ПОЛЕВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ АМЕРИКАНСКИХ БОГАЧЕЙ

Жизнью богатых и знаменитых интересуются все, однако не все готовы этот интерес демонстрировать. Да, «желтая» пресса может позволить себе удовлетворять любопытство своей обширной аудитории, однако уважающие себя и уважаемые издания стараются дистанцироваться от «подглядываний в замочную скважину». Впрочем, в последнее время мельчайшие подробности жизни богачей стали чаще появляться и на страницах самой серьезной периодики, вплоть до академической. И все благодаря появлению на прилавках книги Ричарда Конниффа «Естествоведение богачей: полевой справочник».

Англоязычной читательской аудитории Ричард Коннифф хорошо известен, не только как журналист, чьи статьи печатались в Worth, Smithsonian, Architectural Digest, National Geographic, но и как автор нескольких весьма популярных книг о жизни животных и насекомых. В качестве журналиста-натуралиста он объехал многие страны мира и в своих наблюдениях часто проводил аналогии между поведением животных и людей. А в своей последней книге решил поступить наоборот, применив законы дарвинизма к человеческому обществу. Конечно, идея эта не нова, и социал-дарвинизм уже давно отстоял свое право на существование, однако выводы, к которым в результате реализации этой идеи пришел Коннифф, оказались достаточно любопытными. Так, по его мнению, на наших глазах происходит выделение богачей если не в самостоятельный биологический вид, то уж как минимум в подвид.

Поиском ответа на вопрос, чем отличаются богачи от основной массы человечества, усиленно занимались и до Конниффа. «Если мужчины происхождением с Марса, а женщины — с Венеры, то откуда на Земле появились богачи? Являются ли они, как подозревают обычные люди, чуждой нам формой жизни? Действительно ли цвет их крови соответствует цвету денег? Имеют ли они специальные антенны, как часто утверждают журналисты, способные улавливать самые отдаленные намеки на прибыль или убыток?» — формулировки этих вопросов могут варьироваться, но суть их от этого не меняется. Чтобы попытаться ответить на них, Конниффу для начала пришлось определиться с самим понятием «богатого человека».

Сделать это оказалось не так просто, как казалось. Ведь ни один из тех богатых людей, с которыми в ходе своих «полевых наблюдений» общался натуралист, не считал себя по настоящему богатым. Обладатель 1 млн. долл. говорил о том, что богатым можно считать обладателя как минимум 5 млн. долл., пентамиллионер, в свою очередь, поднимал планку до 10 млн., затем магическое число возрастало до 25 млн., и так далее. В результате исследователь решил считать богатыми тех, чей доход в 20—30 раз превышает средние показатели по своему региону. В Америке в эту категорию попали пентамиллионеры (обладатели капитала размером в 5 млн. долл.), которых, по последним данным налоговой статистики, в стране насчитывается 590 тыс. человек. По прогнозам, к 2004 году эта цифра вырастет до 3,9 млн. Коннифф подчеркивает, что при оценке состояния стоимость недвижимости не учитывалась, и речь идет только о тех миллионах, которые свободно могут быть потрачены.

Откуда эти миллионы берутся и на что они тратятся, как раз и интересовало натуралиста больше всего. Одной из основных отличительных черт богачей Коннифф называет их навязчивые высказывания в том смысле, что деньги сами по себе для них ничего не значат. И с этим можно согласиться. Деньги для них являются лишь способом выделиться из общей массы в особую популяцию, которая все больше изолируется с использованием всех доступных как социальных, так и биологических механизмов. Заверения миллионеров в том, что больше всего на свете они хотят жить как нормальные люди, полностью соответствуют действительности. Вот только само понятие «нормальности» у них сильно отличается от общепринятого.

Такие места массового скопления богачей, как Палм Бич, Медина, Аспен, Майорка, нередко бывают географически труднодоступными для простых смертных. Но даже получив доступ, затесаться в эту ограниченную популяцию исключительно сложно. Для этого мало купить себе жилище в этой местности, пусть даже оно и стоит как минимум несколько миллионов долларов. В этом жилище еще нужно устраивать соответствующие общему уровню вечеринки для своих соседей, демонстрировать им свои коллекции произведений искусства, обзаводиться жутко дорогими автомобилями, яхтами и вертолетами, одеваться у тех же кутюрье, которые обслуживают всю местную тусовку…

Деньги нужны богачам прежде всего для того, чтобы доказать остальным богачам свою принадлежность к их общей стае. При этом Коннифф подчеркивает, что «новые» деньги, приобретенные в первом-втором поколении, чаще всего используются для того, чтобы выделиться из общей массы. Для этого как нельзя лучше подходят 500-долларовая корзина для мусора, занавеска для душа стоимостью 6 тыс. долл. или унитаз в античном стиле за 15 тыс. долл. Убедительно также выглядит ежедневная доставка специальным самолетом парочки свежих фруктов для приготовления традиционного стакана сока стоимостью в несколько тысяч долларов.

Зато «старые» деньги, которыми обладают на протяжении нескольких поколений, используются для постоянного подтверждения статуса «своего» в весьма ограниченной популяции. Для этого используются благотворительные акции, о которых может знать лишь весьма ограниченный круг людей, запредельно дорогие приобретения, замаскированные под очень дешевые, полнейшая мимикрия в одежде и поведении, имитирующих окружающую «серую массу», — их истинную цену может распознать только весьма узкий круг посвященных. Все это, по мнению Конниффа, — один из элементов целенаправленного полового отбора, механизма, обеспечивающего генетическую изоляцию популяции богачей. И тот факт, что в наиболее богатых семьях чаще всего наблюдаются близкородственные браки, неплохо вписывается в эту теорию.

Вообще же, по мнению автора, поведение богачей полностью соответствует поведению вожаков в стаях приматов, которых известный приматолог Франс де Вааль описывает на примере сообществ шимпанзе. (Кстати, степень совпадения геномов человека и шимпанзе составляет 98,4 процента.) В стаях человекообразных обезьян устанавливается достаточно сложная иерархия. Доминирующее положение занимают так называемые альфа-особи, которые стремятся подчинить себе всех остальных сородичей. Примечательно, что обычно они выделяются не силой, сообразительностью или какими-то другими объективными качествами, а лишь все подавляющим стремлением к доминированию. В основном эта роль достается самцу, вокруг которого тут же образуется личный «гарем», по периметру которого располагаются бета-особи, стремящиеся получить любые объедки с барского стола. Эти самцы-сателлиты не только пытаются время от времени использовать самок из гарема альфа-особи, но и полностью копируют его поведение. Так, Коннифф пересказывает случай, когда альфа-шимпанзе поранил себе руку и три недели ходил, прижимая ее к животу. Все бета-самцы этой же стаи тут же переняли его манеру...

В человеческом обществе эта иерархия воспроизводится с поразительной точностью. Чем сильнее проявляется доминирующее положение альфа-особи, которое чаще всего выражается количеством нулей его банковского счета, тем большим гаремом и большим количеством сателлитов они окружаются. Именно альфа диктуют окружающим моду, нередко самым курьезным образом. Так, например, манера оставлять не застегнутой последнюю пуговицу в костюме-тройке восходит к правлению английского короля Эдварда VII, который не мог застегнуть ее из-за сильно выпирающего живота. Естественно, что все приближенные, как и подобает бета-особям, тоже перестали застегивать нижнюю пуговицу. Затем эта привычка укоренилась и дошла до наших дней. Более свежий пример — коммерческий успех Теда Тернера, которому удалось чужую (Джеральда Левина) идею кабельного телевидения навязать всем тем, кто никакой нужды на тот момент в нем не испытывал.

Собственно, к альфа-особям Коннифф причисляет не только богачей, но и политиков и аристократов. И это вполне оправданно, так как стремление к доминированию у них, возможно, выражено в наиболее чистом виде. И вот какую интересную закономерность ему удалось при этом обнаружить. Распространение генов альфа за счет внебрачных связей достигает таких масштабов, что практически в каждом англичанине должна присутствовать кровь хотя бы одного из королей. Однако это вовсе не приводило к размыванию популяции богачей, которая все дальше дистанцировалась от основной массы населения. Причем среди этих самых законных наследников правила наследственности давали совершенно явные сбои. Так, за всю историю США среди отпрысков всех американских президентов оказалось 90 сыновей и только 60 дочерей. И это тоже является одной из отличительных черт подвида богачей. Вообще, чувствуется, от феминисток Конниффу еще достанется, однако оспорить конкретные факты им вряд ли удастся.

Конечно, немалое значение имеет не столько сам факт, сколько его интерпретация. Так, движущим механизмом биологической эволюции богачей натуралист считает элементарную зависть. Богатым постоянно нужно, чтобы кто-то им завидовал. При этом они постоянно сами кому-то завидуют. Коннифф приводит многочисленные примеры миллионеров, которые, живя в окружении миллиардеров, постоянно мучаются вопросом, что же они делают неправильно, если не могут взять планку, заданную соседом. Причем сосед обязательно должен принадлежать к той же стае богачей. Ведь богачи, живущие в окружении бедняков, обычно деградируют, так как воспринимаются своим окружением в качестве высших существ, по отношению к которым зависть совершенно не уместна.

Именно в такой ситуации проявляются самые диковинные причуды богачей, обычно связанные с патологической скупостью. Так, например, Коннифф напоминает случай из жизни Корнелиуса Вандербилта, чье состояние в 1876 году оценивалось в 110 млн. долл. — колоссальную в то время сумму. От тяжелых болей в желудке врач прописал ему ежедневно пить шампанское. Однако супербогач заявил, что он не может себе позволить подобной роскоши, и ограничился приемом традиционной соды.

Конечно, аналогичные проявления патологической скупости встречаются и среди современных богачей. Тем не менее вероятность того, что популяция «делателей денег» окончательно отмежуется от остального человечества, достаточно велика. Автор исследования не сомневается, что со временем обязательно будет обнаружен специальный ген такого «делания денег». Примечательно, что все «подопытные», с которыми работал Коннифф, приходили в полнейший восторг от его теорий, и сами приводили множество аргументов в ее защиту. Правда, эти аргументы всегда касались других, а попытка применить эту же логику к трактовке своего собственного поведения воспринималась как оскорбление.

В целом 344-страничная книга изобилует не только весьма любопытными фактами и их оригинальной трактовкой, но также и изрядной долей юмора и самоиронии. И именно отсутствие безапелляционности спасает ее автора от особенно агрессивных нападок потенциальных критиков. Так, хотя исследователь и приходит к выводу о том, что подвид богачей в биологическом смысле уже в основном сформировался, тем не менее он сам предостерегает от повторения ошибки, совершенной на острове Таити. Впервые прибывшие туда европейцы были настолько поражены контрастом между тучными вождями и тощими рядовыми членами племени аборигенов, что пришли к выводу о различном их происхождении. В действительности же единственное отличие вождей от остальных заключалось в том, что они хорошо питались…