Когда не цветет сакура–2

Сколько в Японии буддистов? 127 млн. человек. А синтоистов? Тоже 127! При 127 млн. населения? Именно так! Нам, воспитанным на традициях единобожия, сложно постичь японский феномен, когда каждый одновременно исповедует две столь непохожие религии. Венчается по синтоистскому обряду, а хоронит — по буддистскому... Впрочем, мы не о политеизме и не о синто-языческой вере, спокойно соседствующей с буддизмом.

Есть божество, перед которым преклоняются и одни, и другие, и полуторамиллионная армия адептов христианства, и почти такая же — сектантов. Все они трижды в день, садясь за стол, молятся именно ему, рису. Словом «гохан», что буквально означает «вареный рис», не одно столетие называют всю пищу. У этих двух понятий даже общий иероглиф.

Рис — столь же важный символ островной страны, как и сакура. Поэтому японцы сочетают их в... блюде «гохан сакура». Готовят его в период цветения вишни. Изысканный вкус рису, выпаренному в воде, приправленной рисовой водкой — саке, придают соленые цветки сакуры. На «земле рисовых колосков», как называли раньше Японию, без этого злака и шага не ступишь. Он и хлеб, и питье. И если оценивать государство по гастрономическим меркам, то Япония — это бесконечный рисовый пир…

Откуда взялся рис?

Так же по-отечески лелеяли первые зерна, попавшие на архипелаг из Китая через Корею, и местные сеятели. Вместе с тем мифы и легенды предлагают несколько версий появления этой сельхозкультуры. Если верить «Записям о деяниях древности», то рисовые ростки взошли в зеницах убитой Богини Великой Еды. В ушах проросло просо, в сокровенном месте заколосилась пшеница, а сзади — соевые бобы... С тех пор злаки, появившиеся столь нетрадиционным образом, стали употребляться нацией в пищу.

Почитают здесь и специальное божество риса — Инари-сама. По легенде, именно оно, вернувшись из дальних странствий, принесло несколько спрятанных в бамбуковой трости зерен. В древности люди считали, что рис, как и они, имеет душу и если пренебрегать ею, то можно накликать беду.

В одном географическом описании автор рассказывает, как крестьяне, собрав хороший урожай, продали его и разбогатели. Потом обленились, попивали саке и веселились. Дошло до того, что во время соревнований по стрельбе из лука они вместо мишени установили моти — рисовую лепешку. Ее душа не выдержала такого надругательства и, перевоплотившись в белую птицу, подалась куда глаза глядят. После чего рисовые поля в той местности пришли в запустение, а люди вымерли. Таким было наказание за святотатство над основным продуктом питания.

Да, он был не только ритуальной пищей, но и «валютой» при уплате налогов и заработной платы, мерилом богатства. Племенные вожди когда-то хранили зерно в специальных амбарах — окурах. Не случайно в современной Японии одно из мощнейших министерств — финансов — называют «окурасё» (дословно — министерство амбаров).

Что касается наполнения рисовых закромов, то тут намолачивают порядка 10 млн. тонн зерна, занимая третье место в мире по урожайности — 63 центнера с гектара. Пойдя на уступки Всемирной торговой организации, правительство несколько расширило ввозной коридор для этой культуры, но продолжает пристально следить за импортом, дабы отечественное рисоводство полностью не пришло в упадок.

Первое ограничение, с которым мы столкнулись в аэропорту Нарита при прохождении таможенного досмотра, касалось именно риса. Дело в том, что один человек в течение года может ввезти его на японскую территорию не более 100 килограммов. Неужели мы не были похожи на «руссо туристо», а показались таможеннику терминаторами их аграрной экономики, если он, досматривая наш багаж, поинтересовался именно рисовыми объемами?

Сразу же захотелось перевести вопросы в иную плоскость: «Может, лучше про реактор, а? Про любимый лунный трактор?» Искренне заверить, что Украина — никоим образом не конкурент Японии, тем более не пытается вытолкать ее из рисовой колеи. Ну, не рисоеды мы! Хотя...

Наш рис — самый лучший!

Однако за полгода, отведенных президентом для разработки и корректировки программных задач по развитию мелиорации, правительство так ничего и не сделало. Речь идет не только о передаче в коммунальную собственность объектов инженерной инфраструктуры внутрихозяйственных мелиоративных систем, соблюдении оптимальных режимов работы водохранилищ и водохозяйственных систем, о надежном заслоне на пути расхищения металлических трубопроводов и дождевальной техники.

Мы просто боимся признаться, что при сегодняшней себестоимости внутреннее рисоводство неконкурентно и больше вредит окружающей среде, нежели приносит пользы обществу. Если говорить о промышленном рисоводстве в Украине, то началось оно в 1926 году с... семян высокоурожайных японских сортов, завезенных корейцами. Но при отсутствии дренажных систем и севооборота поля превратились в солонцы, болота, были оккупированы сорняками. Поскольку урожайность упала до 9—10 центнеров с гектара, с 1960 года рис в Украине не культивировали.

Уж лучше бы его не возрождали!

Но даже химический допинг не смог удержать отрасль на высоте. Она начала сдавать: сокращались посевные площади, падала урожайность. Рисовые угодья с 33,3 тыс. га в 1990 году уменьшились до 18,9 — в 2001-м. На 10 центнеров снизилась урожайность с гектара. Валовое производство риса-сырца сократилось почти вдвое. Нынешнюю ситуацию тоже не назовешь подъемом...

Можно, конечно, кивать на то, что по сумме активных температур за вегетационный период украинская зона рисосеяния уступает Средней Азии и Краснодарскому краю. Можно сетовать на целый ряд факторов внутреннего характера, приведших к кризису. На ухудшение социально-экономических условий хозяйствования, недостаточную обеспеченность средствами производства, вследствие чего не соблюдаются технологии выращивания, а также на подорожание семян, средств защиты растений, горюче-смазочных материалов.

Эти составляющие тяжким бременем легли на себестоимость, которая возросла почти вдвое. А значит, чтобы покрыть затраты на гектар посевов, хозяйство должно отдать четыре тонны зерна. При низкой урожайности это — прямой путь к банкротству.

Впрочем, существуют и другие заморочки. При урожайности 60 центнеров с гектара отрасль обеспечивает 40% рентабельности. Почему же при столь высоком уровне рисосеющие хозяйства Крыма умудряются накопить половину всей задолженности по зарплате среди сельхозпредприятий и 42% — перед Пенсионным фондом? К тому же в рисосеющих районах — самый низкий в АР Крым уровень заработной платы.

Можно восхвалять Институт риса — единственное в Украине научно-исследовательское учреждение, специализирующееся на этой культуре и рекламирующее ее, как может. Специалисты выводят новые сорта, получают патенты и авторские свидетельства, разработали рисовую оросительную систему, функционирующую на 450 гектарах: с закрытым циклом водооборота и повторным использованием дренажно-сбросовых вод. Но что этих полтысячи показательных гектаров против 20 тыс. далеко не идеальных?

Об этом нужно кричать. Ведь любой полив не дождевой водой — это зло. Да и что, в конце концов, растениеводы поливают, если ирригационные системы перепрофилированы под другие культуры? А в чеках, по рекомендациям ученых, должно быть не более 50% риса...

В 70—80-х годах ученые тоже уверяли, что технология выращивания риса экологически безопасна для окружающей среды, пестицидная нагрузка на гектар минимальная, а отечественная рисовая сечка по вкусу и сытности превосходит зарубежные аналоги. Не верите? Спросите украинцев! А с чем мы тогда могли сравнить наш «непревзойденный» рис? Пробовали ли итальянский, испанский, калифорнийский, тайский, вьетнамский?

Лучше бы спросили жителей Скадовского района на Херсон­щине, какую беду принесло им сплошное рисосеяние. Краснознаменская оросительная система, по сути, вынесла смертный приговор не только курортной зоне, но и нормальной жизни. Весной 1989-го в результате аварийного сброса дренажных вод в Джарылгачский залив попало большое количество ядохимикатов. Логичным было заключение Минздрава и Госкомитета по охране природы: выращивать рис в пределах Скадовской оздоровительной зоны нецелесообразно. Думаете, экологическая катастрофа остановила рисоводов?

Неужели рекреационные возможности Херсонщины намного ниже выручки от продажи риса? По расчетам ученых, суммарный экономический эффект от лечебно-оздоровительной деятельности на берегу Джарылгачского залива в несколько десятков раз превышает стоимость тех благ, которые способно обеспечить культивирование риса.

Так, может, не нужно делать из нас «японцев», заталкивая в рот «белый хлеб», выращенный с такими огромными затратами-потерями?! Это только борцы сумо перед поединком бросают горсть риса на арену и притаптывают его ногами, как на рисовом поле. Наш грунт следует готовить под традиционные культуры!

Поле, рисовое поле...

И вода — не обязательная спутница риса. Выращивают его и на так называемом сухом поле. У сторонников «безводной» технологии свои аргументы. На заливных полях растения достигают в высоту 0,9—1,2 метра, многолистные. Но мощный побег много энергии расходует на вегетативный рост, обессиливая тем самым зерновку. От таких посевов следует ожидать с гектара 45—54 ц зерна и... 90 — соломы. А низкие, закаленные сухостью, соломы дают столько же, зато зерна — вдвое больше.

На незатопленном поле у растений прочнее корни, они устойчивее к болезням и вредителям. В воде же приходится угнетать сорняки, зачастую вручную — горбатиться с мотыгой. Единственным источником влаги на суше являются муссоны. Но и дармовую дождевую воду на поле крестьяне удерживают не больше недели. Лишь немногие из неустойчивых к затоплению сорняков могут пережить даже столь незначительное время без кислорода. Клевер и тот страдает, желтеет и в конце концов становится зеленым удобрением.

Рис, выращенный по альтернативной технологии, за счет естественного жизненного цикла отличается от традиционного прежде всего идеальной формой зерновки. И урожаи по 73,5 ц с гектара — это уже реальность. Но японские крестьяне, как и наши, консервативны. Привыкли месить болото в рисовых чеках, убеждены, что рис, как и рыба, без воды не жилец.

Собственно, поливное земледелие и породило японскую цивилизацию. Поддерживать в надлежащем состоянии ирригационную систему для монокультуры, не требующей севооборота, в одиночку или даже силами крестьянской семьи — дело непосильное. Без толоки — труда сельской общины — здесь не обойтись. Дух коллективизма, готовность пожертвовать личными интересами ради коллективных, верность обществу, с которым связана трудовая жизнь каждого, — все эти черты японской натуры уходят корнями именно в рисоводство.

Его эволюция промелькнула перед нашими глазами просто на поле Сельскохозяйственной экспериментальной станции в городе Фурукава (префектура Мияги). Сначала — прадедовский метод. Две японки ловко высаживали на заранее разлинованных квадратах проросшие рисовые побеги. Мы такое уже проходили! Помните? «Хочешь быть передовым — сей квадратно-гнездовым!»

Дальше — интереснее. На поле заехал агрегат и, манипулируя захватами, начал утапливать в грунт небольшие ящички с рассадой. За несколько минут зыбкая площадка превратилась в «ежика» со стройными рисовыми рядочками. Потом стартовало устройство покруче. Выдергивая по одному стебельки рассады из кассеты, оно с соблюдением дистанции, словно руки японок, отправляло их в благодатную влагу.

Ну, а затем... Нет, этой картинке обязательно должен предшествовать анекдот. На одной из выставок электроники японский гид, зажав что-то в кулаке, спрашивает у одного из посетителей:

— Сто у меня в руке, сто?

Посетитель решил пошутить и ответил:

— Телевизор!

— Правильно! А сколько стук?

Так и у нас челюсти отвисли от удивления, когда бесформенное чудовище... без водителя начало выстилать «ковровую дорожку» с рисовой рассадой. Это нам продемонстрировали новейшую технологию посадки риса, автором которой является Йошисада Нагасаки. Если раньше семена углубляли в почву в специальных ящиках, вес которых — порядка семи килограммов, то сейчас их сменила специальная лента с саженцами длиной 30 метров. «Дорожку» готовят из хлопка и рисовой соломы, которые со временем растворяются в воде. Использование ленты в три раза сокращает продолжительность обработки поля.

Спустя несколько минут мы уже удивлялись не столько ровному движению посевного агрегата, который ориентировался на поле при помощи всевидящей системы GPS, сколько тому, как грациозно, буквально на месте, машина разворачивалась на краю чеков.

Посадочный агрегат с компьютерным дистанционным управлением — изобретение доктора Хитоши Огивара.

— Стоимость этой машины — 6 млн. иен (около 60 тыс. долл.). Она высаживает 20 тыс. растений на гектар, — говорит изобретатель. — Можно запрограммировать скорость передвижения по полю, время, в течение которого агрегат будет работать на той или иной площади, оптимальный угол поворота на краях поля. Используя новинку, можно вдвое увеличить урожайность с гектара.

Таких «умных» агрегатов в Японии пока немного — 12, четыре из них — в префектуре Мияге. Но инженерная мысль работает на перспективу. По прогнозам демографов, из нынешних 127 млн. японцев в 2015 году останется лишь 93 млн. За последние 30 лет сельское население сократилось с 13 до 3 млн. человек. Половине из них — за 65 лет. Пока крестьяне полностью обеспечивают соотечественников главной продовольственной культурой — рисом, производят четыре пятых овощей, три четверти молока и две трети мяса, потребляемых в стране. А местные рыбаки вылавливают две трети потребляемых морепродуктов.

Понятно, что процесс старения больнее всего ударит по селу. Со временем средняя японская ферма, которая в сто раз меньше американской, никак не сможет конкурировать с последней. Поэтому предполагается как укрупнение сельскохозяйственных угодий, так и преобладающее замещение ручного труда компьютеризированной техникой, разработка приспособленных к ней сортов риса.

В целом аграрный сектор Японии производит 1,5% ВВП. В абсолютных цифрах это около 70 млрд. долл. Не так уж мало для сектора экономики, в котором заняты лишь 5% рабочей силы.

Об экологии заботятся... утки

За 80-летнюю деятельность Сельскохозяйственная экспериментальная станция в городе Фурукава может похвастаться круглой цифрой: здесь выведено 40 сортов риса, устойчивого к холоду, ветрам и болезням. Ими засевают 35% пахотной земли района Тохоку, что в северо-восточной части Японии. Такие рисовые бренды, как Хитомеборе и Сасанишики, известны по всей стране и занимают соответственно 80,2 и 10,7% посевов в префектуре Мияги. 420 тыс. тонн риса ежегодно — таков вклад этой отрасли в государственные закрома.

Последние наработки экспериментальной станции — Тохоку 177 и Тохоку 181 — пока проходят апробацию. И даже на исследовательских полях они оправдывают надежды селекционеров. Кроме того, исследователи откликаются на запросы различных потребителей: одним подавай ароматизированный рис, да еще и с адресным «душком», другим — «покрась» в тот или иной цвет, еще кому-то — с низким содержанием крахмала, чтобы не слипался...

Мы прикинули-взвесили: агрономом здесь работать несложно! Много нужно ума, чтобы запомнить, что за чем идет: рис — соя — пар. Или наоборот. Это — не наши полевые или кормовые севообороты, да еще и разделенные на виды: зерно — паровые, зерно — паро-пропашные, зерно — пропашные, зерно —травянистые... Всего — семь. Самое главное, не сбиться, в каком из них что с чем чередуется: озимый пар — озимая пшеница — кукуруза на зерно — ячмень и т.д. и какой минимально допустимый период возвращения культур на предыдущее место. Одним словом, высший пилотаж!

Однако после разговора с сотрудниками Департамента почв и удобрений упрощенческий скепсис куда-то испарился. Ученые стремятся расширить традиционный трехпольный севооборот, вводя в него пшеницу, ячмень, параллельно производя противоядие против болезней и вредителей, хвостиком снующих за этими культурами. И уже за сезон собирают по два урожая сои и ячменя. Услышав об этом, западные журналисты нанесли удар ниже пояса:

— Если так, то выгоднее выращивать пшеницу и ячмень, нежели хвастаться сверхдорогим рисом, только и того, что своим!

— Рисоводство — это первооснова, — заметили хозяева. — То, с чего началась японская цивилизация. Разве вы заиливаете свои родовые источники, выкорчевываете корни предков?

Уверен, так бы ответили не только научная элита, представители рисосеющих префектур, но и простые японцы, которые едят в шесть раз больше риса, чем американцы (а нам и равняться нечего: они — 102 кг в год, мы — менее пяти). Жуют простой рис, живут дольше всех на свете, до 75 лет сохраняя почти идеальное здоровье.

Из 700 известных в мире сортов риса в Японии выращивают 44. Более 70% — в согласии с экосистемой. Фермеры, не таясь, рассказывали, что пользуются минеральными удобрениями, пестицидами, но дозы их четко регламентированы. Стандарты помогают обезопаситься от ухудшения окружающей среды. Поля, где растут биологически чистые посевы, можно определить по присутствию на них... уток-санитаров, которые склевывают вредителей. Да еще и попутно удобряют фермерский надел. Поэтому совершенно неуместный вопрос:

— Химию используете?

— Чтобы травить птицу, а потом этим мясом кормить детей?

Биологический рис в общем производстве занимает небольшой сегмент — 7%. Еще меньше, почти 1%, приходится на так называемый органический рис. Его еще называют падевый, террасный. Небольшие поля, расположенные в основном в горной местности, получают влагу из ручейков, перегораживаемых запрудами. Собственно говоря, рис растет сам по себе, без вмешательства человека. И хотя падевый рис на 20% дороже обычного, спрос на него высокий.

Пустим рис на... этанол!

Вообще-то понятие «японский рис» — это общее название нескольких сортов, характеризующихся повышенной клейкостью. Его, сваренный, удобно есть палочками — хаси, из него можно лепить лепешки с разной начинкой — суси, из толченого — готовить пирожки, моти... Из него варят пиво, делают саке и гонят сетю — самогон. Кто-то просто в восторге от рисовой парфюмерии.

Не исключено, что в ближайшее время рису найдут еще одно применение — энергетическое. Быть может, именно оно и спасет японское рисоводство, которое до середины 80-х годов жило за счет бюджетных дотаций. Государство скупало почти половину товарного риса по фиксированным ценам при фактическом запрете импорта, что позволяло поддерживать мелкие крестьянские хозяйства. Подобная практика перераспределения продовольственных ресурсов продолжалась бы и дальше, но членство в ВТО обязало Японию открыть внутренний рынок для иностранных товаров. Когда же импортные врата распахнулись, первым, и больше всего, пострадало сельское хозяйство.

Правительство было вынуждено сворачивать рисоводство. Переориентация на другие сферы деятельности хоть и поддерживалась финансово, однако вызвала разочарование в фермерской среде. Многие просто бросали земельные наделы и переезжали в мегаполисы.

Процесс сокращения посевных площадей и валовых сборов продолжается до сих пор. Причем не спонтанно, а по четкому графику правительства...

Но вдруг правительство вспом­нило о своем же, «доморощенном» Киотском протоколе и в рамках обязательств снизить выбросы парниковых газов официально приняло долгосрочную программу производства биоэтанола. Планы пока скромные. К 2010 году предполагается довести использование трехпроцентного биоэтанола до объемов, эквивалентных 500 тыс. килолитров сырой нефти. О бензине класса Е10 с 10-процентным содержанием этанола речь идет лишь в отдаленной перспективе — 2030 год.

Министерство сельского хозяйства, лесоводства и рыболовства заверило, что готово довести ежегодное производство этанола до 6 млн. килолитров, что равняется 10% нынешнего использования бензина. Это — продвижение сразу в трех направлениях: глобальной экологии, сельскохозяйственной политики и регионального развития.

Сейчас проекты по производству этанола реализуются в шести регионах страны. На севере (остров Хоккайдо) сырьем является низкокачественная, но высокоурожайная пшеница, а на юге (Окинава) биоэтанол производят из сахарного тростника. Но они — не конкуренты рису. В Японии ширится кампания под лозунгом «Превратим рисовые поля в нефтяные!». Обещания правительства вселили надежду в крестьян, и при содействии местных властей они организуют выращивание риса на заброшенных полях специально для производства биоэтанола.

Самая большая проблема — себестоимость биомассы. По расчетам Всеяпонской федерации ассоциаций сельскохозяйственных кооперативов, цена продажи продовольственного риса составляет порядка 350 иен (3 долл.) за килограмм. Чтобы произведенный из риса этанол был конкурентным с бензином или импортным биотопливом, килограмм риса должен стоить... 20 иен.

Такой ценовой разброс не пугает фермеров региона Хокурику, которые культивируют фуражный сорт Хокурику 193 производительностью 80 ц с гектара. Это — на 20—30 центнеров выше потенциала продовольственных сортов. И самое главное, такой рис неприхотлив, не требует ряда затратных операций при выращивании, что значительно снижает себестоимость.

Пока все рисово-этаноловые проекты основаны на эксплуатации заброшенных чеков. Если добавить к ним действующие, на которых можно выращивать рис для производства этанола, то наберется не так уж и много — около 710 тыс. га. Задействовав собранную с этой площади биомассу, можно получить 75—150 тыс. килолитров альтернативного источника энергии. Эта цифра не сопоставима с озвученными аграрным министром 6 млн. килолитров. Некоторые чиновники ратуют за то, чтобы вдвое увеличить нынешние площади под сахарным тростником.

Но Всеяпонская федерация ассоциаций сельскохозяйственных кооперативов, фермеры верят в успех кампании по внедрению этанола. По тамошней традиции, любая трапеза считается не завершенной, если в конце не угостили рисом. Пока не подали заключительную пиалу, еще можно надеяться...