Е-декларирование vs судьи: кто кого?

Именно сокрытие электронных деклараций создаст основания, которые позволят судьям снова приобретать имущество в геометрической прогрессии. И кто потом будет наказан за незаконное обогащение и недостоверные сведения в е-декларациях? Ответ очевидный - никто.

В начале недели чиновники и общественность снова пустились в забег по кругу по поводу "адской е-декларации", которая делает жизнь представителей правовых профессий (судей, прокуроров и т.п.) невыносимой. Как написала глава Ассоциации судей хозяйственных судов Украины Наталия Богацкая в своем блоге, "открытость данных в Реестре е-деклараций, совокупно с доступностью информации из других реестров… представляет угрозу жизни, здоровью и имуществу судей и членов их семей". Страшные случаи описывала служительница Фемиды - ограбления с физическим насилием, нападения на дома со взломом. И здесь трудно не согласиться, что физическая безопасность судей должна находиться на высоком уровне, как и верховенство права в целом. Между тем привязка к открытости данных (хотя на самом деле адрес недвижимости в е-декларациях закрыт, как и другие сенситивные данные) - чистой воды манипуляция, что и попытаемся доказать в несколько шагов.

Прежде всего, е-декларация не является тем источником информации, который позволяет найти местожительство чиновника, судьи или прокурора. Многодневное слежение за субъектом дает возможность идентифицировать его адрес без лишних копаний в реестрах. Для подтверждения этой позиции можно вспомнить резонансный случай шестилетней давности. Напомним, тогда не было никаких открытых реестров, а чиновники подавали "стерилизованную" бумажную декларацию, по которой вообще ничего нельзя было отследить. Однако это отнюдь не помешало преступникам идентифицировать квартиру судьи Фрунзенского райсуда Харькова Владимира Трофимова, где он и его семья были зверски убиты, обезглавлены.

Более того, сокрытие е-деклараций от глаз широкой общественности снова возвращает нас к стандартным процедурам, когда среда публичных служащих закроется сама в себе, не "вынося сор из избы". Именно по результатам анализа е-деклараций и открытых реестров были проведены резонансные расследования. Их даже не десятки, но вспомним хотя бы самые резонансные. Мы же помним, как были идентифицированы десятки гектаров земли в Испании и недвижимость на миллионы долларов у семьи экс-судьи Виктора Татькова, а также незаурядные суммы средств на офшорных счетах компаний жены экс-судьи Артура Емельянова и т.п.

Именно поэтому гражданское общество в Украине ставит вопрос - мы либо скрываем собственность (приумножая коррупцию), либо раскрываем свои активы. Следует отметить, что большинство антикоррупционеров внесли и свои данные в Реестр е-деклараций, даже несмотря на сомнительную законность решения парламента относительно этого момента. И, в отличие от судей, на активистов охотятся, что подтверждается печальной статистикой: 55 нападений за полтора года. Однако не будем акцентировать исключительно на околополитических дебатах: закрывать или не закрывать госреестры? В этот раз обратимся к правовому способу убеждения наших оппонентов, чтобы юридических "козырных карт" у них в руках стало значительно меньше, чем они об этом сейчас заявляют.

Итак, коррупция в судебной системе, как мы видим, - одно из наиболее опасных проявлений этого явления, поскольку она ставит под угрозу реализацию одного из базовых прав человека - права на справедливый суд, гарантируемый ключевыми международно-правовыми актами. Для того чтобы избежать этой угрозы, в вопросах предотвращения и противодействия коррупции значительное внимание отводится именно мерам в судебной системе.

Первый интеллектуальный выстрел в неуклюжие попытки представителей власти скрыть декларации произошел из оружия международных норм и подходов. Ключевой антикоррупционный межгосударственный договор - Конвенция ООН против коррупции - в ст. 11 обязывает каждое государство-участника "согласно основоположным принципам своей правовой системы и без вреда для независимости судебных органов принимать меры по укреплению честности и неподкупности представителей судебной власти и предотвращению любой возможности для коррупции среди них". Кроме того, объем применяемых мер каждое государство-участник может определять по собственному усмотрению: ст. 65 Конвенции разъясняет, что государства-участники "могут принимать более жесткие меры для предотвращения коррупции и борьбы с ней, чем предусмотренные Конвенцией". Конечно, при этом следует помнить о соблюдении прав и свобод человека в ходе реализации антикоррупционных мер. Но как именно нарушаются права на приватность, о чем постоянно заявляют служители Фемиды, сейчас непонятно.

Безусловно, независимость судей является одним из ключевых принципов, который должен обеспечивать объективность и непредубежденность при осуществлении правосудия. Между тем судьи также должны понимать, что осуществление ими правосудия не только несет дополнительные гарантии защиты и иммунитета, но и накладывает определенные дополнительные обязанности, учитывая высокий уровень ответственности. Судья должен демонстрировать высокие стандарты добропорядочности, включительно со своей неподкупностью и непредвзятостью. Это, опять же, следует не только из простых рациональных соображений, но и из ряда международных документов.

Так, Бангалорские принципы поведения судей, одобренные в 2006 г. резолюцией Экономического и социального совета ООН, одним из принципов определяют честность и неподкупность. Реализация этого принципа заключается в том, что "судья должен демонстрировать поведение, безупречное даже с точки зрения постороннего наблюдателя", а образ действий и поведение судьи должны поддерживать "уверенность общества в честности и неподкупности судебных органов". Бангалорские принципы прямо определяют: "Недостаточно просто вершить правосудие, нужно делать это открыто для общества".

Осуществление правосудия связано с определенной дискрецией, а потому всегда будет содержать те или иные коррупционные риски разной степени. Как можно это предотвратить? Посредством целого набора инструментов, в который традиционно включают системы декларирования активов, доходов и интересов судей. Возвращаясь к основоположному международному антикоррупционному документу - Конвенции ООН против коррупции: последняя "настойчиво советует" государствам-участникам "принимать меры и системы, обязывающие государственных должностных лиц (в т.ч. судей) предоставлять соответствующим органам декларации, которые будут содержать сведения об активах, внеслужебной деятельности и пр.".

Украинские судьи обязаны подавать свои декларации об имуществе и активах, которые размещаются в открытом доступе в Интернете, но без части информации, считающейся персональными данными. В последнее время служители Фемиды все активнее отстаивают позицию, что декларации судей нужно убрать из публичного доступа: кроме Наталии Богацкой, которую мы уже цитировали, такую позицию отстаивает и судья нового Верховного суда Алла Лесько. Ключевой вопрос - насколько оправдано публичное размещение деклараций о состоянии судей? Эта проблема довольно сенситивная для многих стран, которые стараются найти надлежащий баланс между реализацией принципа независимости судей, соблюдением права на уважение к личной жизни и обеспечением доверия общества к правосудию.

Так вот, Технические установки к Конвенции ООН против коррупции рекомендуют каждому государству принять и обеспечить реализацию кодекса поведения судей, который должен, по меньшей мере, включать в себя долг судей публично декларировать активы и обязательство - как свои личные, так и членов своей семьи.

Второй интеллектуальный выстрел - анализ практики ЕСПЧ. Хотя и не в отношении деклараций судей, однако в 2005 г. Суд рассмотрел похожее дело - "Выпич против Польши". Фабула следующая: член местного совета из польского Квидзына Анджей Выпич обратился в ЕСПЧ с жалобой на нарушение его права на уважение к частной и семейной жизни, которое заключалось в установлении обязательной подачи декларации об имуществе и доходах, в дальнейшем эта информация обнародовалась для общественности в Интернете. Заявитель опасался, что обнародование указанной информации сделает его мишенью для преступников. Между тем ЕСПЧ не увидел в этом случае нарушения права на уважение к частной и семейной жизни, поскольку, в частности: "Население законно заинтересовано в том, чтобы местная политика была прозрачной, и доступ к декларациям в Интернете делает доступ к такой информации эффективным и простым. Без такого доступа обязательство не имело бы практического значения для реального влияния на степень информированности населения о политических процессах", что делает эту меру необходимой в демократическом обществе. Кроме того, судьи отметили, что этот механизм направлен на предотвращение преступлений, в данном конкретном случае - коррупционным преступлениям.

Хотя это дело касается политика местного уровня, а не судьи, по нашему мнению, к судьям можно применить идентичную логику: независимость судей является не самоцелью, а, скорее, важной гарантией справедливого и объективного рассмотрения судебных дел. Для обеспечения справедливого судопроизводства нужно не только предоставить гарантии независимости судьям, но и гарантировать отсутствие других посторонних влияний на них, которые могут быть обусловлены, в частности, получением неправомерной выгоды в той или иной форме. По аналогии с решением в деле "Выпич против Польши", можно говорить и о законном интересе общества в предотвращении коррупции в судебной системе, который неотъемлем от демократического порядка и служит реализации права на справедливое и беспристрастное судебное разбирательство.

В одной из публикаций ReSPA разумно отмечалось: публикация деклараций будет непропорциональной мерой, если существует равнозначно действенная альтернатива. Но что у нас есть в Украине? Есть Национальное агентство по вопросам предотвращения коррупции, которое уполномочено проверять декларации всех публичных служащих и проводить мониторинг их образа жизни. Однако второй аспект вообще не реализовывается на практике, а к реализации первого возникают существенные вопросы у всех - от общественности до международных экспертов, а то и некоторых высоких должностных лиц. Похоже, даже внедрение автоматизированного, логического и арифметического контроля деклараций не станет панацеей, поскольку все равно выявленные декларации с высоким уровнем риска будут проходить полную проверку по действующему порядку, который имеет значительные недостатки. Едва ли не больше всего усложняет ситуацию откровенная политическая зависимость руководства НАПК, о которой публично заявили изобличители среди должностных лиц агентства.

И это третий интеллектуальный выстрел в аргументацию судей в пользу закрытия Реестра е-деклараций. Нас интересует, является ли контроль НАПК равнозначной альтернативой контролю общественности за состояниями судей? На данном этапе очевидно - нет. Общественность и журналисты каждую неделю выявляют признаки незаконного обогащения служителей Фемиды или членов их семей. По меньшей мере часть таких расследований ложится в основу уголовных производств НАБУ. В одной из статей немецкий юрист Тильман Хоппе разумно отмечает опыт западнобалканских государств, что большинство расследований, начатых благодаря проверке деклараций небезразличными гражданами или журналистами, могли бы никогда не состояться, если бы декларации не были доступны онлайн.

Борьба украинских судей с публичностью электронных деклараций иногда приобретает откровенно анекдотические формы, как это было в случае с судьей Мальвиной Даниловой: после ограбления в ноябре 2016-го дома, которым она пользовалась, судья заявила, что кражу совершили из-за обнародования ее электронной декларации. Эту ситуацию взяла на вооружение глава Совета судей Валентина Симоненко, которая связала обнародование деклараций с "провоцированием ограблений судей". Но выяснилось, что ограбленный дом вообще не указан в декларации! Назвать это определенным юридическим термином мы не беремся, слишком сложная задача.

Очевидно, ситуация с ограблениями судей, кражами их имущества недопустима и требует немедленного реагирования органов правопорядка. Но не следует игнорировать и тот факт, что похожие преступления совершаются не только в отношении судей и не только относительно субъектов декларирования. Решение этой проблемы лежит совсем не в плоскости утаивания деклараций судей. И их сокрытие не позволит ни защитить судей от преступников, ни способствовать уменьшению коррупции в украинской судебной системе, которой сейчас в той или иной степени доверяют около 12% граждан, тогда как 61% их уверены в том, что судьи - коррумпированы. Думать о безопасности судей, публичных служащих, всех граждан действительно, безусловно нужно, но при этом не следует существенно ослаблять "предохранители" от злоупотреблений.