить» или он прервет успешный полет. Избав­ляться от него жаль: ведь столько труда было затрачено. Но надо. Так же, как и от экономического балласта: нерентабельных производств, устаревших технологий, раздутого бюрократического аппарата, непосильных для бюджета расходов, коррупционных схем и традиционных, но малоэффективных кооперационных связей… Кризис - это болезнь. Но не старческая. Это болезнь роста.

«Все это было не раз и, к сожаленью, все повторится». Но мы - выстоявшие и закаленные. Мы, в лице трех миллионов наших трудовых мигрантов, своим трудом и оптимизмом реально демонстрирующие Европе и «что делать», и «с чего начать» (с себя, конечно, с себя!). Мы не можем не добиться успеха. «Спой мне, птичка, о счастье».