ГЕРОИ ФИНАНСОВОГО КРИЗИСА

Статья Джошуа Купера Рамо в последнем номере американского журнала Time, посвященная Комитету по спасению мира, оставляет смутное ощущение deja vu. Где-то это уже было: и о неусыпной заботе о благе всего человечества, и о нерушимой вере в торжество самой передовой в мире идеологии, и даже об экономике, которая, как оказалось, может быть не только экономной, но даже и реальной. Возможно, конечно, что раньше об этом говорилось не совсем на том языке и совсем по другому поводу. Зато проникновенность изложения осталась прежней. К концу статьи, к тому моменту, когда автор делает вывод о том, что на самом деле Комитет по спасению мира - это не что иное, как политбюро свободного рынка, смутное ощущение перерастает в твердую уверенность. И, по идее, не может не вызвать чувство глубокой благодарности тем идейным вождям, которые твердой рукой направляют нервную поступь всего человечества в светлый мир торжества великих идей свободного рынка.

«ЗН» предлагает вниманию читателей основные положения статьи г-на Рамо.

Комитет по спасению мира - это боевой альянс Алана Гринспэна, председателя Федерального резерва США, Роберта Рубина, министра финансов США, и Лоуренса Саммерса, замминистра финансов. Они очень разные, и в их взглядах гораздо больше противоречий, чем единства. Гринспэн, влюбленный в данные аналитик с корнями, выросший из финансового и морального хаоса никсоновской администрации, обладает шаманской властью над глобальным рынком. Рубин, чудо-мальчик из конторы Goldman Sachs, который руководил самыми сложными и опасными арбитражными процессами фирмы и запустил ее, подобно ракете, в открытый космос стремительной международной экспансии. И Саммерс, гарвардский академик, которого прозвали Киссинджером экономики; тотальный прагматик, чьи амбиции временами раздражают, но чей интеллект никогда не позволяет стать жертвой самомнения.

Что держит их вместе? Страсть к размышлениям и непреодолимый интерес к новому экономическому мироустройству, которое разворачивается перед ними, как Страна Чудес перед изумленной Алисой. Возможность изобрести финансовую систему ХХI века стимулирует их лучше, чем привычные для Вашингтона наркотики власти и денег. За последние шесть лет между этими тремя возникло нечто вроде братства.

Однако в качестве Комитета по спасению мира этот звездный состав американских финансистов действует лишь 18 месяцев. Спасать мир они начали с того самого момента, как на него обрушилась чума азиатского финансового кризиса. Возникает закономерный вопрос: а нуждается ли этот мир в том, чтобы его спасали? Спрашивать об этом, считает Джошуа Рамо, следует у русских, на глазах которых вся их экономика рухнула в августе прошлого года из-за потери доверия - столь же стремительной, сколь и летальной. Или у латиноамериканцев, чья экономика разлетелась в пух и прах от одной лишь ударной волны от обвала российской, хотя эти два региона имеют не так уж много прямых связей. А еще можно спросить у этнических китайцев, которые в прошлом году тысячами бежали в поисках стабильности из Индонезии, правительство которой пришло к выводу, что именно китайские бизнесмены ввергли страну в нищету, выкачав из нее весь капитал.

Распространенной является точка зрения, согласно которой нынешняя экономическая смута коренится в коллапсе таиландской валюты, бата, в июле 1997 года, в результате которого инвесторы обнаружили, что тамошний экономический бум был построен на фундаменте едва ли более прочном, чем гора разваренных тайских нудлей. Но на самом деле корни кризиса восходят гораздо дальше, к «черному понедельнику» 19 октября 1987 года, когда индекс Доу-Джонса за день упал на 22,6 процента от своего исходного значения. Затем рынок, конечно, восстановился - да еще как! Однако в то время инвесторы считали, что американскому фондовому рынку предстоит пережить как минимум десятилетие клинической смерти. Поэтому взгляды инвесторов - и, естественно, потоки капиталов - устремились к так называемым новым мировым рынкам. Эти страны, «возникающие» из многовекового небытия экономической отсталости, демонстрировали феноменальную скорость роста: Малайзия за год увеличила свой ВВП на 9,5 процента, а Таиланд - сразу на 13 процентов. Инвесторы - и прежде всего молодые «портфельные» менеджеры, привлеченные национальной кухней Малайзии и феерической ночной жизнью Таиланда - бросились прямо туда. Между 1987 и 1997 годами туда перетекли полтриллиона долларов от иностранных инвесторов.

Поначалу эти доллары действительно приносили сказочную удачу. Они давали компаниям доступ к технологиям мирового класса. Но в Джакарте или Куала-Лумпур не было бесконечного количества компаний мирового класса. И по мере того, как акции ограниченного числа фирм начали расти, инвесторы начали вкладывать деньги в другие, менее благополучные компании. На вершине этого бума, в 1996 году сложилось впечатление, что центр деловой активности переместился в Джакарту, где супермодели Клаудиа Шиффер и Наоми Кемпбел открыли «Модное кафе», или в Куала-Лумпур, где под бизнес-центр возводилось самое высокое в мире здание.

Естественно, так долго продолжаться не могло. В конце 1996 года аномально быстрый рост во многих из этих стран начал замедляться - неизбежный этап бизнес-цикла. Однако даже этого небольшого замедления было достаточно, чтобы вызвать панику среди отдельных инвесторов, ринувшихся к выходу. Это и стало своеобразным спусковым для водоворота дефолтов, которые получили название «азиатской чумы»; последней ее жертвой стал бразильский реал.

Первоначальная вспышка инфекции не вызвала удивления ни в Федеральном резерве, ни в министерстве финансов Соединенных Штатов. Вот уже два года, как Рубин и Гринспэн выражали беспокойство по поводу сужающегося разрыва между процентными ставками по облигациям США и возникающих рынков. В 1996 году инвесторы вкладывали деньги в страны, подобные Малайзии, под проценты, лишь на сотые доли пункта превышающие те, которые предписывал американский Минфин. Под этим подразумевалось, что делать ставку на Малайзию не более рискованно, чем на США. Это был нонсенс, и Комитет сознавал, что ему придется принять меры для изменения ситуации.

Однако скорость распространения инфекции заставляла перехватывать дух. Оказалось, что мировой рынок вступил в новую, гораздо более непредсказуемую стадию. Саммерс в этой связи любит прибегать к следующей аналогии: «Глобальные капитальные рынки ставят перед нами те же проблемы, что и самолеты. Они более быстрые, более комфортабельные; они способны доставить вас туда, куда вам нужно. Однако их крушения производят очень сильное впечатление».

Этот период действительно оставил ужасное впечатление. Прославленный финансист Джордж Сорос потерял в России 2 миллиарда долларов; крупнейший хедж-фонд, с благословения двух лауреатов Нобелевской премии, как-то раз после полудня ушел куда-то под воду, чуть не потянув за собой всю Уолл стрит; бразильская национальная валюта, реал, сплясав самбу, перестаралась и упала в обморок. За последние 18 месяцев 40 процентов мировой экономики оказались перетянуты от резкого роста в рецессию или депрессию.

Тем не менее все не так уж и плохо. Ведь американская экономика до сих пор демонстрирует свою готовность процветать и дальше. Хотя некоторая угроза для нее все же существует. Неутолимый аппетит американского потребителя к импорту - аппетит, разжигаемый богатством фондового рынка - обеспечивает некоторую поддержку Азии и Латинской Америке. Тем не менее самого ничтожного толчка может оказаться достаточно, чтобы отправить всю мировую экономику в свободное падение, а таких толчков имеется с избытком. Бразилия все еще находится в подвешенном состоянии, а это означает, что на волоске висит и вся Латинская Америка. Европа, которая хронически страдает от высокой безработицы, замедлила свой рост. Да и стабилизация в Азии ожидается не раньше того момента, когда Японии удастся запустить свой забарахливший буксир региональной экономики.

Выпив несколько ведер апельсинового сока, оборвав телефонные провода ночными звонками, эти трое - Роберт Рубин, Алан Гринспэн и Ларри Саммерс - приложили все усилия, чтобы остановить распространение чумы экономической паники. И самым надежным противоядием стала на удивление крепкая американская экономика. Темпы роста к концу года составили почти 5 процентов - вдвое больше, чем ожидали экономисты. Безработица подобралась к самому низкому за последние 28 лет уровню. Нивелируя влияние одного коллапса за другим - и при этом оберегая свою экономическую политику от вмешательства политики политической, эти трое сберегли на сегодняшний день американское чудо, заставив инвесторов потерять голову от счастья. Впрочем, возможно, что и иллюзорного.

Для этого требовалось принятие нескольких достаточно непростых решений. В некоторых странах, изнуренных кризисом, нарастала антиамериканская пропаганда, и политики во главе с премьер-министром Малайзии Махатхиром Мохамадом выражали свое недовольство тем, что Рубин, Гринспэн и Саммерс и их приспешники из Международного валютного фонда превратили страны типа Малайзии и России в колонии прокаженных, изолировав от глобального капитала и сделав жизнь там адской для того, чтобы защитить американский рост. Эти трое признают, что им пришлось делать нелегкий выбор, и они даже могут попасться на некоторых ошибках, но они до сих пор еще верят, что сильная экономика Соединенных Штатов - это последняя, лучшая надежда мира.

До сих пор американские экономисты с легкой руки Артура Ляффера при всех экономических недомоганиях прописывали лишь один способ лечения - сокращение налогов и дерегуляцию. Однако Гринспэн, Рубин и Саммерс отважились посягнуть на эти священные заповеди. Их вера в идеалы свободного рынка была так сильна, что они даже набрались смелости проанализировать ее потенциал. В частности, Гринспэн выразил весь свой объективизм в утверждении, что свободный рынок является выражением сокровенной сущности человеческой природы, и, как результат, поведение свободного рынка всегда будет правильным. Именно эта вера и позволила всем троим создать удивительную по своей гармоничности идеологию, получившую название «реальной экономики». Правда, в некоторых странах, таких, как Малайзия, далеко не все способны оценить ее редкое интеллектуальное совершенство. Есть люди, которые способны обвинять передовой отряд пожарников, каковым и является МВФ, не щадя бросающийся в открытое пламя мировых пожаров, - обвинять в том, что они только подливают масла в огонь. Даже гарвардский мудрец Джеффри Сакс заявил, что ухудшение кризисной ситуации было «совершенно закономерным следствием драконовских мер, которые только увеличивали панику вместо того, чтобы ее подавлять».

Но ведь в действительности все было совсем по-другому. Комитет по спасению мира не только помогает гасить уже разгоревшиеся пожары. Он даже научился предотвращать ту угрозу, которая еще не появилась на экранах радаров. Только за прошлый год их усилиями были предотвращены кризисы в Египте, Южной Африке и Украине, где вирус азиатской чумы уже начинал развивать свою смертоносную деятельность. Однако мудрое тайное вмешательство исключительно терпеливого вице-президента Алана Гора помогло изменить политику и предотвратить коллапсы, которые, без сомнения, опять потрясли бы систему глобального доверия.

Комитету по спасению мира еще предстоит огромная, очень напряженная работа. Можно не сомневаться, что они доблестно с ней справятся. И не только потому, что они способны оказаться в нужное время в нужном месте, к тому же приняв нужное решение. Но и потому, что ради спасения мира они способны даже отказаться от игры в теннис и от рыбалки на Виргинских островах.