НАЛОГОВЫЙ АДВОКАТ

Мне сказали, что кроме него не поможет никто. Что если он не захочет или не сможет, значит, дело — гиблое. Что попасть к нему никак нельзя, потому что во-первых, во-вторых и, главное,— в-третьих. Что те, кто все-таки попали, не пожалели. Что я тоже не пожалею, но просто не попаду, потому что невозможно.

Я — попал. Я вообще везунчик. В течение пары дней я всего добился и уже точно знал: примет. И вот — наконец:

— Ну-с, рассказывайте.

Я начал рассказывать.

— Молодой человек, Вы меня не поняли. Рассказывайте, какая сумма.

— ?

— Ну сколько Вам грозит?

— ??

— Вы же зачем-то пришли. Или мне позвать следующего, пока Вы соображаете...

— 30 тысяч.

— Вы не закончили.

— 30 тысяч гривен.

— ???

— Для меня это много.

— Да? И из-за этого Вы ко мне... Ну ладно. Значит, самолет улетает в час. В один час.

— Куда улетает? В час дня или ночи?

— Туда, куда Вам надо. А день или ночь — роли не играет. Важно, что ровно в один час.

Я начал что-то соображать.

— А нельзя договориться на половину? В смысле на половину первого...

— Молодой человек, это — расписание. Всё расписано и ничего менять никто не вправе. Даже я. Кстати, я этим самолетом не лечу. Я — отдельно. Если Вы не возражаете, конечно.

Я уже всё понял и стал внаглую торговаться.

— А самолет — наш или в эс-ка...

— Никаких «эс-ка...»! «Боинг». Нормальный американский «Боинг».

— А наш?

— А наши самолеты, молодой человек, туда — не летают.

— Но я не могу, если в «Боинге».

Он привстал.

— Значит, мы зря потратили время.

— Нет, Вы не так поняли. Я ж в принципе не против полета. Мне просто на «Боинг» не хватает времени, уже срочно надо решать.

— Ах, так Вам не подходит авиакомпания? Хорошо, это поправимо. Можно лететь «Авиалиниями Украины». Но тогда рейс позже — в пять сорок.

— В семнадцать сорок?

— Ну что Вы. Там же не рэкетиры. В пять сорок. И я — на отдельном самолете во столько же.

— Итого, получается, надо лететь в десять восемьдесят? То есть в одиннадцать двадцать?

Теперь уже задумался он.

— Можно, конечно, и в одиннадцать двадцать. Даже лучше. Это, правда, дороже, зато с гарантией.

Только сейчас я понял, что наговорил. Но — поздно. Став теперь соображать быстрее, я сразу смекнул, что одиннадцать двадцать — это одиннадцать двести. Через минуту, когда всё уже было сделано, мы расстались, довольные друг другом.

Назавтра он позвонил.

— Всё в порядке. Самолет сегодня приземлился.

Я еще не проснулся:

— Какой самолет? Когда?

— «Боинг». Ровно в один час. Так что всё хорошо.

— В час дня?

— Да какая Вам разница! Ну дня, дня.

И хотя было только одиннадцать утра, я не стал спрашивать, как сегодня в час дня самолет мог приземлиться. Потому что я не просто везучий. Я еще и очень сообразительный.