«За своё же жито…» (о вреде законопослушания)

27 июля Хозяйственный суд г. Киева удовлетворил сразу два иска к одному из киевских банков, обязав оный выплатить в пользу истцов — клиентов банка — немногим более 2 млн. грн. Событие хоть и не тривиальное, но и не относящееся к разряду беспрецедентных. Беспрецедентной, по мнению представителей банка, была сомнительность аргументов, на основании которых суд удовлетворил предъявленные к ним претензии. Ход судебного разбирательства и решение суда настолько возмутили председателя правления этого банка (к слову, весьма уважаемого среди коллег-банкиров), что он готов сделать всю касающуюся этого дела информацию публичной. Для чего, собственно, и обратился в редакцию «ЗН».

Известно, что банкиры, как огня, боятся и всячески избегают общественной огласки любых связанных с именем своего банка скандалов, решаясь на подобные шаги только в исключительных, форс-мажорных ситуациях. Но раз уж банкир готов идти на столь радикальные шаги, значит, действительно, не на шутку допекло.

Прелюдия

За работу над подобными материалами журналисты обычно берутся с особенной осторожностью и даже опаской. Ведь, критикуя то или иное судебное решение, встав на защиту одной из сторон, автор всегда рискует получить в ответ обвинение в пристрастном и необъективном изложении сути описываемого им дела. И тем самым — во вмешательстве в осуществление правосудия, неуважении к суду, распространении информации с целью причинить вред авторитету суда, что возбраняется ч. 5 ст. 14 Закона Украины «О судоустройстве».

Поэтому чтобы войти в курс дела, корреспонденту «ЗН» пришлось тщательно изучить две достаточно увесистые папки относящиеся к делу документов. Их анализ действительно дает основания подозревать, что в данном конкретном случае банк стал жертвой либо удивительной невнимательности, поспешности или халатности судьи, либо того хуже — красиво задуманной, но не слишком аккуратно исполненной мошеннической аферы с участием кого-либо из должностных лиц Хозяйственного суда г. Киева. Дополнительным аргументом, косвенно подтверждающим правомерность подобных предположений, является и тот факт, что готовность предоставить помощь в защите интересов пострадавшего от этого судебного решения банка выразила Ассоциация украинских банков.

До окончания всех имеющих отношение к этому делу следственных процедур и судебных слушаний (банк уже подал апелляционную жалобу в соответствующую судебную инстанцию) «ЗН» решило не пытаться брать на себя функции государственного обвинителя или арбитра. Поэтому мы пока не публикуем названия банка, причастных к этому делу компаний и фамилию судьи, вынесшего столь сомнительное решение. И все же надеемся привлечь к фактам, требующим, на наш взгляд, дополнительного анализа и рассмотрения, внимание инстанций, обязанных следить за соблюдением закона в местных хозсудах.

Акт первый

Итак, 16 июня 2005 года один из киевских банков остановил операции по расчетным счетам двух ООО (назовем их условно «А» и «Б»). Произошло это во исполнение санкционированного прокурором г. Киева постановления следователя спецподразделения по борьбе с коррупцией и организованной преступностью управления СБУ в г. Киеве.

В этом документе следователь сослался на материалы уголовного дела №1063, открытого по факту фиктивного предпринимательства и умышленного уклонения от уплаты налогов в особо крупных размерах. «В ходе дознания было установлено, — говорится в постановлении, — что организованная группа должностных лиц на протяжении 2004—2005 гг. с целью незаконной деятельности, уклонения от уплаты налогов создала на территории Киевского региона ряд предприятий с признаками фиктивности», в числе которых и были названы два ООО — «А» и «Б».

Арестовано на их счетах было в общей сложности около 160 тыс. грн. Отказать в выполнении постановления правоохранительных органов банк, даже при всем желании, не имел права — неукоснительно соблюдать санкционированные прокурором постановления следователя обязывали действовавшие на тот момент редакции сразу трех правовых документов: Криминально-процессуального кодекса (КПК) Украины (ст. 125,126), Закона Украины «Об организационно-правовых основах борьбы с организованной преступностью» (ст. 12) и Закона «О банках и банковской деятельности» (ст. 59). Их игнорирование влечет за собой уголовную ответственность причастных должностных лиц.

К слову, Верховная Рада Украины на тот момент уже приняла Закон «О внесении изменений к некоторым законодательным актам Украины с целью приведения законодательства в соответствие с Гражданским кодексом Украины». В числе которых были поправки к ст.126 КПК и ст. 59 Закона «О банках…», наделившие исключительно суды правом налагать арест на банковские счета и вклады.

Вышеозначенный закон вступил в силу с 26 июня прошлого года (с момента его опубликования), т.е. через 10 дней после получения банком следственного постановления. Что примечательно, ст.126 КПК, даже после внесения в нее вышеназванных поправок, сохранила норму о том, что отменяется арест на имущество… постановлением следователя. Хотя нынешняя редакция ст. 59 профильного банковского закона разрешает банкам освобождать имущество и средства своих клиентов из-под ареста исключительно на основании соответствующих постановлений судебных инстанций.

Кроме того, Закон Украины «Об организационно-правовых основах борьбы с организованной преступностью» (ст.12) среди полномочий специальных подразделений по борьбе с организованной преступностью по-прежнему содержит их право арестовывать денежные средства и другие ценности физических и юридических лиц с санкции прокурора. Т.е. коллизии, в результате которых банки могут оказаться меж двух огней (а точнее, исков), как мы видим, остались.

В данном конкретном случае даже формальных поводов или зацепок для того, чтобы хотя бы оттянуть арест счетов, не нашлось: постановления следователя были составлены в полном соответствии с действовавшими на тот момент требованиями нормативно-правовых документов.

Акт второй

Через десять месяцев — 18 апреля 2006 года — банк получил синхронные обращения обеих фирм с просьбой немедленно возобновить движение по их счетам. Письма были составлены практически под копирку. Разными были разве что названия фирм на бланках и подписи должностных лиц, хотя даже юридические адреса совпадали. Что косвенно подтверждает очень уж «близкое родство» этих структур.

Основанием для разблокирования их счетов заявители посчитали постановление Печерского районного суда г. Киева, датированное 14 апреля нынешнего года. Этим решением суд отменил постановление начальника спецподразделения по борьбе с коррупцией и организованной преступностью УСБУ в г. Киеве о возбуждении уголовного дела по факту фиктивного предпринимательства, умышленного уклонения от уплаты налогов в особо крупных размерах организованной группой должностных лиц ряда других коммерческих структур. Именно эти коммерческие структуры фигурировали в вышеупомянутом следовательском постановлении об аресте счетов компаний «А» и «Б».

Однако упоминался при этом почему-то совершенно другой номер уголовного дела. Если в следственном постановлении об аресте счетов фигурирует дело №1063, то в решении суда — №70-303. Которое, кстати, судом закрыто не было: его материалы были направлены прокурору г. Киева «для организации проверки и принятия по нему решения в соответствии с требованиями КПК Украины».

Вопрос об отмене ареста счетов ООО «А» и «Б» перед Печерским судом вообще не ставился и им не решался. Более того, их названия не фигурируют ни во вступительной, ни в резолютивной частях постановления райсуда. И лишь однажды и только одна из фирм упоминается в его мотивировочной части. Поэтому нигде об отмене каких-либо постановлений в отношении этих компаний не упоминалось.

Ссылок на какие-либо иные отменяющие арест их имущества следственные или судебные постановления письменные обращения ООО «А» и «Б» не содержали. Таким образом, банк был вынужден отказать в возобновлении операций по заблокированным счетам, поскольку для этого не было никаких законных оснований. О чем 26 апреля в адрес обеих фирм были направлены письменные уведомления с просьбой предоставить необходимые для отмены ареста процессуальные документы. В противном случае должностным лицам банка светило самим оказаться среди фигурантов уголовного дела.

Акт третий

Как поступила бы законопослушная коммерческая организация, оказавшись в роли невинно пострадавшей в подобной ситуации? Естественно, обратилась бы в прокуратуру или суд с требованием отменить по отношению к себе какие-либо санкции со стороны правоохранительных органов, если выше упоминавшееся решение Печерского райсуда действительно давало для этого основания.

Пытались ли воспользоваться подобными возможностями фигуранты нашего дела — компании «А» и «Б», доподлинно неизвестно. По крайней мере, предложением банка предоставить необходимые процессуальные документы ни одна из фирм не воспользовалась. Сие означает, что либо обращений в суд или прокуратуру не было вообще, либо они оказались безуспешными. Почему? Ответ на этот вопрос откроется чуть позже.

Как бы то ни было, в конце июня текущего года оба ООО решили отстаивать свои права в Хозяйственном суде г. Киева. Ответчиком в двух датированных одним числом (20 июня) и опять-таки написанных практически под копирку исках был банк. Кроме требований о возобновлении операций по счетам обеих фирм, исковые заявления содержали и претензии о взыскании именно с банка якобы причиненного в результате его неправомочных действий материального ущерба в размере в общей сложности 2 млн. 653 грн.

Истцы полагают, что законодательно необоснованным является не только отказ банка возобновить операции по их счетам, но и сам арест. Поскольку не было постановления суда о наложении ареста, исключительно по которому, по мнению заявителей, банк имел право остановить движение средств по счету. А так как не было решения суда о самом аресте, то, как считают истцы, не может быть и судебного постановления о его отмене, предъявления которого требовал банк (хотя банк на самом деле готов был удовлетвориться соответствующим постановлением следователя или прокурора).

А раз так, то именно финучреждение, по утверждению предъявителей иска, должен компенсировать полученные ими убытки. Убытки эти возникли якобы из-за того, что в результате ареста счетов обеих компаний их контрагенты оказались не в состоянии произвести необходимые расчеты. О чем должны свидетельствовать письменные отказы этих структур выполнять собственные договорные обязательства перед ООО «А» и «Б». Эти письма, как и соответствующие договора, акты приема-перадачи выполненных работ, налоговые накладные и прочая переписка, были приложены к делу.

На самом деле, уверены представители банка, это требование является неправомочным по целому ряду причин.

Во-первых, потому что не банк, а следственные органы накладывали арест на счета этих компаний. Банк лишь выполнил полученное им предписание в полном соответствии с положениями действовавшего на тот момент закона. А значит, с претензиями по поводу незаконности ареста, если таковые имелись, следовало бы обращаться к правоохранительным органам. Но никак не к банку.

Во-вторых, арест счета вовсе не запрещает поступление на него денежных средств, а блокирует лишь расходные операции.

В-третьих, потому что более пристальный анализ приложенных к иску договоров показывает, что срок выполнения обязательств по большинству из них истек еще до того, как счет был арестован. В некоторых случаях — за несколько месяцев. А значит, с исковыми требованиями пострадавшим следовало бы обращаться не к банку, а к своим контрагентам. Которые не только задержали платежи, но и в большинстве случаев в одностороннем порядке недостаточно мотивированно отказались от выполнения обязательств по договорам.

Может быть, иск появился именно потому, что обращаться с претензиями к своим контрагентам, как и правоохранительным органам, пострадавшим было «неинтересно»? А попытка «скачать» кругленькую сумму с «богатенького Буратино» — банка — показалась куда более перспективной. Особенно если учесть, какими восприимчивыми к доводам компаний «А» и «Б» оказались судебные органы.

Акт четвертый

И здесь мы, наконец, подобрались к самому интересному — нюансам хода судебного разбирательства в Хозяйственном суде г. Киева. Как утверждают представители банка, положенный экземпляр одного из исковых заявлений, причем на ту сумму, что покрупнее (1 млн. 362 тыс. 256 грн.), ими почему-то получен не был. Поэтому копию этого документа пришлось запрашивать в суде после получения уведомления о возбуждении судебного производства по иску.

При даже беглом анализе этого документа обращает на себя внимание весьма примечательное обстоятельство. Отметка судебной канцелярии о получении искового заявления, виза одного из руководителей суда о его передаче на рассмотрение конкретного судьи и решение об открытии судебного разбирательства по делу (уже с печатью канцелярии и регистрационной отметкой) датированы одним и тем же числом — 4 июля 2006 года.

Видимо, этот рабочий день оказался приятным исключением для обычно перегруженного работой хозяйственного суда. Иначе как его канцелярия, как правило, утопающая в горах бумаг, успела всего за один день не только подать это исковое заявление на рассмотрение руководства суда, но и получить этот документ с необходимой визой обратно, затем передать судье-исполнителю и, дождавшись постановления последнего об открытии производства, еще и зарегистрировать это постановление. Впечатляет и оперативность судей, успевших в промежутках между судебными заседаниями рассмотреть и изучить материалы иска, принять решение и наложить необходимые резолюции.

Но вот оперативность, с которой судья вынес собственный вердикт по вышеозначенному делу, уж слишком походит на непонятно чем обоснованную поспешность. Ведь если первое рассмотрение дел по искам было назначено на 20 и 25 июля соответственно, то решение по ним было вынесено уже на состоявшемся 27 июля втором заседании суда. Причем в пользу истцов, получивших полное удовлетворение по своим обращениям.

Судью почему-то не смутила сомнительная репутация заявителей иска. Хотя упоминание об аресте их счетов на основании постановления следователя спецподразделения по борьбе с коррупцией и организованной преступностью содержится уже в третьем абзаце самого же заявления.

И какова судьба упоминавшегося в постановлении Печерского суда уголовного дела №70-303, суд почему-то тоже не заинтересовало. Как оказалось, зря. Поскольку уже после вынесения приговора банк получил датированное 18 июля постановление Шевченковского райсуда, в котором черным по белому указано, что уголовное дело №70-303 вовсе не закрыто, а ведется следственным отделом налоговой милиции ГНАУ. И обе компании — и «А», и «Б» — фигурируют в этом деле как предприятия с признаками фиктивности, созданные должностными лицами отдельных коммерческих структур с целью фиктивного предпринимательства и уклонения от уплаты налогов. Сей факт, как утверждается в постановлении Шевченковского суда, следствием уже установлен. Вот, кстати, почему наши ООО не могли открыть счета в других банках, чего, в случае отсутствия к ним претензий со стороны правоохранительных органов, им никто запретить не мог.

И в заключение?..

Не такие уж сложные, на наш взгляд, оперативно-розыскные действия позволили бы разобраться в правомерности действий всех причастных к этой истории лиц, оправдать невиновных и изобличить злоумышленников. Так не пора ли, если злой умысел в действиях кого-то из судебных чиновников действительно будет доказан, начать на практике применять 375-ю статью Уголовного кодекса Украины, которая предусматривает ответственность судей за вынесение заведомо неправомерного приговора, решения, определения или постановления?

Мы уверены, что к каждому случаю появления подобных вердиктов, выносящихся, как известно, от имени государства Украина, необходимо привлекать пристальное общественное внимание. Иначе, сколько ни принимай концепций о реформировании судебной системы, сколько ни включай в проекты политических программ и универсалов пункты о необходимости скорейшей ее реализации, так и останутся тщетными наши надежды хотя бы когда-нибудь пожить в свободном от судебного произвола государстве. А судебная власть, как и действующие в стране законы, так и будет лишь дополнительным «дышлом» влияния сильных мира сего или способом обогащения нечистых на руку бизнесменов.

Пугает, что случаи, когда решения судов используются как инструмент политического давления, шантажа конкурентов, рейдерства и т.д. и т.п., остаются не только безнаказанными, но и входят в привычку, укореняясь в общественном сознании, как едва ли не будничная практика. И далеко не всегда вызывают возмущение. По крайней мере, до тех пор, пока они не затрагивают интересы каждого из нас лично.