ГРУППЫ РИСКА ДЛЯ ИНВЕСТОРОВ

Развивающиеся рынки снова развиваются. По крайней мере, об этом свидетельствуют последние сводки с полей финансовых сражений. Правда, Украина в число этих самых развивающихся рынков не входит. Зато входят - по оценкам МВФ - Алжир, Аргентина, Бразилия, Болгария, Чили, Китай, Колумбия, Чешская Республика, Эквадор, Египет, Венгрия, Индия, Индонезия, Малайзия, Мексика, Марокко, Перу, Филиппины, Польша, Румыния, Россия, Словакия, Южно-Африканская Республика, Южная Корея, Таиланд, Тунис, Уругвай и Венесуэла. Впрочем, если пересчитать все вышеперечисленные страны по пальцам, то получается 28. А МВФ упорно твердит, что количество членов этого «клуба по интересам» - 29. Так что, возможно, Украину в очередной раз просто забыли упомянуть и она в этот список все же входит. Хотя, с другой стороны, даже если и входит, то развивается ли?

Вопрос этот (не только в отношении Украины) - не праздный, не сакраментальный и даже не риторический. Ведь от ответа на него зависит волеизъявление инвесторов: вкладывать в эти страны деньги или не вкладывать, и если вкладывать, то на каких условиях? Вернее, под какие гарантии? Чтобы не было потом мучительно больно за безвозвратно утерянные капиталы.

Именно разработке механизмов, обеспечивающих максимальную степень защиты инвестиций в развивающиеся страны от риска невозврата и были посвящены очередные прения под крышей МВФ и под лозунгом создания новой международной финансовой архитектуры. Для этого пришлось собрать все сведения обо всех потоках капиталов, которые поступили в 28 (или все же 29) развивающихся стран с 1992 по 1998 годы. Как оказалось, существует пять источников этих потоков: правительственные кредиты, кредиты, предоставляемые коммерческими банками, прямые инвестиции, кредитование путем покупки акций и кредитование из других источников, в том числе и путем приобретения облигаций.

В случае возникновения угрозы дефолта или даже самого дефолта, как оказалось, легче всего договориться именно с правительственными кредиторами. Уж им-то по должности положено заботиться в первую очередь не о наваре с капитала, а о политической и социальной стабильности, пусть даже и за пределами своей собственной территории. Коммерческие банки, которые после латиноамериканского кризиса 80-х годов стали проявлять чрезмерную осторожность при предоставлении кредитов, как правило, не выпускают своих должников из-под неусыпного надзора, имеют достаточно эффективные механизмы для контроля над их финансовым состоянием и даже коррекции управленческой функции. Они обычно очень хорошо знакомы с особенностями каждой кризисной страны и поэтому не будут требовать возврата кредита там, где его возвращать либо хлопотно, либо невыгодно. В случае с прямыми инвестициями роль инвестора и того больше. И только акционеры и владельцы облигаций практически никакого деятельного участия в дальнейшей судьбе своих капиталов не принимают. Они просто вверяют свои деньги Бог весть кому и при этом надеются получить их назад, да еще и с процентами. Однако обязательства должников перед ними оказываются далеко не равными. Выплаты доходов по облигациям полагается производить в срок и в полном объеме, зато с акционерами можно договариваться как бы в индивидуальном порядке.

Такая постановка вопроса руководству МВФ показалась не совсем справедливой. Действительно, с чего бы это одну группу частных инвесторов ставить в более привилегированное положение по сравнению с другой? Кто мешает собрать всех владельцев облигаций и убедить их реструктурировать долги, которые временно переставшие развиваться страны выплатить все равно не в состоянии? Ведь сплошь и рядом получается, что выпрошенные в солидных международных финансовых институтах новые кредиты идут на покрытие обязательств по старым облигациям, при этом претензии остальных кредиторов привычно игнорируются.

Роберт Рубин, теперь уже бывший министр финансов США, считает, что пришло время покончить с таким порядком: «Нет никаких оснований считать одну категорию незащищенных частных кредиторов более привилегированной по сравнению с другими, которые оказались в том же положении». Ему возражает Чарльз Даллара, исполнительный директор Института международных финансов, в некоем роде оппонент МВФ, который представляет интересы коммерческих банков, страховых компаний, инвестиционных фондов и брокерских фирм. Именно специалисты Института самым решительным образом настаивают, в частности, на том, чтобы ни правительства, ни представители МВФ не выдвигали в качестве условия предоставления нового кредита Пакистану обещание возобновить переговоры по выплатам его обязательств по старым еврооблигациям.

Однако, чтобы решить этот, казалось бы, не такой уж и сложный вопрос, как раз и понадобилось приступать к созданию новой финансовой архитектуры. Ведь по американским правилам для того, чтобы провести реструктуризацию выплат по облигациям, необходимо заручиться согласием 95 процентов их владельцев. В то же время в Великобритании вполне достаточно согласия 65, в крайнем случае - 85 процентов. А ведь принятие решения об отсрочке выплат по долговым обязательствам могло бы избавить должников от необходимости любой ценой получать новые кредиты, и следовательно, появилась бы возможность осуществлять необходимые инвестиции в реальную, а не виртуальную экономику. Правда, и проценты по таким облигациям должны быть более высокими, чем обычно.

Однако воротилы с Уолл-стрит резонно заявляют, что подобные нововведения могут вообще отпугнуть потенциальных покупателей облигаций. Ведь чаще всего ими являются пенсионные и некоторые другие фонды, предпочитающие не гнаться за высокой прибылью, а иметь пусть и небольшой, но гарантированный доход. В результате рынок инвестиций неизбежно сократится, а это в свою очередь вызовет еще больший рост процентных ставок.

Единственное, что ни у кого не вызывает возражений, - так это требование обеспечить своевременное поступление информации о реальном состоянии дел в странах, экономику которых нельзя считать стабильной. При малейших признаках ухудшения финансовой ситуации все без исключения инвесторы должны получать уведомления, содержащие полную и объективную информацию об экономических показателях. Конечно, такая информация может спровоцировать панику среди инвесторов, массовое бегство которых способно завалить даже здоровую экономику. Однако, как считает г-н Рубин, и с этой проблемой можно справиться. Для этого нужно создать такие условия, при которых жадным до скорой наживы инвесторам на фондовых рынках развивающихся стран делать будет нечего, и вкладывать туда деньги будут исключительно солидные, неторопливые, а еще лучше - страдающие филантропией господа. Такие не станут суетиться даже перед лицом всемирного финансового краха, и, следовательно, предкризисная ситуация не будет усугубляться.

Столь идиллическая картина, несомненно, радует глаз как инвестора, так и реципиента. Вот только достижение ее выглядит несколько проблематичным. Тем более, что, по словам Десмонда Лачлена, специалиста по развивающимся рынкам в Salomon Smith Barney Inc., «реструктуризация практически всегда означает сокращение».

Собственно, МВФ стремится заполучить механизм, который поможет ему ставить преграды на пути массового бегства кредиторов из стран с предкризисной экономикой. Но при этом сохранить свободно-рыночную составляющую инвестирования. Соглашаясь в целом с тем, что намерения у МВФ, как всегда, благие, эксперты сомневаются в благополучном исходе этого мероприятия. Ведь введение ограничений на отзыв своего капитала из стран с «подмоченной» репутацией сразу же резко сократит количество потенциальных инвесторов, которые привыкли играть по правилам свободного рынка, а не в условиях бюрократического регулирования.