Черешневый сад

Сомневающиеся в том, что развитие садоводства в Мелитополе началось вовсе не с партийного постановления 1930 года, в общем-то, совершенно правы. Случилось это намного раньше, причем настолько давно, что в истории напрочь стерлось имя отчаянного энтузиаста, решившего на песчаных грунтах, где деревья отродясь не росли, заложить сад. Упорство и трудолюбие взяли верх, и в начале XIX века производство фруктов в крае стало одним из серьезных видов предпринимательской деятельности. В первую очередь благодаря стараниям двух мелитопольцев — Амадея Фелибера и Андрея Карвацкого.

Имя Фелибера в Мелитополе достаточно известно. Прежде всего по названию престижного загородного ресторана «Дача Фелибера», который расположился в его бывшем имении. Впрочем, на этом сведения об уроженце Франции, увы, исчерпываются. Мало кто знает, что он был помещиком, чье овцеводческое хозяйство в Атманае (ныне Акимовского района) славилось не только на юге, но и во всей царской России. А здесь, в Мелитополе, Фелибер с не меньшим энтузиазмом занимался садоводством. Им же увлекался и его сосед — земский врач Андрей Карвацкий. Впрочем, если быть точным, Андрей Васильевич большее внимание уделял изучению целебных свойств местной минеральной воды. В саду же и на виноградниках хозяйничала в основном жена Дарья Михайловна.

Насколько деятельность садоводов-энтузиастов была успешной, можно судить хотя бы по тому, что до Первой мировой войны в Париже работал магазин, торговавший мелитопольской черешней.

Очередной этап развития садоводства в Мелитополе неразрывно связан с именем Михаила Сидоренко. Любовь к профессии он перенял у отца, служившего садовником у полтавского помещика. Закончив агрошколу, а затем плодоовощной факультет сельхозинститута, молодой агроинженер мечтал посвятить себя науке. Однако от направления в аспирантуру пришлось отказаться. Сидоренко вызывают в ЦК КПУ, и первый секретарь Алексей Постышев поручает ему разведение садов на Мелитопольщине.

После двух войн от былого процветания там остались лишь воспоминания. К 1930 году садоводческий потенциал Мелитополя ограничивался опорным пунктом опытной станции с пятью научными работниками и 30 гектарами сада. И хотя экономическая ситуация в стране была далеко не лучшей, отрасль получила невиданные темпы развития. В районе ежегодно закладывалось по 400 гектаров садов. К 1938 году их площадь уже составила около 6 тыс. га.

К сожалению, весь этот колоссальный труд перечеркнула очередная война. За время оккупации в крае было уничтожено не только 8 тыс. га садов и виноградников, но и все рассадники. Садоводческую станцию, по сути, стерли с лица земли.

Казалось бы, послевоенное лихолетье — не самое благоприятное время для возрождения садоводческой отрасли. Однако лично Никита Хрущев ходатайствует о досрочной демобилизации М.Сидоренко и восстановлении его на должности директора опытной станции. В октябре 1945 года Михаил Федорович возвращается в Мелитополь, и уже к 1952 году довоенные площади плодовых насаждений в районе были полностью восстановлены. На базе станции создается годичная школа садоводов, а в 1972-м — научно-исследовательский институт орошаемого садоводства Юга Украины. Забота о его основании и развитии стала смыслом жизни заслуженного деятеля науки, заслуженного агронома Украины, Героя Социалистического Труда Михаила Федоровича Сидоренко.

— Вспоминаю август 1989 года, последнее лето в жизни отца, — рассказывает сын ученого Михаил Михайлович. — Тяжело больной, с большим трудом он перешел дорогу и, опираясь на меня, очень медленно пошел в сад. Передвигаясь от дерева к дереву, часто останавливался, о чем-то говорил с ними, касался веточек, гладил их руками. Слезы прощания текли из его глаз…

Эту трогательную сцену, конечно, проще всего отнести на счет старческой сентиментальности. Да только слишком уж примитивное объяснение. Ведь известный садовод не хуже других понимал и видел, как на государственном уровне отрасль все настойчивее пытались представить в качестве эдакого легкого агрожанра. Откуда-то появилась норма, что в Украине на 100 га пашни положено иметь 2,5 га сада в Полесье и 1,5 — на юге. А доводы о том, что это очень трудоемкая отрасль, предполагающая наличие развитой инфраструктуры (транспортных сетей, баз хранения, переработки), попросту не принимались во внимание.

Страна была озабочена выполнением продовольственной программы, определив приоритетами зерновое хозяйство и животноводство. А фрукты — это так, десерт, который погоду не делает. Вот только интересно, с какой бы это стати в годы тоталитаризма, когда проблема обеспечения продовольствием была намного актуальнее, садоводству уделялось столь пристальное внимание?

Ответ на этот вопрос, наверняка, хорошо известен… врачам. Как, впрочем, и любому мало-мальски образованному человеку, для которого не секрет, что фрукты, в сущности, являются одними из лучших природных лекарств, поскольку содержат до 1,5 тыс. различных витаминов и ферментов. И медицинская статистика установила четкую зависимость: снижение уровня потребления фруктов вызывает неизбежный рост онкологических, сердечно-сосудистых заболеваний и в целом сокращает продолжительность жизни. Поэтому вовсе не случайно граждане развитых стран потребляют от 108 до 162 кг фруктов в год. Во времена Советского Союза эта норма составляла 114 кг, затем была уменьшена до 90. В 1995 году украинский Кабмин счел целесообразным снизить показатель до 65 кг (на 35 кг ниже общемировой нормы).

Что получилось в итоге? По данным Госкомстата, реальное потребление фруктов в 2004 году составило 34 кг на душу населения. Тогда как согласно минздравовской статистике, в 1998 году в Украине было продано лекарственных средств на сумму 500 млн. долл., в 2004-м — 1,05 млрд., а в 2005-м — порядка 1,3 млрд. долл. Вот вам и «легкий агрожанр», точнее, последствия легковесного к нему отношения.

Стоит ли удивляться, что, помимо заморских бананов, на отечественном рынке сейчас правят бал импортные яблоки стоимостью 7—8 грн. за килограмм. Те самые, что польские фермеры оптом поставляют нам по 1,5 грн. Разумеется, не в убыток себе, поскольку 50—70% государственной дотации в себестоимости сельхозпродукции для европейских аграриев — в порядке вещей.

Сложившийся парадокс, согласитесь, попросту не вкладывается в рамки здравого смысла. Известно ведь, что почвенно-климатические условия большинства южных районов Украины чрезвычайно благоприятны для развития садоводства. Да и на имеющийся научный потенциал грех сетовать. Мелитопольские ученые, например, провели сравнительный эксперимент, заложив два сада. Один — с использованием зарубежных саженцев и технологии выращивания, а второй — с применением своих саженцев и методик ухода. В итоге оказалось, что отечественный сад превзошел зарубежный по урожайности на 15,6%, а по сроку окупаемости — почти в два раза.

Когда в Мелитополе организовывалась опытная станция, вес одной ягоды черешни составлял три грамма. Сейчас плоды сортов, выведенных мелитопольскими учеными, достигают 15—18 граммов. Результаты труда, конечно, впечатляют. Но как быть с тем, что на разработку и испытание одного сорта черешни требуется около полувека? То есть база нынешних достижений института заложена несколько десятилетий назад. А в будущем на что надеяться?

— Объем селекционной работы мы не уменьшили, — рассказывает директор института доктор экономических наук Виталий Рульев. — Хотя, к сожалению, по сравнению с 1990 годом пришлось понести ощутимые потери. Количество сотрудников сократилось в 3,5 раза, вместо 100 научных работников осталось 37. Если учесть западный опыт, то столь обширный штат вроде бы и не нужен. Да только в том-то и беда, что, примеряя на себя чужой устав, у нас подчас уделяют внимание лишь отдельным пунктам в ущерб системной целостности. Если, скажем, зарубежные ученые вывели и лицензировали новый сорт, они получают прибыль за его использование. У нас же все поставлено с ног на голову. За испытание и включение сорта в реестр институт обязан заплатить различным государственным службам по 73 позициям. Сумма получается немалая — около 10 тыс. грн. Это непременное условие для того, чтобы плодопитомники приступили к распространению саженцев нового сорта. Питомников же в области из 12 осталось всего три. И произвели они в прошлом году немногим более 300 тыс. саженцев. Для сравнения: в 1963-м этот показатель был в 10 раз больше.

Можно, конечно, сослаться на то, что потребность в посадочном материале уменьшилась, — продолжает директор. — Но если не лукавить, следует признать, что данный вид производства попросту переместился в частный сектор, который, как известно, обходится без какого-либо контроля и налогообложения. Только что же это за подсобное хозяйство, где выращивается по 20—40 тыс. саженцев на продажу? Не говоря уж о том, что этот посадочный материал зачастую попросту не соответствует заявленному качеству. Вот и судите сами, какое будущее ожидает отечественное садоводство.

Институт в Мелитополе изначально создавался как мощный комплекс, имеющий собственную производственную базу. Однако в ходе проведенного несколько лет назад реформирования прежде единую структуру разделили на два финансово независимых субъекта: НИИ и опытное хозяйство «Мелитопольское». Как и следовало ожидать, пользы это не принесло никакой. Напротив, понадобилось немало усилий, чтобы уберечь от банкротства создаваемую годами научно-производственную базу. Теперь в распоряжении ученых 71 га земли и куча проблем, связанных с поиском средств на ее обработку. Ведь закладка гектара сада стоит недешево — порядка 40 тыс. грн. Поэтому, как грустно шутит директор института, научной деятельностью приходится заниматься исключительно в свободное от работы (точнее, от хозяйственных забот) время.

Да и у опытного хозяйства проблем меньше не стало. Все же 160 га селекционно-гибридных насаждений, включая отечественный генофонд, предприятие вынуждено содержать себе в убыток. Приходится уповать лишь на то, что нынешние руководители института и предприятия — люди здравомыслящие, способные подчинить личные амбиции интересам общего дела.

В целом «Мелитопольское» располагает 1700 гектарами, половину которых занимают сады. Подобных хозяйств, имеющих такую площадь плодовых насаждений в одном массиве, нет не только в Украине, но и в Европе. Да и по производственным показателям среди отечественных садоводческих хозяйств ему тоже нет равных. Достаточно сказать, что в прошлом году урожайность садов «Мелитопольского» составила 144 центнера с гектара, тогда как в среднем по стране она достигла всего 14 центнеров.

Основную прибыль предприятию дает производство фруктов: яблок, персиков, абрикос, черешни. В прошлом году их удалось собрать без малого 8 тыс. тонн, обеспечив рентабельность сельхозпроизводства на уровне 37%.

— Под руководством моего предшественника, заслуженного агронома Украины, Героя Социалистического Труда Ивана Игнатьевича Мамаева, возглавлявшего хозяйство свыше 20 лет, была создана мощная производственная база, — рассказывает директор «Мелитопольского» Юрий Ерещенко. — Но влияние экономического кризиса в стране оказалось настолько ощутимым, что предприятие очутилось на грани выживания. В то время главной задачей было сохранить коллектив. Ведь успех в садоводстве в первую очередь зависит от квалифицированных специалистов. Поэтому пришлось заняться непрофильной деятельностью: выращиванием капусты, помидоров, огурцов, подсолнечника, пшеницы. Благодаря этому и выжили. Зато теперь у нас очередь желающих устроиться на работу. И не только из окрестных сел, но и из других областей. Однако сезонных рабочих мы привлекаем только на период уборки урожая, а уход за садом ведут штатные работники. Поскольку без тщательного соблюдения технологии занятие садоводством будет пустой тратой времени.

На фоне разрухи, которую все еще никак не преодолеет отечественное сельское хозяйство, состояние дел в «Мелитопольском» поистине радует глаз. Как и положено ведущему хозяйству отрасли, на предприятии уделяют пристальное внимание внедрению технологических новшеств. А они, как известно, предполагают затраты. И подчас немалые. Например, строительство системы орошения на одном гектаре обходится почти в 20 тыс. грн. Но это в том случае, если использовать импортные системы. В «Мелитопольском» же их изготавливает свой гидротехнический отдел. Помимо того, что системы обходятся в 2—2,5 раза дешевле, они еще проще и надежнее в эксплуатации.

Если учесть, что орошением в хозяйстве охвачено почти 750 га, экономический эффект весьма впечатляющий. Как, кстати, и внедренная практика двухлетнего выращивания саженцев в питомнике. Благодаря этому новшеству не только сокращаются затраты на закладку сада, но и плодоношение наступает на год раньше.

— Как и сельское хозяйство в целом, садоводство слишком зависит от погоды, — говорит Юрий Николаевич. — В этом году, например, мороз сильно повредил персиковые насаждения. Скорее всего, их придется выкорчевывать. А это значит, что урожай с этих площадей удастся получить лишь через четыре-пять лет после закладки нового сада, содержание которого требует немалых сил и средств. Ничего не поделаешь, такова специфика нашей работы. И если в прошлом году мы израсходовали 1,6 млн. грн. на закладку молодых садов, то на отдачу приходится рассчитывать лишь спустя несколько лет. Это раньше государство финансировало работы по закладке многолетних насаждений. Но еще со времен Союза эту практику упразднили. Поэтому в предпринимательской среде и не находится желающих вкладывать капиталы в отрасль, которая подвержена серьезным рискам. А система страхования хотя формально и существует, но с такими условиями и процентными ставками, что лучше бы ее вообще не было.

В 60—70-х годах Мелитопольский район ежегодно производил 10—12 тыс. тонн черешни. Главной задачей садоводов в то время было вырастить урожай. Сейчас же не менее важной проблемой остается вопрос — что с ним делать дальше? Прежние схемы сбыта разрушены, а надежные новые так до сих пор и не созданы. Перерабатывающих предприятий в округе не осталось. Правда, в Мелитополе есть консервный завод, располагающий мощностями по выпуску 53 млн. условных банок, но в процессе приватизации на нем перебывало столько новых хозяев, что, в конце концов, производство остановилось.

Столь же плачевная участь постигла и большинство специализированных садоводческих хозяйств. Таких, например, как бывший колхоз «Путь Ленина». В былые времена там выращивали 800 тонн черешни. Затем в процессе реформирования собственности сады распаевали. О том, что из этого вышло, наглядно свидетельствуют итоги работы за прошлый год, когда удалось собрать всего лишь 50 тонн плодов. Результат вполне закономерный, ведь поделенный на ряды или кварталы сад — это, в сущности, разрушенный целостный комплекс, на котором невозможно полноценно выполнить необходимые производственные технологии.

С принятием закона об однопроцентном сборе от реализации спиртных напитков в фонд развития садоводства и виноградарства у садоводов появилась надежда, что государство наконец-то прониклось их чаяньями. Но, как вскоре выяснилось, этот документ не более чем очередная декларация. Вроде бы и деньги в фонд поступают немалые — порядка 200 млн. грн. в год, да только распределяются они, как бы это помягче выразиться, нерационально. Скажем, выделят фермеру средства на закладку сада, а на следующий год уход за ним не профинансируют. В итоге деревья зачахли, а государственные деньги вылетели в трубу. Вот и получается, что фонд существует уже 10 лет, а проку от него практически никакого. Зато фармацевтический бизнес и фруктовый импорт развиваются опережающими темпами.

…Мелитопольская дача Фелибера располагается в заложенном еще при бывшем хозяине парке. Лет 30 назад его внесли в реестр памятников природы местного значения. Что, впрочем, нисколько не влияет на царящие в парке неухоженность и запустение. Говорят, где-то здесь, у сосен, есть неприметный холмик. Под ним — могила земского врача Карвацкого…