Кризис или возвращение к истокам?

Пришло время остановить экспансию, пока она не перешла все пре­делы и не раз­давила нас самих.

Экономическая экспансия не имеет будущего. Мы не должны больше завое­вывать, мы, напротив, должны интег­рироваться в природу.

Установка — гармония.

Б.Вербер

Сегодня о внутриполитической ситуации в нашей стране рассуждать стало откровенно скучно: во-первых, потому что сказано и так уже достаточно, а во-вторых, потому что от количества сказанного ничего практически не меняется.

То, что происходит сегодня со страной, сравнимо с наглядным примером, в котором две соседних семьи — шуфричи и рудьковские — спорят, чья корова забор поломала. И хотя в это время с поля на хаты надвигается смерч, а со стороны леса — пожар, нерешенный спор про корову занимает все их внимание.

В данной статье хотелось бы оставить в покое «коров» и поговорить все же о «смерче» и «пожаре»…

Нет никаких сомнений в том, что сегодняшний кризис, вопреки всем тем, кто хочет считать его краткосрочным ситуативным явлением, — кризис не только финансовый. В его глобальности совсем скоро, максимум к весне, убедятся почти все, кто еще не успел это сделать сегодня…

Бороться с таким кризисом так же бесполезно, как, скажем, бороться со смерчем. Усилия и ресурсы почти наверняка будут потрачены впустую. Вместо этого гораздо эффективнее направить силы на смягчение его последствий. Необходимо попробовать выстроить для себя новую систему координат, новую шкалу ценностей и порядок взаимодействия.

Проблемы из-за океана: первая волна еще не значит последняя…

У кризиса, охватившего весь мир, привыкший называть себя цивилизованным, безусловно, американские корни. Заглянув чуть глубже в историю, его вполне можно расценить как некое возмездие, хоть и немного запоздалое, за то пренебрежительное и даже губительное отношение незваных гостей западного континента к природе и коренным жителям. Ведь те племена, которые жили в Америке до прихода «цивилизации», исповедовали совсем иные жизненные принципы.

Они воспринимали себя как часть природы, а не ее хозяев, считали индивидуализм постыдным явлением, принимали во внимание точку зрения каждого члена племени, и при этом у них не было борьбы за власть: если вождь терял поддержку большинства, он уходил сам. Даже война воспринималась ими как некая игра, в которой надо было продемонстрировать свою храбрость, — никто не хотел физического уничтожения. «Новые» американцы до начала 19 века истребили миллионы индейцев, уничтожая племена одно за другим. Впоследствии правительство США решило, что американские индейцы «переплавятся в общем котле» с другими расами. Но этого так и не произошло до сих пор — индейцы не видели ничего, чему они могли бы научиться у западной системы, которую они считали гораздо менее развитой. И сегодня, наблюдая крах «потребительской цивилизации», мы все находим этому серьезное подтверждение.

Спасти американскую экономику будет практически невозможно. Выделенные «Планом Полсона» 750 миллиардов (даже с учетом недавно прозвучавшей новости о планах выделить еще 800 миллиардов) при совокупном долге в 100 триллионов выглядят каплей зеленки, вылитой для виду на рану, всю глубину и серьезность которой до сих пор никто не может оценить.

Миллиардные нефтяные капиталы арабских шейхов, триллионы резервов Китая на 60, а то и на все 80 процентов, как известно, конвертированы в доллары США. И при этом все безналичные доллары находятся на корсчетах американских банков, и сколько среди них потенциальных «Лемман бразерс», не знает никто.

Идеальным вариантом спасения экономики США для Обамы является введение новой валюты. Такая идея уже давно обсуждалась в выс­ших руководящих кругах западного континента. Если США, Канада и Мексика создадут по принципу ЕС Североамериканский союз, то смело могут ввести и свой какой-нибудь «амеро»… Много ли украинцев смогут добраться в таком случае до Вашингтона, чтобы обменять свои «надежные» долларовые сбережения на новую валюту? И представляют ли наши граждане, по какому курсу они смогут (если вообще смогут) это сделать здесь? Не будет ли в таком случае более благоразумным для украинцев диверсифицировать свои риски и дер­жать сбережения хотя бы частично в тех же евро, или, к примеру, в швейцарских франках и даже в экзотических для нас сингапурских долларах (раз уж так привыкли к слову «доллар»).

Между прочим, где и как размещены резервы НБУ, для широкой общественности остается тайной. И хорошо бы, если наши миллиарды находятся в тех банках, которые пока еще далеки от банкротства. Что знает по этому поводу МВФ, неизвестно, однако кредит — 16 миллиардов — беспрецедентно высокий по отношению к украинской квоте в фонде. Правда, из ожидаемых четырех миллиардов в этому году Украина, похоже, дождется только два…

Как мы встречаем и как могли бы встречать «стихию»

Смягчая последствия кризиса, фактически все страны приняли комплекс достаточно эффективных в таких условиях мер — снизили учетные ставки, уменьшили налоги, приняли программы по поддерж­ке крупнейших (а не самых отстающих) системообразующих финансовых учреждений, а также программы по уменьшению импорта и поддержке экспорта.

Какие же «эффективные» меры, не считая заблокированного пар­ламента, принимает Украина? Взять, к примеру, хотя бы государственный институт, который должен оставаться островом стабильности при любой буре, — Национальный банк.

Наблюдения за действиями его правления в последние месяцы дает серьезное право сомневаться в адекватной способности что-либо противо­поставить кризису. Для населения, которое забрало из банков свои вклады и ищет, во что вложить свободную гривню, понимая, что доллары — единственный шанс обезопасить свои сбережения, прогнозы в стиле «где-то не меньше шести…» ничего, кроме усиления паники, не дают.

И не только паники — игра на курсовой разнице доллара в последние несколько месяцев дает беспрецедентный уровень доходности — до 130—140% годовых. Зачем искать другие способы заработать и откуда должны появиться деньги в реальной экономике, как этого требует президент?..

Нацбанку следует четко определить, на каком уровне он в состоянии удержать курс — хотя бы месяц, для того чтобы снизить ажиотаж — и начать его удерживать. И при этом значительным образом скорректировать свою политику в отношении «спасения» мелких и средних банков — по той простой причине, что средства, направляемые Нацбанком якобы на рефинансирование, в тот же момент используются банками для спекулятивных валютных операций.

Аналогичная ситуация и с наиболее часто обсуждаемыми идеями по спасению строительной отрасли как некого локомотива экономики. Идеи эти — с явным налетом коррупции. Главное в них то, как получше рас­пределить «между своими» государст­венные вливания. Нет смысла описывать под­робности, информация доступна в откры­тых источниках — пусть каждый делает свои выводы. Ясно одно — меры, предлагаемые сегодня, направлены на «спасение» застройщиков, а не граждан, которые вследствие кризиса рискуют остаться без жилья.

Но застройщики как раз и должны пострадать от организованного в основном ими же «клубка проблем» на рынке новостроящейся недвижимости. Ведь в Украине, и особенно в столице, не существует ни одной прозрачной схемы финансирования жилых строительных объектов. Вопреки всем законодательным нормам, средства, собираемые в виде инвестиций в строящиеся квадратные метры в одном доме, направлялись на покупку новых площадок с целью максимальной наживы в будущем. И когда «бесконечный» рост рынка прекратился, вдруг оказалось, что денег, собранных у граждан, теперь у застройщиков почему-то нет. Мало того, теперь застройщики рассчитывают на то, что эти средства им компенсирует государство.

Вместо спасения тех, кто недополучил привычные сверхприбыли, гораздо более разумным и логичным для власти представлялась бы организация аукционов на понижение, которые дали бы возможность выкупить в государственную собственность наиболее приемлемые незавершенные проекты. После этого государство смогло бы объявить конкурсы на строительные подряды и завершить строительство.

В простых и прозрачных решениях нуждается также и рынок ипотеки — нет смысла придумывать хитроумные модели для его оживления. Надо рационально определить категории граждан, за которых государство внесет (оформив долгосрочный, до 25—30 лет, и, возможно, беспроцентный займ) первый взнос в размере 25—30% от стоимости некой «стандартной» квартиры. И тогда банки начнут выдавать в виде ипотеки остальную часть.

Однако в кризисный период гораздо важ­нее поддержки ипотеки для покупки жилья в городе являются государственные програм­мы по возрождению и освоению фактически покинутых сел. Кроме того, у государст­ва есть огромное количество земель — более 100 тысяч гектаров, — которые сегодня крайне неэффективно используются Ми­нистерством обороны и двумя академиями наук. Неизбежным последствием кризиса станет массовая безработица, и государство должно создать для своих граждан, потерявших работу, реальную альтернативу, позволяющую прокормить себя и семью. Возможно, передача им хотя бы в долгосрочную аренду небольших (до 0,5 га) участков для ведения собственного хозяйства — единственный реальный способ приостановить уже наметившийся рост преступности, и в первую очередь — квартирных краж у граждан, совсем недавно снявших свои последние сбережения с банковских депозитов.

Перспективы

Без коллективных действий мировых лидеров, без регулярных переговоров и согласования плана действий между государст­вами даже смягчить последствия кризиса будет невозможно. Украину в таких переговорах может эффективно представлять только политик, обладающий доверием граждан, интересы которых он защищает. Пятипроцентного рейтинга здесь, к сожалению, недостаточно. Наибольшим и примерно рав­ным уровнем доверия украинского населения обладают сегодня два политика — Тимо­шенко и Янукович. Толь­ко их союз способен должным образом влиять на ситуацию. Поэтому, как бы им ни было «противно», как бы ни думали они о потере «образа врага» друг в друге, но для спасения страны им придется объединиться — иначе оба они рискуют стать бывшими лидерами несуществующего государства уже в обозримом будущем.

В любом случае ситуация в экономике, и тем более в нашей стране, в ближайший год-два станет только ухудшаться. Этому будут способствовать как минимум два фактора.

Первый из них — крах системы оценки рисков: стран, отраслей, банков, корпораций и отдельных граждан. Об этом, кстати, достаточно подробно сказано в Декларации «Большой двадцатки», принятой для противодействия мировому финансовому кризису. Там дословно одной из коренных причин кризиса назван тот факт, что «участники рынка не учитывали должным образом имеющиеся риски и действовали без надлежащего предварительного анализа». Рейтинги «именитых» рейтинговых агентств, которые перед самым обвалом рынка давали положительные оценки обанкротившимся впоследствии банкам и финансовым компаниям, равно как и общепринятые корпоративные модели оценки рисков, больше не являются критериями для оценки безопасности инвестиций. На выработку новых механизмов нужно время, и никто не знает какое. А пока даже те инвесторы, которым удалось сохранить хоть часть своих капиталов, не будут торопиться их куда-либо вкладывать.

Сегодня же интуиция стала наиболее надежным подсказчиком, чем самые мудреные оценочные модели.

Вторым не менее важным фактором является психологический. Еще в 1976 году известный оксфордский ученый-эволюционист Ричард Докинз выдвинул концепцию «идеосферы», которая является для мира мыслей тем же, чем биосфера для животного мира.

То, что мысль материальна, сегодня уже редко кто оспаривает. Чем больше людей и чем чаще думают о кризисе (даже о том, как бы его избежать), тем сильнее работает магнит притяжения всех кризисных явлений. Переключить свое сознание на позитивные мысли о здоровье, семье, собст­венном духовном развитии могут, особенно в сложных условиях, немногие.

С другой стороны, если человека поместить в пространство, лишенное каких-либо контрастов, то он не сможет ощущать очень многих вещей. Все его чувства построены на внешних воздействиях. Он не может обойтись без двух крайностей — черного и белого, так как именно контраст между ними и дает ему Чувство. Ведь, не испытав голод, невозможно насладится пищей.

Негативные ощущения в жизни человека, безусловно, важны, однако длительное нахождение под их влиянием может привести только к состоянию глубокой депрессии.

Человек, наверное, единственное существо, в котором присутствует желание развиваться под воздействием общества. В нашей власти использовать это качество, чтобы вместо желания исполнить «американскую меч­ту» и достичь «богатства и славы», открыть в себе потребность в духовном развитии. В период кризиса очень важно, чтобы мы постоянно доносили друг другу позитивные сигналы, стимулируя таким образом и собственный духовный рост. Есть надежда, что когда-нибудь мы увидим, например, телерекламу и на эту тему — хотя бы потому, что без исправления нынешних человеческих желаний победить кризис будет невозможно.