Разноцветная толока, или человеческий фактор в государственном механизме

Знаете, несмотря ни на что во всем происходящем есть большой плюс: общество получило возможность в полной мере осознать уровень несостоятельности государственной машины в целом и ее деталей в частности. Даже тот, кто не хотел над этим задумываться, или осознанно ограждал себя от подобной информации, после череды спровоцированных сторонами конфликта функциональных разоблачений, увидит, что страна есть, а государства почти нет. Это «почти» дань тем немногим политикам, чиновникам, дипломатам, судьям, узкопрофильным специалистам, которые львиную долю своего рабочего времени посвящают державным интересам. Бой в верхах еще не завершен, но наша задача не инвентаризировать потери сторон, а понять, с каким качеством государственной машины мы имеем дело. А затем — как эту машину отремонтировать и заставить эффективно работать на страну и ее граждан.

Работающая в обычном режиме страна в условиях паралича политической верхушки доказала, что большинство из нас научилось жить без государственного костыля. Но каждый, кто имеет малый, средний да и большой бизнес, понимает, что достигнутое и удерживаемое им дело существует не благодаря, а вопреки государственным усилиям. Вопреки коррупции; вопреки размножающейся со скоростью дрозофилы разрешительно-запретительной системе; вопреки отсутствию стабильных и честных правил игры; вопреки проблематичности защиты своих интересов и своей собственности в судах и т. д. То, что люди научились минимально зависеть от государства, — это несомненно плюс, а вот то, что государство не стремится последовательно и системно создавать условия для максимальной реализации созидательных способностей представителей своего общества — одна из ощущаемых всеми проблем. По сути, сегодня работой государственной машины недовольно большинство. Даже на востоке страны 67% утверждают, что жить стало хуже. Но дело не только в уровне жизни, дело в способности ветвей власти четко выполнять свои функции, а оппозиции — следить за этим выполнением. Ни в мирное, ни в военное время общество не стало свидетелем доказанности соответствующих потенций. А если завтра война? Теракт? Чернобыль? Газ по 230? Тузла? Такое государство способно адекватно защитить своих граждан и их интересы? Сегодня госмашина имеет очень низкий иммунитет. Соответственно, любой «вирус», привнесенный извне, либо спровоцированный природной или техногенной ситуацией внутри страны, может оказаться убийственным. Чем ослаблено государство? Давайте попробуем об этом поговорить.

Во-первых, непрофессионализмом кадрового состава. Великое переселение бюрократического народа, произведенное Виктором Ющенко в 2005-м, ознаменовалось исходом из власти прослойки опытных бюрократов и внедрением в нее огромного количества случайных, неподготовленных людей. Дополнило картину возвращение во власть Януковича и, соответственно, не менее масштабные кадровые чистки, которые продолжаются по сей день. «Земели», где могли, сменили «кумовьев», но родине от этого легче не стало. Бюрократ — это профессия, которой важно учиться, получать опыт работы. Я не хочу, чтобы эти выводы были восприняты в качестве призыва относиться к бюрократам как к священной корове. Но распустить больницу и набрать на место врачей слесарей, арматурщиков и кибернетиков?..

Более того, и помаранчевая команда Ющенко-Тимошенко, и бело-голубо-малиновая с приходом Януковича попытались воплотить в жизнь принцип кадрового удовлетворения партийных квот, входящих в коалицию. Речь шла не только о министрах, но и об их замах, директорах департаментов, руководителях госмонополий и госкомитетов. Разница лишь в том, что помаранчевые реализовали свои намерения лишь отчасти. Нынешние хозяева исполнительной и законодательной власти — полностью. Посмотрите на количество министерств и замов в самих министерствах — неоправданно раздутое. Посмотрите, на каком уровне во многих госучреждениях остались носители институциональной памяти — в лучшем случае на уровне руководителей департаментов, а как правило — завотделов и главных специалистов. Все значимые должности брошены в топку скрепления коалиции: «Мне все равно, что он у вас будет делать, пусть хоть скрепки носит, но я должен дать квоту социалистам», — заявлял министрам один из вице-премьеров, ответственный за кадровое удовлетворение коалиции. Отдельные министры узнавали о новых заместителях в момент голосования Кабмина, без изучения профессиональных качеств и даже формального собеседования. Какое качество работы можно ожидать от людей, не имеющих даже приблизительного представления о сфере их нынешней ответственности?

В принципе та же ситуация и по министрам. Если когда-нибудь вам удастся выпить дружескую чашечку кофе с экс-премьером Тимошенко, экс-премьером Ехануровым и действующим премьером Януковичем, то они вам откровенно расскажут о том, что с удовольствием избавились бы от большей части членов их Кабмина. Ибо на практике увидели низкий уровень, а то и несостоятельность людей, стоящих у руля целых отраслей. Тотальное стремление к формированию исполнительной, судебной, а через закрытые списки и законодательной власти главным образом по принципу персональной лояльности к лидерам политических сил — одна из убийственных хворей нашего политикума.

Совершенно очевидно, что качественно состав следующей Верховной Рады вряд ли удастся изменить. Следовательно, политическим силам уже сегодня необходимо думать о том, чтобы изменить подход к созданию будущего правительства. Стране необходим Кабинет технократов, а не раздел трофеев между своими.

Во-вторых, государство ослаблено безответственностью бизнеса во власти. В том, что власть в стране принадлежит бизнесу, — не сомневается практически никто. Но я бы конкретизировала: власть в стране принадлежит бизнесменам, создавшим свое состояние в период дикого первичного накопления капитала. Это обстоятельство чрезвычайно значимо: речь идет о не потомственных бизнесменах, а о людях, имеющих совершенно однозначный склад ума, диктующий цели и способы их достижения. Быстрый ум, способность оперативно принимать решения, умение держать удар и наносить его; и при всем этом моральный барьер, который перепрыгивается на одной ножке, и нулевой уровень уважения к закону и общественным интересам. Эти качества объединяют бизнесменов всех политических цветов. Не потому, что они не хотят, они не могут думать о стране. Ибо если бы они о ней думали — они никогда бы не создали свои капиталы в то время теми способами и в таких объемах. Бизнесмены, присутствующие практически во всех политических силах, а в самых крупных — доминирующие и определяющие политику партий и блоков, не могут и не должны руководить государством.

На сегодняшний день кто-то может сказать уверенно, что политика в отраслях формируется сообразно интересам развития этих отраслей, а не интересам Бойко или Ивченко (в секторе газа), Деркача (в секторе атомной энергетики), Ахметова (в сфере связи, металлургии и энергетики), Азарова (в сфере финансов), Пригодского (в «Укрзалізниці») и т. д. и т. п.? А кто контролирует то, как формируется эта политика? Кабинет министров, на котором решения принимаются со скоростью прохождения титров? Оппозиция, занятая исключительно борьбой за власть? Общество, имеющее в качестве информации «потемкинские деревни», выстроенные пресс-службами различных министерств, ведомств и служб? СНБО, меняющее секретарей, как ящерица хвосты? Президент, давно отказавшийся от приоритета концентрации в своем аппарате интеллекта? Генпроку­ратура, работающая по политическим наводкам и в лучшем случае индифферентно относящаяся к правонарушениям в сфере ответственности ее политических покровителей (какого бы цвета они ни были)? Потерявшая ориентацию в пространстве спецслужба, давно уже смирившаяся с тем, что ее ценят не за чудом сохраненные мозги, а за уши технических подразделений и мускулатуру «Альфы»? Контрольно-ревизионное управление, способное, сидя на бревне, всем коллективом трудиться над извлечением соринки из глаза?

Абсолютно уверена: пока крупные бизнесмены первой волны не оставят руль государства в покое и не займутся тем, чем должны заниматься, развитием бизнеса, производства, созданием рабочих мест, оцивилизовыванием конкурентных методов и т. д. — качественные изменения в стране невозможны. Кстати, примеры отпустивших спасательный круг, в частности депутатского мандата, и не утонувших — есть. Виктор Пинчук сделал это не по доброй воле. И что? Разве общество не выиграло от того, что крупный бизнесмен стал работать над своей «неприкосновенностью» путем инициации и финансирования множества полезных и интересных проектов в самых различных сферах: от борьбы со СПИДом до галереи современного искусства; от «Свободы слова» до студенческих программ? Меценатство, равно как и депутатский мандат, вряд ли помогут Виктору Михайловичу в деле инвентаризации коммерческих отношений с Игорем Коломойским. Но это поможет небожителю адаптироваться к обществу, а обществу, не любящему богатых, принять их существование. Другой пример — Александр Ярославский. Этот очень крупный украинский бизнесмен осознанно отказался от участия в выборах 2006 года, несмотря на гарантированное место в списке одной из ведущих партий. Продав пакет «Укрсиббанка» крупному французскому банку, Ярославс­кий сознательно принял цивилизованные правила игры, понятные для его нового партнера. На прибыльности его бизнеса — банковского, строительного, химического — отсутствие депутатского значка никак не сказалось. А вот повышение цен на газ, возможно, сказалось. Но разве Ярославский в состоянии повлиять на интересы тех, кто стоял за Ивченко, или тех, кто стоит за Бойко?

Практически от всех крупных украинских бизнесменов мне доводилось слышать одну и ту же сентенцию: «Нам не нужно никаких преференций, нас абсолютно устраивают одинаковые, справедливые и стабильные правила игры для всех». Очень хорошо. А теперь вопрос: что наш крупный бизнес сделал для того, чтобы эти правила игры установить? Не свои правила, получив в наследство от выборов Кабинет министров, налоговую, МВД и прокуратуру, а «одинаковые, справедливые и стабильные для всех». Да они даже не собрались! Ни в случае, когда уже была очевидной провальная политика по обеспечению энергетической безопасности, ни в эпидемию рейдерства, со всей очевидностью продемонстрировавшей разруху судебной системы, ни накануне политического кризиса, опосредованно грозившего ударить и ударившего по уровню капитализации частных предприятий. Может быть, они сбросились и стянули лучшие умы для написания законопроектов, призванных возродить судебную систему в стране? Может, пытаясь заглянуть в будущее, отладили систему поиска новых людей, с которыми все равно придется работать в будущей власти? Может, публично озаботились дисбалансом с выплатой НДС? К сожалению, нет. Дальше разговоров о роли крупного бизнеса в переломный момент истории дело пока не пошло. А сами крупные бизнесмены ограничились постройкой особняков для одних, восстановлением памятников истории для других, оплатой «партийных расходов» для третьих. Кстати, большинство из крупных и очень крупных бизнесменов, независимо от того, являются они членами партий либо вообще стоят в стороне от видимых политических баталий, делают свои взносы в партийные кассы самого широкого спектра политических сил. Читатели бы очень сильно удивились, узнав, какие политические проекты, помимо собственных, финансируют ведущие бизнесмены «Регионов» и «Нашей Украины», насколько всеяднощедр Коломойский. Расклады­вание яиц в разные партийные корзины можно объяснить только одним: при любой конфигурации власти крупный бизнес хочет сохранить доступ к ресурсам государства и защитить себя от возможного перераспределения собственности. В то же время крупным бизнесом до сих пор ничего не было сделано для того, чтобы способствовать выработке тех самых общих и неизменных правил, а также обеспечить уважение и сохранность частной собственности любого масштаба — от мелкого ЧП до империи олигарха. Хотя на сегодняшний момент изменение форм государственной активности крупного бизнеса было бы чрезвычайно актуально. Видно, прав Александр Пасхавер: не дозрели они до понимания своей социальной ответственности и политической роли.

Впрочем, некоторые пытаются искать свое применение не только в системе личных, но и национальных интересов. Вот, например, Ринат Ахметов, как уже упоминало «Зеркало недели», за большие личные деньги заказал американской компании разработку комплексной программы реформ для Украины. Очень хорошо! Допустим, западными экспертами будет написана программа, учитывающая детальную проработку местных особенностей, состояние отраслей, ментальную специфику, а не калька с рекомендаций ранее выданных правительствам Африки и Латинс­кой Америки. А теперь вопрос: по какому принципу будут отбираться люди, способные реализовать эту программу? По принципу лояльности и партийных квот? И что, опять Рудьковский, Барановс­кий, Ивченко, Червоненко, Губс­кий, Шуфрич, Цушко?.. Идем дальше. Помня о кадровой составляющей, зададимся еще одним вопросом: как обеспечить реализацию этой программы; как в коалиции с коммунистами сделать землю товаром; как обеспечить реализацию реформ на местах в конституционно-разбалансированной системе построения власти; как обеспечить активизацию отношений с влиятельными в мире альянсами, если Кабмин не в состоянии за пять месяцев принять ежегодный целевой план «Украина—НАТО» даже после того, как его давным-давно утвердила Россия? Как формировать бюджет, если в середине года никто понятия не имеет о том, сколько будет стоить газ в 2008-м? Как принимать законы при отсутствии согласия по ключевым вопросам и при потенциальной возможности сохранения и в будущем парламенте идеологически несовместимой коалиции? Как реализовывать наработки в стране, где действует и сре­ди политиков, и среди чиновников четкий принцип «свой—чужой»?

С одной стороны, пока бизнес будет находиться у власти, частная и корпоративная политика всегда будет доминировать над государственной; вкусовщина — над объективным определением приоритетов развития; обслуживающая роль правоохранительных органов и судов — над профессиональным долгом и правом.

С другой — пока бизнес не осознает свою социальную и государственную ответственность, политики не смогут войти в русло реализации государственных интересов. Только способствовать этому бизнес должен, главным образом, находясь вне власти. (Например, зачем Ахметову мандат? Может самому состоятельному гражданину лучше возглавить Союз промышленников и предпринимателей?) Принимать власть на себя могут лишь те бизнесмены, которым есть что предложить обществу, а не взять у него. На сегодняшний день при закрытых списках и при обрезанном в правах всенародно избираемом президенте общество весьма ограничено в возможностях прямого и оперативного влияния на функционирование государственных институтов. А вот бизнесмены, даже — фантастический вариант — отказавшиеся от мандатов, — еще долго будут к власти ближе, чем избиратели. И если бизнес не поймет, что капусту не только можно рубить, но надо ее и высаживать, воссоздавая поле для возобновления цикла, то наши политики еще долго будут заниматься бесцельным садоводством, «околачивая груши».

И поэтому третьей причиной, ослабляющей государство, можно назвать доминирование политиканства над политикой. Совершен­но очевидно, что борьба, вот уже которой год с разной степенью активности проистекающая на властном олимпе, имеет очень мало общего с битвой за интересы масс. Сегодня это битва за интересы сотен, ну пусть тысяч облеченных властью с ее же жаждущими. Причины отнюдь не в концептуальных разночтениях при формировании бюджета, аграрной политики, реформировании судебной системы, определении внешних и внутренних угроз, обеспечении энергетической безопасности и реализации программ энергосбережения. Причина — в стремлении к концентрации власти, по большому счету, с одной целью — шлюзовать финансовые и ресурсные потоки в нужные русла, нужным людям. Именно это стремление, умноженное на непрофессиональный кадровый призыв, деидеологизацию политических объединений и пассивность масс, дало тот результат, который мы сегодня имеем. Нынешних политиков, и в первую очередь лидеров, с которыми общество вынуждено прожить еще какой-то период времени, — необходимо вынудить искать других людей и реализовывать иные подходы в управлении государством. Их необходимо заставить принимать в расчет тех, кто умеет решать государственные вопросы, а не просто «тереть», «разводить», подкупать и продаваться. Собственно, к последнему перечню и сводится суть политических процессов, бурно проистекающих в стране. Кто формирует взгляды и линию поведения лидеров государства и оппозиции? Много ли в окружении политиков первой линии системных аналитиков (не путать с купленными политологами), стратегов (не путать с привлеченными полит­технологами), людей, досконально разбирающихся в каких-то сферах (кроме конвертации и офшорного дела)? Таких немного. Еще меньше тех, кто не только знает, но и умеет системно работать на достижение поставленной цели на высоком государственном уровне. Зато есть те, кто знает: как купить австрийский банк; как выклянчить крест у вселенского патриарха Варфоломея и «діляночку» у Черновецкого; как заработать на НАКовских закупках; как снять с клиента по полторы штуки за сот­ку при оформлении облсоветом документов на землю; что предложить депутату, чтобы он сменил политическую прописку; как поставить под личный контроль руководство целой автономной республики и конвертировать это в колоссальные земельные наделы… Мозги, настроенные на определение, отстаивание и реализацию государственных интересов в окружении украинских политических лидеров, — большая редкость. Впрочем, у некоторых возникают проблемы даже с мозгами, призванными реализовать интересы собственной политической силы — приходится пользоваться интеллектуальными способностями «смежников»…

Доминирующий принцип лояльности и верности цвету знамени способствует ограничению доступа государственномыслящих менеджеров и профессионалов, и без того с трудом просачивающихся во власть. Если в результате выборов на страну в очередной раз будет нахлобучена одноцветная власть; если партийные политические элиты продолжат вырождаться в рамках своих условно-идеологических кадрово-закрытых общин; если не будет открыта охота за людьми иного профессионального качества, которые, еще не сбились в новые партийные проекты, но тем не менее, существуют, то Украина станет не просто легкой добычей для любого, кто захочет наложить на нее лапу; не просто угрозой для цивилизованного мира, о чем уже сейчас раздаются голоса в Европе, бездарная, и несостоятельная государственная машина станет основной опасностью для своих граждан, которые при всей своей усталости и пассивности этого не заслужили.