Глобальная миграция: участвуют все!

Еще не так давно политики, провозглашающие антииммиграционные лозунги, считались маргиналами, а их случайные электоральные успехи вызывали дружный бойкот со стороны большинства западных демократий. Однако буквально за последнюю пару лет ситуация кардинально изменилась. Да, действительно, прошлогодняя избирательная кампания правоцентристской Народной партии в Швейцарии с плакатом, на котором белые овцы выталкивают за границу черную овцу, получила определенную порцию критики. Но кроме критики — еще и 29% голосов избирателей.

В 2002 году успех в первом туре ярого противника иммиграции Жан-Мари ле Пена объединил против него всю прогрессивную Францию. А в 2007-м аналогичные идеи принесли победу Николя Саркози. Даже в Великобритании и США — странах, традиционно славящихся политикой открытых дверей, — все активнее принимаются антииммиграционные меры и все сильнее проявляются антииммиграционные настроения.

Адам Робертс, редактор отдела новостей журнала The Economist, в своем исчерпывающем обзоре доказывает, что свободная миграция исключительно полезна как для всей глобальной экономики, так и для экономики стран-доноров и стран-реципиентов. И вообще предлагает оградить миграционную проблематику от манипулятивного и вредоносного влияния политиков.

«Это же экономика, тупица!»

Полной информацией о реальных масштабах глобальной миграции не владеет никто. В Велико­британии, например, каждый десятый гражданин рожден за пределами страны. В США иммигрантов и того больше — 13—15% от общей численности населения. А для Арабских Эмиратов приводится и вовсе фантастический показатель — 85%! Попытки же измерить среднюю по больнице температуру дают усредненный показатель в 3% от всего населения Земли — 200 млн. человек. Правда, в этот показатель включаются обычно лишь легальные иммигранты, так что в действительности армия переселенцев выглядит куда более внушительно.

Причины, по которым люди уезжают из своей страны, могут быть самыми разными. Наиболее распространенные сейчас — возможность лучшего трудоустройства и воссоединение семей. Постепенно сокращается численность беженцев, хотя в 2006 году ООН насчитала их свыше 10 млн. человек. При этом миф о том, что вся эта «орда» стремится попасть в страны Западной Европы или Америки, не соответствует действительности: туда рвутся лишь немногим более половины. Хотя Америке, действительно, мало не кажется.

С 2002 по 2006 годы в США ежегодно въезжало по миллиону легальных мигрантов, по 320 тыс. человек временных работников и еще по полмиллиона нелегалов. Пока экономика страны была на подъеме, их (в том числе и нелегальных мигрантов) встречали с дорогой душой. И не случайно. Каждый третий американский лауреат Нобелевской премии по физике за последние семь лет родился за границей, 40% всех обладателей ученой степени в области науки и техники — тоже. Треть всех компаний в Силиконовой долине создана выходцами из Китая и Индии.

Не менее активно иммигранты осваивают и противоположный конец социальной лестницы, берясь за выполнение тех работ, которые американцев совершенно не прельщают. В частности, среди строителей их насчитывается 28%, среди горничных и уборщиц — свыше трети. Все эти показатели наглядно иллюстрируют тенденцию заполнения иммигрантами тех вакансий, которые местные жители заполнить не могут или не хотят.

Что это дает стране-реципиенту? Точными данными здесь опять же никто не готов оперировать. В докладе PricewaterhouseCoopers за 2007 год говорится, что наплыв мигрантов позволил экономике Великобритании расти темпами, которые превосходят долговременные прогнозы (и существенно выше показателей Германии, одной из самых закрытых для иммигрантов стран). А Александрос Завос из Эллинской инициативы миграционной политики подсчитал, что ежегодно мигранты приносят Греции дополнительные 1,5—2% ВВП. Причем последний пример особенно любопытен тем, что этой стране (как, впрочем, и Ирландии) совсем недавно довелось превратиться из донора мигрантов в их реципиента. Так что в этих странах отношение к иммигрантам достаточно доброжелательное, в отличие от большинства остальных.

Например, опрос общественного мнения, проведенный в 2007 году по заказу телеканала France 24, показал, что лишь 30% французов и 42% немцев и англичан считают, что иммигранты способствуют росту их экономик. В Италии и Испании, правда, эти показатели несколько выше — 50 и 55% соответственно.

Каковы же причины такого острого недовольства коренного населения? На первое место выдвигается ужесточение конкуренции на рынке труда. С одной стороны, положение наименее квалифицированных и оплачиваемых работников действительно ухудшается. По данным Стивена Камораты из американского Центра иммиграционных исследований, самые низкооплачиваемые 10% американцев недосчитываются 5% своих доходов. У Джорджа Борджаса из Гарвардского университета получились несколько иные показатели: результатом двадцатилетнего наплыва иммигрантов в США стало уменьшение средней заработной платы по сравнению с прогнозируемой на 3%, тогда как для самых низкооплачиваемых — на 8.

Сторонники иммиграции оспаривать эти данные не спешат, просто находят в них определенный позитив — в частности, ослабление инфляционного давления. Кроме того, низкоквалифицированному труду так или иначе грозит вытеснение за счет автоматизации и внедрения новых технологий. Так что политикам, вместо того чтобы настраивать таких работников против мигрантов, не мешало бы предложить им программы повышения квалификации.

Не менее распространенной оказывается и боязнь дополнительной нагрузки со стороны иммигрантов на местные социальные службы. Жалобами на переполненные «пришлыми» школы и больницы завалены органы государственной власти как в Великобритании, так и в США. И опять же Адам Робертс видит в этом некомпетентность политиков, неспособных учесть возрастающие нужды. Ведь чаще всего иммигрантом оказывается молодой, здоровый, энергичный человек, который лишь обогащает местную казну. Так, по данным американского Национального исследовательского совета, иммигрант с высшим образованием уплачивает в Америке налогов в среднем на 105 тыс. долл. за все время своего пребывания в стране.

С малообразованными иммигрантами статистика выглядит, конечно, не столь привлекательно. Но даже нелегал обогащает казну и стимулирует экономику каждый раз, когда совершает покупку, особенно алкоголя и табачных изделий.

Кроме того, мигранты не только занимают существующие рабочие места, но и способствуют созданию новых. Владелец одного из небольших ирландских отелей, разместивший недавно объявление о вакансии портье, получил 200 резюме. Причем ни одного от ирландца. Поразмыслив, бизнесмен решил открыть еще один свой филиал.

Не помощью единой

Не меньше экономических преимуществ несет миграция и странам-донорам. Объем денежных переводов мигрантов на свою родину за 2006 год Всемирный банк оценивает в 240 млрд. долл. Некоторые экономисты называют даже 300 млрд. Для многих стран эти суммы значительно превышают объемы официальной финансовой помощи и прямых инвестиций, составляя внушительную часть ВВП (для Гвинеи-Биссау, например, чуть ли не 50%).

Больше всего от этого выигрывают страны с режимами, подверженными международным санкциям. Например, Зимбабве от своих иммигрантов в прошлом году получила 316 млн. долл., Куба — 983 млн., Северная Корея — 1,6 млрд.

60 млн. европейцев, выехавших в Америку до 1920 года, в среднем удвоили свои доходы. В 1907 году они отправили по домам 275 млн. долл. По нынешним временам эта сумма эквивалентна 6,2 млрд. долл.

Сейчас иммигранты свои доходы повышают в среднем в пять раз. Причем совершенно добровольно облагают свое «богатство» значительным «налогом». Так, три четверти мексиканцев, проживающих в США, зарабатывают менее чем по 20 тыс. долл. в год. При этом на родину отсылают по 3,5 тыс. долл.

Кетлин Ньюленд из вашингтонского Института миграционной политики, отслеживающая в Америке судьбы 9 тыс. врачей африканского происхождения, установила, что они ежегодно отсылают на родину по 20 тыс. долл., многие — даже спустя 20 лет после переезда.

Еще более важным преимуществом оказывается адресность этих поступлений. Тот факт, что большая часть обычной финансовой помощи бедным странам оседает в карманах чиновников, ни для кого не является секретом. Не всегда достигают своей цели и инвестиции. А вот деньги эмигрантов практически всегда используются по назначению. Причем поступают они на родину отнюдь не через банки или Western Union.

По всему миру существует разветвленная цепь своеобразных финансовых агентов, обслуживающих своих земляков. В одном только Северном Лондоне, где проживают представители 106 этнических групп, можно насчитать 2700 таких агентов. Благодаря им Джулиус Мукунгузи, например, не испытывает никаких проблем, отправляя 20 фунтов стерлингов своей сестре в Уганду, тогда как в серьезных финансовых учреждениях с такой суммой или вовсе не захотели бы иметь дело, или оставили бы от нее совершенно незначительную часть. Здесь же перевод осуществляется практически бесплатно.

Собственно, и перевода-то никакого нет: Джулиус отдает лондонскому посреднику свои фунты, тот отправляет по Интернету своему коллеге в Кампале пароль, и уже через несколько минут сестра Джулиуса получает 64800 угандийских шиллингов. А деньги самого Джулиуса инвестируются в Лондоне в наиболее выгодный для угандийцев бизнес (чаще всего — в покупку подержанных автомобилей). Более того, в случае экстренной нужды Джулиус может даже осуществить перевод денег в долг, чтобы помочь оплатить, например, срочную операцию племянницы.

Как считают специалисты Всемирного банка, именно такие трансакции являются самым эффективным средством борьбы с нищетой, особенно в странах третьего мира. В частности, рост общих объемов таких переводов на 10% сокращает количество живущих на сумму менее одного доллара в день на 3,5%.

Впрочем, существование подобной системы отнюдь не избавляет страны-доноры от всех проблем. 90% полученных от эмигрантов денег идут на продукты питания, одежду, жилье, образование, медицину. Более того, они практически никогда не достаются самым бедным, ведь для того, чтобы хотя бы одному члену семьи выехать за границу, тоже нужны деньги. При этом местные власти обычно стараются либо воспрепятствовать выезду рабочей силы (особенно квалифицированной) за границу, либо наложить лапу на поступающие от них деньги. Вместо того, чтобы стимулировать инвестиции в развитие инфраструктуры, создание новых рабочих мест и прочие полезные дела всевозможными льготами и другими методами поощрения.

Еще одна причина для правительств стран-доноров пытаться ограничить миграцию — это утечка мозгов. В некоторых странах проблема принимает поистине катастрофические масштабы. К примеру, 50—75% выпускников вузов Ямайки, Сенегала, Тринидада практически сразу же выезжают за границу. А малавийских медсестер в одном только Манчестере больше, чем по всей их родине.

Однако опять-таки не надо валить с больной головы на здоровую. Надо либо создавать своим специалистам нормальные условия для работы дома, либо радоваться тому, что они самостоятельно устраивают свою жизнь и жизнь своих ближайших родственников. Особенно когда возвращаются из эмиграции домой, обогащенные не только капиталом, но и современными знаниями и технологиями.

Впрочем, и в самом факте утечки мозгов можно найти позитив. Пример умных и энергичных товарищей стимулирует более прилежное обучение оставшихся, которые стремятся занять освободившиеся места, а в идеале — тоже уехать за границу. И здесь для заинтересованных государств снова-таки непочатый край работы…

Цена запретов

А тем временем большинство правительств занято укреплением своих кордонов с целью «не пущать». Евросоюз не жалеет денег на Frontex (систему охраны своих границ, особенно южных), США — на возведение заградительных сооружений на границе с Мексикой. Даже Индия не пожалела миллиард долларов на строительство проволочных ограждений высотой 2,5 м и длиной 4100 км на границе с Бангладеш.

Политики жизнерадостно рапортуют, избиратели в восторге, экономисты в ужасе... Каналы стихийной миграции такими методами, возможно, и удастся ограничить, хотя тысячи и тысячи отчаявшихся будут расплачиваться своими жизнями за попытки добраться вплавь через океан или пешком через пустыню. Или по новым, существенно повышенным тарифам — с организованной преступностью. По самым скромным оценкам, 600 тыс. человек ежегодно становятся жертвами торговцев людьми, которые по налаженным каналам вывозят их за границу с целью сексуальной или трудовой эксплуатации. По аналогичным каналам вывозят и «добровольцев». Причем если десять лет назад «тур» из Мексики в американский город Феникс стоил 250—500 долл., то сейчас — 3 тыс.

Более того, такие карательные меры не уменьшают, а увеличивают миграцию. Если в первой половине прошлого века домой возвращался каждый третий эмигрант, то в начале нынешнего эта тенденция даже начала усугубляться. Однако самым непосредственным следствием закрытия границ оказывается «закупоривание» уже попавших внутрь системы переселенцев.

Но и это еще не все. Самым страшным кошмаром местного населения является рост преступности в связи с ростом миграции. На борьбу с которой, казалось бы, и должны быть направлены все усилия государственных органов. Однако нынешние методы лишь питают среду для всевозможных экстремистов, давая старт в том числе и новой эскалации международного терроризма.

Безусловно, этот краткий экономический анализ оставил за скобками демографические аспекты миграции (с учетом прогрессирующего старения населения развитых стран), а также некоторые проблемы. Например, глобальное потепление, которое, по прогнозам специалистов, спровоцирует появление к 2050 году 150 млн. «климатических беженцев».

С учетом всего вышесказанного Адам Робертс предлагает либо создать новый регуляторный орган (аналог ВТО), либо расширить полномочия уже существующего — Международной организации миграции. И при этом полностью ограничить влияние на новые-старые структуры политиков.