Оркестрантов с галерки просим пройти на сцену

Перманентный политический кризис стал хорошей пищей для политологов. За десятками круглых столов, на форумах и ток-шоу анализируется ситуация и констатируется путь выхода из нее. Именно не «продолжается поиск», а «констатируется», ибо путь эксперты видят только один: договоренность политических элит. Но почему-то бесконечные переговоры в поисках этой договоренности никак не приводят к прекращению «ступорного» противостояния политических сил и их лидеров. Наоборот, противостояние давно переступило границы логики, и, по определению некоторых наблюдателей, «этих людей не способно остановить ничто, даже полный крах родной страны».

Сама по себе борьба между различными политическими силами является отличным поощрителем для постоянного самоконтроля тех, кто у власти, и дейст­вен­ным стимулом для тех, кто к этой власти стремится. Но только и исключительно тогда, когда эта борьба проходит в определенных пределах, когда все ее участники руководствуются неписаным и общепринятым в демокра­тичес­ких обществах правилом: «Да, моя точка зрения самая верная, наша политическая сила самая нужная для страны, но, очевидно, что так же думают о себе и наши оппоненты. К тому же за ними действительно стоит определен­ная часть общества. Поэтому в интересах государства мы с ними до новых выборов должны счи­таться и сосуществовать в формате, определенном предыдущими выборами».

Очевидно, что политические переговорщики в Украине так не думают и не действуют. Почему? Почему наши политические властители вовсе не проникаются тем, что должно быть их призванием — национальным интересом, а руководствуются исключительно своими собственными, взаимонеприемлемыми и, в принципе, вредными для нации «интересиками»? Почему они не останавливаются в своих взаимных обвинениях даже за рубежом — там, где традиционно никто из политиков любой страны не сводит счеты со своими оппонентами? Почему допускают относительно друг друга поведение и выражения, которые скорее подходят люмпенам, а не политической элите?

Если холодно и отстраненно взглянуть на кризисы, сопровождающие украинский политикум, следует признать очевидную, простую и печальную истину: у нас — по крайней мере, у власти — нет политической элиты.

Определяющую роль здесь, безусловно, сыграло целенаправленное уничтожение ее представителей в течение нескольких столетий — об этом достаточно написано, и мы на этом здесь останавливаться не будем.

Поговорим о том, что имели возможность наблюдать собственными глазами.

С появлением независимой Украины власть вынужденно распределилась между двумя группами политиков: коммунистической номенклатурой и национально-патриотической оппозицией.

Украинская политическая элита советского периода была напрочь избавлена от навыков сосуществования разных политических сил: такая сила была одна-единственная, «направляющая и руководящая». У ее представителей была полностью атрофирована способность самостоятельно принимать решения, что гарантиро­ванно культивировалось многоступенчатым кадровым отбором, при котором «индивидуалы» отсеивались еще на уровне первичных компартийных организаций, не доходя до районных комитетов, не говоря уже об обкомах или ЦК.

Профессиональные политики из числа диссидентов, несмотря на большую роль в развале советской системы, в новых условиях из-за недостатка образования и практического опыта проявили неспособность к конструктивной работе, управлению и администрированию.

В этих условиях была надежда на новую элиту, которая вырастет уже в независимой Украине и будет лишена изъянов своих предшественников.

И эта элита не заставила себя ждать. Она ворвалась в политику из большого бизнеса и за несколько лет прямо или косвенно взяла себе все рычаги власти в стране, принеся в систему управления государством свою собст­венную специфику.

В качестве политической элиты страна получила бизнес-элиту, которая пришла в политику.

Ее представители с самого начала своей деятельности на переломе 90-х годов прошлого века имели проблемы с законом, тем более что последний в те времена, согласно коммунистической доктрине, вообще не признавал права бизнеса на существование. Практически все те, кого мы сейчас называем олигархами, постоянно находились в среде, где их отовсюду поджидала опасность, где не было партнеров — только враги и конкуренты. Они вынуждены были «вести войну по всем азимутам», обходить закон, задабривая власть имущих и правоохранителей.

Однако очень быстро они пришли к выводу, что в условиях демократии гораздо эффективнее не платить властям, а самим стать властью.

И они стали ею, уйдя в Верхов­ную и местные Рады, трансформировав политические отношения вверху под свои привычки эпохи раннего капитализма. Ведь благодаря именно этим привычкам они достигли больших результатов за короткое время. И эта успешность убедила их в универсальности такого поведения.

Прежде всего они перенесли в политическую жизнь свое понимание отношений между хозяином и рабочими, между предпринимателем и его конкурентами, бизнесом и государством.

Не обременяя себя необходимостью хотя бы ознакомиться с классикой партийного и государственного строительства, предприниматели стали управлять партийными проектами так, как привыкли. Не понимая, что некоторые вещи, благотворные для бизнеса, являются разрушительными для политического и властного администрирования.

Их бизнес при постоянном противостоянии с законом, в условиях непредсказуемости поведения государства и постоянного изменения законодательства, вынужденно базировался исключительно на «быстрых деньгах», на принципе «все сейчас, ибо завтра может быть поздно». В этих условиях совершенно лишним было тратить деньги и усилия на аналитику и планирование.

Как следствие, Украина все эти годы не имеет ни стратегии раз­вития, ни хотя бы антикризисной программы, государством руководят в примитивно ручном режиме, «одноклеточно» рефлектор­но реагируя на новые вызовы.

Для крупного бизнеса объективно наиболее приемлемой и желаемой ситуацией, его голубой мечтой является отсутствие конкурентов на рынке. Придя в политику, его представители просто не поняли, что здесь в принципе не может быть монополии, и продолжали привычные для себя ходы: под видом переговоров перманентно затягивали ситуацию и пытались решить проблему путем не договоренностей и согласованных компромиссов, но «подстав» и «кидков». В результате проигрывали все: и участники, и государство, и общество.

Классическим примером реализации монополистичеких устремлений в политической среде является солидарная тотальная борьба олигархических партий с партиями «второго эшелона», проявлением чего являются нереализованные пока намерения повысить проходной барьер, регулярные предвыборные призывы к электорату «не распылять голоса», законодательно реализованный недопуск представителей внепарламентских сил в избирательные комиссии всех уровней.

Политическая партия в европейском понимании — это демократическая организация, координируемая сверху, но контролируемая снизу. Наши же бизнес-политики трансформировали политические партии в привычные для себя ЗАО, жестко управляемые сверху, с практически идентичными уставами, ценностями, а также целью, которая состоит в полной монополизации власти.

В результате всего этого имеем «приватизацию» и постоянный переход «из рук в руки» органов власти и управления, перманентные потасовки в верхах, тотальную коррумпированность и хаос.

Если провести аналогию с музыкальной культурой, то на власт­ной сцене видим несколько дирижеров, держащих в качестве палочек бейсбольные биты, а перед ними — курьеры, продавцы, водители, парикмахеры без всяких навыков игры на инструментах, которые они бесцельно вертят в руках.

Классики социологии отмечали, что во всех обществах существуют два класса людей — правящий и управляемый. Правящий класс даже в условиях демократии является малочисленным, но правит большинством потому, что имеет особые качества, благодаря которым пользуется уважением и большим влиянием в обществе: ум, обостренное чувство справедливости, способность к объективным оценкам, отвращение к созданию кумиров, к их доминированию.

Именно последняя черта была определяющей причиной войны тоталитарной власти с украинской политической элитой, о чем упоминалось выше. Эта война закончилась истреблением этой элиты как категории.

И тут, после констатации «Политической элиты нет» и при постановке вопроса «Что делать?», имеем, казалось бы, тупик, поскольку элиту не воспитаешь за несколько лет да еще и в неблагоприятных условиях — она появляется в результате долгой естественной селекции.

Поэтому кое-где раздаются будто бы логические призывы: «Подождем смены поколений. Пусть отойдут рожденные в советские времена, на смену им придут родившиеся уже в независимой Украине, воспитанные на европейских ценностях, которые и построят процветающее и демократическое государство».

На мой взгляд, такая позиция ошибочна, по крайней мере по двум причинам. Во-первых, этого, безусловно, хочет существующий правящий класс. Говоря о сме­не поколений, он думает несколько прагматичнее: «подождите, пока мы отойдем естественным путем, ведь мы не вечны, а до того не трогайте нас и не посягайте на наши должности». Во-вто­рых, сейчас та ситуация, когда ни государство, ни общество просто не имеют времени на ожидание: либо лечение и выздоровление, либо продолжение стагнации с неутешительным финалом.

Где выход? Выше я говорил об отсутствии политической элиты. Это действительно так, но ситуация не является фатальной.

Потенциальная элита существует не только в политике. Есть и другие элиты, которые не подверг­лись сплошному разгрому: например, дипломатическая, военная, творческая, научная, инженерная и т.д. Особенностью человеческой общности как живого организма является то, что в критические для государства и общества времена при отсутствии политических поводырей ответственность на себя берут представители других элит, которые вынужденно, но закономерно идут в политику.

Эти представители не нечто далекое и эфемерное. Они живут рядом с нами, не имеют бизнеса, а потому независимы и неброско выделяются среди остальных лишь одним: своими мировоззренческими качествами. Их жизненные принципы основаны на простых и вечных табу «не убий, не сол­ги, не укради, не предавай». Это те, кто, как и их родители, и родители их родителей, воспитывался на чувстве долга перед Родиной, соотечественниками и историей. Те, кто видит своим главным достоянием незапятнанную репутацию, а своим призванием — передать свое честное имя потомкам.

Их действительно много — и в Киеве, и в регионах, но они рассеяны, не задействованы, их интеллектуальный и нравственный потенциал не реализовывается, растрачивается на фоне острой потребности Украины именно в таких людях и именно сейчас.

Тотальная и длительная неспособность нынешнего правящего класса исполнять свои функции неотвратимо приближает замену этого класса новой силой. Не менее неотвратимо встает вопрос: как произойдет эта замена — в рамках Конституции или «другим путем»? Очевидно, что кризисные явления, разочарование и протестные настроения способствуют развитию ситуации по пессимистическому сценарию, признаки которого уже появляются.

Поэтому реальная, но пока атомизированая элита просто обязана создавать собственную, отличную от других политическую силу и идти во власть. Какой должна быть эта сила, чтобы ей поверили и поддержали, — отдельная тема. Позволю себе лишь отметить, какими, на мой взгляд, должны быть ее основополагающие отличия.

Во-первых, отсутствие в ней, а тем более в ее высших органах или избирательных списках представителей крупного бизнеса. Это нужно для страхования как партии от всех недостатков нынешних «организованных политических группировок», так и бизнесменов — сторонников новой силы — от возможных санкций со сторо­ны властей. Во-вторых, сетевая структура, вертикальная в выполне­нии решений и горизонтальная в обмене информацией и опытом. В-третьих, коллегиальность и солидарность, отсутствие одного лидера и вождизма. И наконец, диверси­фицированное финансирование.

Ее главными лозунгами должны стать прозрачность и профессионализм. Прозрачность будет означать открытость партии, ее руководства и ее финансирования. Профессионализм будет предусматривать необходимость для каждого заниматься именно своим призванием, то есть делом, которое лучше всего у него получается: одни пусть зарабатывают деньги, создают рабочие места и развивают страну, другие же пусть разрабатывают и внедряют законы, способствующие развитию государства и общества.

При таких качествах партии вопрос ее финансирования не будет настолько сложным, как может казаться сейчас.

Олигархические политические силы и их СМИ постоянно утверждают, что без гигантских денег, а следовательно, без участия олигархов, политические проекты не имеют шанса на успех. Это не так. Деньги — и вполне приличные — можно получить и от небольших, но массовых пожертвований самих избирателей. Как показывают отдельные опросы, две трети рядовых граждан готовы делать такие пожертвования политической силе, которой они симпатизируют.

Другим источником финансирования партии при ее политике преференций для украинского производителя и переориентации экономики на внутренний спрос объективно станет средний и малый бизнес.

Относительно же электоральной поддержки, то при нынешнем рейтинге недоверия парламентским партиям, равным 86%, она также не является проблемой. При условии: а) создания разветвленных партийной и сетевой структур, б) сознательного отказа от ставки на «телекторат»,
в) определения в качестве идеологической основы не этнического, а политического и экономического национализма, г) донесения до электората понимания неприемлемости голосования за любую политическую силу, в списках которой есть хотя бы один представитель крупного бизнеса, д) провозглашения первейшей целью в государственном строительстве деприватизации органов власти и судопроизводства.

Подводя итог, можно сказать, что у тех, кто по своим качествам принадлежит к потенциальной элите, сейчас есть три варианта.

Первый — самоорганизация, создание политической партии, участие и победа в выборах. В случае жесткого противостояния со стороны существующей власти, которое бы сделало невозможной честную избирательную борьбу, есть второй вариант — апробированная теоретиками и практиками ненасильственного сопротивления технология создания массовой непартийной сети, которая трансформируется в движение, «вытесняющее» существующие властные структуры своими. Третий путь — продолжение апатии и невмешательства в политику. Но это однозначно приведет только к продолжению нынешней ситуации, которая развивается во вполне прогнозируемом направлении. В каком именно — предельно ясно говорят результаты недавнего голосования телеаудитории одного из ведущих телеканалов: то, что порядок в стране можно навести согласием существующих элит, считают всего три процента телезрителей, а 97% убеждены, что порядок наступит только после ареста этих элит.

Итак, возвращаясь к музыкальным аналогиям, можно констатировать: нынешняя властная какофония достигла такой интенсивности, что резонанс и, как следствие, падение крыши театра на всех, кто в нем находится, не исключая и лабухов на сцене, выглядят очень вероятными. Чтобы этого не случилось, профессиональные оркестранты должны оставить галерки и ярусы, спуститься на сцену и занять свои места.

Если мы, конечно, хотим наконец-то услышать давно ожидаемую украинскую симфонию.