ПОРОГИ ПАКИСТАНСКОГО КАСКАДА

С тех пор, как летом 1996 г. Исламабад заключил с Киевом большой танковый контракт на сумму $640 млн., Пакистан небезосновательно считается традиционным партнером Украины в области военно-технического сотрудничества. За это время нынешний глава Пакистанского государства Первез Мушараф успел дважды по телевидению назвать украинские танки лучшими в мире. Ставки на Пакистан остаются в Украине очень большими, даже несмотря на тот грустный факт, что после прибытия последнего украинского Т-80УД в пакистанский порт Карачи в конце 1999 г. годовой торговый оборот между Украиной и Пакистаном резко сократился и составляет ныне, по информации посла Пакистана в Украине Шамуна Алама Хана, всего $20 млн. «Разумеется, это не отражает действительный торговый потенциал двух стран», — отметил посол в марте этого года. В Украине также уверены, что торговый оборот может и должен увеличиться, вопреки тем внешним и внутренним изменениям, которые произошли на пакистанском оружейном рынке в течение последнего года.

В общем-то воз уже сдвинулся с места — 3 июня стороны подписали новый почти $100-миллионный контракт — на поставку моторно-трансмиссионных отделений для первого исламского танка Al Khalid. Эту сделку, правда, не все оценивают как успешную: даже в пакистанскую прессу просочилась информация о том, что «Украина уступила покупателю 40% первоначальной стоимости». Специалисты украинского оружейного бизнеса уверены, что перспективными для Украины в этой стране могут оказаться еще несколько направлений, среди которых производство средств ПВО, некоторых видов наземного оружия и боеприпасов, а также военно-морской техники. Поэтому особенно тщательно готовятся к участию в сентябрьской выставке вооружений и военной техники в Карачи в этом году. Этот рынок, считают украинские эксперты, после 11 сентября стал одним из самых сложных для отечественных экспортеров оружия.

Объективный фактор: партнеры-конкуренты перехватывают инициативу

По степени влияния на объемы экспорта украинской военной продукции и спецуслуг в Пакистан внешние и внутренние факторы, пожалуй, равнозначны. Но если о первых спокойно говорят вслух, то о вторых предпочитают помалкивать. С первых и начнем.

События 11 сентября изменили не только наше общее представление об опасности и международной дружбе. Многие государства после этой страшной даты внезапно оказались перед выбором: с кем идти дальше? Среди таких стран был и Пакистан. И прозападная ориентация Исламабада, безусловно, давшая государству ряд новых шансов и возможностей, кроме всего прочего, способствовала расширению своего оружейного рынка для западных поставщиков вооружений и военной техники. Напомним, что это исламское государство остается весьма привлекательным оружейным рынком: несмотря на то, что Пакистан, по словам его министра финансов Шауката Азиза, «не намерен вступать в гонку вооружений с Индией», государственные ассигнования на оборону в этом финансовом году вырастут на 11% и составят 146 млрд. рупий ($2,43 млрд.). Учитывая сохраняющуюся напряженность между двумя соседями, в реальном измерении расходы могут оказаться еще больше.

Наибольшую активность из новых игроков на пакистанском рынке вооружений проявили РФ и США, и это, естественно, отражается на позициях Украины на этом рынке. Надо сказать, атаковать Исламабад предложениями относительно продажи продукции машиностроения и аэрокосмической промышленности Министерство торговли РФ начало еще несколько лет тому — практически сразу же после окончания поставок украинских танков в рамках большого контракта. Кстати, не особенно опасаясь осложнений в отношениях с Индией. Наибольшие перспективы, по мнению российских аналитиков, имеет заказ Пакистана на создание искусственных спутников Земли с высокой разрешающей способностью (другими словами, разведывательных спутников) и вывод их на околоземную орбиту. Эксперты оценивают такой проект минимум как $130 млн.

А вот после 11 сентября работа российских экспортеров увенчалась вполне конкретным успехом. Этим летом в Пакистан прибыла первая партия новых российских вертолетов Ми-171. Она была осуществлена Улан-Удэнским авиационным заводом в рамках контракта стоимостью $40 млн. До конца лета предприятие должно поставить еще восемь таких же машин. В этом контракте есть, правда, и положительный момент для Украины. В частности, на вертолете установлен новый двигатель ВК-2500, созданный запорожским конструкторским бюро «Прогресс» и выпущенный ОАО «Мотор-Січ». Именно этот двигатель позволяет Ми-171 подниматься на высоту свыше 7000 м, сохранять тяговые характеристики в условиях жаркого климата и разряженного воздуха высокогорья. Однако этот успех блекнет по сравнению с российским прорывом на стратегически важный для Украины рынок. Как ожидается, в будущем РФ может активизировать усилия как раз по реализации продукции двойного назначения, постепенно подбираясь к чисто военному рынку и по возможности организовывая российско-пакистанские СП, о чем в российском Минторге высказывались еще два года тому. Подтверждением активизации работы на этом направлении стали неожиданные переговоры во время июньской выставки в Париже Eurosatory-02 с пакистанской фирмой Trial International — о закупках зенитно-ракетных комплексов «Бук-М1-2».

Что касается США, то в последнее время Исламабад демонстрирует лояльную политику по отношению к действиям американцев в Азии в целом и в Афганистане в частности. В конце марта с.г. Пакистан передал американским властям группу из 20 арабов, арестованных в ходе операции по выявлению членов террористической организации «Аль-Каида». В числе задержанных предположительно был и один из ближайших соратников Усамы бин Ладена Абу Зубайд. В свою очередь, и Вашингтон резко изменил свое отношение к этому государству. Хотя, конечно же, за военной помощью стоят намерения закрепиться на рынке оружия этого государства. США в начале июля уже поставили Пакистану пять боевых вертолетов и специальное оборудование обнаружения и слежения для контроля за обстановкой на пакистано-афганской границе. Поставка винтокрылых машин является частью военной помощи Вашингтона Пакистану на общую сумму в $75 млн., которую американская сторона обязалась предоставить после присоединения Исламабада к международной антитеррористической коалиции. Кроме того, в рамках американской помощи ВВС Пакистана позже должны получить еще три разведывательных самолета. В июле США приняли еще и дополнительное решение о продаже Пакистану шести бывших в употреблении транспортных самолетов C-130E «Геркулес» на сумму $75 млн. Так что с предложениями по военным транспортникам Украина уже может не беспокоить своего партнера.

Исламабад хорошо использует новые каналы получения оружия и уже затребовал несколько дополнительных авиадвигателей, современное авиационное оборудование, запасные части, а также обратился с просьбой организовать стажировку пилотов. Учитывая, что Пакистан становится основной опорной базой США в Южной Азии, Вашингтон должен пойти на удовлетворение и этих просьб.

Конечно, приход на пакистанский рынок новых игроков — фактор объективный, и связан, прежде всего, с большой политикой, где Киев имеет весьма ограниченные возможности. В то же время Украина в первой половине этого года не сумела использовать все имеющиеся возможности. К таким, по мнению аналитиков, относится, например, отложенный на неопределенное время визит в Пакистан Президента страны. Говорят, что этот пробел будут компенсировать во второй половине года. Пока же государственную поддержку украинско-пакистанской торговли (и не только военной) на самом высоком уровне вряд ли можно считать адекватной потенциалу.

Субъективный фактор: наша слабость в наших руках

Прежде чем писать об особенностях внутренних схем военно-технического сотрудничества, стоит напомнить, что ни в одном государстве, занимающемся этим чувствительным видом международной торговли, сфера ВТС не является полностью прозрачной. Например, нынче российский комитет по ВТС очень тщательно работает над перечнем сведений о военно-техническом сотрудничестве, публикация которых в открытой печати будет запрещена. Проект документа уже согласован с Минюстом РФ и будет опубликован в открытой печати после утверждения. Тем более что в большинстве случаев разглашения вопросов купли-продажи просят не допустить иностранные партнеры.

Если так поступает Россия, прочно занимающая второе место в мире по объемам торговли оружием, то, очевидно, нет смысла подчеркивать, что именно к такой сфере относятся и военно-промышленные связи Украины и Пакистана. По этой причине рассказать подробно о деталях украинско-пакистанского ВТС не представляется возможным — о них в основном молчат и в Киеве, и в Исламабаде. И все-таки некоторые мазки на этой картине есть. По ним и будем судить, что потеряла, и что приобрела Украина на этом рынке.

Белые пятна экономики являются наибольшей проблемой Украины при решении вопросов ВТС. Речь о слабости национальной кредитно-финансовой системы, которая не позволяет осуществлять поставки в кредит, инвестировать промышленность государства-покупателя, передавать вооружения и военную технику в долговременный лизинг и существенно ограничивает офсетные возможности. Пакистанский рынок тут не исключение: перспективный проект модернизации танков Т-59 (Т-55 китайского происхождения) «Аль Зарар», на участие в котором рассчитывал Киев, похоже, уже прошел мимо. Как свидетельствуют заслуживающие доверия источники, контракт на выполнение этого весьма емкого проекта подписан с китайцами около двух месяцев тому. Причина единственная: китайская сторона предложила многолетнее кредитование проекта, от чего отказаться было практически невозможно. Для Украины, которой нужны деньги сегодня и сейчас, такая форма работы на рынке пока недостижима. И особенно в танковой отрасли, которая имеет не так много заказов, как могла бы иметь. Правда, начиная с 2002 г., в стране начали внедряться новые подходы, которые, по мнению украинских оружейных бизнесменов, могут существенно улучшить положение государства на мировом рынке вооружений. Дело в том, что многие иностранные компании заинтересованы исключительно в получении прибыли на рынках третьих государств, которые являются потенциальными покупателями украинских вооружений и военной техники. В результате внедрения новых схем эти компании становятся платежным инструментом украинского оружейного бизнеса, не вникая при этом в конкретные «ноу-хау», которые поставляются стране-импортеру. При этом многие иностранные банки выказывают готовность дисконтировать риски по таким контрактам. Говорят, что уже есть и конкретные примеры действия подобных схем. Хотя, с безнадежно устаревшей нормативно-правовой базой, требующей, в частности, возвращения в страну валюты по истечении 90 дней после отгрузки техники, возможности для маневра весьма ограничены.

Al Khalid. Работа над танком Al Khalid (больше известным украинскому читателю по названию — «МБТ-2000») фактически началась еще в 90-х гг. К созданию опытных образцов поочередно приобщались китайская, югославская и английская (Perkins) фирмы, но результаты их работы после испытаний неизменно определялись Пакистаном как «не удовлетворяющие заказчика». После подписания большого танкового контракта, когда стало ясно, что украинские двигатели ведут себя в условиях жаркого климата гораздо лучше других разработок, к этому процессу подключилась и Украина.

Чтобы яснее представить себе новую украинско-пакистанскую сделку, нужно несколько слов уделить так называемому институту внутреннего лоббирования, или проще, институту посредничества. Не секрет, что от выбора посредника в оружейных сделках любого государства часто практически полностью зависит успех или неуспех конкретного проекта и, естественно, подписание контракта. Сегодня на рынке оружия без посредника работать просто невозможно еще и потому, что большинство проектов предусматривают участие в них промышленности государства — покупателя оружия. Часто образуются совместные предприятия, или целые интернациональные конгломераты, которые и лоббируют интересы всех участников на военном рынке отдельно взятой страны. Иногда посредниками выступают и частные фирмы, чьи руководители хорошо воспринимаются высшими государственными чиновниками, принимающими решения о закупках. Так, например, говоря о пакистанском рынке оружия, украинские представители оружейного бизнеса считают, что очень весомую роль (некоторые даже уверяют, что ключевую) в подписании большого танкового контракта сыграл руководитель частной пакистанской фирмы Integral Resources Махмуд Аль Хасан. Бывший военный, он, довольно хорошо разбираясь в кухне оружейной торговли в своей стране, сумел обратить внимание на преимущества украинских танков. Он же в течение многих лет и был связующим звеном между двумя государствами, помогая, где нужно, улаживать возникающие трения между сторонами, ведущими переговоры. С ним же и попытались киевские бизнесмены заключить новый масштабный контракт с Пакистаном — в рамках проекта МБТ-2000.

Первоначальные предложения Киева включали поставки не только моторно-трансмиссионных отделений, но и пушек и кондиционеров. Процесс создания первого исламского танка активизировался после того, как стало ясно, что соседняя Индия подписала контракт на закупку 310 танков Т-90С из России. Дальше оставалось дело техники, которое, правда, оказалось наиболее сложным. Источники из самого Пакистана утверждают, что контракт мог бы быть подписан еще 1999—2000 гг. Действительно это так. Если бы не одно существенное «но». Дело в том, что при подписании большого танкового контракта в
1996 г. имел место один важный нюанс, о котором мало кто вспоминает: Украиной в лице государственной внешнеторговой фирмы «Прогресс» (пакистанский рынок военной техники является исключительной вотчиной этой структуры) была сделана 30% скидка, ставшая возможной в результате решения парламента избавить исполнителей сделки от налогов. Основания для этого были: это был первый украинский контракт мирового уровня — Украине нужно было заявить о себе как об игроке на рынке оружия; это был, кроме того, огромный по объему контракт, который должен был даже не оживить, а поднять целую отрасль.

Вполне естественно, что пакистанские партнеры потребовали точно такой же скидки и в новой сделке. И вполне естественно, что Украина отказала: с одной стороны, она уже утвердилась на рынке, а с другой, речь шла не о законченном изделии, а лишь о моторно-трансмиссионных отделениях для пакистанского танка. Наконец, и объем контракта был совсем иной. «Мы не частная контора, это было решение государства», — так прокомментировали автору сложившуюся ситуацию в «Прогрессе». Как раз по этой причине переговоры оказались в тупике, и, очевидно, были бы там и поныне, если бы Киев не пошел на радикальные шаги. Наиболее жестким и рискованным из них оказалась смена лоббиста проекта в самом Пакистане. Дело в том, что в своей военной организации Исламабад придерживается очень жестких правил, одним из которых является обязательная ротация высшего командного состава через три-четыре года. Поэтому когда в конце 1999 г. в отставку ушел начальник Генерального штаба Пакистана генерал Джахангир Карамат, стало ясно, что возможности ведения откровенного диалога с пакистанскими военными через существующий институт посредничества угасли. «Руководитель Integral Resources действительно много сделал для Украины, но продолжать работать с ним было бы неправильно с точки зрения реализации задач бизнеса — поэтому в марте нам пришлось расстаться. Это было коллегиальное решение», — так прокомментировал автору ситуацию один высокопоставленный представитель украинского оружейного бизнеса.

Действительно, уже через неделю после такого шага украинская сторона получила приглашение на новые переговоры, а после согласования деталей в течение полутора месяцев контракт был подписан. Да, Украина продаст свои танковые двигатели не дорого. Но этот контракт, как считают представители оружейного бизнеса страны, позволит дальше развиваться отрасли и реализовывать новые проекты в Пакистане. Объем скидки, сделанной пакистанцам, не разглашают. Однако утверждают, что она много меньше 30%, запрашиваемых заказчиком, и уж, конечно, не 40%, промелькнувшие где-то в прессе. В целом украинская сторона оценивает сделку как удачный компромисс. Тем более что в ходе переговоров Киеву удалось заключить дополнительный контракт — на поставку танковых кондиционеров для исламских «Аль Халидов». Ход со стороны Пакистана не столько денежный, сколько символический — с намеком на новые контракты.

Бреши политические или попросту не слишком высокая «весовая категория» Украины в системе международной политики являются ее второй слабостью на рынке вооружений. Справедливости ради стоит заметить, что иногда этот фактор играет положительную роль — Украина больше занимается оружейным бизнесом ради оздоровления экономики, а не для решения политических задач, как главные игроки на рынке. И вследствие этого не выдвигает никаких дополнительных требований политического характера, чем часто «грешат» другие экспортеры из первой десятки мировых лидеров. Но всем известно, что более чем часто решения о закупках принимаются импортером по политическим мотивам, а не в силу экономических или технических выгод. Если говорить о пакистанском рынке, то тут можно отыскать классический пример. Не так давно Киев проиграл интересный тендер на поставку четырех транспортников. Против украинских Ан-32 боролись испанские С-235 от фирмы CASA. При практически равных технических характеристиках стоимость каждого испанского самолета была на треть выше украинского. А если точнее, то вместо четырех испанских пакистанские ВВС могли бы купить почти 6,5 украинских. Но этого не случилось. Изюминка заключалась в том, что испанские самолеты были индонезийской сборки — такого же исламского государства, где пакистанский бизнес имеет не просто конкретные, но очень тесно переплетенные интересы. Скорее всего, в этом случае решить вопрос в пользу Украины не позволил бы и более высокий уровень контактов первых лиц двух государств. Хотя автору приходилось слышать мнение, что если бы посредником по этой сделке выступил упомянутый Махмуд Аль Хасан, победа в тендере индонезийской фирмы была бы более чем сомнительна.

К вопросам большой, но уже внутренней политики относится и желание представителей некоторых политико-деловых кругов переключиться с пакистанского рынка на индийский. В условиях ограниченных возможностей украинского бронетанкостроения эти шаги логичны. Но успех они принесут едва ли. По той простой причине, что Россия не намерена делиться этим стратегическим рынком (по оценкам российских экспертов, суммарные объемы поставок российских ВВТ в Китай и Пакистан составляют до 90% от всех ежегодных продаж). В рамках этого сомнительного направления Украине как-то предлагалось закупить известные ПЗРК «Игла» (на территории Украины они не производятся), с тем чтобы они оказались в Пакистане. Идея сама по себе казалась хорошей, но российские высокопоставленные чины вовремя спохватились, поскольку реакция Дели на такую поставку могла бы принести больше проблем, чем финансовой выгоды.

Что касается украинских достижений на пакистанском рынке, то Киев ведет в этой стране около полутора десятков проектов, касающихся оборонно-промышленной сферы. Представители национального оборонного бизнеса называют подписанные контракты на создание при посредничестве «Прогресса» двух ремонтных полевых баз для
Т-80УД и завершающиеся переговоры о третьей. Среди наиболее перспективных проектов значатся возможные поставки новых средств ПВО (их испытания недавно завершились на территории Пакистана), поставки элементов высокоточного оружия для нескольких видов ВС страны и участие в довольно крупном военно-морском проекте по организации производства пакистанских фрегатов. Как считают украинские специалисты, нашей стране могут достаться работы по дизайну боевого корабля, поставки для него газовых турбин, акустических систем и радиолокации.

Безусловно, Украина за годы после завершения большого танкового контракта что-то потеряла на этом рынке, но что-то и приобрела. Оружейные бизнесмены в Киеве считают, что сегодня вполне можно говорить о расширении присутствия по сравнению с предыдущими годом-двумя. Они уверены: главный порог этого временного периода пройден.