Украинские нотки в турецком марше: новые реалии энергополитики

Премьер-министру Турецкой Республики Реджепу Тайипу Эрдогану принадлежит одно из тех крылатых выражений, которые крайне удачно характеризуют современную роль Турции на мировой политической и экономической арене: «Турция — это самая восточная точка Запада и самая западная точка Востока». Седьмая экономика в Европе и семнадцатая — в мире, вторая армия в НАТО после США, 76 миллионов населения, средний возраст которого 27,7 года, не могут не приниматься в расчет основными геополитическими игроками, какая бы проблема ни обсуждалась — начиная с ближневосточного урегулирования и заканчивая транспортировкой нефти и газа.

Турция граничит со странами Ближнего Востока, Кавказа и Балкан, контролирует стратегические проливы и стремится играть все большую роль в диалоге Восточной и Западной цивилизаций. Совсем не случайно новоизбранный президент США Б.Обама свой первый знаковый зарубежный визит нанес именно в Турцию, а Джордж Фридман, основатель интернет-группы стратегического анализа «Стратфор», прогнозирует, что влияние этой страны уже через 20—30 лет выйдет далеко за пределы Черноморского региона и Ближнего Востока. По его мнению, уже в среднесрочной перспективе Турция превратится в стратегического игрока мирового класса. Обратите внимание: в то время как многие страны сражаются за расположение МВФ, глава турецкого правительства заявляет, что подпишет соглашение с фондом только на условиях Турции. Правительство страны последовательно и с достоинством ведет переговоры о вступлении в Европейский Союз и умеет настаивать на своем, когда речь идет об избрании генсека НАТО. Экономический кризис коснулся и этой страны: существенны падение ВВП и экспорта, рост безработицы. В то же время — ни одного обанкротившегося банка, стабильная валюта, продолжающийся строительный бум.

Именно эта удивительная стабильность, сохраняющаяся на протяжении уже нескольких лет, позволила Турции приобрести и укрепить имидж государства, с которым можно иметь дело. Именно с этой страной ведут диалог и США, и Россия, и ЕС по многим ключевым вопросам международной политики, в том числе относительно крупнейших инфраструктурных проектов, которые способны изменить геополитическую конфигурацию непосредственно у границ Украины.

Следует особо подчеркнуть, что для нашей страны Турция — это не только популярное место отдыха, но и государство, с которым мы имеем многомиллиардный товарооборот с наибольшим среди всех торговых партнеров положительным сальдо. Мы не можем не учитывать, что Турция избрана непостоянным членом Совета безопасности ООН, ее представитель Джейла Пазарбазиолу возглавляет миссию МВФ в Украине, Мавлют Чавушоглу является вице-президентом Парламентской ассамблеи Совета Европы, а Шенес Ерзик — вице-президентом УЕФА.

И все же среди наиболее важных для Украины стратегических проблем, решение которых непосредственно касается наших геополитических интересов и роль Турции в которых является определяющей, следует выделить создание новых маршрутов транспортировки нефти и газа из Средней Азии и Прикаспийского региона в Европу. Нефтепровод Баку—Тбилиси—Джейхан (БТД) мощностью до 1 млн. баррелей нефти в день уже позволил качественно изменить ситуацию на Кавказе: Азербайджан получил доступ к глубоководным портам Средиземноморья, а Грузия стала транзитной страной. С приходом в Джейхан иракской нефти из Киркука, а также — в перспективе — египетского и иракского газа этот порт приобретет значение, сравнимое лишь с ролью основных портов Персидского залива.

Этот год ознаменовался резким усилением активности как экспортеров, так и потребителей энергоресурсов в контексте создания новых, альтернативных друг другу маршрутов транспортировки нефти и газа. Однако если нефть является глобальным товаром, который относительно легко транспортировать, вследствие чего мировой рынок нефти достаточно диверсифицирован, то газ является чуть ли не единственным продуктом, сохраняющим ярко выраженную «региональность». Именно поэтому природный газ, точнее — определение маршрутов его транспортировки, принадлежит ныне к числу наиболее острых проблем экономики, да и политики в целом.

Простого взгляда на карту разрабатываемых в России и Центральной Азии месторождений, а также уже действующих и планируемых газопроводов достаточно, чтобы увидеть: фактически на современном этапе речь идет о формировании в Евразии трех энерготранспортных коридоров: Северного («Северный поток», Ямал—Западная Европа), Центрального — через Украину и Южного — через Турцию («Набукко», «Южный поток», «Голубой поток» и «Голубой поток-2»). При этом, если строительство «Северного потока» все же ориентировано на разработку новых месторождений и вопрос относительно этого проекта заключается скорее в его политической и экономической целесообразности, а также в решении экологических проблем, то формирование Южного коридора осуществляется на совершенно иных основах и имеет для Украины принципиальное значение. Дело в том, что у России нет новых источников газа для наполнения трубопроводов «Южный поток» и «Голубой поток-2», особенно с учетом провозглашенного в ходе августовского визита в Турцию премьер-министра России В.Путина намерения увеличить мощность «Южного потока» до 63 млрд. кубометров газа в год.

Кстати, во время этого визита и после него различные российские чиновники и представители «Газпрома» неоднократно сообщали, что Турция дала добро на прохождение «Южного потока» через свои территориальные воды.

Хотелось бы внести ясность: Турция дала добро на проведение предварительных геолого-геофизических исследований в районе предполагаемого прохождения маршрута этого газопровода, а решение относительно степени участия Турции в проекте будет принято лишь после получения отчета об этих работах и с учетом всего комплекса геополитических и экологических факторов.

Есть обоснованные сомнения, что согласие Турции относительно «Южного потока» дастся так легко: нельзя не принимать во внимание позицию ЕС, который, хотя и не без внутренней борьбы с участием Германии, Франции и Италии, все-таки принял решение о включении проекта «Набукко» в число приоритетных. При этом на политическом уровне эти два проекта объявлены «не конкурирующими», хотя для профессионалов абсолютно очевидно — продвижение идеи «Южного потока» имеет одной из целей затормозить, а в идеале — воспрепятствовать строительству газопровода «Набукко». Для интересов «Газпрома» на Балканах и в Центральной Европе крайне нежелателен выход на рынок реального альтернативного газа, на который рассчитан «Набукко». Ведь этот газопровод предполагается наполнить азербайджанским, а также туркменским, иракским, иранским и даже египетским газом. Безусловно, по состоянию на сегодняшний день существуют проблемы с наполнением «Набукко», однако в свое время те же «эксперты» смело говорили и об эфемерности нефтепровода БТД, а он стал реальностью.

Поскольку источники газа для «Набукко» являются не российскими, а его мощность составит всего 31 млрд. кубометров, этот проект не является конкурентом основному — Центральному маршруту транспортировки природного газа в Европу через Украину. В то же время концепция «Южного потока» предполагает значительное перераспределение объемов экспортируемого газа с «украинского» маршрута на «черноморский».

На официальном уровне «Газпром» заявляет о намерениях использовать «Южный поток» для транспортировки, прежде всего, туркменского газа. Однако взгляните на карту — трудно объяснить, зачем в таком случае Туркменистану отправлять газ в долгое путешествие вокруг Каспийского моря, если строительство прямой линии Туркменистан—Азербайджан обойдется несравнимо дешевле и позволит избежать крайне высоких технологических и экологических рисков «Южного потока».

Вопрос о цене этого проекта вообще из области сюрреализма. Где найдутся необходимые 20—25 млрд. евро для строительства крайне сложной подводной части, не понимает никто, в том числе и авторы идеи. Итальянская компания Eni смело заявляет, что знает, как строить такие маршруты, однако планируемая «труба» будет самой длинной и самой глубоководной из известных. Не решен вопрос даже о том, надо ли строить промежуточную компрессорную станцию (кстати, в непосредственной близости от наших территориальных вод), а также масса других проблем. Впереди — сложная процедура согласования экологической составляющей, но инициаторы проекта уже радостно и с максимальным использованием подведомственных СМИ сообщают о все расширяющемся списке стран, присоединившихся к «Южному потоку»: Италия, Турция, Болгария, Сербия, Греция, Хорватия. Всем обещается все. Крайне показательны усилия по привлечению и Румынии, а ведь ясно, что «румынская» точка выхода «Южного потока» на сушу требует прохождения через территориальные воды Украины. Зачем же все это делается, причем с привлечением Турции?

Кроме уже упомянутой выше цели препятствовать реализации «Набукко», есть еще одна не менее важная задача — путем имитации широкой международной поддержки «Южного потока» создать дополнительный инструмент влияния на Украину. Экономический кризис, который принес серьезные убытки «Газпрому» и привел к резкому сокращению потребления российского газа практически всеми традиционными его покупателями, когда-нибудь закончится. Уже в следующем году российский энергогигант планирует действовать последовательно с тем, чтобы вернуть утраченные позиции, и ему просто жизненно необходимо быть уверенным, что ситуация в Украине находится «под контролем». В частности, это касается тарифов на транспортировку, а также сохранения российского влияния на украинскую энергетическую политику. Ведь если Украина фактически войдет в Европейское энергетическое пространство (а после подписания соответствующего меморандума с ЕС этот процесс приобрел совершенно реальные очертания), Россия может действительно оказаться перед необходимостью вести с Украиной диалог на языке ЕС, а это не так просто по сравнению с нашим СНГшным суржиком.

Во всей этой непростой ситуации украинской стороне следует проявлять выдержку, основанную на понимании простого факта: никакие обходные трубы, потоки и соглашения не позволят в обозримом будущем обойтись без Украины в контексте обеспечения транзита российского и каспийского газа в Европу. При этом, в первую очередь, от нашей страны требуется надежное технологическое обеспечение этого процесса, а значит — реализация Меморандума Украина—ЕС и дальнейшая интеграция в Европейское энергетическое пространство. Даже если представить, что все российские «потоки» построены, потребности Европы в газе к тому времени будут таковы, что Украина, несомненно, сохранит за собой статус основного транзитера, если, разумеется, на тот момент украинская инфраструктура будет соответствовать необходимым стандартам надежности и безопасности. При этом, однако, мы не имеем права забывать и о сотрудничестве с соседями, среди которых одним из наиболее перспективных является Турция.

Удивительно, но факт: цели Украины и Турции по укреплению и развитию транзитного потенциала совпадают. Создание центральноевропейского рынка газа в случае реализации проекта «Набукко» и прихода на австрийскую газораспределительную станцию «Баумгартен» каспийского газа выгодно не только непосредственным его потребителям, но и Украине с учетом всего комплекса геополитических факторов. Разрушение монополии «Газпрома» приведет к ослаблению зависимости Балканских государств и стран Центральной Европы от российского поставщика, а значит, будет способствовать реализации ими более самостоятельной внешней и внутренней политики. Нельзя также исключать снижения цен на основе рыночных механизмов, что станет дополнительным аргументом и в контексте определения цены для Украины. Украинские производители труб и компрессорных станций смогут принять непосредственное участие в строительстве трубопроводов через Турцию, учитывая уже имеющийся позитивный опыт двустороннего сотрудничества.

Однако не газом единым жив рынок. Правительство Турции приняло политическое решение построить несколько атомных станций, и первый тендер сейчас находится на завершающей стадии. Здесь также открываются определенные возможности для украинских производителей. В последнее время активизировалась дискуссия о реализации проекта нефтепровода Самсун—Джейхан, который уже с десяток лет рассматривается в качестве одного из важнейших маршрутов транспортировки нефти из бассейна Черного моря в Средиземное, минуя перегруженные проливы Босфор и Дарданеллы. По этому нефтепроводу было бы возможно транспортировать и российскую, и казахскую нефть в глубоководный порт Джейхан и далее на мировые рынки.

Однако целесообразно рассмотреть и другой вариант: в случае необходимости по реверсному маршруту Джейхан—Самсун в бассейн Черного моря могла бы поступать высококачественная иракская нефть из Киркука, где уже активно работают турецкие компании. Недавно Турция приступила к созданию собственного танкерного флота и вполне в состоянии обеспечить перевозку нефти из Самсуна в Украину. При наличии в Украине технологических мощностей по переработке легкой иракской нефти этот маршрут может представлять несомненный интерес с точки зрения диверсификации рынка нефти, поскольку сегодня украинские заводы практически полностью ориентированы на российскую нефть марки urals.

Современная Турция стремится стать полноценным транзитным государством, рассматривая этот статус как важный механизм укрепления экономики и политического веса страны. За последнее время турецкие компании подписали соглашение о поставках газа из Ирана, добились пересмотра условий контрактов с Россией по поставкам газа балканским маршрутом, приступили к практическим работам на шельфе Чорного моря и строительству новых хранилищ газа вблизи LNG терминалов под Стамбулом. В этом году в Анкаре состоялось подписание ключевого соглашения о реализации проекта Nabucco. У турецкого правительства есть и политическая воля, и ресурсы для того, чтобы реализовать намеченное. Поэтому крайне важно поддерживать украинско-турецкий диалог как на высшем уровне, так и на уровне экспертов и компаний, чтобы не остаться в стороне от геополитических проектов, которые уже в ближайшие годы будут реализовываться в непосредственной близости от наших границ.