Костер кризиса завалили деньгами, или Год после краха Lehman Brothers

15 сентября исполняется год банкротству Lehman Brothers, ставшему своеобразным официальным началом мирового финансового кризиса. И хотя кризисные явления наблюдались еще задолго до банкротства одного из крупнейших финансовых учреждений США (а если быть точными, еще в далеком 2007-м), именно 15.09.2008 кризис со страниц экономической прессы и аналитических записок шагнул в повседневную жизнь простых людей.

Символично, что в век информационных технологий этот переход был оформлен в виде телевизионной картинки, на которой сотрудники банка покидали здание, вынося с собой в коробках нехитрый офисный скарб. Эта картинка стала зловещим предзнаменованием: многие зрители увидели свое будущее, еще даже о нем не догадываясь.

Наверное, мы никогда так и не узнаем, почему на ночном заседании в Федеральной резервной системе было принято решение отказать в поддержке банку Lehman Brothers. Тем не менее именно после этого решения банкротство финучреждения стало неизбежным, потенциальные покупатели после детального изучения баланса банка поспешили ретироваться, один из главных виновников финансового кризиса был наказан, а эффект домино на мировых финансовых рынках — запущен.

Банкротство, казалось, незыблемого столпа, имеющего наивысшие рейтинги, разрушило основу мировой финансовой системы — доверие. В течение нескольких дней финансовые учреждения и инвестиционные компании сократили до минимума лимиты друг на друга. В итоге финансовый ресурс стал полностью недоступен, что практически перекрыло кислород бизнесу в целом. Активное применение заемного капитала при торговле на фондовом рынке толкало вниз мировые финансовые индексы. Великая распродажа активов началась, великое кредитование остановилось, что привело к переходу кризиса из финансовой сферы в реальный сектор.

Экономисты заговорили о начале второй Великой депрессии, наполняя телеэфир апокалипсическими прогнозами и ожидая, что скоро мир изменится до неузнаваемости. Судьба США и американской валюты казалась незавидной. Еще более пугающими были прогнозы в Украине, где слово «кризис» ассоциируется не с традиционным циклическим экономическим явлением, а с катастрофой начала 90-х.

Прошел год. На данный момент в мировой экономической среде наблюдается консенсус, что дно кризиса достигнуто (украинский анекдот, гласящий, что рынок нащупал дно и начал копать, остается только отечественной «примочкой»). Рост фондовых индексов продолжается пятый месяц кряду, и хотя падение сентября—марта еще не отыграно и вряд ли будет отыграно в ближайшее время, темпы роста ведущих мировых индексов — рекордные за последние десятилетия.

Большинство индикаторов делового настроения улучшаются. Одна из последних порций американской статистики просто-таки светилась оптимизмом. Индекс потребительской уверенности перевалил ключевую отметку в 50 пунктов (и достиг 54,1), июльские заказы на товары длительного пользования выросли на 4,9%, а продажи новых домов подскочили на 9,6% к предыдущему месяцу.

А вторая волна кризиса, коррекция мировых торговых площадок каждый раз откладываются.

К такому кардинальному изменению ситуации мировую экономику подтолкнули не масштабные реформы и не пересмотр принципов работы финансовых учреждений. Источником роста стала Ее Величество Ликвидность. Именно на масштабных вливаниях денежных средств в экономику были построены программы спасения власти, в первую очередь, в США. Основным проводником ликвидности выступила ФРС: ее баланс за год вырос с 800 млрд. до 2 трлн. долл.

Глава ФРС Бен Бернанке полностью оправдывает свое прозвище, данное ему еще до банкротства Lehman Brothers, — «вертолетчик Бен». И карикатуру, на которой он разбрасывает деньги с вертолета. В настоящий момент стоимость денег (в данном случае речь идет о долларах США) находится на историческом минимуме. Полугодовая ставка Libor достигла 0,7% (ставка ФРС — на нулевом уровне). В результате стоимость заимствований в американском долларе впервые стала ниже, чем в японской иене.

Вливание средств проходило за счет кредитования по линии как центральных банков, так и международных финансовых организаций. И прежде всего — Международного валютного фонда. Функция МВФ заключалась в недопущении суверенных дефолтов, которые могли бы привести к очередному витку кризиса и усугубить ситуацию. Пример Украины в данном случае показателен, так как иллюстрирует политику фонда в мировом масштабе.

После дефолта Исландии, который больше всего ударил по банковской системе Великобритании, падение даже небольшой по объему экономики могло спровоцировать дальнейший обвал.

Так, Прибалтика держала в заложниках страны Скандинавии, Украина — Австрию. В итоге МВФ был даже больше заинтересован в предоставлении ресурсов, нежели страны-получательницы, что делало его максимально лояльным в своих требованиях.

Старания фонда не прошли даром, и сегодня мы можем констатировать значительный рост интереса инвесторов к развивающимся рынкам (а вот тут Украина — исключение). Стоимость долга развивающихся стран на вторичном рынке вернулась на докризисный уровень, а в некоторых случаях и превысила его. При этом наиболее классные заемщики из этих стран смогли с успехом привлечь новые средства с рынка.

Переломным моментом стал апрельский саммит G-20, когда на рынки, а за ними и в экономику начала возвращаться вера. По его итогам было объявлено о масштабных вливаниях: мировые лидеры обязались до конца 2010 года потратить на поддержку мировой экономики около 5 трлн. долл. Лидеры 20 крупнейших экономик в Лондоне впервые представили согласованную позицию властей, что является ключевым для рынка вопросом.

Весь ход кризиса в мировой экономике, и прежде всего в США, продемонстрировал, насколько высокое значение имеет доверие к высшим чиновникам. В данном случае мы можем говорить о высокой тройке: Барак Обама, Тимоти Гейтнер и Бен Бернанке. Последний с высокой долей вероятности продолжит возглавлять Федеральную резервную систему и будет повторно избран на свой пост в январе 2010-го. В пользу Бернанке играет как позиция большинства экономистов, которые в целом одобряют его действия на посту главы ФРС, так и его личный опыт (известно, что большую часть своей жизни он посвятил изучению Великой депрессии 1928—1933 годов). Именно этот опыт заставляет американское правительство отказываться от планов по сворачиванию стимулов.

По какому сценарию пойдет дальнейшее восстановление экономики, судить трудно. Используя ставшую популярной буквенную модель, можно сказать, что оптимизм, царящий прежде всего на фондовом рынке, указывает на V-образное восстановление. Но и других вариантов хватает: от традиционных «W», «L» «U» до пессимистических «Щ».

Шаткость ситуации объясняется, прежде всего, методами, которые были использованы при борьбе с кризисом. Речь идет о пресловутой ликвидности. Активное вливание денег в систему возобновило рост на основных рынках, но во многом исказило сигналы, которые подает фондовый рынок. В итоге так и не выясненным остается вопрос — имеем ли мы дело с подушкой ликвидности, или это просто анестезия? Ведь фактически власти, прежде всего американские, просто завалили деньгами горевший костер кризиса. Но не лишним будет вспомнить, что причиной кризиса стал пузырь на рынке недвижимости, раздутый в том числе и руками предыдущего главы ФРС Алана Гринспена, активно наполнявшего рынок дешевыми деньгами.

Таким образом, лечение касалось симптомов, но не причин, приведших к кризису. А сегодняшняя ситуация как никогда способствует возникновению новых пузырей, и на каком из рынков они возникнут — сырья, золота, нефти, — предсказать трудно.

Ну и, конечно, не стоит забывать о некоторых манипуляциях, которые совершенно на законных основаниях позволили улучшить картину. Пересмотр правил бухгалтерского учета позволил отражать активы на балансе, исходя из их первоначальной стоимости, а не рыночной цены, что значительно снизило декларируемые банками убытки. Да и правительства, поддерживая рост рынков, первоначально публиковали излишне оптимистичные данные (показательный пример — ВВП США по итогам первого квартала 2009 года), которые, конечно, пересматривались со временем, но новость уже зачастую была отыграна рынком и не вносила существенных корректив.

Во многом развитие ситуации будет зависеть от того, сохранятся ли стимулы для экономического роста и насколько удачную стратегию по сворачиванию спасательных мер смогут предложить мировые лидеры. Чем может обернуться для экономики активное лечение ликвидностью, хорошо знают японцы, которым не надо напоминать о потерянном десятилетии 90-х. Да и о том, что говорить об устойчивом восстановлении экономики нельзя, твердят как ведущие экономисты, так и статистика.

По итогам августа 2009 года безработица в США достигла 9,7%, а до конца года ожидается ее рост до 10%. Но все мы знаем, что рынок труда восстанавливается с лагом в полгода.

Рост безработицы продолжает давить на кредитные портфели банков, ухудшая их качество и повышая потребность финансовых учреждений в новом капитале. Некоторый рост производства, отмеченный в августе, связан в первую очередь с истощением запасов, и насколько продолжительным он будет, сказать трудно. Рост рынка недвижимости стал возможен благодаря длительному периоду низких ставок, что удешевляет ипотеку. Американский потребитель пока не в состоянии снова тянуть за собой мировую экономику. Он напуган, закредитован и склонен, скорее, накапливать сбережения, нежели тратить их.

Не исключено, что ослабить кредитную удавку могут несколько лет высокой инфляции (для США — это 6% в год), но решится ли проводить такую политику ФРС — еще неизвестно.

Отдельной строкой следует отметить рост государственного долга США. За программы стимулирования экономики необходимо платить. В 2009—2019 годах кумулятивный дефицит составит 9 трлн. долл. (1,58 трлн. в 2009-м и 1,5 трлн. — в 2010-м), что обещает удвоение публичного государственного долга США.

Кстати, проблема большого госдолга также решается с помощью инфляции. И, скорее всего, неизбежной жертвой спасения экономики станет американский доллар. На этот путь США встали еще в начале нынешнего года, когда в качестве экономической стратегии избрали методы количественного смягчения денежно-кредитной политики, то есть фактически запуск печатного станка. Столкнувшись с дилеммой выбора между обвалом рынка государственного долга и курсом доллара, ФРС и Белый дом решили пожертвовать последним.

Не стоит считать, что жертва подразумевает собой полный уход доллара с мировой арены — это всего лишь девальвация американской валюты, которая уже сейчас выглядит практически неизбежной. Пока увеличившееся предложение американского долга находит свой спрос, который при размещениях новых порций казначейских обязательств в два-три раза превышает предложение.

Основные держатели американского долга стали заложниками ФРС, ибо обвал рынка Tresuaries — это и резкое снижение стоимости резервов. Но политика диверсификации резервов уже явственно просматривается, и все больше покупателей — это спекулянты, чье присутствие позволяет решать задачи привлечения средств в краткосрочной перспективе, но может стать бомбой замедленного действия в будущем.

Но все негативные моменты, сохранившиеся в американской экономике, могут быть перекрыты одним фактором — психологическим. Ведь для того, чтобы кризис закончился, основное значение имеет один фактор — уверенность большинства участников рынка, экономических контрагентов в том, что он закончился. А дальше — классический пример самосбывающегося прогноза.

И еще один классический итог — отсутствие извлеченных уроков. Если на момент начала кризиса предполагалось, что он будет способствовать коренной перестройке финансовой системы, то сейчас понятно, что эти надежды были утопичны. Озвученные еще весной планы по созданию наднациональных контролирующих органов остались только планами. Так и не появились новые системы по контролю над рисками. Сейчас все более вероятным выглядит сценарий, по которому и другие инициативы, направленные на ужесточение контроля над финансовыми организациями, хедж-фондами и прочими участниками фондового рынка, останутся только в проектах.

Повышение требований к капиталу банков — возможно, ограничение бонусов менеджмента — никогда. Наиболее ярыми сторонниками сохранения статус-кво являются США и Великобритания, на территории которых и расположены крупнейшие мировые финансовые центры — Нью-Йорк и Лондон.

Ну, а доллар по-прежнему остается основной мировой валютой, а введение наднациональных валют выглядит еще более утопично, чем ужесточение контроля над финансовым сектором…

Упомянутое ослабление доллара меньше всего ударит непосредственно по Соединенным Штатам. С одной стороны, девальвация доллара — это и девальвация долга как внутренних заемщиков, так и внешнего. С другой — она способна существенно улучшить торговый баланс, а это — прямой путь к сокращению дефицита бюджета.

Не может не вызывать уважения последовательная политика Китая, который переходит на расчеты в юанях со своими торговыми партнерами. Но день, когда юань потеснит доллар на мировой арене, пока относится к «прекрасному далёку».

Тем временем основной тенденцией на мировом валютном рынке является постепенное ослабление доллара. Впрочем, его курс относительно евро равен пока 1,45, что, конечно, существенно выше осенних значений (1,2), но только приближается к курсу полуторагодичной давности (1,5). И любая коррекция на торговых площадках способна вновь усилить американскую валюту.

Укрепление доллара в связи с кризисом в США — один из наиболее интересных парадоксов нынешнего кризиса, демонстрирующий, насколько мировая экономика зависима сегодня от политики Вашингтона. Ухудшение ситуации в Соединенных Штатах приводит к росту популярности американского долга — наиболее надежного инструмента в мировой финансовой системе координат. А сами США сохраняют за собой роль основы этой системы координат. И ситуация не изменилась, даже учитывая тот факт, что США и Великобритания пострадали больше других в связи с тем, что их финансовые системы гораздо сильнее продвинулись на пути развития деривативов и структурированных продуктов.

Именно поэтому основное внимание было уделено сигналам от экономики США, хотя ее восстановление, судя по всему, будет наиболее длительным.

Вот такой год прожила мировая финансовая система. Или, наверное, уже стоит говорить «пережила». Именно о таких периодах говорят — «год за два». И этот год был действительно очень интересным, но мало кто в финансовом мире хочет его повторения.

Однако циклический закон развития гласит, что все повторится, и еще не раз. Снова вырастет престижность профессии инвестиционного банкира. На смену рынку саб-прайм придут новые финансовые инструменты, риски по которым понятны только нескольким их разработчикам. И двигателем «новых пузырей» останется все та же человеческая жадность, против которой бессильны наднациональные органы и системы риск-менеджмента.